10 марта 2000 года. Мне похер.
Клан Фут.
Каждый здесь — человек с историей о тёмном прошлом. Однако, они — четверо — не имеют тёмного прошлого. У них как будто бы прошлого попросту нет. Они то ли его не помнят, то ли не жили тогда по-настоящему, а сейчас — всё, что их окружает, уже очень давно стало неотъемлемой частью жизни. Чёрная форма. Красный цвет. Эксперименты Стокмана. Убийства. Агония и кровь. Караи и тот человек, чьего лица они не видели. Многие зовут его Шреддер — но настоящее ли это имя? Было ли у него какое-либо имя ещё, забытое с течением времени? Никто не знает. Рафаэль пробовал узнать ответы на многие вопросы у всех этих людей в чёрных или, может, хоккейных масках. И, что даже не удивительно, каждая встреча с ними в его воспалённом сознании оставляла всё больше и больше новых вопросов. Стокман что-то сочувственно говорил, якобы понимая его. Жалость. Кейси высказывал свои недовольства, называя его плохим человеком. Разум. Караи всегда задавала вопросы и давала вещие предсказания. Судьба. Но когда Раф возвращался с задания, вдоволь насладившись по пути неоновыми вывесками, видом крови и страха, а также вдохнув грязного, испорченного убийствами воздуха Нью-Йорка, все в его голове отходили на второй план. Жалость к себе вмиг испарялась; при виде формы Клана Фут разум отключался. Оставалась только его судьба, надменно пожимая плечами. И когда Раф оказывался весь в крови, он понимал — Шреддер. Именно так называли того человека, управляющего всеми ими, как бездушными марионетками. Рафаэль становился тем, кем помнил себя — наёмный убийца по призванию. — Смерть Френсис Бишоп — очень приятная новость, — Караи никуда не исчезала и каждый раз при виде Рафа встречала его крайне понимающим взглядом. Обманчивым. — Твой брат отлично поработал. Мне нравится его способность действовать точно по инструкции. — Стокман тоже доволен? — Стокман как всегда тянет руки к моим игрушкам. Рафаэль смотрел себе под ноги, согнувшись и сцепив ладони в крепкий замок. Глубоко в голове пульсировал тонкий нерв, с каждым шагом Караи так и норовясь ударить по черепу изнутри крупной болью. Раф думал, что если это случится, он скинет всё со стола к чертям. Но подобного не происходило. Бывало только, что после особо сложного задания он не мог смотреть сквозь линзы маски — последние ошмётки Пурпурных залепили весь кругозор, и перед Рафаэлем возникали только расплывчатые образы в какой-то красной комнате. Люди были в масках — он не сомневался, что впереди всегда стояла Караи, а позади, почти нависая над ними всеми, словно бы огромная тень, Шреддер. Раф никогда не видел его, но этого было достаточно, чтобы даже такие темпераментные и взрывные, вроде него и Джейсона, подчинялись. У Рафаэля сводило скулы. Напряжение грозило вырваться наружу. Он так сильно сжал ладони, что Бруно, всё это время находящийся рядом, рыкнул в сторону, где концентрировалась вся темнота. Бруно был ничуть не лучше хозяина. Даже хуже, потому что слушался только Рафа. А когда тому угрожала опасность, мог только так разорвать глотку. Кому угодно. Немецкая овчарка с характером вечно голодного волка. Рафаэль — мальчишка, любящий этого злобного пса. С ним уже давно всё ясно. Караи это поняла ещё в тот момент, когда впервые столкнулась взглядом с глазами темпераментного паренька, — из его характера уж точно можно извлечь выгоду. — Мои люди в полиции сообщили, что детектив Пардо следит за всеми нашими делами в городе. Так он пытается выйти на вас, — она сделала паузу, краем глаза следя за тем, как Рафаэль впервые за всё время разговора поднимает голову. — Он мешает нам работать. Нужно передать ему кое-что. Солнце давно зашло за горизонт, по стенам гулял сквозняк, а изнурённый непривычно долгим ожиданием и раздражённый скованностью намордника Бруно нетерпеливо порыкивал и переставлял лапы. Наступившая ночь вкупе с предстоящим заданием доставляла не самые приятные ощущения, но в общем и целом встревоженным Рафаэль не выглядел. Даже когда чёткий голос Караи из темноты зала донёс до него: — Разберись с женой этого детектива-самоучки и прекрати вендетту раз и навсегда.* * *
16 марта 2000 года Мне похер вдвойне.
Рафаэлю снилось что-то плохое — настолько, что из-за скудного чувства отвращения, закрывающего все мысли тяжёлым занавесом, он даже не понимал, что именно. Элементы сна смешались друг с другом, не давая парню различить ту обстановку, в которой он находится. Но что он точно мог знать, так это то, что он летит в самолёте. Избавляться от Хелен Пардо. Он и ещё несколько человек из обычных отрядов — чисто для подстраховки. Ему, кажется, ещё хотели дать Джейсона, но от дурачка-психопата Рафаэль отказался наотрез. Брать кого-то из братьев — затея тоже не из лучших. Донателло совсем недавно подсунул яд Френсис Бишоп. Отдыхает, пытаясь не высовываться особо. Леонардо слишком командует в последнее время — Рафу это очень не нравится. Микеланджело подставит. Рафаэль бы ударил младшего брата башкой о бетонную стену за глупость, но у него нет на это времени. Полагаться он мог теперь только на Бруно. А Бруно летит вместе с другими животными. Рафаэль даже представил, как тот с яростью сносит прутья клетки и носится по отсеку с диким лаем. Это была ужасная мысль — о таком нельзя думать, когда летишь в Англию над Атлантикой. Но Раф думал. Ему почему-то было смешно, а самолёт никак не хотел делать посадку. В нормальное состояние Рафаэль вернулся в одной из гостиниц Лондона, прямо на окраине — специально, чтобы было меньше вопросов. В его комнате стемнело, а за окном золотился красный закат, освещая стены и мебель, по которым медленно ползли светло-персиковые блики. Бруно все ещё лежал на полу и все ещё спал, неудобно уложив голову на массивные лапы и почему-то громко сопя. Парень задержал взгляд на овчарке, свет предзакатного солнца падал на коричневую шерсть. Но почему-то Раф почувствовал лёгкое, неявное волнение груди — или это было странное предвкушение неизвестности. Их направили в Лондон, сняли неявные номера, без процентов и налога — здесь тоже чувствуется рука Караи. Рафаэлю и прибывшему с ними отряду футовцев из десяти человек дали задание — устранить жену детектива Винсента Пардр и, если уж Раф захочет, сжечь дом. Только вот про Винсента Пардо Рафаэль, в отличии от братьев, тоже не слышал — говорят, что очень уж неприятный тип. Под разного рода ублюдков копает ничуть не хуже того же Джона Бишопа, здоровья его жене. Однако, Раф не считал Клан Фут ублюдками. Никогда. Единственным, кто был ублюдком в Клане — это Джейсон и Лео иногда. Все остальные Рафаэля устраивали, и он, ввиду своего строптивого характера, действительно, слушал Караи. Караи же, с другой стороны, была полностью под влиянием Шреддера, а Раф никогда не видел его лица, и что-то ему подсказывало, что лучше не надо. Знал только, что человек в маске очень чтит бусидо и основы кодекса вводит в политику Клана. Они создают бойцам характер, действуя в соотвествии с моральными стандартами, превышающими логику, — местная элита процветает за счёт денег горожан. Полицейские берут взятки, а за решётку бросают невиновных. Рафаэль убирает их со своего пути. И уже ближе к полуночи они все собираются у резиденции семьи Пардо, но Раф не видит разницы между сном и явью — здесь всё слишком шатко и мутно. Даже жёсткая шерсть Бруно под пальцами кажется чем-то едва осязаемым. Огромный особняк тонет в тумане Лондона, и маска Рафаэля приятно холодит лицо. Он швыряет нож в горло садовника, не особо заботясь о наличии трупа на лужайке, но прекрасно понимая, что они с лёгкостью избавятся от него. Ему приходится держать Бруно крепче, но позднее он выпускает его, так как наверняка в особняке есть охрана — этот Винсент Пардо опасный тип. Ничем не лучше Джона Бишопа, так что тут даже взрывоопасному Рафаэлю стоит быть начеку. И он придерживается этого правила, пробираясь на первый этаж через открытое окно гостиной, где сильно пахнет свечами, будто девятнадцатый век. У прочной стены — медленно затухающий камин, и здесь Рафаэль делает вывод: кто-то не так давно обходил комнаты. Кто-то явно потушил все свечи, приоткрыл здесь окно и стёр тонкий слой пыли с винтажных статуэток. Отряд футов натыкается на чёртову прислугу. Разрубают каждого. Одному из них Раф раскалывает череп надвое и прибежавшему на шум охраннику в чёрном костюме протыкает руку острым клинком сая, чтобы тот не успел достать пистолет. Следующих охранников уже пичкают свинцовыми пулями. Механические движения. Рафаэль любит такое. Саи раскраивают череп. Ломают рёбра. Разрывают внутренности. Люди не успевают выкрикнуть ни слова, но Раф купается в их страданиях, превращая особняк семьи Пардо в кровавую баню. Он отделяется от своих, чтобы завершить миссию, пока те избавляются от последних свидетелей. Раф идёт через зал. По тени замечает, что кто-то бежит. Одна из горничных оказывается обездвижена сразу, и парень поправляет маску. Ему жарко. Бруно почти бросается вперёд. Рафаэль облизывает губы. Гаснет свет. Он слышит, как женский голос сквозь слёзы утешает кого-то за стеной. На стене в свете только одной свечи портрет семьи Пардо. Раф задерживает взгляд на долю секунды — высокий статный мужчина со стальным взглядом, его рука покоится на плече жены. Светловолосая женщина с лёгкой улыбкой. И мальчишка. Совсем мелкий. Худенький. Темноволосый — видимо, в отца. Винсент, Хелен и Нейт (Натаниэль, как его обычно называет отец) — всё семейство. Раф даже саркастично жалеет, что Винсента здесь нет. Детектив Пардо сейчас наверняка пытается копать под них. Тем лучше Рафаэлю, который успешно завершит миссию, пока его братья отдыхают. Это даже вдохновляет. Огромный зал, ведущий в комнату Хелен Пардо встречает его переливом нежно-оранжевого и тёмно-коричневого. Хорошо. Раф не теряется. Он цепляет саи с засохшей кровью за пояс, пока Бруно возится с несчастной прислугой. Первые три секунды кажутся адом, и Рафаэль уже думает забить на тихое выполнение задания, но после вспоминает маску Шреддера в темноте. Нужно вернуть себе самообладание. Выдохнуть, когда Бруно, легко поймав взгляд хозяина, устремляется в соседнюю комнату, чтобы проверить на наличие людей. И вроде как Раф не слышит криков — просто он отлично знает этого пса и понимает, что если тот заметит хоть какую-то угрозу, он разберётся с ней в долю секунды. Так получали члены Совета Нью-Йорка, полицейские и пурпурные отморозки. Сейчас же от прислуг семьи Пардо не остаётся ничего. Охрана умело раскидана отрядом Клана. Камеры видеонаблюдения выведены из строя, и Рафу только остаётся тихо вскрыть замок комнаты, где прячется Хелен. Пройти. Услышать слабый женский плач и сбивчивую мольбу. Рафаэль видит светлые волосы и яркие голубые глаза женщины сквозь линзы своей маски. В просторном холле Бруно острыми зубами проезжает по шее. Маленький мальчик прижимается лбом к плечу матери и прячет своё лицо, чтобы не видеть незнакомца в чёрной форме перед собой. Рафаэль может представить, что для мальчишки это сродни кошмару, но ему остаётся сделать только одно. Всё по плану. Навести дуло пистолета на Хелен Пардо. Выстрелить. Пуля в шею. Падение. — Мама... Маленький Ней от ужаса забывает, как надо плакать. Рафаэль видит лишь потрескавшиеся губы и белые пальцы на жилистых руках. Он направляет на мальчишку пистолет: — Закрывай глаза. Дуло пистолета холодит лоб младшего Пардо. Мальчик молчит, очерчивая взглядом красные линзы маски парня из элитного отряда. У мальчика тонкие губы словно красные нитки. Раф выдыхает. Пистолет греет ладони. Сердце внутри застывает от холода. Глаза мальчишки голубые-голубые, прямо как у самого младшего брата. Подобные мысли царапают желание слушать Леонардо, который говорил, что Нейта Пардо нужно оставить в живых, мол, мальчик ещё пригодится. Клан Фут воспитает его или использует как приманку для детектива — тут они ещё не решили. Но к разуму возвращается неприятная ясность. Рафаэль одним движением вырубает мальчика и нехотя забирает его из особняка Пардо. Подальше от тела матери. Под его ногами хрустят кости. Он выносит бессознательного мальчишку на улицу, подальше от горящего дома, и перекидывает его руки через шею. Жарко. Мутит. Позднее отряд Клана Фут исчезает с места преступления, оставив за собой только ворох пепла. Восходящий поток дыма устремляется к звёздному небу, пронзаемому светом горящих окон, и исчезает в обступившей мир темноте.* * *
Рафаэлю не становится легче даже после возвращения в Нью-Йорк. Нейт Пардо слишком мягкий и постоянно в слезах, и Раф действительно не понимает, зачем его оставили и, тем более, что вообще Лео имел в виду своим этим блядским взглядом. Мальчишка напуган до ужаса и, по правде, Рафаэль не видел его с того самого момента, как они лично вручили его Караи. Да и думать уж тем более не хотелось о том, как там мальчик поживает. Раф не видел никого из братьев. Он не связался ни с кем из них, а просто позвал Бруно и направился в бар, куда так любят заходить стрёмные парни в хоккейных масках. Очень уж ему хотелось выпустить пар на Пурпурных Драконах, а Кейси Джонс вроде как должен ему сведения — Раф сделал его в гонке в прошлый раз, поэтому особо любезничать не собирался. Уже на входе он взглядом приметил высокую фигуру и, проигнорировав бармена, прошёл вместе с овчаркой, бросив тому что-то вроде: «не парься, не кусается». Просто Бруно воспитан. Он может и готов разорвать сонную артерию, но без команды и чёткого приказа вперёд не ринется. Если только перед ним нет пурпурных оттенков. Там уже овчарку не сконтролировать. Собственно, как и самого хозяина. Агрессию они делили вместе. Наверное, сравниться с ними мог только Джейсон. И Кейси с недавних пор. Когда Рафаэль медленно подошёл к столу, за которым находился Джонс и ещё несколько парней, тот так легко прижал ладонь товарища-байкера к поверхности, что звякнули друг о друга стеклянные стаканы и послышался глухой рык Бруно. Раф машинально потянул на себя тяжёлый поводок. Кейси не заметил и громко рассмеялся, когда побеждённый в армрестлинге парень, начал потирать покрасневшее запястье. Музыка в баре сделалась чуть громче. — И я снова тебя уделал. Эй, Рафаэль! — неожиданно позвал Джонс, поворачиваясь к пришедшему парню. — Признаю, байк ты водишь классно. — Ага, а что ещё я должен сделать? Я очень занятой человек, — в знак приветствия кивнул Раф с лёгкой ухмылкой, разминая плечи. — Если надо с кем- то подраться, то говори сразу, не тяни. Кейси Джонс всегда был любителем физической расправы, но сказанное, видимо, ему не так уж и понравилось. Легко встав из-за стола, он сделал жест бармену и тот сразу же выдал ему ещё одну бутылку. — Если хочешь быть моим напарником, то постоянные драки тебе погоды не сделают, — заявил он. — Тут все одна семья. — Я уже как-то был частью одной семьи, — Рафаэль взглядом обвёл пустые стаканы на полках и отмахнулся. — Ничего хорошего из этого не вышло. — Да, но я защищаю своих, — сказал Кейси. — Я никого не прошу убивать членов Совета города, а потом строить из себя обычных четырнадцатилетних пацанов. Раф чуть не выронил стакан виски, протянутый барменом, и резко обернулся, впервые выглядя довольно обескураженно. Бруно рядом как будто бы почувствовал состояние хозяина и, немного погодя, мрачно глянул на Кейси. — Не удивляйся. Я навёл справки, — Джонс несильно толкнул его в плечо, возвращая парню привычное самоуверенное состояние. — Мы все здесь огромная семья изгнанников, негодяев и подлецов. Кто-то из нас даже остался без родителей из-за этих пурпурных уродов. Раф усмехнулся. — Имел я дело с Ханом, — повёл плечом немного неуютно, вновь поворачиваясь в сторону барной стойки. — Паршивая это ситуация. — Вот поэтому я хотел, чтобы ты показал им. Этим долбанным уродам нужен пинок под зад и кроме нас дать его некому, — Джонс развёл руками в разные стороны. — Так что иди, бери байк и покажи этому городу, как ты зол! Рафаэль почувствовал, как его сильно хлопнули по плечу, и нахмурился на мгновение. — Хорошо, — потом выпил залпом содержимое бокала и, кивнув Бруно, медленно направился в сторону выхода. — Покажу.* * *
На самом деле, Рафаэль прекрасно различал отвратительно ледяной приказ и некую просьбу, замаскированную под некое одолжение. Первое всегда относилось к Караи и старшему брату, причём строптивый Раф ещё был готов мириться с первой. Всё-таки глава Клана, старше и явно уж опытнее. Это ведь Караи сделала их такими — где-то в глубине души Рафаэль был благодарен за всю ту власть, что сейчас принадлежит им. Но Лео... Блять. Донателло был, конечно, в какой-то степени прав, когда сказал, что Леонардо единственный, кто из их четвёрки способен адекватно оценить ситуацию и не быть сбитым с толку. Майки на старшего скидывал всю ответственность, Дон ему доверял, а Раф слишком часто слал Лео в долгое пешее путешествие матом. Естественно, в силу возраста и ещё по той простой причине, что их взгляды расходились кардинально. Это как костёр залить водой. Или же заставить бушующий поток замёрзнуть. В данной ситуации Рафаэля надо было залить или потушить. Он не был Джейсоном, но был таким же опасным и иногда подобные вспышки могли привести к ужасающим последствиям. Рафу плевать. Он веселится. Лео же понимает, что то, что его брат делает — безумие. Но Раф терпеть не мог, когда его веселье обламывали, и именно по этой причине здесь Кейси Джонс, который ему буквально на блюдечке подносит потрясающую вечеринку, где скоро полетят в стороны чьи-то головы. Здесь всегда мутные, отвратительно-розовые стёкла домов. Пахнет дешёвыми сигаретами. Рафаэль в бордовом шлеме, поэтому Пурпурные уже сразу приписывают его к дружку мстителя в хоккейной маске. И именно поэтому Рафаэлю так легко удаётся устроить жуткое побоище и спровоцировать полицию. Его даже бьёт какой-то жуткий экстаз. У уличного отморозка нож в горле. Вокруг красный. Бруно прогрызает желудок. Сердце застревает между жёлтых клыков. Раф даже не удивляется тому, что полицейские уже давно устроили перестрелку с Пурпурными, и даже появление Руби не колышет его, хотя сначала ему хотелось попросту избавиться от неё. Так было бы быстрее и куда надёжнее, но Микеланджело наверняка бы устроил истерику. А потом получил бы от Караи за то, что таскается со всяким сбродом. Обеспокоенная городским апокалипсисом Руби успешно скрывается от полиции и, наткнувшись на байкера в шлеме, сразу же понимает, что это Рафаэль. Ей уже нечего терять — друзья уже давно на том свете. Здесь, в их мире, — грязный асфальт и сизый дым заводов. Вой ветра. — Не буду драться с тобой сейчас в качестве взятки. Хочу, чтобы ты мне сказал, — она разговаривает слишком дерзко с профессиональным убийцей. — Что на самом деле вам нужно в Нью-Йорке? — Спроси у Хана. Говорят, ему нужно то же самое. — Хватит этого бреда. Прямо олицетворение справедливости. Звуки выстрелом почти не слышатся. Желание убить её самолично тает в сознании. Бруно жадно вгрызается в красную плоть. Кровь кипит в висках. — Хорошо, — Раф опускает биту, взятую у Кейси. — Хочу сделать кое-что дьявольское. Руби хмурится: — Что? Раф оглядывает пурпурные татуировки на её руках, когда в переулке за спиной девушки появляются две тени. Он не может подавить улыбку, медленным шагом направляясь к тёмному переулку, закинув биту на плечо. — Думаю, ты узнаешь прямо сейчас. Бруно облизывает окровавленную пасть, направляясь следом за хозяином, но тут же замирает, явно почувствовав что-то неладное. И даже Рафаэль замирает, но оборачиваться не спешит, потому что знает, что там. Девчонка наверняка на него пистолет направила, потому что он ублюдок. Он не такой, как Микеланджело, за которого она так сильно переживает. Но Раф лишь подзывает Бруно к себе, хватает за толстый ошейник, чтобы пёс не вырвался, и с усмешкой смотрит на дуло пистолета, а потом слышит выстрел. Через секунду девчонка из Драконов роняет пистолет на серый асфальт. Её ноги подкашиваются и только одними губами она произносит: — Почему... Почему. Да потому что люди лишь под страхом смерти станут связываться с элитой Клана Фут. Она из Пурпурных Драконов. Они не друзья, так что Рафаэль просто машет ей рукой на прощание и, когда к почти бездыханному телу девчонки подбегают двое полицейских с оружием, он ловко исчезает в темноте. Так же жизнь навсегда исчезает из ярких глаз Руби. Связь с Микеланджело исчезает тоже. Но Бруно лижет его ладонь и легонько кусает за палец, когда Рафаэль умывается в городском туалете в Центральном Парке, а потом долго-долго смотрит на своё отражение в мутном зеркале. Моргает. Пытается не задохнуться. Ему почему-то очень хочется воды. Горячей. А глаза у Рафаэля красные.