***
— Кто здесь? — Леди приподняла голову, оглядываясь по сторонам. Её опять кто-то пробудил ото сна, но сейчас... не разглядеть даже силуэта вторженца. Голубые глаза уже давно застилала непроглядная белая пелена. — Покажись! Немой сосуд просто не мог ответить Леди (по попятной причине). Однако, был и другой способ — Рыцарь подошёл чуть ближе. Стоило королеве услышать знакомый топот маленьких шажков, как спало всякое волнение. — Ах, это ты, дитя! Прости, что не признала сразу. Теперь я даже очертания твои увидеть не могу, как и весь другой мир. Мне нынче остаётся только грезить... — Леди поморщилась. — Ты не приходил в моё убежище с тех самых пор, как ушёл дабы бросить вызов тому Свету, что отравлял Халлоунест. Она была на пике своей ярости… признаться, тогда я и не думала, что сможешь победить. И было волнение, что если проиграешь, то окончательно Чума всё королевство поглотит. Леди наклонила голову к нему так близко, как на то позволяли печати. Белые руны засветились, напомнив о том, что королева уже давно находиться в их заточении. Она приблизилась к обжигающим символам своим лицом так близко, что ещё немного ближе и обожжёт. — Но несмотря на всё — ты справился. Ты превзошёл Свет, ты собрал когда-то разделённое в единое целое и принял прошлое своё. О, дитя, воистину: нет больше равных на этой земле твоей силе! — Трепет и искреннее уважение читались в голосе Леди. Она действительно была рада… за него? — Священное Гнездо наконец в безопасности и может снова процветать, как раньше. Это всё благодаря тебе, дитя… Королева улыбнулась, слегка ссутулившись и склоняя голову. Голубые глаза были прикрыты веками, усталость коих видна была даже со стороны. Впрочем, стоило сосуду начать чем-то упорно шебаршить и она вновь смотрела на него, но теперь в немом вопросе. Призрак достал из-за спины букет цветков. Но необычных — тех самых, чужеземных, что принесла с собой Зе’мэр. — Хм? Как интересно… зачем ты набрал их так много? — Рыцарь выбрал один цветок из букета, протягивая его вперёд. Леди чувствовала даже сквозь слепоту силу этого прекрасного растения. — Нет, прости, дитя. Сей дар для меня всё ещё неприемлем. Рассказывала уже тебе о его редкой силе… раз уж решил воспользоваться ею, то будь осторожен. — Призрак обратно всунул цветок в один общий букет, спешно уходя из убежища Королевы. «Прощай, дитя» — Леди вновь чувствовала, как глаза сами собой закрываются, а она погружается в долгий и глубокий сон, которые отныне ничто более не потревожит. Сосуд вышел из огромного каменного кокона. Белые корни, торчащие из него, прекрасно освещали пространство. Никого не было, кроме него и… алюб, которые каким-то образом сумели проникнуть сюда даже сквозь пустотные врата. На мягком мхе Призрак одной рукой разложил карту, думая над тем, куда пойти дальше. В его голове сами собой вырисовывались возможные планы маршрута и порядок раздачи подарков, которые он тут же отметал в сторону по тем или иным причинам: то один путь слишком долгий и неудобный, то какая-то напасть может его поджидать на другом. Усердно зарисовывая в своей голове будущую карту Рыцарь и не заметил, как больно засмотрелся на фигуру… тоже рыцаря, но другого. Когда-то он мог прочесть её единственную мысль. Гвоздь, что разрезал ткань мыслей угас. Теперь Грёз больше нет. Они умерли, а вместе с ними в вечном сне умолкли и духи. Защитница королевы не имела даже этой бледной копии живой себя… быть может это и к лучшему. Рыцарь лишь глубоко внутри надеялся, что все они обрели покой — настоящий покой. Маленький сосуд вскоре ушёл, а между рогов Дрийи, прозванной Свирепой и до самой смерти защищавшей свою королеву красовался один единственный сияющий цветочек, свет коего отражался от нисколько не поржавевшей от времени бледной брони.***
Признаться, меньше всего Призрак хотел возвращаться в Глубинное Гнездо. Пускай тут намного безопасней, чем раньше, и все чумные твари сгинули. Здесь всё ещё темно, много паутины и… сложно перечислить все мерзости, которые тут обитают. Благо в одной руке можно (так, на всякий случай) держать свой верный гвоздь, а в другой цветы, которые не хуже фонаря освещают дорогу. Рыцарь спрыгнул в низ далёкой деревни, где даже вода почернела и чем-то похожа была на Пустоту. Выбравшись, он ещё раз проверил — нет, букет по-прежнему цел и не намок. Путь лежал только вперёд, к логову Повитухи… тоже в прошлом своего рода «даме» местного «высшего общества». Как же такую и обделить в подарке? Тем более, когда она (в отличие от многих здешних обитателей) очень гостеприимна и… разбирается в еде. Да, Призраку искренне не хотелось идти к той, которая пыталась его много-много раз до этого сожрать при разговоре! Да, он пару раз думал о том, чтобы повернуть и никогда, ни за что, ни при каких обстоятельствах не возвращаться в дом к сумасшедшей, сжирающей всё подряд! И тем не менее, Рыцарь так и не смог повернуться. Будь у него свой голос, то сосуд бы кричал от безысходности перед надвигающейся встречей… … … … — А-А-А-А! Убери, убери, УБЕРИ это от меня! Гадость! Свет! Мои глаза! Как жжёт! Прошу, умоляю, убери этот свет!… — Призрак ожидал всякое. Но никак не то, что ехидная, кокетливая Повитуха с этим вечно хитреньким взглядом и игривой манерой речи вдруг начнёт неистово извиваться, вопить от боли сильнее дикого зверя, крушить всё на своём пути головой в крошки из-за… цветочка. Рыцарь, совершенно не готовый к такой реакции, свалился с собственных ног на камни. Сосуд видел в полном недоумении. Он с каким-то первобытным удивлением глядел то на цветки, то на взбесившуюся Повитуху. Свободная лапка почёсывала тыльную сторону маски. Похоже, у Маленького Призрака родился ещё один план… На смену боли пришло волнение, граничащее с панической тревогой. Она чувствовала, как капельки влаги стекали по её лицу, маске и всему остальному полноватому телу. Двигаться из-за этого было неудобно, Повитуха то и дело застревала в камнях. Сильнее ненависти к этому гадёнышу, этой пустотной твари, этому исчадию Бездны во плоти сейчас она чувствовала только давно не посещавший её животных страх. Она не смела и высунуться из своей тёмной пещерки, редко подглядывая половиной глаз туда — но лишь чтобы резко всунуться обратно в нору, нервно грызя свой же язык. Противный, жгучий, яркий свет всё ещё виден был из коридора, ведущего в её логово. Повитуха может и прокопала бы нору над цветком, раздавив его раз и навсегда сверху всем своим массивным телом, но цветка не было видно, а страх промахнуться и совсем ослепнуть становился секунда от секунды только сильнее. Глубоко внутри она поклялась себе, что если Тень ещё раз явиться в Глубинное Гнездо, то живым он отсюда больше ни за что не выйдет! Топот маленьких шажков эхом отражался от опустевших пещер. Путь Призрака всё также освещал букет, где стало ещё на один цветочек меньше. Гордо и уверенно он шёл к своей следующей цели — деревне, где на тронах восседают Лорды народа богомолов, народа воинов.***
Метка гордости, как бы это глупо не звучало — гордо красовалась на Призраке, закрывая собою всю грудь, будто это не амулет вовсе, но странная, изукрашенная знакам и боевыми цветами броня. С ней Рыцарь выглядел намного более сильнее, увереннее… а главное — напоминал всем видом каждому в племени богомолов, что когда-то ему удалось победить великих Лордов. Он почти «свой», можно сказать. Массивные деревянные ворота с очень хорошо слышимым скрипом различных механизмов — шестерёнок, цепей, рычагов и грузов — медленно, но верно открывались, стоило сосуду приблизиться к ним на достаточно близкое расстояние. Вокруг обстановка всё та же самая, что и много-много месяцев назад: везде трупы тварей Глубинного Гнезда, копья, чьи-то останки и странного коричневого цвета куча, которую Призрак, несмотря на всё своё внутреннее любопытство и тягу к исследованиям, трогать не стал — сказывался опыт «грязного» сражения с Огримом. Но вот, ворота отворяются до конца и он наконец может войти внутрь, прямиком к Сёстрам Битвы. С самого входа они встречают Рыцаря тем же холодным взглядом, с которым он увидел Лордов впервые, с которым те сражались и с которым поклонились сосуду после победы. Богомолы, а особенно их правители, в принципе никогда не отличались хоть какой-то эмоциональностью. Всегда спокойны, мыслят холодно и лишних слов не говорят. Может показаться, что племя безмятежно… до того момента, как они попытаются пронзить тебя своими острыми клешнями, в чём являются бесспорными мастерами… Одним словом: не жуки — сталь! Рыцарь встал перед их тронами, держа в руках совсем немного измельчавший букет — Лорды и глазом не моргнули. Он окинул их взглядом слева-направо, вытянув букет вперёд. Но, похоже, Сёстры всё равно не очень понимали, чего хочет Тень… только всего лишь на мгновение сосуду показалось, что старшая из сестёр, которая сидела на среднем троне, сощурила глаза, слегка дёрнув головой. Он зациклил взгляд на ней, но… нет, ему просто показалось. Лорды были холодны, как камни. Долго ли они ещё собирались играть в эти «гляделки»? Наверное, целую вечность, если бы не кончилось терпение у старшей из сестёр, либо она не заподозрила что-то неладное. Её рука резко дёрнулась, но не за копьём, а за тем, чтобы указать на гвоздь за спиной Призрака. Это был такой знак? Желает ли он сразиться? Но Рыцарь уже побеждал, вновь драться с Лордами не было для него смысла. К тому же, в битве они гарантировано испортят цветы и те завянут… сосуд ещё раз протянул в их сторону букет цветов. И пока две другие Сёстры выжидали на своих местах, старшая спрыгнула, опустившись на одно колено перед ним. Богомолка смотрела в его глаза. В её может и холодном, равнодушном взгляде читался удивлённый вопрос: «Что тебе от нас нужно, если не битва?» — И Рыцарь ответил на него… в своей манере. Вторая рука вынула один цветочек из букета, протягивая его Лорду. Она внимательно следила за его движениями. Неужели сосуд собирался… драться этим цветком? Сестра многое видела за свою жизнь, но такого — ещё никогда. Призрак, устав ждать, снова протянул цветок ей, чуть ли не суя тот под нос. Лорду ничего не оставалось, кроме как взять его. Она вновь встала в полный рост, разглядывая удерживаемый обеими руками цветочек. Старшая из Сестёр и подумать не могла, каким мягким будет цветок на ощупь. Лорд легонько, всего на долю секунды дотронулась до прекрасных лепестков, который дёрнулись от соприкосновения с твёрдой, покрытой мозолями рукой. Даже вообразить себе она не могла, что цветок будет таким манящим, таким ярким, таким хрупким, но и… сильным. Богомолка каждой частичкой своего тела ощущала, как сам свет разливается по ней вместе с кровью. Мир будто застыл, перестав быть чем-то реальным и ощущаемым. Она выпала куда-то в неизведанное пространство, где все эмоции стали чувствоваться сильнее и… иначе… В голову волной хлынули воспоминания о прошлом, хоть Лорд этого и не хотела — моменты из давно минувших лет сами лезли в голову, становясь неотъемлемой частью её мыслей, занимая их без остатка… Их детство… Их первая победа… Их брат… Они… вместе? Старшая видела всё, всю свою жизнь от начала и до конца. Она не хотела это видеть, не хотела снова вспоминать, ей было больно внутри… Старшая хотела плакать, кричать в безмолвную пустоту, но почему же тогда ей было так легко на душе? Почему же было сейчас так хорошо и тепло, будто кто-то рядом… обнял её? Лорд не знала впервые за много лет, что ей делать и что ей думать… Из этого бесконечного лабиринта воспоминаний богомолку силой вырвало прикосновение чужой клешни за плечо. Она только что как выпала откуда-то, резко пробудилась от крепкого, сладкого сна. По голове будто стукнули чем-то тяжёлым из-за прерывания незаконченного сеанса. Первые секунды Лорд и пошевелиться не могла, тупо дрожа на месте. Но, в конце концов, с первым вдохом вернулись и силы, и осознание происходящего. За правое плечо совсем немного дёргала средняя сестра, сидевшая по правую руку от неё. Младшая тоже была рядом, спрыгнув со своего трона. Взяв цветок, богомолка и не предполагала, что произойдёт нечто подобное, нечто странное и загадочное по своей природе. Магия… Как бы Лорд того не хотела, — избавиться от страшного цветка, обладающего такой силой — руки сами собой сжали его настолько, что вот-вот и стебель сломается напополам. Глаза от него нельзя было отвести. Не видя другого выхода, Старшая просто спрятала его куда-то под накидку, где безопасно и цветок не увянет — до поры до времени. Видя, что всё (наверное) в порядке, Призрак протянул из букета ещё два цветочка, но уже Средней и Младшей. Пускай и с опаской, совсем не сразу, они взяли данное им в дары. Лорд, что только недавно очнулась от странного видения, теперь смотрела на своих сестёр, которые без отрыва глядели на взятые ими цветки. Но, кажется, они в норме. Во всяком случае очевидно не становились столбом и не видели… странные вещи, как Старшая. Лорды богомолов, когда убрали поднесённые им цветки под накидки, поклонились маленькому гостю, возвращаясь обратно на свои троны. Несмотря на всё произошедшее, Старшая старалась сохранять свою грацию и мастерство движений. Она провожала сосуд взглядом, полным любопытства и… благодарности. Это был её первый подарок. Рыцарь провожал Лордов эхом от топота маленьких шажков, что разносились по всей деревне. Куда же теперь лежит его путь?***
Кратчайшая дорога до Земель Упокоения, а от них и до Кристального Пика с родным Грязьмутом лежала, пожалуй, прямиком через наполненные водой Стоки. Благо, нежные цветки не очень-то брезговали водой, пускай и грязной канализационной. Да даже вездесущие грибные споры, которые, как правило, забивались куда можно и нельзя, были этим растениям нипочём. Они просто испепелялись, едва оседая на лепестках. Может оно и к лучшему, что Призрак не мог ощущать запахи вокруг — точно бы стошнило, как Хорнет в тот раз, когда им пришлось вместе идти через Стоки в Грибные Пустоши. Ткачиха, видимо, слишком переоценила свои возможности умелого воина… с вонью она битву разгромно проиграла в тот раз. Больше сестра ни под каким предлогом не хотела туда идти. Несмотря на всё, Королевские Стоки даже во время Чумы были полны жизни. Ну как «полны»: Огрим, Тук и те странные, что сидели в выгребной яме. Одна звала себя «Богоискательницей», а другая была на удивление разумным тремом — поистине занимательным зрелищем. Впрочем, почти все в итоге покинули этот лабиринт из труб и проходов. Призрак не знал, где Тук, но надеялся эта жучиха нашла то, что искала… или правильней сказать «кого». Непонятно, куда ушла она, наверное очень далеко, раз он не видел более Тук в Халлоунесте. И та трем-отшельница покинула своё безопасное убежище. Не знал Рыцарь, где она сейчас, но тремовский выводок никак не уменьшался, а лишь полнился с годами, хоть их прошлую матку уже давно убил. Та огромная жучиха, которая звала себя Богоискательницей… сложно было понять, кто она и почему оказалась запертой в этой клетке, да ещё в таком месте. Когда Рыцарь только освободил её, внешний вид был довольно плачевный. Она без сил, сразу же свалилась всей тушей на мусор, что здесь был заместо земли. Сосуд вспоминал… … … …Грязно. Ноги проваливаются в мусоре. Везде вода, вода, ещё вода и… мусор. Кругом ничего больше. В выброшенных кем-то ящиках лежат гео, ещё всякое ценное барахло. Кто выкинул столько полезных вещей сюда? Жуки были наверное очень богаты, раз всё это теперь лежит здесь по их воле… Ещё один сундук… огромный… позолочен, будто искупали в свете… неизвестный лик на нём и отверстие для ключа… странно… У меня есть один ключ… не знаю, подойдёт ли он? Нужно попробовать, замок вроде довольно прост.
Стоило Рыцарю всунуть заветный простенький, погнутый и порядком поржавевший ключ в скважину, несколько раз с треском покрутив его, как цепи спали и сияющий гроб мгновенно открылся. Почти также быстро из него вывалилась огромных размеров туша… странного вида жучиха. Её внешность, одежда, всё отличалось от обычных жуков в Халлоунесте. Она — кто-то особенный? Призрак, можно сказать, даже слегка глуповатым взглядом смотрел на лежащую перед ним незнакомку, как на диковинную вещь. Первыми звуками были её вздохи, хрипение и оханья — видимо от боли. Неизвестно, как долго она была заперта в этой тесной клетке. Это заставило сосуд отступиться лишь на шажочек, на всякий случай. Впрочем, он был абсолютно спокоен, не дёргаясь и не вынимая без нужды гвоздь. В оружии сейчас не было никакой нужды. Небольшой промежуток времени прошёл, и жучиха перестала в принципе издавать какие-либо лишние звуки, кроме тихого, еле слышимого из-за маски дыхания. Кажется, после кратковременного пребывания в сознании она провалилась в глубокий, безмятежный сон. И Призрак, отнюдь, не был намерен хоть как-то его нарушать. Но и оставлять беззащитную незнакомку одну — посреди мусора, сточных вод и гнёзд опасных тремов — он считал неправильным. В конце концов, жучиха не выглядела как тот, кто способен за себя постоять, по крайней мере в данный момент. Рыцарь просто сидел рядом у её чудаковатой маски, которая в длину была даже чуть больше него. Всё это время сосуду только и оставалось, что разглядывать незнакомые символы, выгравированные на лике странной особы, да вслушиваться и всматриваться в окружающее пространство, выискивая потенциальных врагов. Впрочем, никого не было… кроме той тремы-отшельницы, осторожно подглядывавшей из своего логова, но она вряд ли была хоть сколько-то опасна. Малой и не заметил, как засмотревшись куда-то ещё, начал всё медленнее, всё незаметнее для себя погружаться в крепкий сон. Головушка сосуда опустилась, глазницы лишь чуть сузились, а всё пустотное тело стало похоже с виду на мягкое желе. Так он и уснул на пару с недавно освобождённой от оков жучихой, к мягкому животу которой прислонился, будто то была мягкая кровать из клубков нитей… дома… — Очнись, в себя приди немедля, тля! До сих пор спящего Призрака разбудило отнюдь не журчание воды, не чваканье тремов, и уж тем более не по своей воле сосуд проснулся. Его разбудил крик… точнее неудачная попытка изобразить его, приправленная таким страшным хрипом, что говорящему хотелось дать воды. — Ответ неси пред Нами, пред великими Богоискателями: Наш сон священный зачем же потревожил и что за жалкий род ты представляешь? Говори, не лги Нам, тля, иначе кару скорую познаешь, сродни которой только божья! Рыцарь крайне неохотно, но всё же открыл глаза, приподнимаясь с пола. Сонливость сменилась чувством полного непонимания происходящего. Муть в глазах со временем отступила, и сосуд мог разглядеть стоящую перед ним в полный рост незнакомку — ну ту самую, которую он освободил из заточения и караулил здесь с десяток часов, если не больше. На него был направлен явно не добрый взгляд из двух глазных прорезей маски. Призрак посмотрел в них в ответ подняв голову, ожидая… по крайней мере большего прояснения действующей ситуации. — Ох, очнулся наконец! Ты, тля, Нас слишком долго ждать заставил, да ведь ещё раскинулся на богоподобной оболочке Нашей, как будто лежбищем Мы служим. Каков, однако же, наглец, подлец, для всех глупцов глупец! — Но Призрак отвечал лишь безмолвием и ничего не выражающим взглядом двух пустых глазниц. — Ты внемлешь Нашей речи, тля?! Конечно, конечно нет! Ты же просто... И дальше Призрак не слышал. Точнее, не хотел слышать вообще, сейчас грубые слова его не интересовали. Задумчиво он засмотрелся на жучиху… незаметно для самого Рыцаря, маска стала белой с двумя кривыми белыми рогами, отдалённо похожими на него. Хриплый голос сменился на ворчливый и более старческий. Плащ укоротился и посинел, как и тельце, что стало более подобно его пустотному. Знакомый силуэт предстал перед Призраком. Слишком знакомый… Сосуд, как ни в чём не бывало, отвернулся от… как это странное существо себя звало? Богоискатели? Неважно это. Впрочем, как и злобные фразы, которые летели ему в спину. — Стой, мелкая тля! Как смеешь ты Богов Искательницу, слугу всех Высших Сил здесь оставлять одну?! Не смей, ты не ответил ещё за все грехи, свершённые над нами! Ты… ты… не смей уходить от ответа, слепой, глухой, немощный червяк! — Снова про «тлю», про трусость, про жалкость его существа и бла-бла-бла — сплошь был пустой трёп. Лишь то, что Рыцарь обернулся на несколько секунд, повергло жучиху в лёгкий ступор. Все грозные речи стихли в то же мгновение. Маленькие белые зрачки, еле заметные в прорезях златой маски бегали туда-сюда, не зная, куда им деться от этого пустого, пробирающего холодом взгляда. Богоискательнице была противна эта тля, эта мелкая букашка, которую она раздавила имелось бы желание! Но даже так, здесь, в этой противной Яме было слишком темно… слишком сыро, влажно… слишком мерзкий запах и эти противные чавканья из коридоров… слишком… так одиноко… Не считала уже она, как долго сидит во мраке, дрожа от холода и страха. Эхо. Эхо шагов раздаётся в коридорах Стоков. Неужели кто-то идёт за ней? Это её конец? Богоискательнице было ещё страшнее, она всем телом вжалась в мусор, тщетно пытаясь спрятаться, слиться с ним. Пускай всё тело бесконтрольно дёргалось, жучиха уже была готова к неминуемой гибели, зажав глаза и отвернув лицо, чтобы не видеть того ужаса, что будет с нею сотворён… Топот стал ближе. Топот маленьких ножек, и она запомнила кому именно он принадлежал. Она все силы приложила, лишь бы встать по стойке прямо, лишь да не согнулся ни один мускул под её лицом, лишь бы не показать свой страх, только не перед этой тлёй! Пусть даже не мечтает о том, чтобы увидеть её слабой! Вот, уже и фигура букашки показалась из-за теней коридоров. Низенький, в белой маске и с ровной голубой накидкой, и эта тля ещё смела оскорбить великую Богоискательницу одним своим присутствием? Она закипала от злости по мере того, как малютка подходил всё ближе и ближе. — Зачем ты вернулся? Неужто не понял, что не рады мы видеть тебя, глупая тля? Не оскорбляй нас и Высших Существ земли этой своим присутствием, своей грязной душонкой. Прочь! — Более сдержанным голосом, но всё же с некоторой ноткой дерзости ответила Слуга Богов. Жучок смотрел на неё пустыми, как и раньше не выражающими эмоций глазами. Но… из-под накидки виднелось бледное сияние… что это было? Понять она так и не успела, как Маленький Рыцарь вынул… нет, не гвоздь — то был Бледный цветок, который он протянул ей. Искательница не знала, что ему сказать, она лишь без раздумий взяла яркий цвет себе. Такой хрупкий, такой нежный, так покладисто лежал в её клешнях. Его сияние успокаивало… — Подношение? Да. Несёт тля подношение нам. Редкий цвет, малый и чистый. Но он не бог, и нет бога в нём. Но всё же… что хочет тля взамен? Коснуться нас? Нашей плотной сверкающей чешуи? Узреть? Узреть прекрасное чело под маской? Воистину странная мольба! Нет. Нет! Слишком многого тля желает. Сей дар отныне пусть у нас пребудет. Но тайны нашей не откроем… — Взгляд Слуги Богов цвет приковал, хоть и не знала чем. Однако, дар тли был… не так неприятен, как могло бы показаться. Искательница провожала Маленькую Тлю своим взглядом. Пускай жучок не видел, каков он был, но это даже хорошо… хоть с осторожностью, однако, мягче на него смотрела всякий раз теперь она. … … … Странной всё же была эта «Богоискательница», начиная самой первой и заканчивая их последней встречей. Характер у неё был… сложный. И даже не догадывался Рыцарь, куда пропала она после исчезновения Чумы, но… он надеялся, что с ворчуньей всё в порядке. В любом случае, у Призрака ещё было одно дело в Стоках, пускай и нужно было переться в другой конец сложного лабиринта — оно того однозначно стоило. Упитанная зеленью огромная роща посреди вонючих каналов, что может быть более удивительным? Пожалуй, только та, в честь кого назван этот лесок, этот островок прекрасных растений, расположенный среди грязи и смрада. Только лишь жук с хитином бордового цвета, формой больше походивший на огромный шарик выбивался из общего окружения. Он тут был, с опущенной к полу головой и клешнями, с согнутыми коленями, будто приклонялся перед кем-то… важным. Преданный вздрогнул, стоило ему услышать знакомый топот шажков. — О, приветствую, кроха! — Огрим повернул голову к Рыцарю. На его лице сияла улыбка, вызванная, видимо, радостью от встречи с кем-то знакомым. — Не ожидал увидеть тебя сегодня здесь, прости, я… эм… — Навозник задумался, почёсывая клешнёй подбородок. — … Я мог бы организовать, так сказать, более тёплый приём, да. Прости ещё раз, что побеспокоил, уйдя со своего поста, виноват! — Жук выпрямился во весь рост, убрав клешни за спину, он сделал лёгкий поклон. — Итак, тебе нужно что-то, мой друг? Присаживайся, давай же вместе насладимся местной природой! Она выглядит довольно завораживающе… Рыцарь достал из-за спины букет, в котором осталось совсем немного цветочков. Чёрная лапка указывала на ту, которую когда-то звали Доброй Исмой… точнее на то, чем она является сейчас. Огрим ничего не сказал на сей жест, да и в данный момент не было нужды в этом — полная радости улыбка Защитника и указывающая на Исму клешня прекрасно всё говорили за громогласного жука. Цветок, стоило тому коснуться мягкой земли, во мгновение пророс, оплетая и тело Добрейшей, и лик её своими тонкими стебельками, на которых уже виднелись сияющие белым внутри бутоны. — Знаешь, она ведь любила цветы. Спокойный, даже какой-то чересчур умиротворённый тон вечно радостного Огрима, признаться, не на шутку пугал Рыцаря, будто он чем-то расстроил его. Однако, Защитник не выглядел сейчас ни растерянным, ни печальным, ни подавленным, но… задумчивым? — Исме было бы очень приятно, если бы ей подарили цветок ещё… тогда… — Поник его взгляд, поник его голос, всё тело его поникло. Всего на секунду — лишь на секунду Огрим позволил себе грезить. — Знаешь кроха, ты поступил очень благородно, как самый настоящий Рыцарь! — И даже сквозь эту улыбку, сквозь радостные глаза Призрак видел, что… что-то не так. Исма… Я скучаю по тебе… Но сосуд не сидел долго на месте сложа руки, пускай очень хотел насладиться природной красотой здешней Рощи. У него были незаконченные дела, ведь в букетике ещё оставалось несколько нежных цветков. А значит надо было найти и тех, кто должен их получить.***
— Хочешь возложить сей цвета на могилы покоящихся здесь? Не возражаю. Правильное дело, давно никто не приходил сюда почтить память мёртвых. Но знай же, я всё ещё слежу за тобой, странник. Решишься нарушить покой хранимых мной жуков — познаешь остроту гвоздя моего на панцире своём. Призрак (и это никак не связано с его прозвищем. Действительно, самый настоящий дух) Грёз в своём образе до ухода в мир иной левитировал перед Рыцарем с длинным саблевидным гвоздём наперевес, который как бы прямо намекал, что лучше не создавать себе лишних проблем. Ревек, конечно, была в своём репертуаре: ну с чего ему вредить здешним обитателям? Ему ведь это даже в голову не приходило! Он бы в жизни не стал собирать их в свой Гвоздь Грёз ради эссенций из-за своих корыстных целей! Наверное… может быть… но это неточно… И тем не менее, несмотря на его вполне добрые намерения — он даже ручки вместе сложил и ножки скрестил. Ну разве недостаточно мило выглядит со стороны? — хмурые глаза Ревек и видные даже из-под маски напряжённые жвала давали понять, что Призраку она не очень-то и доверяет. То ли такая морда у неё перед смертью была и теперь навсегда застыла на лике, то ли она действительно всегда так… насторожена, мягко говоря. Как бы то ни было, но у надгробия теперь красовался воткнутый в землю сияющий белизной цветочек. Красиво… во всяком случае Рыцарю нравилось. — Хм! — Глаза Ревек сощурились ещё больше (хотя казалось, куда сильнее?), выдавая удивление вперемешку со смущением. — Благодарю. — И голос защищающей могилы сменился. Резкий, глухой — ей будто воздуха не хватало из-за зажатого дыхания (а могли ли духи дышать?). Она отвернула голову, всматриваясь в пол. — Гха, неважно! Иди своей дорогой, странник! — А Призрак и не спешил уходить, наслаждаясь реакцией совсем не по-настоящему злящейся Ревек. Зрелище загляденье! И раз уж он решил посетить это место, а нежных цветков ещё достаточно, то почему бы не раздать их другим?