очерки разные

эджворт просыпается от кошмаров почти каждую ночь почти всю свою сознательную жизнь. когда он был маленьким, это были просто невнятные размытые картинки, сменяющие друг друга со страшной скоростью. пистолет, закрывающиеся двери лифта, земля вдруг уходит из-под ног, отец, отец, отец, тьма. кто-то склоняется прямо над лицом. в доме фон кармы, в постели, которую он выделил специально для него, для маленького и брошенного эджворта, почему-то всегда снилось то, как он падает. простые резкие обрывки, из-за которых мальчик подрывался с кровати, тяжело дыша. но перед этим — всегда был чей-то голос, чьё-то лицо, и всё это казалось одновременно и таким знакомым, и таким далёким. когда он стал прокурором, кошмары стали страшнее. всё практически то же самое — лифт, отец, пистолет и кто-то ещё. и потом он падает. но почему-то было страшнее. постель, всё встречавшая его каждый раз, когда он открывал глаза в ночной темноте, почему-то казалась более пустой, даже сильнее, чем когда он был ребёнком — потерянным и одиноким. когда он впервые оказался в сизо как преступник, по другую сторону стекла, он всё ещё падал. но теперь — ничего, кроме этого. сплошная тьма; и это, наверное, потому что сам эджворт потерялся и помимо этой тьмы ничего больше не видел. единственное, что поменялось, так это то, что когда майлз просыпался, он не плакал. не жмурился, не утыкался в вспотевшие ладони — просто смотрел в потолок. и когда наручники с него сняли, он понял, почему. феникс улыбался, когда молоток судьи ударил в последний раз на том заседании. когда эджворт вернулся, кошмары снились всё ещё. но только тогда эджворт больше не падал (наверное, он просто уже окончательно упал перед фениксом, так думалось, и майлз смеялся). всё ещё был отец, всё ещё лифт, и теперь не просто кто-то — эджворт ясно увидел склонившееся лицо манфреда фон кармы над своим. эджворт плакал, утыкался в ладони и плечи его дрожали; но на плечи ложились чужие руки, тёплые и родные, и в щёку целовали чужие губы. эджворт прижимался к груди феникса и никакие кошмары больше не волновали. когда феникс был рядом, кошмары майлзу не снились. а когда феникса не стало, это вновь были невнятные размытые картинки, сменяющие друг друга со страшной скоростью. а потом — эджворт падает. а потом — пустая постель, опять встречающая его каждую ночь своим холодом и одиночеством. эджворт снова — маленький, брошенный, потерянный и одинокий.