Вишнёвый пирог

       Сэм и Оливия устроились в одной из гостиных. Винчестер вальяжно сидел в кресле, Маклауд — на небольшом диване напротив него, закинув ногу на ногу.        — Итак, какова истинная цель твоего визита? — поинтересовалась она. — Вряд ли это обычная беседа по душам.        — Не предполагаешь, что я просто захотел увидеть тебя? — улыбнулся он, будто сытый кот. Ведьма смерила его внимательным, почти оценивающим взглядом. Сэм сейчас походил на отдыхавшего хищника, обманчиво миролюбивого, но остававшегося опасным. Но из-за этого её лишь сильнее тянуло к нему. Оливия невольно задалась мыслью: был ли Сэм так же горяч, когда являлся человеком? Понравился бы он ей, будучи охотником, а не демоном? Вполне возможно, что да.        — Ок, предположим, что я верю тебе, — протянула Оливия. — Хотя это последнее, что стоит делать, когда разговариваешь с демоном.        — Сейчас я искренен.        — Хорошо. Так почему ты желал меня увидеть?        Спрашивала, будто не знала ответ. Хотя наверняка заметила, что приглянулась ему, когда они виделись прежде. Только слепая не обратила бы внимания.        — Ты нравишься мне. Но, думаю, это не должно удивлять такую девушку, как ты, — отозвался Сэм. Его взгляд касался её, ощупывал, и она инстинктивно сжала ноги чуть крепче, чувствуя лёгкое возбуждение. Присутствие Винчестера-младшего будоражило Оливию, один только его взгляд разжигал пламя в девушке, которая обычно хорошо владела своими эмоциями.        — Симпатия демона… Это скорее должно напугать, — промолвила она, не желая сдаваться так просто.        — Но ты смелая девушка, не так ли? — сказал он. Оливия не подозревала, что Сэму самому понадобилась определённая доза храбрости, чтобы прийти к ней. В отношениях с женщинами он был не из робких, особенно после того, как стал демоном. Но настоящих привязанностей он остерегался. Недавний разговор с призраком напомнил Сэму, что он регулярно теряет тех, кто рискует сблизиться с ним. И при этом заставил задуматься: неужели ему так интересна Оливия Маклауд, раз она привиделась ему среди тех девушек, чьи судьбы роковым образом переплелись с его? Неужели… он опасается потерять её? А ведь, обретя свою новую тёмную ипостась, Сэм беспокоился лишь о брате. И немного о Шарлотте, но лишь потому, что она была нужна для выполнения его плана.        Он встал со своего кресла и приблизился к Оливии. Её поза немного напряглась, и Сэм на секунду подумал, что она всё-таки побаивается его. Но затем коснулся её мыслей и не заметил в них страха. В них было… влечение к нему. Он сел рядом с ведьмой, так что между ними оставалось минимальное расстояние.        — Тебя тоже тянет ко мне, не так ли? — произнёс он. — Ты сразу ощутила это.        — Я и не отрицаю, что твой костюмчик весьма симпатичный. — Оливия легко провела пальчиками по его груди, и Сэм перехватил её руку за запястье. — Ах да, прости, привычка. Это же твоё настоящее тело.        Маклауд не хотела, чтобы он отпускал её. Его хватка была крепкой, но не болезненной, и от его прикосновения по коже разливалось тепло, проникая глубже, в плоть, в кости.        — Это нечто большее. Мы оба это знаем, — негромко сказал Сэм. Так, словно их могли подслушать.        — Разве это имеет значение? Я помню, кем ты являешься, — промолвила Оливия.        — Не веришь, что демоны способны чувствовать?        — Знаю, что могут. Но редко. Иначе, извращённо.        — Ну так я не говорю о большой и чистой любви.        Оливия засмеялась и высвободила руку из его хватки.        — Не думай, что так легко очаруешь меня, Сэм Винчестер.        — Я уже сделал это. Не так ли? — Он обхватил её подбородок пальцами. Стремился касаться её, будто мало было и так мизерного расстояния между ними. Ведьма хотела возразить ему, упираться до последнего. Но слова застряли в глотке, когда она посмотрела в его серые глаза, похожие на предгрозовое небо, пока спокойное, но готовое обрушить на мир весь свой гнев… и страсть — на неё.        Сэм склонился к её губам, неторопливо, давая Оливии возможность отстраниться. Но она не отпрянула. Тогда он прильнул к слегка приоткрывшимся розовым губам, и Маклауд с тихим вздохом ответила на поцелуй, обнимая Сэма за шею. Он мог бы наброситься на неё жадно, порывисто, но вместо этого позволял насладиться тягучей чувственностью, дразнил языком, плавно скользил ладонями по её спине. Это было почти целомудренно, пока он не начал покрывать поцелуями её шею.        — Сэм, — выдохнула она, чуть откинув голову назад, ещё плотнее прижимаясь к нему. Он слегка прикусил кожу на её шее, оставляя свою метку. Затем потянулся к застёжке-молнии на её платье. И только тогда Оливия мягко отстранилась.        — Не хочешь продолжения? — выгнул бровь Винчестер.        — Хотела бы, возможно. Но точно не сейчас, — отозвалась ведьме, расправив юбку, которая даже не успела помяться. — Неужели думал, что стоит поманить девушку пальцем, и она прыгнет к тебе в постель? Особенно такую девушку, как я.        — Не знал, что ты из скромниц.        — Нет. Просто я знаю, что такое самоуважение.        Оливия встала и пересела в кресло, в котором недавно вольготно располагался Сэм. Хотела увеличить дистанцию между ними, чтобы вернуть себе самоконтроль.        — Я предпочитаю, чтобы за мной ухаживали, — продолжила она. — Дарили цветы, подарки, водили по ресторанам. Конфетно-букетный период, не забыл про такую вещь? Я не какая-нибудь легкодоступная девица.        На лице Сэма появилось такое растерянное выражение, что это даже позабавило Оливию. Он явно не привык к подобным затруднениям в отношениях с девушками.        — Для тебя это действительно так важно? — спросил он.        — Да, — кивнула Маклауд. Она с детства наблюдала, как за приёмной матерью галантно ухаживали мужчины, возили по красивым местам, дарили дорогие подарки, совершали безумства ради неё. При этом Ровена далеко не всегда отвечала взаимностью своим поклонникам. Она стала для Оливии примером, как стоит вести себя с противоположным полом. Парочка бывших кавалеров Лив, услышав её требования, называли её меркантильной, за что зарабатывали не смертельные, но весьма вредные проклятия. Но были те, кто понимал и принимал её принципы. И получали в итоге если не благосклонность девушки, то хотя бы её уважение.        Сэм с лёгкой задумчивостью смотрел на Оливию, и она уже решила, что он тоже назовёт её сукой, которой важны лишь деньги. Но вместо этого Винчестер плавно подошёл к ней и коснулся её щеки. От такого жеста она ощутила неясный трепет, которому постаралась не придавать большого значения.        — Что ты… — выдохнула ведьма, но не договорила, так как демон прижал большой палец к её губам.        — Раз хочешь конфетно-букетный период, то получишь его, — улыбнулся Сэм. Его улыбка резала словно клинок, а глаза… Глаза стали совершенно чёрными. И всё же он не пугал Оливию, напротив — откровенно будоражил. Даже его тёмная сущность привлекала её. — Ты заслуживаешь получать то, что хочешь.        Сказав это, он исчез, будто его и не было. Оливия моргнула пару раз, словно приходя в себя от наваждения, затем хмыкнула:        — Позёр.        Небольшой кулачок стучал в хлипкую дверь с такой силой, что казалось, будто она вот-вот разлетится на куски. Из номера раздался рассерженный голос Дина:        — Я сейчас выйду, оторву тебе голову и засуну её тебе так далеко, что ты в жизни не достанешь.        Он резко распахнул дверь и удивлённо замер, увидев перед собой Шарлотту, раскрасневшуюся от гнева. В такой ярости Дин редко наблюдал её. Не успел он среагировать, как Пайнс кинулась на него с кулаками:        — Сволочь, я убью тебя! Ты пожалеешь, что вообще выбрался из ада, как и твой брат!        — Эй, эй, спокойнее. — Винчестер попытался удержать её, но проще было совладать с адским псом. Проходивший мимо жилец соседнего номера встревоженно заглянул к ним:        — У вас всё нормально? Барышня, если он обижает Вас…        — Ничего страшного, небольшая размолвка, — широко улыбнулся ему Дин, правда, это больше походило на оскал. Не став и дальше размениваться на любезности, он захлопнул дверь и повернулся к Шарлотте:        — Теперь объясни, какого чёрта ты творишь?        Ответом ему послужила оглушительная пощёчина. Глаза Дина тут же почернели, и он угрожающе двинулся на охотницу:        — Стоит сломать тебе руку за это. Но я сегодня добрый, потому дам тебе вторую попытку всё рассказать.        Шерри вновь замахнулась, но на этот раз Винчестер перехватил её руку, сжав запястье.        — Третья попытка — последняя, — рыкнул он.        — Не знаю, какую ещё реакцию ты от меня ожидал, — парировала она. — Не забыли кое-что рассказать мне? К примеру, что твой братец собирается трахнуть меня после того, как я стану демоном, чтобы заделать мне ребёночка, будущего правителя Ада.        Дин от удивления разжал хватку:        — Откуда ты знаешь?        Странно, но сейчас он чувствовал себя… неловко.        — О, ты даже не отрицаешь. Как мило, — язвительно откликнулась Шерри. — Неважно, откуда мне это известно.        Винчестер помрачнел ещё больше:        — Если это Ровена… Хотя нет, она вряд ли предала бы нас. Скорее, это Оливия, которой стоит вырвать язык.        — Понятия не имею, кто это такие, но мне всё рассказали не они, — сложила руки на груди Пайнс. Её слова приводили в недоумение. Кто ещё мог проболтаться? Но на данный момент не это являлось главной проблемой. Настоящая проблема сейчас стояла напротив Дина и смотрела на него с гневом и разочарованием.        — Знаешь, это было глупо… — негромко промолвила Шарлотта. — Думать, будто между нами действительно что-то есть. Ты демон, ты мой враг по определению. Но я ненавижу тебя гораздо меньше, чем хотела бы. И хочу убить тебя реже, чем стоило бы. Несмотря на всё, я думала, будто между нами есть… особая связь. Но, видимо, ошиблась, раз ты так легко готов отдать меня Сэму.        Сказала это и отвела взгляд, прикусив свою нижнюю губу, не желая больше смотреть на Дина. Она не заметила, как его глаза стали из чёрных зелёными. Не знала, что своими словами перевернула что-то в его душе, которая и душой теперь называлась с натяжкой. Там ничего не должно было остаться, только тьма, гниль, ненависть, квинтэссенция всего самого худшего. Но что-то шевельнулось внутри, причиняя боль, но иную, незнакомую… полузабытую.        — Нет, не готов. — Слова эти сорвались с губ Дина так легко и естественно, словно не противоречили тому, к чему он стремился в последние месяцы. Шерри подняла на него удивлённый взгляд:        — Как это, не готов? Но ваш план…        — Плевать на план, — отрывисто бросил Дин. — Сэм не получит тебя.        Вот так, несколькими фразами он перечеркнул всё, к чему долго и упорно шёл вместе с братом. Одна мысль о том, что его Шерри будет принадлежать Сэму, станет делить с ним постель, целовать его, носить его дитя, грызла изнутри острыми зубами. Это не являлось любовью, Дин не сомневался. Демоны просто не умели любить. Это было чем-то другим, эгоистичным, болезненным, извращённым. Но это было.        Минута длиной в бесконечность, когда они смотрят глаза в глаза и видят в них то, что не могут сказать вслух, в чём пока не способны признаться даже самим себе… А затем они одновременно бросаются друг к другу, целуясь со всей страстью, что кипит сейчас в венах, сплетаясь телами так плотно, будто желают друг в друга врасти.        Есть только они, есть только здесь и сейчас. На всё остальное плевать.