очерки разные

впервые феникс видит майлза пьяным, когда они встречаются уже больше недели. в целом, их только-только начавшиеся отношения были похожи на отношения школьников, которые стеснялись каждого шага по направления друг к другу — райт неуверенно касался мизинцем мизинца эджворта, майлз краснел и раскрывал руку, чтобы тот вложил в неё свою; они не целовались, только однажды эджворт каким-то порывом чмокнул адвоката в щёку, тут же отстранившись и попрощавшись, а в другой раз феникс долго молча смотрел на его губы, подразумевая очевидное, но так с места и не сдвинулся. то есть, со стороны их поведение не похоже на поведение тридцатилетних мужчин, не так ли? это нормально. они шли, медленно но верно, к тому, что нужно, только одним вечером феникс, перечитывая материалы выигранного сегодня дела, встаёт у окна и видит знакомую машину внизу. вопрос появляется только один — откуда франциска знает, где он живёт? правда, когда раздается стук в дверь, какой-то неуверенный, медленный и не очень громкий, противоречащий всему, что связано с франциской фон кармой, а феникс в глазке видит вовсе не её, вопрос ставится иначе и перестаёт быть одним. да, там определённо эджворт, с ним определённо что-то случилось, иначе его странную позу и выражение лица не объяснишь, и он определённо… не в порядке? райт открывает дверь. за дверью на него падает майлз, и адвокат еле как успевает ухватить его за повседневную белую водолазку, чтобы не уронить и не упасть заодно. где-то в стороне лестницы он слышит стук каблуков и даже догадывается чьих. — райт, — бормочет прокурор тем временем фениксу в грудь, стоя почти что на коленях — от этого его спасает крепкая, но сомнительная, потому что эджворт, чёрт возьми, тяжёлый, хватка чужих рук. — эджворт… ты что, пьян? майлз, ухватившись за плечо адвоката, поднимается и даже умудряется стоять, выровнив спину. — с чего ты взял? он говорит шёпотом, зачем-то. по его виду, конечно, очевидно, что он пьяный, даже несмотря на то, что говорит он почти ровно, только с длинными паузами между словами. боже, пьяный майлз — это страшно. потому что феникс понятия не имеет, чего ожидать. он будет материться? плакать? ругать его? злиться? танцевать на столе? просто заснёт? райт помогает ему снять обувь, очень сильно волнуясь, и решает действовать осторожно. он провожает эджворта в спальню и помогает лечь на диван. — я сделаю чай, — говорит феникс и уходит на кухню. он ставит чайник и не слышит, как за ним скрипят снова половицы. у него всегда есть готовая заварка какого-то дорогого немецкого чая, на случай, если придёт эджворт, потому что он в этом плане крайне придирчив. правда феникс не был уверен, что прямо сейчас ему будет видна какая-то разница между чаем в пакетике и чаем не в пакетике, которая «абсолютно очевидна, райт, потому что твою бурду пить ну никак невозможно, это даже не чай». феникс вздрагивает, когда его талии касаются чужие пальцы, и вздрагивает ещё раз, когда они заходят под футболку и трогают своим холодом голый торс. — майлз?.. — райт, — он говорит тихо, и голос его почему-то непривычно низок. о. феникс немного меняет позу и чувствует, почему. что-ж, гадая о том, как будет вести себя эджворт, будучи пьяным, он совсем не подумал о том варианте развития событий, в котором прокурор бы возбудился. эджворт опускает голову и касается губами шеи райта. райт издает тот самый звук, который делается, когда ты одновременно и в полном, необъяснимом шоке, не знаешь, что делать и как себя вести, и тебе просто стало вдруг приятно. ну, понятно, да? потом майлз открывает рот и лижет его шею, почти уже предплечье, доступное благодаря старой, поношенной и на размера два-три больше привычного домашней футболке. феникс рвано вдыхает и оборачивается. эджворт ссутулился, прижавшись щекой к его плечу, поэтому в этот момент райт ненамного, но выше него. майлз прижимается к нему, и тот крепко закрывает глаза, сглатывает, потому что, господи, их члены соприкасаются, пускай и через несколько слоёв одежды, а руки эджворта всё ещё где-то почти на его груди под футболкой, и, боже, это очень хорошо, и, господи, это всё просто невероятно… эджворт просыпается медленно и тяжко, от противно светящих в глаза лучей солнца. он в смутно знакомой комнате, но после сна, тяжёлого и полностью его захватившего, вспомнить в три раза труднее обычного. он оглядывается и на тумбе возле кровати видит стакан воды и упаковку таблеток. не раздумывая, кидает себе одну в рот, потому что голова болит нещадно, а на них, кажется, даже знакомое название, и выпивает всю воду разом. подняться с постели с первой попытки не получается, со второй тоже, а на третью в комнату медленно и с тихим скрипом открывается дверь. — о, ты проснулся? — райт? феникс мягко улыбается растрёпаным светлым прядям майлза, его домашнему виду в фениксовской футболке и его непонимающему взгляду. на все расспросы эджворта райт молчит, потому что и в правду не знает, как, зачем и почему франциска привезла его пьяного к фениксу. а о той части, в которой майлз пытался к нему приставать, решает рассказать чуть позже, потому что знает, что тот умрёт со стыда и не будет разговаривать ни с кем ещё целый день. даже несмотря на то, что ничего у них не было и райт просто уложил его спать. он улыбается на какой-то очередной заданный вопрос и вдруг подходит к обеденному столу, за которым майлз сидит, наклоняется, целует его в губы и возвращается обратно. — всё хорошо. ешь давай.