***
Утром следующего дня Алиса почувствовала на себе тяжесть вины, кажется, всего земного шара. Ибо взгляд, которым при встрече окатил её Куроо, полный какой-то детской обиды и разочарования, вынудил её остановиться и стыдливо опустить голову и глаза в пол. Она не хотела не видеть его, не говорить с ним. В принципе ни с кем из команды. Жалкое чувство агрессии разбивалось об огромную стену вины перед парнями. Воронцовой буквально сдавливало лёгкие, а глаза закрывались, не желая случайно столкнуться взглядами с Куроо, кажется, объявившим ей бойкот. Ведь при встрече он лишь укоризненно покачал головой. Заслужила. Как бы Тецуро не раздражал, они часто общались, и Ворона даже замечала за ним непонятные ей акты заботы: то до дома проведёт, то проследит за тем, чтобы она поела, то, когда Алиса по неаккуратности своей забудет дома деньги, купит ей какой-то батончик под предлогом «ты и так худая, скоро кости наружу вылезут». Да и остальные парни в Некома всячески заводили с ней разговор, встречаясь в стенах школы. Теперь же девушка довольствовалась своим собственным, ею же созданным печальным мирком бесконечного одиночества. Раньше здесь было уютно, но сейчас казалось, что это не приятный вечерний полумрак в её комнате, не звуки гитары и разговоры с камерой, а затхлый старый пыльный дом, где на стенах и полу — трещины, а полуразваленная крыша так и норовит упасть прямиком на белокурую голову.***
Томно вздыхая, Воронцова пряталась на заднем дворе школы, подкуривая сигарету. Она стала курить намного чаще, не в силах унять свои переживания. Стоило ей затянуться, как все чувства опустели на пару секунд, оставляя за собой приятную лёгкость и небольшое головокружение. Ведь Алиса любила курить на голодный желудок. — Арису! — донельзя строгий голос заставил девушку поперхнуться и спешно потушить окурок, параллельно выуживая из сумки цитрусовые духи. Выпрямившись, Ворона созерцает довольную Катю. — Дура! — восклицает певица. — Меня чуть инфаркт не схватил! Казанцева лишь смеётся, подходя ближе. — Ты такая поникшая целый день. — ласково произносит она. — Что случилось? — Сомневаюсь, что ты мне поможешь. — тихо тараторит Воронцова, перескакивая с одного языка на другой. — Чего? — недоуменно хлопает второгодка ресницами. — Нормально всё, говорю. — поведя плечами, отвечает Алиса. — <Депрессия в ноль лет. — глупо шутит Катя, смеясь над своим остроумием. Менеджер тяжко вздыхает. — Во-первых, Казанцева, депрессия — это не шутки. — грозно бросает она. — Во-вторых, ты мне своими клоунскими замашками настроение не поднимешь. — А чего ты хочешь? — тянет улыбку та, преграждая девушке путь. — Чтобы ты.. Воронцова запинается, яростно выдыхая воздух. «Исчезла прямо сейчас» — так и крутилось на языке, но таким способом общения Алиса явно оставит себя без последних знакомых. — Подыграла мне. — наконец договаривает блондинка. Катя выгибает бровь с видом безумно заинтересованного человека. — Скажи моему учителю, что я плохо себя чувствовала, поэтому ты повела меня в медпункт, а там отправили домой. — начала пояснять свою идею Ворона. — Собери мои вещи, вторая парта у окна, я буду ждать в холле. — Идёт! — засверкала девушка. Она убежала обратно в учебный корпус, а певица, едва передвигая ноги, отправилась за ней.***
Воронцова, как и обещала, расположилась в коридоре. — Опять сбегаешь, Арису? — услышала девушка. Алисе отчего-то захотелось разреветься. — Вообще-то она себя плохо чувствует! — раздался возмущённый голос Казанцевой, несущей сумку гитаристки. Куроо забрал вещь из рук второгодки. — Иди на урок. — бросил он, улыбнувшись. Катя неловко похлопала ресницами, ещё вцепившись пальцами в чужую сумку. Она взглянула на замученную Воронцову, но та лишь аккуратно кинула в ответ, понуро опустив голову. Девушка немного помялась, но всё же, поджав губы, покинула несчастную парочку. Тецуро присел рядом, окинув Алису тёплым взглядом медовых глаз. — Чего тебе, несносный? — пробубнела блондинка, наконец подняв лицо. — Заболела? — отвечает вопросом на вопрос парень. Ворона лишь томно вздыхает, помотав головой. Брюнет прикасается слегка прохладной рукой к девичьему лбу. — Как труп ледяная. — выносит он вердикт, усмехнувшись. — Тогда я был прав. Убегаешь. Почувствовав подступающий к горлу ком, Алиса потянулась было к своей сумке. — Подожди. — Куроо отводит руку, в которой сжимает чужую вещь, дабы девушка не достала. — Почему ты отказалась ездить на матчи? Тебя и на утренней тренировке не было. Ты ещё хоть менеджер? — Да. — хрипло хмыкает Воронцова, поведя плечами. — Так почему? — повторяет капитан, цепляясь глазами за её красно-карие. — Чего ты прицепился? — не выдерживает Алиса, подорвавшись с лавки. — Потому что! Это мои личные причины, какое вам вообще до меня дело! Ворона ненавидела плакать. Тем не менее, делала это довольно часто. Мокрые дорожки на щеках быстро исчезают, стёртые рукавом рубашки. Всхлипнув, девушка рывком забирает свою несчастную сумку и выбегает из здания школы. Куроо остаётся лишь созерцать её содрогающиеся в истерике плечи и быстрый шаг, иногда срывающийся на бег, не в силах помочь. Он протягивал ей руку, желая отвести к свету, которого она раньше так жаждала, однако Алиса отталкивала его, дабы не потянуть за собой в её личную пропасть.***
Дом пустовал, но оно и понятно — Лиза в школе, Анна Игоревна на работе. Видимо, здесь только Воронцова всё никак не могла обосноваться. Слёзы застилали глаза, и девушка, едва добравшись до своей комнаты, тут же плюхнулась на кровать, уткнувшись лицом в подушку. Ничего не хотелось, кроме как взяться за старое — лезвие покорно лежало в неприметном кармашке портфеля, одиноко стоявшего у двери. Однако, Ворона дала кое-кому, воспоминания о котором давила всеми силами, обещание более не терзать собственное тело. Но справляться с неприятной грязью в груди было трудно по другому. Раньше Алисе казалось, что с болью и кровью вытекает всё плохое изнутри, правда, повзрослев, она наконец поняла, что от этого чувства никуда не денутся, а искалеченные шрамами руки не придадут ей никакого шарма. Старые порезы ныли, прося новых по соседству, однако менеджер терпела, покусывая губы и мучая бедную подушку слезами.***
Спустя полчаса от самобичевания девушку отвлёк звук уведомления. Отвечать или смотреть желания не было, но спустя несколько последующих противных писков, Воронцова таки нашла в себе силы потянутся к телефону. Куроо. Приедь на четвертьфинал, пожалуйста. Мы играем с Фукуродани. Ни разу у нас не получалось выиграть. Если мы проиграем, то вылетим с отборочных. Побудь их поддержкой ещё раз. Видео ᐅ Певица уронила ещё пару слëз прямиком на экран. Это была обыкновенная просьба. Просьба капитана команды быть рядом с остальными волейболистами. Дрожащими пальцами Алиса нажала на отправленное видео. Парни, угрюмые и усталые, усиленно тренировались, иногда поглядывая на двери спортзала. Воронцова не глупая — быстро догадалась, что они ждут её. Видимо, Куроо не рассказал о её позорном побеге, а сами Некома не заметили отсутсвие девушки в школе. Только Яку печально смотрел на светящегося надеждой Инуоку, когда тот кидал взгляд на лавку, где обычно располагалась менеджер, ведь у него получался отличный блок. Он часто так делал, и певица легко улыбалась ему, одними губами говоря: «Очень хорошо». Сердце Алисы сжалось, а судорожное дыхание остановилось. Она лишь могла полными слёз очами тупо смотреть в экран смартфона, почти не шевелясь. Я приеду. Обещаю. Короткое сообщение отобрало у Вороны последние силы. Отключив звук на телефоне и кинув его, куда подальше, девушка отвернулась к стене, сжимая одеяло под собой. Вторая трещина.***
Спустя неделю, когда Анна Игоревна просекла обман Алисы о болезни, Воронцовой пришлось вернуться в школу. Она пристыженно открывает дверь спортзала, минут за двадцать до утренней тренировки. — Как себя чувствуешь? — спрашивает Нэкомата, стоит певице завязать шнурки и выпрямиться. — Уже лучше. Спасибо и извините. — отчитывается Ворона, а тренер слегка качает головой. Благо, мужчина был понимающий и проницательный до жути. Когда девушка отказалась ездить на матчи, тот лишь сдержанно согласился и сказал, что ей стоит поскорее разобраться в себе. Алиса тоже так думала, но ей всегда нужен был какой-то толчок, чтобы осознать, что стоит делать дальше, и какое решение лучше принять. Сейчас же она отвернулась от всех, никого к себе не подпускала, и, естественно, никто не мог подарить ей этот самый «толчок». Вскоре спортзал заполнился парнями. Воронцова сидела на лавке, не обращая на них внимания, не приветствуя привычным кивком или лёгкой улыбкой. Она уткнулась в свой блокнот и просто калякала что-то ручкой — писать-то было нечего. Певица была уверена — волейболисты смотрят на неё. Были слышны шепотки, и холодное, хмурое выражение лица медленно трескалось. Губы расслабились, больше не сжимаясь в тонкую линию, брови свелись к переносице в печальном жесте. Алиса заправила выпавшую прядь волос за ухо и всё-таки подняла глаза. — Когда у вас четвертьфинал? — хрипло и тихо спросила она. Голос её дрожал и надламывался. — Двадцать восьмого. — последовал ответ Яку. Воронцова хрустнула пальцами и записала дату в блокнот. — Вы придëте? — задал интересующий всю команду вопрос Инуока. Ворона мигом перевела взгляд на Куроо, молча стоявшего в углу. Он смерил её несколько тяжёлым взглядом и повëл плечами, указывая подбородком на парней, мол: «Говори об этом сама». — Да. — рвано выдохнула девушка, пряча глаза. Стоило добавить что-то ещё, например, извинения. Но Алиса была не готова. Ямамото радостно выкрикнул что-то. Воронцова не слушала, продолжая сверлить Тецуро взглядом.