***
Алиса остановилась на пороге, глядя исподлобья на Куроо, сложившего на груди руки и смотревшего сверху вниз. Воронцова медлила, упершись руками в колени, пытаясь отдышаться. Команда немо созерцала их переглядки. Взять себя в руки было тяжело. Оправиться от былых страхов тоже. Искусанные губы кровоточили, ноги болели от быстрого бега, прокуренные лёгкие жгло от судорожных попыток дышать. Но она здесь. Певица выпрямляется наконец, оглядывая ошарашенных парней. С золотых волос по всему телу на пол лилась вода. И красно-карие глаза горели вновь. Через те самые трещины в них проникал свет. — Я хотела извиниться. — Алиса постаралась придать своему голоса серьëзности, но тот дрогнул, надломился на середине фразы. — Это ведь моя задача — выдумывать стратегии, а я уперлась и выстраивала стену между нами. — она запнулась. Хочешь говорить правду, так говори до конца, дура. — Я боюсь привязанности. — наконец выдохнула Воронцова, отведя взгляд. — Я ограничила наше общение, надеясь, что смогу обойти эту часть с дружбой. Не смогла. — девушка нервно хихикнула. — Сегодня вы проиграли из-за меня. — Яку открыл рот, чтобы что-то сказать, но певица перебила его. — Никому не спорить! — воскликнула она, взмахнув рукой. — У меня были идеи. Идеи, как обойти его удары. Но я промолчала. — Алиса сглотнула, опустив голову. — Я хочу извиниться! — громче повторила она, склонившись перед своей командой. Воронцова почувствовала, как по щекам заструились горячие слёзы. Менеджер шумно втянула воздух и несмело подняла голову, тихо сказав: — Мы ведь можем начать всё заново? Ошарашенные парни несколько тяжёлых для девушки секунд молчали, переваривая всё, ею произнесëнное. Если бы кто-то проходил мимо спортзала, то подумал бы, что здесь что-то взорвалось. Настолько громким был синхронный крик: «Да!» от команды Некома, что сама Алиса чуть не оглохла, пуще прежнего горящими глазами таращась на уже своих друзей. Когда Куроо утихомирил весь этот балаган, он наконец развернулся к Воронцовой. Почему-то его прощения она ждала больше всех. Тецуро стянул с себя олимпийку. — Что ж. — улыбнулся он, накидывая её на продрогшие девичьи плечи. — Теперь ты полноценный член нашего клуба, Арису. Спортзал, казалось, взорвался снова.***
Немного посидели, обсудили грядущие матчи, выслушали громогласные обещания менеджера, что она никогда больше не будет скрывать свои идеи, вымыли пол от натëкшей с певицы воды и разошлись по домам. Одна Воронцова, коря себя за забывчивость, навеянную хорошим завершением тяжёлого дня, возвращалась обратно быстрыми шагами. В спортзале горел свет. Алиса обрадовалась, понимая, что там ещё кто-то есть, значит, её блокноту не придётся ночевать внутри, а Воронцовой не придётся вспоминать каждую букву из своих записей. Конечно, подумать над стратегией можно и потом, но девушке казалось, что приступить заранее будет лучшим вариантом. Она спешно семенит к спортзалу, распахивает двери и понимает, что здесь абсолютно пусто. — Ну и какого чёрта свет включён, и дверь открыта? — ворчит Алиса. — Ещё и мячи разбросаны. — вздыхает она, окинув глазами площадку. Взгляд её падает на человека, сидящего около стены вдалеке от двери. О, она сразу узнала его чёрные колючие волосы. — Куроо! — восклицает Воронцова, но тот не реагирует. Певица подходит ближе, по пути скидывая сумку на пол, и нависает коршуном над Тецуро, дожидаясь, когда он удостоит её вниманием. — Куроо. — более ласково повторяет она. Брюнет сжимает руку в кулак. Алиса вздыхает и присаживается на колени напротив. Хватается за икры, усмехаясь, и разводит его ноги в стороны, дабы взглянуть на его лицо. Кажется, Воронцова впервые видит капитана по-настоящему злым. — Сколько бы мы не проигрывали.. — бубнит тот, уводя взгляд в потолок. Смех вырывается прежде, чем девушка успевает о нём подумать. Злобный взгляд янтарных глаз заставляет её тут же заговорить, словно в оправдание. — Винишь себя? — спрашивает очевидное Алиса. — Ты знал, что ты идиот? — Ты каждый день это повторяешь. — парирует тот, хмурясь. — А я говорила, почему ты идиот? — улыбается певица. Беззлобно, по-странному мягко, щуря невозможные свои глаза. Куроо заинтересованно выгибает бровь. — Я уверена, подойди мы сейчас к любому из команды и спроси: «Кто виноват в проигрыше?», каждый ответит: «Я». — начинает Алиса, получив некое дозволение на свою речь. — Мой тренер говорил, что виновны все, но никто не виновен. Странно звучит, но смысл в целом понятен. — Воронцова хихикает и отвлекается на прядь, которая лезет в глаза. — Он много чего толкового рассказал. Проигрыш не делает команду слабее. Певица знала: такие слова не успокоят ни одного капитана. Их, казалось, штампуют на одном заводе, все, как на подбор — взваливают всю вину на свои плечи и злятся на себя в одиночестве. На глазах они улыбаются, повторяя: «Мы ещё выиграем», а стоит всем отвернуться — они уже хмурые и думают, какой бы тренировкой себя изнурить. Вот и Куроо не особо отреагировал на её «пламенные» слова. Да и Алиса никогда не была красноречивой. — Просто помни, что никто из команды не хочет, чтобы ты уходил или тому подобное. — её пальцы слегка сжимают мужские коленки. — Конечно, не хотят. Я ведь их опора. — хмыкает он. — Не спорю. — вздыхает певица. — Потому они и верят в тебя! — уже более злобно восклицает девушка, ткнув в чужую грудь пальцем и скривившись от подступавшего гнева. — Я тоже была капитаном, Куроо, и я, поверь, от и до понимаю, что ты чувствуешь. — Алиса поднялась с колен и сняла ветровку, откинув её подальше. — Мы, капитаны, — стержень команды, и именно поэтому ты сейчас должен встать и продолжить вести их за собой. Воронцова протянула ему руку. — Если тебе станет легче от этого, я помогу тебе с дополнительной тренировкой, которую ты сам себе устроил. — она продолжала хмуриться, но голос её стал мягче. — Но ты пообещаешь мне, что не станешь изнурять себя позже. Сомневаюсь, что мы, — выделила она, — победим Фукуродани, если ты грохнешься в обморок посреди матча. Они тебе только спасибо скажут. По удивленному лицу Куроо Алиса не могла сказать, впечатлила его речь или то, что вместо обыкновенного «Некома», певица сказала такое громкое «мы». Ему казалось, они поменялись местами. Если сначала Тецуро пытался подтолкнуть девушку к свету, то сейчас Воронцова сама не то что указывала путь, а буквально тащила силой к вершине. Он взялся за её руку, поднявшись без особых усилий, и, поддавшись порыву, стиснул менеджера в неожиданных объятиях. Алиса что-то слабо промычала в ответ на это действие, но ничего не предприняла, лишь слегка сжала футболку на груди Куроо.***
Их своеобразная тренировка была долгой и муторной. Певица разминала уставшие пальцы и зло поглядывала на Тецуро. Он был до того наглым, что Воронцова начала жалеть о своей невероятной доброте и подумывала о том, посадят ли его, если она расшибëт голову о стенку во время нахождения исключительно в его компании. — Знаешь, чего не хватает на этом мяче? — наконец не выдержала Алиса, понимая, что если не начнёт язвить в ближайшие пять минут, то просто лопнет от злости. — Чего же? — отреагировал Куроо, вытирая лицо футболкой. — Слëз. — нахмурилась Воронцова, запустив мяч в Тецуро. — Он мироточить должен! Я мученица! Капитан не выдержал, рассмеялся, с лёгкостью поймав мяч. — Горе-тренер. — вздохнул парень. — Ты с таким никудышным терпением мне никак не поможешь. — Да нужен ты мне больно, идиот. — цокнула Алиса, продолжая хмуриться. Куроо хихикнул снова, и менеджер закатила глаза, отбирая у него мяч. — Я тут с тобой свихнусь. — бросила она, складывая мяч в коробку. — Сворачиваем удочки. — Тецуро изумленно похлопал ресницами. — Ну, сетку сворачивай! — цокнула она, подбирая свою ветровку и поглядывая в маленькое окно над полом. — О, дождь закончился. — Если хочешь поддержать диалог, говори на японском. — хмыкнул капитан. — Отвали. — буркнула девушка, надевая всё ещё мокрый верхний элемент одежды. — Заболеешь ведь, дура. — над её ухом усмехнулся Куроо, заставив мурашки пробежать по продрогшему девичьему телу. Мягко стянул с её плеч чёрную ветровку и второй раз за вечер надел свою олимпийку. Алиса молча поддавалась его нежным касаниям. Кто там был уверен год назад, что разучился краснеть? Пожалуйста! Чересчур чувствительная к аккуратным прикосновениям Воронцова стояла такая же нежно-розовая, как мужская волейбольная олимпийка. — А я сухой. — напоследок пригладив чужие плечи, закончил Тецуро. — Идём. — добавил он, подхватив обе сумки и блокнот певицы, после всучив его в руки владелицы. Алиса несмело последовала за ним. Закурила, глядя в ночное небо. Олимпийка капитана приятно грела руки, хотя футболка всё ещё была влажной. — Ты же больше не сбежишь? — рассматривая менеджера, с надеждой поинтересовался Куроо. — Не будешь доставать — не сбегу. — улыбнулась девушка. Улыбнулась беззлобно, хитро мазнув взглядом по волейболисту, а после легко ударив локтем в бок. — Ну и бесячая ты. — закатил парень глаза. — Прости, но в этом я тебе не ровня. — пожала она плечами, выкидывая окурок. — Я твою сумку сейчас здесь оставлю. — хмыкнул Тецуро, стягивая вещь с плеча и вешая её на ветку ближайшей сакуры. — Эй!***
Теперь на тренировках у Алисы горели глаза. Теперь Алиса никогда не молчала, без зазрения совести прикрикивая на парней. Теперь Алиса не боялась вслух излагать свои идеи, указывать на ошибки и недочёты. Теперь Алиса не пыталась отчаянно спрятать улыбку. Теперь её сердце было спокойно.