***
— Минхо, повтори, я не могу тебя расслышать, ты пропадаешь, — попросил Чан, хмурясь, потому что помехи были просто отвратительными. — Говорю, не знаю, когда домой вернусь! — погромче повторил омега и посмотрел на небо. — Но я приготовил для тебя на завтра мясо, а ещё тебе надо забрать свои вещи из моей комнаты! Ты говорил, что пора устраивать стирку… — Да, мне правда надо к тебе домой заехать, — кивнул Чан, давно уже собиравшийся, но всё никак не доезжавший до дома своего омеги. — По ощущениям долго ещё? — Мы ждём, когда из-за облаков выйдут звёздочки, и… — вздохнул Минхо, а потом помехи прервали всякую связь. Минхо явно в ту ночь домой не попал бы, потому что Чан был в курсе, что у него были сложные, но интересные съёмки для новой линейки духов. Съёмочная площадка была разбита в лесу, за территорией столицы, ночью, подальше от фонарей, чтобы звёзды было видно. Чан уже от нетерпения сгорал, чтобы увидеть эти шедевральные снимки, Минхо же понимал, что это была пока самая сложная фотосессия для него. Он стоял посреди леса, обнимался с соснами и изображал из себя одухотворённую лесную фею, облачённый в лёгкие полупрозрачные одежды. О, да, он был очень хорош и он знал об этом. Его фанаты тоже знали. В Корее у него появилось довольно много фанатов, но основная база поклонников, что очень удивляло даже самого директора компании, находилась именно в Китае. Каждый пятый омега, живший в Китае, ставил фото Минхо на аватары в социальных сетях, а обсуждения новых официальных фото или инстаграма восходящей звезды били рекорды по лайкам. У Ли было ощущение, что это всё произошло безумно быстро, будто бы одним днём или это было сном?.. Потому что Ли Минхо, работник техподдержки JYP, будто бы уснул на своей ночной смене, а проснулся в доме Бан Чана и был уже безумно знаменит. Минхо казалось, что он этого не заслуживал, потому что не прилагал много усилий для достижения этой цели. Чан каждый раз его страхи и сомнения сцеловывал и забирал себе, не давая думать о том, чего Минхо был достоин, а чего нет. — Это тебя целый мир не заслуживает, — каждый раз повторял альфа и целовал нежные пальчики. Теперь же Чан уже поднимался в лифте в квартиру своего омеги, от которого получил ключи и позволение заходить тогда, когда ему этого захочется. Вот он и зашёл. Тихо закрыл за собой дверь и сунул ключи в карман. Альфа не хотел разбудить Чонина, потому что было довольно поздно. Чан нахмурился. Звуки были такие, как будто кто-то смотрел нечто высокорейтинговое, а из гостиной было видно свет телевизора. Бан сморщился. Не хотелось мешать Чонину, если тот вдруг решил заняться самоудовлетворением, так что заглянул в комнату тихо. Там никого не было, а на телевизоре тихо крутилась какая-то ночная дорама, где сейчас тихо играла ненавязчивая музыка. Чан выключил телевизор и в ужасе развернулся по направлению к закрытой комнате младшего омеги. — Да ну нет, — прошептал Чан, не желая верить, что оказался в таком тупорылом положении. В его голове пронеслось много мыслей сразу. Сначала он хотел уйти и не мешать Чонину и его альфе. Только тщательно принюхавшись своим заложенным от лёгкой простуды носом, он смог понять, что в доме точно был ещё один альфа. Потом Чан решил, что это не лучшая идея, потому что Минхо тщательным образом пока не говорил с обоими подростками о контрацепции. Надо было их прервать, решил Чан, а потом распахнул резко дверь, пугая обоих. Чан увидел то, что и ожидал. Они не предохранялись. Впрочем, молодой альфа резко вышел из Чонина и быстро накинул на них обоих одеяло, закрываясь. У Чана начало дёргаться нижнее веко, а ещё злость на глупых детей поднималась. Чонин его взгляд уловил сразу и глаза прикрыл обречённо, опуская руки на лицо и ероша взмокшую от пота чёлку. — Бля-ять, — протянул омега, уже очень жалея себя и свою теперь уже не девственную задницу. — Блять!.. — с чувством произнёс Чан, уже почти закипая. — Хён, давай только не будем горячиться! — попытался начать диалог Чонин, но Хёнджин завёлся и вспылил ещё быстрее. — Вы кто?! — Хван вскочил, оставляя одеяло Чонину, а сам прикрываясь пледом и заматывая его вокруг своих бёдер. — Хёнджин! — испуганно попытался встать и схватить за руку своего альфу омега, но Хван лишь зыркнул на него грозно, и Ян замолчал. Впрочем, Чан тоже метнул в него красноречивый взгляд. — Я альфа Минхо, — Чан не посчитал нужным представляться. — И я хочу знать, что здесь происходит. — Уже ничего, — выплюнул Хёнджин с высоты своего роста. — Ты хоть понимаешь, что ты делаешь? — рыкнул Чан, глядя на паренька исподлобья. — Ты знаешь, чем может закончиться связь без должной контрацепции? Мне провести с тобой воспитательную беседу, малолетний придурок? — Бан склонил голову вправо и раздул в гневе ноздри. Хёнджина это повеселило. Альфа был старше него, он это понимал, но он был ниже и куда шире него в плечах. Возможно, сильнее, но злость из-за того, что кто-то вторгся к ним в такой момент застилала глаза и давала ощущение собственного превосходства из-за роста. Никто не мог видеть его омегу в таком виде, это было табу. — А Вы сами-то доросли? — издевательски протянул Хёнджин, сверкая глазами и подходя вплотную к альфе, чтобы и тот тоже почувствовал их разницу в росте. — Чтобы мне что-то рассказывать и чему-то учить? Мне так не кажется. Похоже, это мне стоит Вас научить манерам?.. Дальше Хёнджин говорить банально не смог, хотя Чан ему ничего не сказал. Он даже в глаза ему не смотрел, глядя куда-то себе под ноги, будто склонялся перед младшим альфой, но на короткое мгновение. Ноги Хвана будто держать перестали, но он пытался устоять. Даже немного получалось, пока старший альфа не дал ему команду, хотя, нет, это был приказ. — На колени, — тихо произнёс Чан, наблюдая, как младший высокий альфа безропотно опускается на колени. Чонин ахнул, сидя на кровати. Он впервые такое видел, хотя читал и слышал довольно много. — Ну и как? Всё ещё считаешь, что я не дорос? Всё ещё хочешь научить меня манерам?.. — Чан смотрел на него сверху вниз, выпуская ещё больше мощнейших феромонов. — Отвечай мне! — рявкнул альфа. — Нет, — глухо откликнулся Хёнджин, не ведавший, почему подчинялся. Он просто делал то, что было велено и не чувствовал сил сопротивляться. Его будто за шею схватили и насильно к земле пригнули. Чонину трудно было поверить в то, что это действительно происходило, потому что это было удивительно. Чан был половозрелым альфой и теперь он использовал свои феромоны, чтобы подчинить себе младшего, более уязвимого и пока до конца не оформившегося альфу. Хёнджин был слабее сущностью, как чистый альфа, вот его зверь и склонился перед Чаном, повинуясь вожаку. Омега даже дышать боялся. Такая связь была очень травматичной для альф, поддавшихся воздействию доминанта, потому что обычно это лишало их собственной воли, заставляло подчиняться и склоняться, выполнять приказы. Зато после разрыва связи у слабого альфы всегда проявляется слабое недомогание, будто простуда. Чонину это было крайне любопытно. — Правильно, — кивнул Чан. — Потому что я доминантный альфа, — мужчина сдержал себя от рыка. Это было бы слишком. — Именно поэтому я сверху, а ты сейчас снизу. И именно поэтому ты выполняешь мои приказы, и сейчас будешь слушать меня и впитывать важный жизненный урок. — Чан-хён, — мяукнул со своей кровати испуганный Чонин, собственными руками устроивший всё это. Возможно, ему всё же стоило подождать до свадьбы. Альфа проигнорировал его, только рукой в его сторону махнул, велев помолчать. — Ты успел в него кончить? — задал простой вопрос Бан, а Чонину захотелось выйти в окно и умереть. Это было даже хуже, чем приём у гинеколога, на котором он недавно был и получил скорее психологическую травму, а не направление на узи. — Да или нет? — Нет, — Хван не смел поднять глаз. Униженный альфа внутри него поджал хвост. — Твоё счастье, — хмыкнул Чан, теперь расхаживая по комнате перед парнем, всё ещё стоявшим на коленях. — Ты не понимаешь, какой опасности подвергал вас обоих сейчас. Опустим тот факт, что половые заболевания могут быть очень опасны и неприятны, не говоря уже об угрозе подцепить ВИЧ, — чем больше и дольше говорил Чан, тем сильнее злился на их тупость. — Беременность вас не пугает, да? — У меня нет течки, — снова робко встрял Чонин, желавший яростно защищать Хёнджина, но очень боявшийся. — Так что я бы не смог понести от него, — это говорить тоже было стыдно. — А ты знаешь, что это иногда не работает даже со взрослыми омегами? — вкрадчиво и очень тихо спросил Чан, пугая этим обоих подростков. — Чонину шестнадцать, он очень молод, насколько я знаю, он один из поздних омег, а у таких гормональный фон очень неустойчив. У омег в период становления течки в принципе скачут. У моего одноклассника течка случилась через три недели после предыдущей, потому что цикл шаткий, — у Чонина холод по коже прошёлся, а Хёнджин сглотнул вязкую слюну, постепенно понимая, какую огромную ошибку они могли совершить. — И знаешь ли ты, что внутри его тела твои сперматозоиды могут жить до девяти дней. И, допустим, если ты кончил в него сейчас, а послезавтра у него вдруг случится течка, то у нас с вами, детки, почти непорочное зачатие получится, очень здорово, не так ли? — мужчина сложил руки за спину и ходил по комнате медленно. — И что же ты будешь делать, если узнаешь, что он понёс твоего щенка? Вы пока сами людьми нормальными не стали, — выплюнул Чан, осматривая чужое лицо с проколотой бровью и кучей пирсинга в ушах, а потом переводя взгляд на другое бледное испуганное личико. — Что вы сможете дать ребёнку в таком возрасте? Вряд ли многое. И остался бы ты рядом с ним, чтобы воспитывать его? Уверенности стопроцентной даже у тебя нет, правда? Так ответь мне теперь на один вопрос, — попросил Чан, уже не используя приказ доминантного альфы. — Ты действительно готов так рисковать? Это лучше, чем надеть на член презерватив и быть в безопасности? Хёнджин не ответил. Ему было мучительно стыдно, потому что только теперь он понимал, каким был идиотом и как сильно мог навредить своему Солнцу. Альфа опустил голову. — А теперь собирай свои вещи, одевайся и убирайся отсюда, понял? Хёнджин послушно всё исполнил, а входная дверь хлопнула. Чан не использовал приказ альфы, потому что в этом не было смысла. Хван и сам прекрасно слушался, сгорая от стыда даже не перед Чаном, а перед Чонином. Он его подверг опасности, а старший альфа всё же был очень прав, когда сказал, что они пока совсем не родители. Вот Чан с Минхо уже могли бы вырастить достойного человека, а сами они вряд ли. — Ты тоже одевайся и приходи на кухню, — сказал Чан Чонину, выходя из комнаты. Альфа заварил чай, достал печенье и сел за стол, с наслаждением отпивая. Приказы отнимали много сил, так что теперь Чана потянуло со страшной силой на сладкое. Через пару минут к нему молча присоединился Чонин, тоже загребая сладостей и хлюпая чаем. — Ты же понимаешь, что я это всё здесь устроил не ради того, чтобы вам насолить или позлорадствовать? И что я не хотел, чтобы всё дошло до приказа, — тихо проронил Чан. — Конечно, понимаю, это было глупо, — вздохнул омега, потому что беременность его пугала. Разумеется, он уже думал о том, что когда-нибудь, он родит Хёнджину сына, но пока что это его пугало. — И, на самом деле, очень хорошо, что ты нас остановил, но я теперь волнуюсь за Хёнджина. Вдруг он больше не захочет со мной видеться? Вдруг взвалит всю вину на себя и оградит меня от своего общества? Я его люблю, хён, — и заплакал тихо. — Но он ведь действительно виноват, — пожал плечами Чан. — Порефлексует немного, а потом его отпустит, вот и всё. — Да нет же! — вспыхнул Чонин, ещё больше смущаясь, но тут же напоминая себе о том, что Чан уже видел его голого с членом альфы в заднице, так что разговор едва ли мог быть страшнее. — Это я настоял, я его уговорил, и я сказал, что это безопасно, потому что течки нет, я его колупал с этим больше месяца. Это я виноват. — Виноваты всегда оба, — ответил уклончиво Чан, допивая содержимое своей кружки, он порывисто погладил младшего по голове. — Если вы любите друг друга, то такая проблема вас не разведёт в разные стороны. Люди и не через такое проходят, если любят друг друга. — А мне что делать? Я так не хочу, чтобы Минхо об этом знал, — и сжался стыдливо. — Я не скажу ему, — тяжело вздохнул Чан. — Купи себе тест на беременность и сделай через десять дней. Если всё чисто, то можно ничего и не говорить, так что мы просто тихо проедем это. — Но Хёнджин в меня не… — и не смог продолжить, краснея ещё сильнее и пряча лицо в кружке. — Сперматозоиды могут быть и в его смазке, — констатировал факт Чан, а Чонин снова едва не взорвался воплем ужаса и стыда. Он был так неграмотен в этом вопросе. Ему правда было лучше сначала покопаться в гугле через вкладку «инкогнито», прежде чем ложиться в постель с альфой. Было так чертовски стыдно, что хотелось раствориться, лишь бы Чан на него не смотрел. — Так что мы просто посмотрим, что будет дальше. Просто… — Бан вздохнул тяжело, подбирая слова. — Секс — это хорошо, он полезен для здоровья, просто всё должно быть безопасно. Если бы твой альфа был сейчас в резинке, я бы извинился перед вами и ушёл из квартиры, но я не мог дать вам совершить ошибку. В следующий раз просто купите презервативы и всё, — Чан потёр глаза. Он чувствовал себя сейчас странно, потому что с Минхо они далеко не всегда пользовались защитой. — А если Хёнджин начнёт меня избегать? Что тогда делать? — Я всё улажу, — махнул рукой Чан, пока не зная, как именно он собирался всё улаживать. Ох уж эти дети. Но как же скучно им с Минхо бы жилось, если бы их не было. Несколькими днями позже, Чан сидел в чистом помещении и думал о том, что в свой выходной он должен своего омегу дома нежить или проводить с ним время на свидании, но никак не разбираться с проблемами двух малолетних дурачков, бегавших друг от друга. Хёнджин морозился и не отвечал Чонину, но пытался позвонить. Чонин же писал альфе постоянно, ответа не получал, но сам омега слишком стеснялся говорить о случившемся по телефону. А разбираться с этим кому пришлось в итоге? Конечно, Чану. — Чан-хён, что мне делать? — в слезах позвонил ему Чонин, шмыгая в трубку и здорово пугая этим старшего. Хорошо, что Минхо тогда в уборную вышел, иначе бы шум на весь ресторан поднял в тот раз, когда омега отважился на звонок. — Как там твой тест? — тихо спросил альфа, понижая голос и оглядываясь на всякий случай. — Отрицательный, — не скрывая радости и облегчения пробормотал Чонин, умалчивая о том, насколько ему было неловко покупать его. Он бы Хёнджина послал за ним, но не судьба. — Чан, обычно альфы беременных омег кидают, а я не беременный, а меня всё равно кинули, — и снова слезами залился в трубку. — Прекращай истерику! — гаркнул альфа, потирая переносицу. — Где я твоего Хёнджина могу найти? Дай мне адрес, где он пасётся обычно, я с ним поговорю. — Я тебе дам адрес его работы, он тату бьёт… После этих слов Чан мог бы хмыкнуть и сказать, что из того точно малолетний преступник вырастет, раз он где-то в антисанитарии партаки школьникам бьёт, но когда Чонин сбросил адрес и название студии, старший замер. Чанбин говорил ему про это место. Друг давно татуировку хотел и именно там думал её сделать, потому что там условия потрясающие, как и мастера. Альфа даже глазам своим не поверил, когда увидел имя парня Чонина в списке художников по телу, а потом и эскизы увидел. Это было очень интересно. Настолько, что Чану в голову легко пришла одна интересная мысль. — Сладкий, не хочешь съездить в студию и записать для нового трека пару фраз? — с обворожительной улыбкой предложил в тот день Чан своему омеге, а глаза у Минхо загорелись от любопытства. — Почту за честь, господин продюсер!..***
— Пойдём гулять, родной? — Чанбин снова пристал к своему Феликсу, пристроившись сзади и обняв его за уже очень большой животик. Он был в растяжках, куда же без этого, но малыш толкался чаще, а Феликса растяжки перестали волновать с тех пор, как Чанбин влюбился в каждый набранный им килограмм и каждую белую полосу на коже. — Не пойду, — буркнул Феликс очень угрюмо и сдвинул брови к переносице, хмурясь. — Золото, мы не выходили на улицу уже неделю, тебе нужен свежий воздух, и нашей бусине тоже, он такой большой уже стал, ему надо дышать! — настаивал альфа, целуя плечико и пытаясь вытащить очередного таракашку, поселившегося в голове его мужа. — Ну так открой форточку, — вздохнул очень устало Со Феликс, прикрывая глаза. Ему не хотелось на улицу. У него уже был довольно большой срок, ходить долго он не мог, хотя его хватало дойти до ближайшего парка и прогуляться с остановками на посидеть и поесть яблоко в карамели. Уже очень скоро у них появится их бусина, так теперь Чанбин называл бусинку, потому что он вырос и уже был довольно большим. Они даже видели на последнем узи, как он сосал свой палец. Феликс в тот раз даже заплакал. Но теперь на улицу идти не хотелось. Потому что они встретили знакомого Чанбина, потому что тот удивился искренне и поздравил их со свадьбой и с первенцем, даже почти потянулся к телефону, чтобы рассказать другим друзьям, но альфа вовремя его остановил. Почти даже ударил и пригрозил заткнуться. Это сильно повлияло на Феликса. Их положение было опасным, потому что фанаты пока ничего не знали. Чанбин из-за этого тоже переживал. Он хоть и был артистом хип-хопа, но фанаты-омеги у него были в большом количестве, а сколько среди них было неадекватных даже представить сложно. Альфа боялся за своих мальчиков, пока всё время рядом был, защищал и оберегал, но это не могло длиться вечно. Скоро придётся обнародовать их отношения. Это их обоих пугало. — Что опять случилось, м? — прошептал в самое ушко Чанбин, чувствуя, что Феликс снова начинал плакать. — Что тебя так расстроило? — У меня грудь… — Феликс запнулся, шмыгая носом. — У меня тоже, — хмыкнул Чанбин. — Что такое с твоей чудесной грудью? — Она… Типа выросла, — признался Феликс, лицом в подушку утыкаясь, чтобы заглушить свои слова. — И болеть начала недавно, до сих пор болит, довольно сильно… — Собирайся, мы едем к врачу, — посуровел Чанбин, готовый снова сорваться с места и повезти его в клинику к платному доктору, который будет принимать роды. — Надо всё рассказать, получить консультацию. — Я уже спросил у него, — признался омега, с кряхтением разворачиваясь к мужу лицом, чтобы тот по привычке уложил ладонь на низ животика, где при надавливании уже прощупывалась голова бусины. — И что он сказал? Чанбин поглаживал малыша, ставшего менее активным в последние дни. Со бережно приподнял огромную футболку, одну из новых, купленных для поправившегося Феликса. Он горячей ладонью весь живот по часовой стрелке поглаживал, успокаивая своего омегу. — Что у меня уже появилось молоко, — и губу стыдливо прикусил, будто это было неестественно или ужасно. — И что мне будет очень больно, если оно не будет выходить. Надо купить отсос, — Феликс вытер слёзы, а Чанбин посмотрел ему в лицо удивлённо. — Это странно и не то, что должно волновать альф, типа, но у меня недавно даже подтекло через футболку… — Глупости какие! — Чанбин улыбнулся и ещё выше майку задрал, оголяя действительно увеличившуюся грудь омеги. В толпе всем сразу было видно кормящего папу, потому что у омег грудь обычно была плоской, а у кормящих увеличивалась, что было понятно и естественно. Чанбин теперь радовался этому, потому что знал, что естественное кормление для детей куда полезнее смеси. Правда он не знал, что это может доставлять омегам дискомфорт. Хотелось помочь своему мальчику, хотя Со и сомневался в том, что Феликс позволит ему это. — Можешь купить мне или заказать прибор? — Феликс поднял глаза на своего альфу и у него из глаз снова слёзы выкатились. Смотреть на это было невозможно. — Куплю тебе всё, что пожелаешь, — пообещал Чанбин, но думал о другом. — Золото, сейчас тоже болит? — и положил руку на левую грудь, мягко поглаживая, но не отваживаясь сжимать. — Угу, — и глаза закрыл. Было очевидно, что его уже пару дней это мучило. — Я не хочу на улицу. Вдруг потечёт и будет видно? Это неловко… — Ты позволишь мне помочь тебе? Омега только кивнул согласно, хотя и сгорал от стыда. Это было нечто ужасно интимное, куда более нежное и странное, чем секс, потому что альфа спустился на кровати ниже, он нежно разминал всё ту же левую грудь, пока доставляя лёгкий дискомфорт. Большим пальцем он нежно обвёл ужасно чувствительный, набухший сосок. Альфа облизал нервно губы и вздохнул, прежде чем припасть осторожно к груди своего омеги. Чанбин осторожно языком обвёл сосок, как это делал всегда, когда старался возбудить своего мужа. — Просто соси, как будто через трубочку, — попросил омега, сжимая тонкими пальчиками волосы на затылке. — Только зубами не зацепи, ладно? Чанбин угукнул тихо, втягивая щеки и работая челюстью. Молоко полилось ему в рот небольшой струйкой, оно было тёплым, сладким, странным на вкус, но очень приятным. Феликс же простонал от удовольствия, потому что пульсация, мучавшая его, теперь стихала, оставляя неприятные ощущения только в правой груди. Альфа легонько массировал грудь, и даже поток молока немного усилился. Чанбин с нескрываемым наслаждением пил Феликса, понимая, что он облегчал его мучения, что он был полезен. Было так приятно понимать, что вот они, семья, вместе с трудностями справлялись. — Это помогает, — с удовольствием простонал Феликс, избавляясь от боли и страха, который его мучил. — Со второй поможешь так же? — Конечно, — Чанбин оторвался от мужа и улыбнулся, у него были влажные от молока губы, а ещё он был очень красивым, так субъективно думал Феликс, а потому притянул к себе за шею мужа, целуя его в губы и чувствуя вкус молока. — Знаешь, — оторвавшись, пробормотал Чанбин. — Я уже завидую нашей бусине. — Почему же? — Феликс рассмеялся, поглаживая альфу по лицу. — Потому что он будет очень вкусно кушать… — Знаешь, говорят, что молока иногда бывает даже слишком много, а значит, его нужно будет убирать. Думаю, ты согласишься мне помогать в этом? — Феликс ухмыльнулся хитро, а Чанбин повёл рукой теперь по бедру младшего. — Погоди, а пока ты ещё со второй не разобрался, — Феликс сам вторую грудь сжал несильно, и из соска прокатилась вниз маленькая белая капелька. Дважды Чанбина просить не пришлось. Они на улицу в тот день так и не вышли. Разобрались с молоком Феликса и остались обниматься. Чанбин держал своё золото в своих руках, целовал каждую его веснушку на лице, гладил животик и они вместе в покое своего дома ждали свою бусину. Чанбин думал о том, как прекрасно было говорить с Феликсом и слышать его, как хорошо было быть с ним. Феликс же думал о том, что ошибка, казавшаяся самой ужасной в его жизни, была самым прекрасным событием, которого они оба ждали. — Я тебя люблю, — прошептал Феликс совсем тихо, уже засыпая и чувствуя, как внутри ворочалась их бусина, тоже устраиваясь поудобнее. — Я тебя люблю, — эхом отозвался альфа, прикрывая глаза и вдыхая запах волос своего мужа.***
Хёнджин пришёл в свою студию уже уставшим. Снова плохо спал, вспоминая отвратительные моменты унижения, свидетелем которых стал его омега. Хван каждый раз, когда вспоминал об этом, хотел головой об стенку стукнуться, но держался молодцом. Они с Чонином никак не могли сойтись в едином порыве пообщаться, вот и была между ними тишина, звонкая и гнетущая. К Чонину хотелось очень сильно, до ломоты в костях. Пообнимать его, поцеловать, посидеть как всегда за чаем, поговорить. А потом чтобы Минхо-хён пришел, чтобы спросил, как день прошёл и утешил, если это бы понадобилось. — Ты эскиз оформил для утреннего? — встретил Хёнджина вопросом омега-администратор. — Он приедет через полчаса. — Да, осталось пару моментов поправить всего, — махнул рукой Хван, проходя к своему рабочему месту и утыкаясь в свой планшет. Татуировка была довольно милой. Это была звуковая дорожка, довольно короткая. Насколько мог судить Хёнджин, там была всего одна фраза, явно не песня. Наверное, клиент хотел на своём теле навечно оставить отпечаток чьего-то голоса. Когда Хёнджин закончил, он отложил планшет в сторону, с удовольствием зевнул, потянулся и заварил себе кофе. Вдруг альфа решил, что именно сегодня поговорит наконец с Чонином. Конечно, они не расстанутся, но всё же случай был неприятным. Хёнджин услышал, как брякнул колокольчик на входной двери, как администратор слишком уж торопливо и ласково говорил с клиентом Хёнджина и едва ли по полу не стелился перед ним. Альфа нахмурился. Джисон редко перед кем лебезил, а теперь вот даже голос его переменился. Очень странно это было. Но вскоре Хёнджин и сам всё понял. В его студию вошёл Бан Кристофер Чан. Певец, композитор, танцор, продюсер… Хван гуглил его и приходил в ужас, лёжа дома, потому что Чан был большим человеком. Действительно большим. Он даже акциями своей компании владел. — Вы ко мне? — прочистив горло, спросил Хёнджин, конечно, зная ответ на свой вопрос, но считая нужным задать его. На всякий случай. — К тебе, — кивнул Чан, усаживаясь на диванчик и внимательно осматривая Хёнджина. — Думаю, нам лучше подобрать для Вас другого мастера, чтобы избежать неловкостей, — пробормотал младший, готовый сбежать к Джисону за стойку и спрятаться там. — Хёнджин, легче, — Чан улыбнулся снисходительно. — Я заплатил в тройном размере, чтобы попасть именно к тебе и именно сегодня. Давай сделаем мне татуировку и поговорим, ладно? Без давления, без приказов. Я не заинтересован в том, чтобы твоя рука дрогнула, поверь мне. Хёнджин не смог сдержать нервный смешок. Ситуация была действительно безвыходной. Хван уткнулся снова в планшет, открыл эскиз крупным планом и показал Чану. — Хотите что-то ещё добавить? — спросил Хёнджин, готовый всё перерисовать, но ещё более готовый сбежать. — Нет, мне всё нравится. Сделаем её сантиметров пятнадцать, на предплечье, левое. Хёнджин только кивнул и пригласил Чана сесть на кресло рядом с кушеткой. Хван занялся приготовлением своего рабочего места, чувствуя на себе взгляд мужчины, перед которым он совсем недавно на коленях стоял. Хёнджин даже покраснел, пока перематывал нужный участок кушетки плёнкой, а потом и раскладывал колпачки, в которые тут же наливал чернила. При Чане же достал свою машинку и новое, стерильное оборудование. Хёнджин на глазах Чана вымыл руки почти по локоть, будто к операции готовился, потом перчатки медицинские надел и маску. — Вскрываю при Вас, — уведомил Хёнджин, садясь на своё место напротив Бана. Чан довольно кивнул. Ему нравилось то, что он видел, потому что мальчишка выглядел профессионалом своего дела. — Я здесь, чтобы поговорить, как ты уже понял, — тихо начал Чан, когда Хёнджин приложил бумагу с экизом и очертив ручкой границы, чтобы напечатать на специальной бумаге и перевести на кожу. — Чтобы поговорить со мной Вам необязательно было делать татуировку, — младший альфа вдруг отложил инструмент в сторону и впервые заглянул пристально старшему в глаза. — Давайте поговорим просто так, если Вам она не нужна. — Я хочу эту татуировку, она много значит, — мотнул головой Чан. — Что на этой звуковой дорожке? — спросил Хёнджин из чистого любопытства, хотя и понимал, что Чан ему не был обязан отвечать. — Здесь на фоне самая первая моя песня, а основные волны записи — голос Минхо. Его слова любви ко мне. Хёнджин улыбнулся, глядя на звуковую дорожку теперь по-другому. Это было прекрасное воспоминание. Конечно, не хотелось думать о том, что Чан будет делать с этим тату, если они с Минхо расстанутся, но это всё же прекрасная идея. Хван кивнул и сел напротив мужчины, который с готовностью положил перед Хёнджином руку. — Знаете, лучше поговорить до того, как я начну бить, чтобы я не отвлекался, — заметил Хёнджин, всё ещё держа свою машинку в правой руке и нервно прокручивая её. — Я знаю, что я должен извиниться, и… — Не передо мной, — помотал головой Чан. — Ты не должен извиняться передо мной. Скорее уж вы с Чонином должны друг у друга прощения попросить и стать более ответственными. У вас возраст такой, мне понятно, что вы хотите спать друг с другом, но используйте защиту. У тебя отличная работа, у тебя явно есть на это деньги, так что в следующий раз, когда будешь с ним ложиться в кровать, позаботьтесь об этом. Оба. Я уже поговорил с Чонином, он очень переживает, но не обижается и ни в чём тебя не винит, — Чан вздохнул, а Хёнджин смотрел на него так, будто у него вторая голова отросла. — Но и я перед тобой извиняться не собираюсь, — предупредил Чан, тем не менее, улыбаясь. — Что было, то прошло, так что, думаю… — Давайте проедем это? — закончил за старшим Хван, кивая. — Согласен, — Чан тоже кивнул и протянул Хёнджину правую руку для рукопожатия. — Не, я в перчатке, — тут же отмахнулся Хёнджин, но Чан его понял и только с улыбкой головой помотал. Он явно был неплохим парнем. — А теперь давайте набьём Вам крутую татуху. Вы ещё ко мне вернётесь… — Не исключено, — Чан действительно теперь об этом думал, потому что чёрные линии, появлявшиеся на коже, очень ему шли. Возможно, альфа и вправду забьёт тело больше. — У нас тут и пирсинг делают, — дёрнул проколотой бровью Хёнджин. К концу сеанса Чан понимал, что с этим мальчишкой очень легко говорить и ладить. Он хоть и выглядел провокационно, но был достаточно милым и интересным собеседником, понимающим и умеющим слушать. Чан очень даже хорошо понимал, что именно Чонин нашёл в Хёнджине. — Ну, хён, теперь ты супер крут, — улыбнулся Хёнджин. — Слушай, а можно я сфоткаю работу и в инсту студии выложу со своим хэштегом? — А разве это не обычная тату? — спросил Чан с удивлением, конечно, дав разрешение на фото и пост. — Я буду сказочно богат, — вздохнул восхищённо Хёнджин, мгновенно приобретая выражение лица очень вдохновлённое и счастливое. Чан же пока не видел связи, так что просто смотрел на подростка и думал, что был всё же слишком старым, чтобы понимать их полностью. — Хён, у тебя огромная аудитория, много фанатов, они сразу заметят твою тату, а кто-то из них наверняка подписан и на нас, мы тоже студия известная! Узнают, что ты делал у меня тату и меня просто расхватают, как горячий пирожок! — и рассмеялся. Чану было забавно смотреть на молодого альфу, который уже с пеной у рта ковырялся в смартфоне и злобно посмеивался при этом, приговаривая что-то про Скруджа МакДака и собственное деньгохранилище. Он явно с ним подружится. Минхо рассказывал Чану об отвратительной сцене в кабинете директора, и альфа относился к парню Чонина хорошо, он не желал усложнять им обоим жизнь ещё сильнее, лишь надеялся помочь. — Пошли, я подвезу тебя, — Чан махнул рукой, указывая на свою машину. Хёнджин едва не захлебнулся слюной. — Сколько ты выложил за неё? — простонал подросток, усаживаясь на переднее сидение и тут же пристёгиваясь, чтобы почти утонуть в приятном кожаном сидении и дорогом запахе ну очень дорогого автомобиля. — Хён, серьёзно… — Сколько стоит, столько и выложил, — рассмеялся Чан, выруливая с парковки и показывая Хёнджину, как внести адрес во встроенный навигатор. Младший был в абсолютном восторге. Теперь ему точно нужно было привлечь лично для себя как можно больше клиентов, чтобы в будущем иметь такую машину. — И за сколько лет ты расплатился? — вздохнул Хёнджин, уже предвкушая своё знакомство со страшными словами «кредит» и «рассрочка». — Извини? — переспросил Чан, отвлекаясь на перекрёсток. — Сколько времени заняли выплаты? Ну, типа, ты же не за один раз всю сумму выложил или… — красноречивого молчания Чана и его довольной, гордой улыбки хватило, чтобы младший альфа понял, что Бан буквально за наличные купил себе машину. Хван театрально вздохнул и сделал вид, что потерял сознание, звучно ударяясь о стекло и оставаясь там же. — В будущем можешь открыть свою студию, будешь работать и купишь в один заход даже ещё лучше, — подбодрил Чан. — Чонин говорил, что ты и учиться пойдёшь на художника после школы, верно? — Верно, — кивнул Хёнджин, тут же становясь серьёзным. — Но я сомневаюсь, что у меня правда получится. — В себе сомневаешься или в обстоятельствах? — уточнил Чан, потому что он остался очень доволен своей татуировкой. — Ты очень талантлив, у тебя точно получится. — Родители не рады такому моему решению. Отец хотел, чтобы я был юристом, папа мечтал, чтобы я был на серьёзной офисной работе и не позорил семью. Пока я живу с отцом, он вроде как даже смирился, обещал, что не будет мне мешать, если это приносит хороший доход, для него это главное. Я активно откладываю на обучение и пока что всё нормально… — Мы поможем тебе в любом случае, — прервал невесёлые размышления младшего Чан, следя за навигатором и понимая, что ехать осталось совсем мало. Отец Хёнджина действительно жил довольно близко к центру города. — У тебя теперь есть Минхо, Чонин и я. Семья, как никак… Хёнджин на это ничего не ответил. Только улыбнулся тихонько, глядя куда-то в окно и думая о том, как ему до сих пор было странно и неловко произносить слово «семья». Говорить однокласснику, звавшему гулять вечером, что он будет время с семьёй проводить, и смотреть с Минхо и Чонином тупой сериал. Хёнджин к этому начинал привыкать, но он никогда не забудет время, когда для него это слово было безвкусным. Он никогда не перестанет это ценить. — Спасибо тебе, хён. Правда, большое спасибо, — Хёнджин пожал крепкую руку Чана, когда тот подвёз его к самому подъезду. — И тебе спасибо, — кивнул Чан, которому уже хотелось показать татуировку Минхо и дать послушать то, что он набил. Он был действительно благодарен маленькому альфе-романтику, который продолжал злобно смеяться, глядя в свой телефон и около входной двери в подъезд, просматривая количество лайков на фотографии свеженькой татуировки. Не только Чан учил его жизни, но и Хёнджин преподавал старшему очень важные уроки, о которых и не подозревал. Чан чувствовал, что рядом с этими детьми он становился ещё спокойнее и мудрее, что было очень полезной чертой для будущего родителя, а им альфа очень хотел стать в ближайшие лет пять. Всё было удивительно хорошо.***
— Чонин, не смей воровать с блюд! — Минхо еле оттащил брата, ставшего выше него самого. — Я кому сказал? Только тронь салат и я тебе тарелку на голову надену! Угрозы не слишком действовали на молодого омегу, получившего в тот день диплом о выпуске из школы. Это был большой день, его праздник, который собрались отметить все. В прошлом году так же чествовали Хёнджина, который в дальнейшем всё же поступил на свою специальность, но платно, из-за чего расстроился, но не сильно. Он хорошо накопил, так что был готов оплатить сразу два года обучения. Жил он с отцом, который всё же махнул рукой на свои ожидания и поддержал сына в его начинаниях. С папой отношения у альфы прекратились всякие. Да тот и не пытался с ним связаться, что тоже многое говорило Хвану о родителе. После того, как фанаты Чана обнаружили татуировку на теле любимого айдола, слава действительно нашла юного тату-мастера, а счёт с красноречивым названием «на крутую тачку» или в народе просто «деньгохранилище», пополнялся с завидной скоростью. К Хёнджину даже из других стран приезжали, из-за чего скорее Чонин с ума сходил. Его парень был так невероятно горяч, что и поверить было сложно, что они правда познакомились в камере. — А когда мы уже начнём? Это, вообще-то мой праздник! — выкатил губу Чонин, слыша из комнаты громкий ржач Чана и Хёнджина, которые никак не могли нормально раздвинуть стол, чтобы все спокойно поместились. — У меня есть важное заявление для этого ужина, а на голодный желудок вообще не классно такие вещи говорить! — У меня тоже такое имеется, — хмыкнул Минхо, пересчитывая приборы. — Но я же не жру!.. Да где же там эти Со запропастились? И как будто Феликс с Чанбином этого ждали, в дверь позвонили, и её мгновенно открыл Хёнджин, тут же забирая из рук довольного Феликса крошку Хонджуна, который, по какой-то причине, очень любил именно Хвана. Он всегда к нему тянулся и улыбался, только завидев его, своими четырьмя зубиками. — Где мой дружище? — ворковал с маленьким альфочкой Хван, то поднимая его чуть выше уровня своей головы, то снова прижимая к себе и обнимая. — Вот он мой дружище! Феликс ушёл мыть руки, а Чан с Чанбином пытались втиснуть коляску в тесный коридорчик, оба ворча и проклиная почти всё на свете. Чонин же просто тихо смотрел за тем, как его альфа нежничал с ребёнком и сдерживал поток слёз. Так это всё было чудесно и прекрасно. Минхо же уже накрывал на стол, с такими усилиями собранный, в гостиной. Прошло ещё не меньше часа, прежде чем все уселись, а Хонджуна уложили спать в коробе от коляски в комнате Чонина. — Давайте быстрее, чета Со, мы слышим, что вы целуетесь в ванной, вы там руки моете или что? — Минхо вытурил давно уже не красневших от стыда друзей из ванной комнаты и довольно уселся рядом с Чаном. — Что ж, дорогие, сегодня мы собрались, чтобы поздравить нашего Чонина с окончанием школы и началом нового этапа в его жизни!.. — Наши подарки чур первыми! — тут же вскинулся Хёнджин, дёргая Чана за рукав. Тот кивнул согласно, а Чонин заёрзал, улыбаясь. Чан преподнёс омеге новый телефон последней модели, из-за чего у того дыхание перехватило, а Хёнджин в довесок подарил новые беспроводные наушники. Разумеется, Чонин вскочил и бросился обнимать их обоих одновременно, буквально в воздухе между альфами зависая. — Мы тоже тут как бы есть, — прокашлялся гнусаво Чанбин, включая свой нудный голос, которым он обычно возмущался и который очень смешил Феликса и Чонина. — Как же про вас забыть, — разулыбался Чонин, уже просто так Чанбина обнимая, потому что он был классным. — Ой, я же ещё ничего не подарил! Но вот, — и протянул коробочку, с очень уж красивым браслетом, на котором было написано «Blind for love». — Я как увидел, сразу подумал, что тебе подойдёт… — Спасибо, — Чонин тут же надел обновку и ему действительно шло. — Это ещё не всё! — Феликс тут же протянул довольно увесистую коробочку и Чонин ахнул. Духи, которые он давно хотел. — Хён, спасибо, — он нежно обнял тонкого рыжего омегу, от которого пахло молоком и детством. — Кстати, я ведь хотел сделать объявление! — вспомнил Чонин и расплылся в очень счастливой улыбке. Все смотрели на него с ожиданием. — Я поступил на ветеринара на бюджет! Сам! — и сдержался, чтобы не закричать и не разбудить Хонджуна. Лица у всех вытянулись, пока семья пыталась переварить услышанное и только Минхо поднялся со своего места мгновенно и обнял Чонина так крепко, как только мог, получая взамен не менее крепкие объятия. — Я не сомневался в тебе ни на один миг, — прошептал совсем тихо Минхо, поглаживая младшего по голове. — И моё объявление и мой подарок для тебя… Эта квартира теперь твоя. Я перееду к Чану через пару недель, и этот дом будет только твоим, — взяв брата за руки, сказал Ли, глядя ему в глаза. — Что, реально? — Чонин услышал, как Чанбин с этой фразой повернулся к Чану. — Да, бумаги уже готовы, надо только подписать дарственную, — шепнул Бан, кивая. — Мы очень быстро всё сделали, ну и… — Ты меня бросаешь? — Чонин скривился. Этого Минхо ожидал меньше всего. Он ждал радости, криков, шока, но никак не слёз. — Нет, ни в коем случае, никогда!.. — Минхо судорожно начал с чужого лица стирать солёные дорожки. — Я ведь буду рядом, только позвони, и я приеду, у тебя будет ключ от нашего дома, с тобой будет жить Хёнджин, мы все всегда будем рядом с тобой!.. — И у нас дома ты всегда желанный гость! — вставил Чанбин, едва не обижаясь, что их забыли упомянуть. — Покушать, переночевать, чаи погонять и за поддержкой, да всегда пожалуйста! — Хён, ты меня точно не бросишь?.. Чонин паниковал. Он действительно испугался, потому что ему теперь так хорошо с хёном было. Он именно к нему приходил, когда перед экзаменами переживал. Говорил с ним тихо, а Минхо его гладил по голове и говорил, что он у него умный мальчик и со всем справится хорошо. И Чонин верил, он с Минхо на раскладном не очень удобном диване спать ложился, чтобы тот его всю ночь рядом держал, потому что так кошмары не снились. Ему с хёном теперь правда было хорошо. — Ни за какие богатства, славу, известность или что-то ещё. Ни за что на свете, мы же с тобой семья, — шептал Минхо, целуя в солёные щёки и улыбаясь. — Я же тебя люблю, Чонин, как же нам с тобой расстаться? Мы все тебя любим. Присутствующие дружно и очень согласно загудели, а в следующее мгновение и Минхо заплакал громко, прикрыв руками рот, потому что всё же справился со всем и дожил до того момента, до того самого своего «долго и счастливо». Потому что Чонин сказал то, что так долго хотел ему сказать, но стеснялся и не мог. — Я тебя люблю. И Чонин встал на колени, кланяясь Минхо в пол.