Либо я,либо таблетки с лезвием

Утро, примерно пять или шесть часов Минги уехал, не попрощавшись с Юнхо, хоть позже и написал ему, чтобы тот не волновался. Минги уже вернулся в свою квартиру рано утром, пока Уён ещё спал. Он тихо прошёл в комнату, где спокойно лежал Уён в его кофте, уютно закутавшись в одеяло. С ним всё хорошо, подумал Минги, пускай спит дальше. Часть его хотела лечь рядом, и обнять его, как в прошлый раз, но всё же решил этого не делать, вспоминая случай в клубе. В тот раз, он обнял его, потому что хотел защитить от Сана, но ведь Уён любил Сана, нет? Они же так близки, почти вся его лента в социальных сетях — фото с Саном, в обнимку, улыбаясь, в одинаковых кофтах, в гостях друг у друга, лёжа вместе.... Они же с ним с самого детства, как-то не справедливо их разделять. — Пускай у тебя всё будет хорошо, Уёнка, — прошептал он, но достаточно тихо, чтобы тот не проснулся, и поцеловал его в лоб, — пускай Сан заботится о тебе так, как я не смог, ладно? Уделяет тебе внимание, дарит подарки, любит… Ты же такого достроен, ты самый лучший мальчик.... Минги снова не мог говорить спокойно, его голос уже дрожал, и он снова был готов плакать, и, недолго думая, убежал на кухню, открывая один из шкафов, и доставая банку с какими-то таблетками, даже не читая название, после чего захлопнул дверцу шкафа. Высыпая почти всю банку на руку, он выпил их даже не запивая, просто глотая как есть. — Какой же ты стал слабый, — прошептал он сам себе, после чего так же тихо засмеялся, открывая ящик, из которого достал нож. Тот же нож, которым должен был убить Уёна чуть больше недели назад, — какой нахуй Уён, какая любовь, кому это нужно, — продолжил он, уже чувствуя слёзы на своём лице, — кому ты нужен, Минги Сон, ты стал таким жалким… Дрожащей рукой, он сделал первый порез на собственной коже за много лет, пока слёзы так же быстро текли из глаз, как кровь капала на дешёвый линолеум на кухне. Он закрыл глаза, уже готов упасть на пол, и сделал второй порез, уже более уверенно. Ему было больно, но боль отключали совсем другие чувства, другие мысли. Минги перестал видеть лицо Уёна, он видел лицо своего отца. Мужчина приближался к маленькому Минги, протягивая ему кровавую руку. На полу комнаты лежало холодное безжизненное тело его матери, с которой он спокойно общался буквально пару минут назад. Она не дышала, её когда-то светлое платье уже стало красным. Минги ничего не сказал, лишь быстро посмотрел в сторону матери, а затем снова на отца, его лицо сохраняло такой же спокойный вид. В его глазах снова потемнело, а затем перед ним появилась другая картинка — его бывший одноклассник. Он даже его имени не помнил. Он видел, даже чувствовал, как тот ударяет его в живот коленом в школьном туалете. Одинадцатиклассник Минги падает, но так же быстро встаёт обратно, даже не меняя выражение лица, как будто совсем не чувствовал боли. — Ещё раз ударь, попробуй, — тихо сказал он, на что одноклассник лишь усмехнулся и снова пнул Минги. Но Минги действовал быстрее, толкая парня в открытую кабинку туалета, берёт в захват, и достаёт что-то из рюкзака. — Отпусти, псих ёбаный! — кричал он, но его рот так же быстро был заклеен скотчем, который Минги туго обматал в несколько слоёв вокруг головы парня. — Заткнись, — прошептал он, доставая ещё один предмет из рюкзака. Руки Минги были уже испачканы в крови, он смотрел на тело одноклассника, слезы на глазах которого ещё не высохли, со спущенными штанами, ножем в груди и вибратором в заднице. С небольшой улыбкой, Минги вытянул нож, протирая его и снова кладя на место. — Кто теперь слабый? Наконец-то, Минги упал на пол, достаточно громко, чтобы разбудить Уёна, который быстро прибежал на звук. — Минги? Всё хоро- Минги! Парень, хоть и боялся, подошёл ближе, садясь на колени рядом с телом Минги. Он дрожал, и осторожно положил руки на плечи Минги, после чего, недолго думая, прижал крепко к себе, даже не боясь, что испачкается кровью. — Минги, Минги, это я, ответь пожалуйста! — кричал он, — скажи что нибудь, умоляю, Минги… Ты меня слышишь? Минги! Прошу, ответь! Он всё ещё чувствовал сердцебиение парня, а значит не всё пропало. Минги жив. Уён быстро, дрожащими пальцами, набрал скорую. Его голос звучал слабо, а лицо уже краснел, пока слёзы падали на красную кофту. Он еле выговорил адрес, всё ещё прижимая еле живого Минги к себе. Скоро я приехала слишком медленно но всё же, поднялась в квартиру. Уён быстро открыл дверь, так же поднимая записку, которая лежала рядом с телом Минги, и его так же быстро вынесли медсёстры. Уён ехал вместе с ним, крепко держа его за руку. — Вы родственник? — спросила медсестра, когда его отвозили в палату. — Молодой человек, — солгал Уён, хотя совсем не хотел, чтобы это было ложью, — у Минги нет родственников. В палату Уёна всё же не пустили, и ночевал он на стуле в холодном, почти пустом зале ожидания, хотя всю ночь не спал, и переодически спрашивал каждого доктора и медсестру, что проходили мимо, всё ли в порядке с Минги, хоть ответа так и не получил. — Молодой человек, идите домой, — всегда говорили ему, но он не собирался слушать. — Какое, блять, домой?! Вы бы тоже спокойно домой пошли пока ваш любимый человек умирает, да?! — кричал он в ответ, — Я хочу его увидеть, пустите меня! — Вы не понимаете, он в- — Мне похуй где он, я хочу к нему! — продолжал Уён, таким же громким тоном. — Молодой человек, если вы не успокоетесь, нам придется вызвать охрану, — наконец произнесла медсестра. Уён сел на место, но всё ещё ждал Минги, только уже молча. Уён сидел в коридоре, укутовшись в красную кофту. Наконец-то, он достал из кармана бумажку, и развернул. Сделав глубокий вдох, он начал читать длинный текст. Уён, Ты мало что про меня знаешь, но раз моя жизнь заканчивается здесь, я могу тебе рассказать всё. Во первых, меня зовут Минги Сон, мне двадцать два, и я наёмник. Я должен был убить тебя, но не могу поднять на тебя руку. За эту неделю, ты стал самым дорогим для меня человеком, я хотел защитить тебя от всего, хотя главная опасность в твоей жизни — это я. Поэтому меня больше нет, теперь тебе ничего не угрожает. Я любил тебя так, как не любил никого на свете, и не представляю жизнь без тебя. Пожалуйста, живи счастливой и спокойной жизнью без меня, заботься о себе, оставайся таким же прекрасным лучиком солнца. Я люблю тебя. — Минги. Слёзы Уёна уже замочили всю бумажку, которую он по итогу смял. Теперь всё понятно, почему он ничего не рассказывал, почему в доме столько замков на ящиках, почему в машине такой странный запах, почему Минги был таким холодным, и почему начал так о нём заботится. — Я же тоже тебя люблю, — прошептал он, — так сильно...