Как писал Кастанеда

Хорошо, что природа дала мне крепкий иммунитет, и болею я обычно не больше трёх дней. Утром мне стало гораздо лучше, голова почти не гудела, температура упала, только горло как будто наждачкой расцарапали. Когда я проснулся, Антона в комнате не было, но на столе около чайника заботливо лежал простудный пакетик, две пачки с таблетками и рукописная инструкция по применению. Думаю, я бы сдох, если бы рядом не было Антоши. И отдельное спасибо ему за то, что не траванул меня за нервотрёпку, зная, что в фармацевтике я совершенно не шарю. Возможно, сегодня мне даже удастся поработать или что-то почитать из новеньких книг, которые я купил позавчера. Когда я тупил в душе под горяченькой водичкой, в какой-то момент пришло озарение. Шастун сказал, что любит меня. Прямым текстом. А я опять ничего, просто принял информацию, долбоёб такой. Сегодня надо это упущение устранить, обещал же вести себя как человек, а не как обычно. Из зеркала на меня смотрело страшное существо. Воспалённые глаза, синяки под ними такие, что можно устраивать внеочередное солнечное затмение, щетина бесячая отросла, губы от обезвоживания потрескались, кое-где даже запеклась кровь. И всё это на сине-зелёном лице — ну хоть сейчас на роль Дракулы пробуйся. Плюс в этом только один: Антону нравится всякая мистическая хрень, спасибо Кастанеде. Поэтому зомби в комнате вряд ли его напугает. Ещё ему нравится чёрное. На мне. Пришлось даже купить отдельный шкаф для чёрного, чтобы не уделать вещи в шерсть кота, которого Антон притащил на свою квартиру в первый же день после переезда от меня. Пушистый засранец любил спать у меня на коленях, ещё и специально ворочался и клубочился, чтобы облинять посильнее. Поэтому чёрное я старался беречь от этого террориста и хранил отдельно от той одежды, которую он уже пометил. Люблю выходные вне дома. Если бы я был в Москве, хрена с два отдохнул бы: и туда надо съездить, и туда заскочить, и там дела поделать. А тут реально нечем заняться и некуда спешить. Даже непривычно. Антон зашёл в комнату именно тогда, когда я, внимательно уставившись в зеркало на шкафу, смазывал бальзамом пересохшие губы. — Хоронишь остатки своей гетеросексуальности? — Шастун уставился на мой total black look. — Да, — коротко ответил я, убирая бальзам в карман и надевая очки для чтения. — А тебя куда понесло с утра пораньше? — На рынок. Ты же говорил, что у тебя горло болит. Он выгрузил из рюкзака литровую бутылку молока, пластиковый контейнер с мёдом и завернутый в плёнку маленький брусок, похожий на половинку куска мыла. Я уже не один раз видел этот набор. — Блять, ну можно же вместо бараньего жира кинуть сливочное масло, зачем такие радикальные меры? — я закатил глаза и морально приготовился к расплате за грехи. — Можно, но так будет лучше. Попрёшься же в понедельник на занятие. Антон смешал в чашке всё фермерское добро и запихнул в микроволновку, после чего повернулся ко мне. — За два дня надо закрыть четыре заказа… — он прикрыл глаза ладонью. — Давай я возьму половину, всё равно делать нечего. Шастун задумался. Было видно, что не хочет меня напрягать, но понимает, что сам не вывезет. Раньше мы часто помогали друг другу гасить дедлайны, когда в сезон отпусков догоняли норму за всех. — Ты хороший врач, Антош, — я забрал из микроволновки горячее молоко. — Я нормально себя чувствую и в состоянии доработать то, что ты уже почти закончил. Или надо с нуля? — Нет, конечно, я же не совсем ёбнулся. Тем более… ну, с некоторыми ТЗ ты уже знаком. Антон смущённо опустил взгляд, а я тихо рассмеялся. Какой же он котик. Сам виноват, что неконтролируемо пиздил моих клиентов, которые по сути ко мне и вернулись. — Ладно, сейчас всё синхронизирую с твоими аккаунтами, и можно будет немного поработать, — Шастун включил ноутбук и сел на кровать рядом со мной. — А мне останется тухляк, который я уже месяц дрочу. — Я продолжаю обновлять плейлист для работы, включить? — Давай. Как только я запустил музыку, Антон посмотрел на меня взглядом, в котором читалось: «Ты это серьёзно?» — Это концерт Брамса? — Я мог бы включить тебе твой обожаемый реп, но ты сразу начнёшь дрыгаться, подпевать, а работа нахуй пойдёт. — Твоя правда. Но классика иногда тоже качает. — Поэтому я не включил Моцарта, — я сменил очки на компьютерные и приступил к изучению наработок своего главного конкурента.

***

К третьему перерыву на кофеёк, в моём случае — на молоко с мёдом и бараньим жиром, Антон уже почти выл. За пять часов он доделал один из своих проектов, второй тоже был уже на подходе, но как же тяжко ему это давалось. Внезапный телефонный звонок стал для него сущим спасением, судя по загоревшимся глазам. — Привет, Макар, — Шастун широко улыбнулся невидимому собеседнику. — Бля, братан, сегодня вряд ли получится пересечься. Работы до жопы, да и… Короче, дел реально очень много. Ты ещё долго будешь на объекте? Окей, тогда давай ближе к среде. Да, давай, до связи. — Макар тоже где-то тут работает? — я наблюдал за тем, как Антон грустно вздохнул и отложил телефон. — Да, в Тольятти расписывает стены частной детской клиники. Думали зависнуть с ним сегодня. — И зачем тогда ты его слил? — В смысле «слил»? — Шастун уставился на меня взглядом бешеной совы. — Я же правда не закончил работать. — Я всё доделаю, а ты иди, — я отобрал у него графический планшет, воспользовавшись его секундным замешательством. — Мне всё равно нечем заниматься, а вы с Ильёй вряд ли часто видитесь. — Ты уверен? — Уверен. Только покажи, какие таблетки пить и по сколько. Антон секунду поразмышлял, потом бодренько подскочил и, переодеваясь на ходу, перезвонил другу, после чего проинструктировал меня по поводу лекарств. — Ты лучший, Арс, — он наклонился ко мне и отрывисто поцеловал в щеку. — Я постараюсь недолго. И счастливый Шастунишка ускакал за дверь, а я остался разгребать его последний заказ на разработку корпоративного стиля. Действительно необычайно нудная хрень. Клиент хотел что-то официальное, но не скучное, сдержанное и максимально этичное, и в то же время оригинальное и чтобы легко узнавалось. За три часа я предложил два варианта, до этого ещё два предлагал Антон, но всё отклонялось. Обожаю работать с людьми, которые не знают, что им нужно, но точно не то, что ты делаешь. Только с пятой попытки я смог угодить этим ЧСВшникам, которые не хотели оставить меня в покое вплоть до полуночи. Да пусть они трижды ёбнутся со своими желаниями, эти клиенты. Ровно в двенадцать, как в страшной сказке, медленно повернулась ручка двери. В проёме появился огромный мужик с рыжими волосами и бородой. А так и не скажешь, что он ровесник Антона. Одной рукой он придерживал дверь, а другой — бухущего в сопли Шастуна. — Моё почтение, Грандмастер, — Илья наконец заметил меня. Ненавижу репортёров. Стоило только одному назвать меня в статье Грандмастером, и всё, так и напишут на надгробной плите. — Я не… — Антон с трудом поднял голову и сразу же уронил обратно. — Не пяный… — Ага, конечно, — Макар сгрузил его на кровать. — Совсем не «пяный». Несколько минут мы просто смотрели на вырубающегося Шастуна, как заботливые родители. — Вообще-то мне нужно было увидеть тебя, — Илья схватил меня за запястье и потащил на балкон. Боже, хоть бы не бил. От меня же живого места не останется. В случае чего я даже готов на колени встать, лишь бы только не трогал. — Ты знаешь, что Антон пишет кандидатскую по Кастанеде? Извините?.. Я ожидал какой угодно вопрос или наезд в духе: «Ещё раз обидишь его — урою». Но об этом говорить… — Нет, я знал только о магистерской. А что? — Я не хочу больше в этом участвовать, — на лице Макара смешались тревога и страх. — Ты работаешь с ним в соавторстве? — В каком-то смысле. Он попросил стать его союзником. Яне он, кстати, вообще о своих исследованиях ничего не говорил, чтобы не пугать. Я почти уверен, что в моих зрачках сейчас моргают вопросительные знаки, поэтому Илья продолжил объяснять: — Чтобы точнее понимать учение дона Хуана и провести параллели с мезоамериканской культурой в философском контексте, Антон начал вызывать видения. Я должен был наблюдать, записывать, что он видит, и… по необходимости устранять последствия. — Пока я не очень понимаю, — я действительно мало что уловил из информации, но где-то в подсознании что-то нехорошо зачесалось. — Союзник — это сила, которая способна увести человека за его границы, — Макар уже тоже въехал в тему. — Антон экспериментирует с природными галлюциногенами. Расширяет свои границы. В этот момент время вокруг меня остановилось. Закружилась голова, стало нечем дышать и бросило в жар. Я даже представить не мог, что безгрешный Антоша, моя милая прелесть, втянется в такое. Я вцепился пальцами в перила, отчаянно борясь с желанием спрыгнуть вниз и расшибиться об асфальт. — Это же не всё, да?.. — Это очень сильно не всё, — Илья шумно втянул носом ночной воздух, прикрывая глаза. — Меня больше пугают не сами трипы и не то, что Антон в них видит, а побочки. Каждое растение, гриб или плесень даёт разный эффект. Что-то не вызывало последствий, а что-то превращало следующие несколько часов в лютый пиздец. Были судороги, потери сознания, кровь из носа, острые приступы панкреатита, но после последнего раза у меня появились седые волосы. Макар открыл глаза и посмотрел на меня. Было видно, насколько тяжело ему об этом говорить. Я пожалею. — Что случилось? Илья вышел с балкона и через пару секунд вернулся с табуретом, после чего поставил его рядом со мной и кивком заставил сесть. — Отравление спровоцировало тахикардию, инфаркт и клиническую смерть. Его не было больше минуты. Я не выдержал. Ком в горле взорвался, мысли из головы выскочили, остался только белый шум. Не верилось. Этого всего просто не может происходить, не с моим Антошей, только не с ним. — Дело даже не в этом, — Макар присел напротив меня. — После каждой тяжелой интоксикации он просил не говорить Арсу. Я долго пытался вкурить, что он имеет в виду. А месяц назад на своём тридцатилетии он перебухал и плакал на полу в сортире, листая твой Инстаграм. Рассказал мне о вас, хотя я не думал, что вы вообще знакомы. Надеялся, что ты хотя бы на юбилей позвонишь, а ты сукой оказался. Зато я срастил, какому Арсу я не должен был говорить, связался с твоим начальником и попросил отправить тебя на курсы. Ты здесь не случайно. Антон любит тебя, наверное, с первого дня любил. Он прекратит свои ебучие исследования, если ты попросишь. Никакая наука этого не стоит. Теперь Илья сказал всё. Всё, что не должно было пройти мимо меня. Если бы я хоть раз позвонил или написал… Но я осознал счастье неведенья. Только-только показалось, что всё хорошо, как резко спустили с небес на землю, так ещё и крылья выдрали. Не судьба нас воссоединила, а в прямом смысле запредельный пиздец, который закончился бы только очень плохо. — Давай назад, а то тебя походу температурит, — Макар взял меня за плечи и повёл в комнату. Может, меня и правда трясло, но когда я услышал храп безмятежно спящего Шастуна, весь этот рассказ о наркотиках показался мне несусветной чушью. Вот же он, здесь и сейчас, совершенно не проблемный. Боги, как же я хочу защитить его от того, что он сам создал… Пытаясь собрать мысли в кучу, я бесцельно следил за тем, как Илья налил в чашку молоко, шлёпнул в него две ложки мёда и тонкую пластинку бараньего жира, а после так же отрешённо наблюдал за светящимися зелёными цифрами на дисплее микроволновки. Сейчас этот бородатый великан больше не пугает. Наоборот, я готов был разрыдаться от того, что кто-то посторонний заботится обо мне. — Я пойду, мне утром на объект, — Макар надел свою куртку и открыл дверь. — И поставь какое-нибудь ведро, а то знаешь же, что будет, когда он проснётся. Он попробовал улыбнуться на прощание, но разрядить обстановку не получилось. Всю ночь я не мог уснуть. Завтрашний, точнее, сегодняшний день обещает быть тяжёлым, но при взгляде на Антона в голове по кругу крутилась всего одна мысль: «Что же ты, блять, натворил?..»