ДРУГА — ДРУГА — ДРУГА
Запомнил, блядь?
Не смей делать даже шаг в сторону чего-то большего, если не хочешь сдохнуть с разбитым сердцем.
… но, предположительно, дело в количестве времени, проведённом вместе. Когда они выходят из домика, всё вокруг уже поглотили сумерки. Шаст больше не видит соседних строений, очертания которых знает с самого детства; кривых и лысых веток деревьев и даже водоём, в котором он только что плавал, окончательно растворяется в перспективе возвращения в город. Шаст отчаянно борется с желанием остаться тут на ночь, несмотря на все рациональные доводы: • не факт, что печка исправна на сто процентов (быстрая смерть от «угара»); • дом продувается со всех сторон (медленная смерть от простуды со всевозможными осложнениями); • очевидная хлипкость строения (скорость смерти зависит от места, в котором провалится пол). Несмотря на их внушительное совместное прошлое, этот дом уже не заслуживает такого доверия, как раньше. Его надо ещё значительно подлатать, прежде чем оставаться здесь дольше, чем на несколько часов. Антон закрывает калитку и пялится в черноту крыльца. Он начинает беспокойно вертеть подаренное напарником кольцо и неожиданно чувствует, что оно тёплое несмотря на ночной холод. Магия? — Чего грустишь, приедем сюда летом ещё, — вкидывает Арс, подкравшийся сзади. Шаст кивает, но ничего не отвечает. Он хотел бы взять длинный отпуск и приехать сюда летом. Дни и ночи тратить на то, чтобы кайфовать от местной природы, незатейливой еды и… Арса рядом.ДРУГ — ДРУГ — ДРУГ
Но ему кажется, что это невозможно. Не потому, что у него в голове набатом бьётся единственный безопасный для них обоих статус Арса в их отношениях, а из-за следовской чуйки, которая орёт в виске не затыкаемым писком. Чуйка — это не что-то иррациональное. Это сухой анализ фактов, который его мозг уже провёл, простроив вероятностный исход. Но только самому Шасту до своего мозга ещё переть и переть. Поэтому он стоит перед бабушкиным домом накануне дня рождения, и у него нет никакого аргумента, опровергающего слова напарника, но и согласиться с ними он не может. Стоит как истукан перед калиткой и не может развернуться к машине, чтобы поехать назад. Будто это «назад» — дорога в одну сторону. Арс, конечно, не слышит его мысли, поэтому тише продолжает: — Купим всякой вредной херни и будем тут ей объедаться, залипая в видео на ютубе. А Шасту хочется вкинуть, что громкость его звука никак не влияет на вероятность события. Пусть хоть орёт о своих планах. Но вместе этого Антон молчит и продолжает беспокойно вертеть кольцо, как будто это может помочь ему сдвинуться с места. — А потом может даже пойдём поищем какой-нибудь Объект в деревне, да? — выдох в конце вопроса неожиданно оцарапывает кожу на его шее. Шаст задерживает дыхание от понимания, насколько Арс близко. А мужчина вдруг сокращает расстояние между ними и утыкается подбородком Антону в ключицу: — Ну так… как идея? Паническая атака, психологическая травма, потеря сознания — вот только несколько вариантов того, что могло бы произойти Шастом при таких обстоятельствах ещё несколько недель назад. А теперь он только замирает от произошедшего и констатирует: если он повернёт голову вправо и чуть вниз, он увидит тёплый и хлопотливый взгляд Арса. Но больше этого ему хочется сократить расстояние настолько, чтобы у них обоих глаза оставались закрытыми. Между ними оказывается зажат рюкзак Шаста, но даже эту прослойку Антону хочется просто отбросить нахер, чтобы прижиматься — прижиматься — прижиматься.Ты, блядь, серьёзно?
Но он не собирается своими нереальными фантазиями ломать их настоящую дружбу, поэтому прикусывает кончик языка и проглатывает все свои желания. Они встают поперёк горла и, когда Шаст наконец заговаривает, его голос чуть севший: — Пойдём в машину. Нам ещё хер знает сколько ехать. Его ладоней легко касаются подушечки пальцев Арса и тут же исчезают. Мужчина отстраняется, и Антону вдруг кажется, что тот сердито выдыхает. — А куда едем-то? К тебе или ко мне? — шутливо спрашивает он, и в его голосе можно уловить сучьи интонации. Этот вопрос не застаёт его врасплох несмотря на стёб: — Я бы вообще предложил в Структуру, если по чесноку. Когда доедем до города, уже будет поздно, а диванов там дохуя. Вопрос о том, чтобы затащить Арса к себе домой, он даже не рассматривает. Антон всё ещё пиздец как плывёт, и в домашней обстановке ему с дохуя какой вероятностью снесёт крышу. — Ого, проникновение со взломом, — Арс хмыкает и разворачивается к машине. — А по тебе и не скажешь. Шаст кидает последний взгляд на дом и следует за напарником. Хоть бы его тупая чуйка подвела. Хоть бы. Внутри машины Антон сразу включает кондиционер на тепло и закидывает рюкзак на заднее сидение. Там уже копошится Мыша, устраиваясь поудобнее. Шаст аккуратно сдаёт назад и выезжает из переулка: — Она там не съест еду? — Только поджарит по приколу. Антон хмыкает, вспоминая, как Попов бухтел на Мышу, которая сожгла половину сосисок на тарелке, бережно отставленной им на диване, пока они… пока они…ПРОСТО ПО-ДРУЖЕСКИ ОБНИМАЛИСЬ
Сука. Весенние сумерки и так делают их выезд из Общества сложной задачей, а эмоции дополнительно глушат его адекватность. Шаст раздражённо выдыхает, когда машина подпрыгивает на глубокой луже, которую он не заметил. — Ты тут водить учился? — неожиданно спрашивает Арс. Парень удивлённо вскидывает брови: — Да не, ты чё, — аккуратно объезжает яму. — Я дедушку даже не особо помню, а батя у меня тут даже не был ни разу. — Ясно, — Арс откидывается на сидении. — Хотел услышать какую-нибудь трогательную историю про то, как тебя отец водить учил. — Могу рассказать трогательную историю про то, как он возвращался с одной работы, ужинал, клевал меня в щёку и уходил на другую, — хмыкает Антон. Тогда было обидно, а сейчас просто грустно. Он бы не хотел такой судьбы для своих детей. — Так что… Может, у тебя есть истории про своего? — заканчивает парень. Они наконец добираются до выезда на трассу, и Шаст, проверив дорогу, выворачивает на полосу. Вокруг никого, только впереди метрах в тридцати видно огни фуры. — Ну-у-у, — Арсений постукивает кончиками пальцев по обивке. — Он был дохера известным учёным и работал со всякими химическими соединениями. Это он изобрёл «Адентриметил». — Хуясе, — тянет Шаст. — Я, правда, имел в виду что-то типа совместных прогулок в парке. Но… это вот те таблетки, которые пьёт вся Структура? — Ага, для профилактики побочных эффектов воздействия Объектов, — кивает Арс. — А ты-то почему не пьёшь? Антон следит за светом фар, бежавшим по полотну, и несколько секунд молчит, прикидывая. — Да хер знает, — резюмирует он. — Вообще я был у служебного психолога несколько лет назад. Может она их и назначала… Не читал, что там в итоговом листе было. — Ну да, пошла она нахер со своими советами и рекомендациями, да? — смеётся Арс. А записывал бы рекомендации, может, знал бы что делать, чтобы научиться ровно дышать рядом со своим напарником. — Так ты, типа, из известной семьи? — продолжает тему Шаст. — В узких кругах, — кивает напарник. — Никаких привилегий мне это не дало, как видишь. — Ага, кроме огромного дома, — вкидывает Антон. — И бесконечного запаса этих дурацких таблеток, — заканчивает Попов. В наследство от бати Шасту остались доля в квартире матери и дохера психологических проблем, которые он успешно таскал за пазухой столько лет, не особо рассматривая. Придёт время, и они дробью пробьют ему оба колена, оставив калекой. Может даже уже пробили, а он и не заметил. — Радио? — говорит он, понимая, что начинает клевать носом и вязнет в своих мыслях. Вылететь с дороги в канун дня рождения совсем не хочется. Арс кивает и тянется к переключателю. За несколько минут он пролистывает все каналы на несколько раз, и в итоге, разочарованно выдохнув, оставляет какой-то с современной музыкой. Антон про себя радуется, что тот не оставил новости. Не хочется между делом узнать, что, пока их не было, произошёл какой-то локальный конец света. — Как думаешь, Ляся заметила наше отсутствие? — задумчиво тянет Шаст. — Скажем, что фонари искали, — отмахивается Арсений. — На следующей неделе проверка, она сейчас вряд ли занята тем, что ходит по кабинетам. Антон кивает, соглашаясь. Но также это значит и то, что уже на следующей неделе Утяшева потребует доказательства о причастности Арса к деятельности Хаоса, которые Шаст, естественно, не собирается предоставлять. — Как думаешь, мы получим звания? — задумчиво тянет Попов. — У меня есть ещё несколько дел, которые можно быстро раскидать. А бумажки мы почти все оформили. — Не знаю, Арс, — в темноте впереди он видит очевидную аллюзию на своё ближайшее будущее. — Я думаю, может вообще свалить нахрен с этими званиями. Эта идея так легко срывается с языка, что он удивляется тому, как не заметил её незримого присутствия раньше. — Ты серьёзно? Антон улыбается: — А почему нет? Закатим прощальную вечеринку, на которой ты каминг-аутнешься с Мышей. Прикинь, — он на секунду прикрывает глаза, представляя это. — Все вокруг кричат, паникуют, а ты один такой спокойный и с Объектом на плече. Арс «раскалывается», и Шаст тут же подхватывает его смех, несмотря на царапающееся в груди ощущение нереальности такого развития событий. Звуки их смеха гармонично вплетаются в мелодию по радио и теряются в шумах волн. Километры ночной дороги успокаивают, а ритмичная музыка держит в тонусе. Но, когда Арс начинает клевать носом, прислонившись к стеклу, Шаст всё же немного приглушает радио. Тем более мысли в его голове роятся громче любых других звуков. Может, ему и правда пора свалить из Структуры? Раньше он всерьёз не рассматривал эту возможность несмотря на постоянное чувство задроченности и однообразности работы. Теперь, с появлением Арса, его работа стала совсем другой, но… Арс, судя по Лясиным заявлениям, не сможет остаться в Структуре. Шаст боится, что дело может дойти до фальсификации доказательств причастности Попова к Хаосу, но если им вдруг удастся выйти сухими из воды… Они смогут перевестись в Столицу или может вообще свалят в другую страну. Где нет этого ёбанного холода 6 месяцев в году и говорят на незнакомом языке. Шаст никогда не был за границей, но ему почему-то отчаянно этого хочется — именно вместе с Арсением. Если по чесноку, ему вообще много чего хочется попробовать именно вместе с ним. Но то, насколько сильно его кроет от Арса, неизбежно приближает конец их дружбы. Стал бы сам Антон дружить с человеком, узнав, как пиздецки сильно тому разрывает грудную клетку от каждого прикосновения? Может ему попробовать пить Адентримен-что-то-там, и его перестанет бесоёбить? Эти таблетки справились с головной болью, может и сердце могут подуспокоить. Интересно, Катя их пьёт? Если да, то что она чувствует, когда Дима рядом с ней? Это обжигающие разряды по всему телу или такие же доверие и открытость, которые она излучает, будучи рядом с Шастом? Антон трясёт головой и чуть притормаживает, чтобы машина могла перебраться через переезд. И может, если его перестанет так сильно клинить от Арса, они смогут вместе придумать, как выкрутиться перед Лясей, а потом… потом… Он скользит по граням темы, перескакивая с одной на другую, но неизменным остаётся то, как отчаянно он отказывается доверять своему чутью относительно скорого конца. Отбойники на трассе, частные дома и бесконечные лысые деревья, которыми утыканы равнины, — в однотипных загородных пейзажах нет ответов, но он всё равно продолжает задерживать на них взгляд чуть дольше необходимого. И, когда спустя часы, они въезжают в город, единственное, чего он добивается — формулировка всех переживаний в одном конкретном вопросе:КАК ОСТАТЬСЯ РЯДОМ С АРСОМ?
И, хотя прямо сейчас его напарник спит на соседнем сиденье, он знает, что это всё может оборваться в одно мгновение. Но ни через секунду, ни через минуту или даже час ничего не происходит. Он также ровно ведёт машину, объезжая ямы. А Арс также крепко спит рядом. Когда впереди показывается здание Структуры, парень максимально плавно сбавляет скорость, заезжая на парковку. Мест завались, но он выбирает своё обычное — чуть правее окна их кабинета. Двигатель прекращает работу, радио замолкает, но Шаст не торопится покидать тишину салона. Он утыкается взглядом в кольцо на указательном пальце. Внутри бьются разноцветные огоньки. Как будто туда заточена Искра, которая пробежала между ним и Арсом. Искра, которая может легко вырваться и спалить всё к чертям. Возможность избежать этого пожара тает с каждым днём, наполненным совместным общением. Парень коротко прокашливается и кидает напарнику: — Мы приехали, Арс. Мужчина хмурится, моргает и зевает: — Чё-то быстро, — он качает головой в разные стороны, разминая шею. — Ага, — поддакивает Шаст, отрывая взгляд от кольца. — Там по дороге была чёрная дыра, сократил через неё. — Ну да, как сократил, — тянет Арс и выбирается из машины: — просто мы в ней и остались. Попов раскидывает руки в стороны, потягиваясь, и Антон тоже вылезает из машины. Свет фонарей очерчивает силуэт Арсения, и Шаст короткой вспышкой выцепляет его улыбку. Из-за яркого света вокруг на небе не видно звёзд, и Антон ловит себя на остром сожалении — им нужно было остаться в посёлке и не возвращаться сюда. У него пиздецки плохое предчувствие. Но у Арса никакого предчувствия видимо нет, потому что он легко кидает Шасту: — Кто последний, тот долбоёб, — и быстрым шагом спешит ко входу. Антон догоняет его в несколько шагов, но напарник неожиданно отталкивает его и бежит ко входу. Шаст фыркает, но не переходит на бег за ним. Посмотрим ещё кто долбоёб, когда Арсу придётся объяснять охраннику, что они делают в Структуре во втором часу ночи. Холл встречает его потоком тёплого воздуха, и парень с удивлением обнаруживает, что охранника внутри нет. Наверное, тоже спит в одном из кабинетов. Антон перегибается через кафедру и забирает с поста ключи от Катиного кабинета. Он минует как обычно открытые турникеты и сворачивает направо. В конце коридора парень слышит копошение и идёт на звук, подсвечивая путь фонариком на телефоне. Арс возится с замком у их кабинета. — У нас же нет дивана, — вкидывает Шаст. — Я знаю, у кого ещё можно в кабинете… — Да мне и кресло норм, — прерывает его на полуслове напарник. Дверь наконец-то поддаётся, и через проём видно привычное свечение от флуоресцентной дискотеки в многоэтажке напротив. Они застывают напротив друг друга, и Антону так по-дурацки не хочется уходить. Ему кажется, что сегодня между ними произошло что-то, что может испариться утром. Хуй там с объятием, но вдруг завтра он проснётся в своей кровати и окажется, что Арсения он выдумал? Что Арс — просто плод его воображения, а он сам лежит в больнице в коме после аварии. — Шаст, — легко зовёт Попов, и парень вскидывает голову. — Говорю, ты у Кати будешь? — Да. Это же норм? — невпопад уточняет он. Ему просто жизненно необходимо уцепиться за какую-нибудь деталь, которая не исчезнет завтра с утра, но правда в том, что испариться может любая из них. — Конечно, — кивает Арсений. — А Мыша с тобой? — вдруг уточняет Шаст. Арс усмехается и хлопает себя по бедру: — В кармане. Антон кивает. Тут нужно поставить точку. Пожелать «спокойной ночи» и уйти, но… Почему сердце так ноет в месте, в котором раньше он мог жить неделями без визитов домой? Почему он не может уйти в Катин кабинет, где столько раз оставался ночевать? Почему он стоит как истукан перед Арсением и ждёт незнамо чего? Но ответы вязнут в неозвученных чувствах, которые, Шаст буквально видит это, натягиваются между ними запутанными красными ниточками. При желании на них можно сыграть какую-нибудь мелодию, но Антон умеет извлекать более-менее музыкальные звуки только из пустых баночек из-под пива. Парень завороженно смотрит, как по этим ниточкам скачут фиолетовые и розовые отблески, и не может найти в себе силы сказать хоть что-то. Арс делает небольшой шаг навстречу, сокращая расстояние между ними, и ниточки подпрыгивают, потревоженные движением. Шаст чувствует, как на его лопатках оседают чужие ладони, и коротко выдыхает. Антон тоже осторожно кладёт руки чуть ниже плеч Арса. Между их корпусами остаётся небольшое расстояние, которое никто из них не сокращает. Это объятье не похоже на предыдущее — оно более спокойное и дру-жес-ко-е. То — что могло бы происходить в обычной жизни двух напарников. Когда Арс отстраняется, он тихо вкидывает: — Это был охуенный день, Шаст. Даже несмотря на то, что я чуть не пизданулся с крана. Антон коротко смеётся и кивает: — Да, эту часть я бы не хотел повторять. — А остальные — обязательно, — улыбается ему Попов и касается кончиками пальцев его руки, перед тем как сделать шаг в кабинет. — Спокойной ночи. Антон кивает: — Доброй ночи, — и отворачивается от двери. И, хотя его и не отпустило до конца, сейчас он готов закончить этот день. Когда дверь в их кабинет закрывается, Шаст остаётся в темноте и направляет фонарик в пол. В луче света он видит кусочек своей непропорциональной тени, которая ведёт его в начало коридора к Катиному кабинету. Скважина на двери поблёскивает в свете смартфона, пока Антон проворачивает ключ. Замок легко поддаётся. Парень закрывается изнутри и сразу же плюхается на диван, набирая Добрачёвой короткое сообщение в мессенджере:Если что, я ночую у тебя в кабинете
1:47 AM
На этом стареньком диванчике он никогда нормально не помещался, но после многочасовой езды — и то кайф. Спину приятно тянет от долгожданного горизонтального положения, а глаза наслаждаются темнотой комнаты. Антон скидывает кроссовки, поджимает под себя ноги и укрывается пледом. Он почти уверен, что не сможет заснуть до утра из-за насыщенного впечатлениями дня, но… Его почти сразу же утягивает беспорядочный ряд априори правдивых образов. Вместе с Арсением они живут в просторном доме-коконе. Здесь у них есть кухня, гостиная, спальня и всё необходимое для жизни. Окна снаружи обвивает волокнистая белая ткань, которая не даёт внешним раздражителям проникнуть внутрь. Обычно кокон защищает их от дождя, ветра и незваных гостей, но этой ночью шторм разыгрался не на шутку. Дом ходит ходуном, и Шаст только и успевает, что ловить падающие тарелки и сувениры с полок. Входная дверь вдруг распахивается, и порыв ветра врывается внутрь. Антон кутается в худи, стараясь укрыться от стихии, но тут через щель разорванного кокона он видит силуэт. В темноте видно только очертания его тела и очевидную угрозу в резких движениях. У силуэта в руках арбалет, двустволка и ещё зачем-то зажигалка. Но, прежде чем Шаст успевает сообразить, что делать, вперёд выходит Арсений. Он светит на силуэт фонариком, и тот начинает плавиться в свете луча. И, когда на пороге остаётся только чёрная вязкая лужа, шторм за пределами дома сразу же прекращается, а кокон сам собой зарастает. Они снова остаются вдвоём… Бах! — Ты чё такой охуенно счастливый? Антон моргает и протирает глаза, которые режет солнечный свет. В кабинете уже светло, а из коридора доносятся голоса коллег. Несколько секунд он пытается прикинуть, сколько уже времени, и только потом понимает, что Катя остановилась прямо перед ним и ждёт ответа. — Чё? — Говорю, лыбишься во сне, — кидает она и проходит к столу. Шаст замечает Диму, который застыл у двери и тоже рассматривает его. Антон почему-то иррационально ждёт от него какую-то шутку, но тот молчит. Он что… реально улыбался во сне? Парень кивает Позову и обращается к Добрачёвой: — Так скоро вся эта хуета уже закончится, — он потягивается. — И у меня уже всё к проверке готово. — Ну да, — рассеянно кивает девушка, перебирая дела на своём столе. — Мне бы такой просыпаться, — фыркает она. — Катюш, я наверное, пойду, — кидает Дима и продолжает, обращаясь к парню. — Я так понимаю, Арс уже здесь? Антон не вдупляет к чему относится «я так понимаю», но кивает: — В нашем кабинете был. Позов кивает и тут же выходит за дверь. Пока Катя продолжает рыться в бумагах, что-то раздражённо фыркая, Шаст пытается осознать себя в новом дне. Вчерашний день предстаёт перед ним полуреальной дымкой. Он реально вместе с Арсом был в месте, куда не решался съездить больше десяти лет? Они реально ели сосиски и обнимались? Они с Арсом… реально просто друзья? — Я охеренно устала, — выдёргивает Антона из мыслей голос подруги. — У меня какие-то документы-документы-документы, и вот я ща подготовлю их к этой проверке, так уже скоро следующая! Нихуя нет времени… — Но с Димой вы приходите на работу вместе, — елейно тянет Шаст, садясь на диване. — Мы в холле встретились, — безапелляционно кидает она, даже не поднимая глаз на парня. — И он сразу же свалил из кабинета, даже не поговорив? — Он меня подвозил, — не сдаётся Катя. — А где кофе, который ты всегда просишь купить, когда я тебя подвожу? — Ты когда меня подвозил-то, уже кафешка эта закрыта, — фыркает она, но Шаст продолжает сверлить взглядом её темечко, и она возмущённо кидает. — Да всё отвали, твоя взяла. Мы ехали от меня, — Антон ловит секундный проблеск её улыбки. — Дыроколили ночью дела? — Господи, Шаст, это звучит просто отвратительно, — хихикает Катя, и, наконец, поднимает на него глаза. — А ты тут у меня ночью ничего не дыроколил, мне плед стирать не надо? Но парень не успевает ответить, потому что Добрачёва тут же охает: — Ой, вот я дурочка! Девушка берёт со стула сумку и проходит к Шасту. Она отталкивает парня бедром, чтобы тот подвинулся, и плюхается рядом: — Я знаю, что у тебя каждый год загоны и типа «нахуй этот праздник не нужён», но вот, — она достаёт из сумки небольшую коробку и протягивает Антону. — С днём рождения, кот. Шаст несколько секунд рассматривает белую коробочку с золотыми узорами, а потом переворачивает её и через прозрачный пластик встречается со взглядом чёрных зрачков. — О, из юбилейной коллекции «Гарри Поттера», — из коробки на него смотрит фигурка белой совы — Букли. — Спасибо, — он коротко обнимает Добрачёву. — Это твоё тотемное животное, — улыбается Катя и треплет его по волосам. — И… может устроим небольшую тусовку? Ты нормально познакомишься с Димой, а я… ну не знаю, с Арсом. На несколько секунд Шаст замолкает, утыкаясь взглядом в подарок, и девушка продолжает: — Не, ну если хочешь, можем позвать и Аллочку. Ты же с ней танцевал на корпоративе, — елейно улыбается она. — Мы с Арсом не пара, — отрезает Шаст и тут же добавляет мягче. — Просто, чтобы ты знала. — А где я сказала, что вы пара? — недоумённо спрашивает Катя. — Я просто предлагаю устроить тусовку, где будут люди, с которыми тебе комфортно. Блядь, он дурак. — Прости, чё-то ещё ото сна не отошёл. Давай тогда на выходных? Катя не акцентирует внимание на странном вбросе (спасибо, Боже!) и кивает: — А теперь давай я ещё раз обниму тебя в честь праздника и вали уже. Работы дохера. Добрачёва стискивает его в объятьях, и его колет под рёбра тем, насколько не похоже это ощущение тепла на их первое объятье с Арсом. А почему второе было другим?.. Может как раз потому, что его инициировал сам Попов, в отличие от первого? Только когда Шаст выходит из кабинета, сжимая в руках фигурку, его запоздало настигает масштаб приближающегося праздника. Он, конечно, ходил на корпоративы, которые обожали устраивать по поводу и без в их Отделе, но это… совсем не то же самое, что вечеринка, которую устроил ты сам. Последний раз он устраивал такую у них дома ещё в начале своего первого курса, когда мать уезжала на похороны дальнего родственника. В их двухкомнатной квартире тогда было примерно двадцать человек в начале вечера и двадцать пьяных тел утром. А сам он тогда засосал в ванной одногруппника, с которым потом не разговаривал до конца учёбы. Блядь, хоть бы этот Никита не работал сейчас одним из проверяющих Структуры. Хотя сосался он охуенно, если Шаст правильно помнит. На подходе к кабинету парень вдруг замирает и прислушивается. Из-за двери доносится раздражённый шёпот, и Антону приходится подойти вплотную, чтобы разобрать слова. — Он сияет как ёбаное солнышко, Арс! Может я хуёво читаю мимику, но по этим вот… искоркам вокруг него всё понятно, — судя по звуку Дима меряет кабинет шагами. — Твой батя оторвёт голову нам обоим, когда всё всплывёт, ясно? — Я просто тут работаю, забыл? Искорки, которые ты видишь — галлюцинация, — спокойно и с расстановкой произносит Арсений. — Выпей таблеточку, пропадут. — Ага, — Дима хохотнул. — Ага, блядь. Тогда какого хуя от тебя пасёт сигаретами? Такая нервная работа? — мужчина на секунду замолкает и тут же продолжает злым шёпотом. — Я пообещал прикрывать тебе спину, но я не могу это делать, раз ты ведёшь какую-то свою пиздецки нервную игру. Звуки за дверью затихают, и Шаст даже делает шаг назад, боясь, что его раскрыли, но тут Арс вдруг громче вкидывает: — Дмитрий Тимурович, ну отъебитесь от меня, ей-богу. Опять пришли читать нравоучения? — Нет, у меня всего одно официальное заявление, — раздражённо выдыхает Дима. — Ты, Арс, еблан. Шаги за дверью становятся громче, и Антон дёргает на себя ручку, чуть не сталкиваясь с Позовым. — Даже не останешься выпить кофе? — кидает ему вслед Арсений. Дима ничего не отвечает и чуть сторонится, пропуская Шаста: — Сделай одолжение, въеби ему, а? — выдыхает он и добавляет, прежде чем скрыться в коридоре. — И с др, кстати. Желаю не быть таким долбоёбом, как некоторые. Арсений громко цокает и присаживается на краешек своего стола, подминая несколько дел. Что это было? Но, наученный опытом «подслушивающих под дверью», Антон сначала проверяет, что в коридоре никого, закрывает кабинет и только потом озвучивает этот вопрос. Попов только отмахивается: — Ничего нового, приступ весенней шизы у Димы. Но Шаста такой ответ не устраивает: — Говорил он очень убедительно, — чеканит парень. У Арсения, конечно, невъебический кредит доверия, но это не значит, что он не будет дёргать его хоть за секунду задержанных объяснений. — Поэтому и стал руководителем Научного Отдела, — закатывает глаза Арс, но, натыкаясь на внимательный взгляд Антона, выдыхает. — Слушай, Позов вечно воображает, что должен прикрывать мне жопу, и иногда… «Светится как ёбаное солнышко» — вдруг всплывает фраза из диалога. Это он говорил про Объект? — Он знает, что ты приручил Объект? — удивлённо вкидывает Шаст. На долю секунды Антону кажется, что его напарник растерялся, но тот сразу же берёт себя в руки: — Нет, но догадывается. Блядь. Хуёво. Если Ляся узнает, что Арс приручил Объект, тому точно не миновать звания «агента Хаоса». И его напарник пока даже не знает, что на него хотят повесить это звание вместо «майорского». — А про твоего отца он что говорил? — находится Антон. — Как будто… — Они с батей на короткой ноге ещё с универа, — прерывает его Арс: — Что немного… осложняет нашу дружбу. Шаст напряжённо смотрит на него исподлобья. Арс не кажется пиздящим. И вроде всё состыкуется с ранее озвученными фактами. Ни в одном, сука, нет противоречия. Ладно, блядь. У него у самого камнем на шее висят не озвученные угрозы Ляси в адрес Арса. Угрозы, с которыми он ебёт, что делать, и про которые рассказать надо было ещё вчера. В эти выходные им точно надо поговорить. И может, если Шаст озвучит правду о Лясе, Арс раскроет утаённую часть разговора с Димой. Если она, конечно, есть… — Катя предложила потусить вчетвером, — выкладывает Антон и вытаскивает Буклю из коробки. — Типа она, Дима и… мы. Ты как? — Можно у меня, — мгновенно откликается Попов, наблюдая за тем, как Шаст ставит подарок на стол. — А фигурка на тебя похожа. Попов взлохмачивает волосы и выпучивает глаза. — Иди в жопу, — Антон кидает в напарника пустую коробку, но тот легко уворачивается. — Средненький ты игрок в Квиддич, конечно, — фыркает мужчина. — Зато следователь охуенный, — улыбается Шаст. — Чё, где там твоё «одно из последних дел перед проверкой»? — парень облокачивается о край своего стола. Пока Арс роется в беспорядке своего рабочего места, Антон рассматривает цветок на полке. Первый росток уже вытянулся вверх примерно на десять сантиметров, а рядом виден второй. Весна или реально терапия имени Попова помогла? — На, читай, — наконец, протягивает ему Резюме Объекта напарник. Шаст тут же вцепляется в мелкий шрифт. Объект: БУ-6011 Класс: удовлетворительно опасен (ХХХ человеческих жертв за время наблюдения) Тип: неопределяемый Особые условия содержания: изоляция от живых существ. В ходе следственных действий установлено абсолютно безразличное отношение Объекта к любого вида стимулам. Описание: БУ-6011 — аномальный механизм, строение которого напоминает автомат для компостирования чеков при въезде/выезде с парковок/парковок крытого типа/гаражей/помещений государственного значения с засекреченным назначением/ХХХХХХ и в исключительных случаях при посещении ХХХХХХ ХХХХХ. Внешний каркас состоит из легко деформируемого металла, предварительно определённого как алюминий земного типа. Внутренняя структура объекта представляет собой дешёвую китайскую подделку на аналогичный аппарат фирмы «Chaneto» модели 45XP. Аномальные свойства: Главное аномальное свойство Объекта состоит в способности неконтролируемо раздражать находящихся рядом людей своим присутствием. Жертвы, находящие рядом с Объектом дольше нескольких секунд, начинают проявлять признаки агрессии и даже гнева, вплоть до полной потери контроля над своими действиями. Данный факт был многократно подтверждён повреждениями, с которыми обнаруживаются Объекты данного типа: следы пинков на корпусе, оторванные части механизма, а так же… — Серьёзно, Объект заставляет людей злиться? — фыркает Антон. — А как же откусывать пальцы при попытке пробить билет? — Откусывать и выкидывать в параллельную реальность, — Арс забирает у него дело и тыкает в одну из строчек. — Ты адрес-то посмотрел? Шаст чертыхается и снова переводит взгляд на лист: Горикова, 35. Что-то знакомое. — Я знаю! Это платный паркинг недалеко от меня. Я же там машину оставляю на время морозов, — удивлённо заканчивает парень. И всё это время там был Объект. Прикол. — Ну, значит, быстрее закончим, — кивает Арс, накидывает пальто и проходит к выходу. Антон тут же следует за ним. Когда они идут по коридору — это ощущается правильно. То, как в окружении десятка шепчущихся дверей они молчат, не нуждаясь в словах. То, как Шаст отступает назад, пропуская Арса вперёд перед турникетами. То, как Попов придерживает для него входную дверь. Солнце слепит глаза и греет кончики пальцев, а Антон ловит себя на мысли, что он и не заметил, как они стали тандемом, а не просто случайно оказавшимися рядом людьми. «Рено» приветственно мигает фарами с привычного места, и Шаст тоже мысленно с ним здоровается. Зато Арсений проводит по его корпусу рукой так, будто на самом деле похлопывает приятеля по плечу. Антону иррационально это приятно. Как будто Арс нашёл общий язык с его близким другом. — Мы с тобой как будто в роуд муви, — кидает Антон, залезая в машину. — Только и делаем, что ездим куда-то. — А ты, когда один работал, только в кабинете сидел, что ли? — Ну да, — кивает Антон и выводит «Рено» с парковки. — Выезжал на дела раз в неделю, да и всё. Я же тебе говорю, — он сворачивает на прилегающую улицу и прибавляет скорость. — У меня до твоего появления была обычная офисная жизнь. Так что ты её… — он задумывается, подбирая эпитет: — охуенно раскрасил. Арс самодовольно усмехается. — Правда иногда это краска оставляет всякие, — он подёргивает рукой, чтобы рукав худи немного сполз вниз: — шрамы. Тонкая белая линия почти не видна на кисти в солнечном свете. — Ну давай, скажи, что это Мыша виновата, и ты не пиздил её Контейнером, — фыркает мужчина. Шаст чувствует настойчивое фантомное пощипывание на запястье, как бывает каждый раз рядом с Объектом. — Эй, не мешай мне вести, — возмущается он и фантомное касание тут же пропадает. — Арс, закинь её на заднее сидение, чё она подслушивает. Попов закатывает глаза, но достаёт из внутреннего кармана пальто Мышу. Объект коротко стрекочет и прыгает на заднее сидение, вырываясь из рук Арса.Пиздец, видела бы нас Ляся
Город кажется Шасту солнечным. Не таким пиздецки серым, каким он всегда предстаёт даже в самых тёплых лучах, а будто наполненным изнутри смыслом. И этот смысл отражается в нём самом и отзывается теплом на коже, каждый раз, когда Арсений прикасается к нему. Каждый раз, когда он смеётся. И даже каждый раз, когда смотрит своим сучьим взглядом. Мимо них текут дороги и минуты, но никто не нарушает молчание. В этом молчании Антон угадывает, что он перестал волноваться, если они вдруг замолкают. Это «говорящее» молчание. Когда они въезжают в его район, Шаст бессознательно констатирует: тут я вчера покупал продукты, около этого здания больно ёбнулся на льду месяц назад, а на этом светофоре чуть не попал под машину, залипая в телефон. — Тупая какая-то улица, — фыркает Арсений. — А? — Говорю, мне чуть в бок не въехали, когда вёз тебя тогда… когда отравили. Шаст рассеянно просматривает перекрёсток, который проезжал тысячи раз. И перед глазами снова появляются картины того дня: его мотает из стороны в сторону на заднем сидении, а перед лобовым стеклом пролетает железное ограждение. — У тебя права вообще есть? — тянет Шаст и заворачивается во двор. — Судя по тому дню, нихуя нет. — Или, судя по всей нашей жизни в этом городе и… государстве? — Арс замолкает, но ловит непонимающий взгляд Антона и продолжает. — Ну, типа права и обязанности. Антон коротко смеётся. Вроде такое элементарное сравнение, а его разъебало. Они заезжают в покатый и узкий коридор крытой парковки. Салон погружается в полумрак, нарушаемый лишь огоньками от лампочек, которые скользят по салону. Неужели нельзя сделать нормальное освещение на дохуя дорогой парковке? — Не вздумай больше садиться за руль моей машины, — вкидывает Антон, сворачивая на первом же съезде. Арс постукивает кончиками пальцев по дверной обивке, театрально выдыхает и закатывает глаза: — Окей, в следующий раз, когда тебя отравят, я закажу такси бизнес-класса, а ты потом будешь оплачивать чистку всего заблёванного салона. — Меня вырвало, потому что петлял как ненормальный, — вяло отвечает Антон, высматривая место и аккуратно паркуясь. — Ну и иди в жопу, — фыркает Арс и, как только Антон глушит двигатель, выскакивает из машины, подхватив Мышу. Что? Шаст несколько секунд смотрит через боковое стекло на то, как мужчина удаляется от машины. Это могло бы быть сценой из фильма — Арс уходит по парковке, а полы пальто драматично развиваются за ним. — Эй? — но Попов не оборачивается, поднимаясь обратно к выходу. — Ты куда? — За кофе схожу и вернусь, — кидает мужчина. — Без меня спускайся, Объект между первым и вторым съездом. Шаст остаётся растерянно смотреть вслед уходящему напарнику. Он нихуя не понимает. Они же просто лениво перебрасывались стёбными репликами. Ну водит его напарник плохо, и что? Это никак не влияет на то, что Шаста переёбывает просто от нахождения рядом с ним. Или это было дежурное «пошёл в жопу»? Но почему тогда он свалил за кофе? Или это уже Объект на Арса действует? Учитывая то, как липнет к нему Мыша, не исключено, что и другие Объекты он… чувствует отчётливее. Пока Шаст вылезает из «Рено», он крутит эту теорию. А вдруг у него эта способность взаимодействовать с Объектами врождённая, и изучение теории нихера здесь не при чём? Шаст вот тоже теорию учил, но это не помешало Мыше в первую их встречу его обжечь, а вафельнице прыгнуть на него в Доме Учёного. Ладно. Когда Арс вернётся с кофе — они всё спокойно прояснят. Хотя это вряд ли, если это реально Объект… Значит, после того как зафиксируют Объект и выйдут на улицу, всё прояснят. Антон запихивает все вопросы поглубже и рассматривает указатели над машиной. Так второй спуск — это… БАМ Что? Шаст непонимающе вертит головой, но звук будто идёт со всех сторон сразу. Он одним движением открывает дверь машины и дёргает бардачок. Прямо ему в руку выпадает кобура с пистолетом. БАМ — БАМ Лампочки освещения начинают поочерёдно лопаться с тихим треском. Парень снимает оружие с предохранителя и направляет в сторону парковочного спуска. Звук в той стороне усилился, но сказать, что именно скрывается там — невозможно. Все лампочки в той стороне уже взорвались. Он отходит за дверь машины и чуть пригибается, используя её в качестве щита. Шаст отчаянно всматривается в черноту туннеля и через несколько секунд видит движение. БАМ-БАМ-БАМ Сначала кажется, — это просто туман. Но уже в следующую секунду на него надвигается огромная пылевая туча, а прямо за ней… рушатся стены туннеля. Да блядь. И, прежде чем он успевает это озвучить, туча накрывает его. В лёгкие сразу же набивается пыль, и его сгибает пополам в приступе кашля. Последнее, что он видит в этом хаосе — в двух метрах впереди крошится и складывается пополам бетонное перекрытие. А потом всё исчезает в темноте и шуме.