Я тебе не детка

Туман был плотным, словно молоко. Прохожие и автомобили следовали своим маршрутам с осторожностью, опасаясь непроглядной дымки. Уже давно приевшиеся пейзажи Нью-Йорка в этом погодном явлении обрели новые черты. Ими хотелось любоваться, но сделать это не позволяло волнение, стискивающее горло. По крайней мере, одному из пассажиров. Чонгук и Намджун ехали в агентство на заднем сидении такси. На коленях менеджера был ноутбук. Ким вдумчиво тер подбородок, просматривая сайт со скульптурами, желая пополнить свою коллекцию каким-нибудь творением. Модель же то и дело поглядывал на экран своего смартфона и нервно поджимал губы. Время ускользало с чудовищной скоростью. Джейми снова будет зол. Разве Чон виноват, что примерка задержалась? Нет. Будет ли его новообретенный парень слушать объяснения? Тот же ответ. — Пора бы вписать меня в свое расписание, а? Уже месяц встречаемся. Если для тебя это хоть что-то значит, перестань быть таким эгоистом, — недовольно выдал Торн, когда на прошлой неделе Чонгук опоздал на свидание. Всего на десять минут. Даже такая мелочь выводила дизайнера из себя. Конечно, ведь Торн и не помнил тех дней, когда ему самому приходилось подстраиваться под людей и обстоятельства. Имея свой бренд и офис в полном подчинении, дизайнер мог распоряжаться временем как только хотел. И ненавидел, когда кто-то нарушал его планы, даже на самую малость. — Как тебе? — раздался голос, вытаскивая Чона из мыслей. Намджун повернул ноутбук к Чонгуку. — Из настоящего мрамора? — Младший восторженно вытянул губы, глядя на скульптуру пегаса. — Ух ты... Классная. Смотри, а у этой ещё кристаллы в крыльях. Чудо просто! — На это чудо моих накоплений не хватит, — хмыкнул Намджун. — Но на предыдущую — вполне. Давно хотел что-то подобное. Чонгук представил, как фигурка украсит изысканную комнату менеджера, и улыбнулся. Вспомнил вещи, которые видел у него. Картины, шкатулки, скульптуры, икебаны и прочие штуки, названий которых он и не знал. Чона пленяла страсть старшего к искусству. Намджун выражал себя, знал, чего хотел, и жил осознанно. Для себя. Он был для этого достаточно смел. — Я нечасто бываю у тебя, но мне нравится смотреть на твою коллекцию. Она поразительно прекрасна. Менеджер замер в удивлении. Голос Чонгука был таким, словно он делился секретом. — Гармоничная и утонченная, прямо как ты. Одни твои ямочки на щеках — целое искусство! — Последнюю фразу Чонгук сказал весело, чтобы сбить напряжение, и лучезарно улыбнулся. — А глаза, так вообще, м-м... Намджун покачал головой, смеясь. — Понимаю, у тебя романтическое настроение из-за свидания, но не забывай, — Ким погрозил пальцем, — смущать меня в твои обязанности не входит. — Это веление души, — Чонгук прижал обе ладони к сердцу и хихикнул. Работа менеджером — одновременно проклятие и благословение. Намджун об этом часто думал. А еще о том, что пока его подопечным не стал худенький и стеснительный мальчик из Кореи, второй категории вообще не существовало. Вместе со странными привычками, сильным акцентом и железными палочками для еды Чонгук принес с собой в Америку частичку свежего воздуха и много-много душевного тепла. Да, он был страшно впечатлительным и загонялся по любому поводу, но — к счастью или сожалению — вредил этим только себе. Намджун никогда, за всё время работы не видел, чтобы кто-то был так чуток по отношению к окружающим, как Чон. Младший был вежлив, добр и внимателен, проявлял сочувствие и оказывал помощь, даже когда его самого душило отчаяние. Не то чтобы остальные модели были черствыми злюками, но в их головах не укладывалось, как амбиции могли дружно уживаться с трепетным отношением к соперникам. Мода — жесткий бизнес. Хоть открытой вражды никто не проявлял, остальные работники агентства относились к Чонгуку настороженно, ведь "не может он вправду быть таким добрым, ну никак!" И всё ждали от него оплошности, чтобы подтвердить свои догадки. Не секрет, что большинство слухов, которые распространяли о Чоне, рождались из зависти. Чонгук обладал притягательностью, которая другим и не снилась. Та шла изнутри, из приземленности, легкой наивности и простого желания проявить свои таланты. А если последние имеются, к чему топить конкурентов? Соперничать куда интереснее! Спустя годы, проведенные бок о бок, Чонгук стал очень дорог Намджуну. Это противоречило правилам агентства и внутренним принципам менеджера, но он заботился о модели скорее как о члене семьи, а не о работнике. И вполне мог пойти против руководства, если от этого зависело благополучие Чонгука. — Похоже, эта пробка никогда не закончится... Я пока закажу перекусить, да? Что ты хочешь? — У меня же диета перед показом. Ты чего? — Чонгук прижал ладонь ко лбу старшего, шуточно проверяя температуру. — Заработался? Подъем! Мы на Неделю моды летим послезавтра. Надеюсь, полет не задержат, с этой погодой. Я очень-очень хочу поехать. Наконец увижу Париж. Пальцы Чона были холодными и такими тонкими, что кольца с них почти соскальзывали. Намджуну хотелось вычеркнуть голодовки из его жизни раз и навсегда, да и много других дизайнеров вещей, если честно. Но он лишь менеджер, а Чонгук — лишь его работа. Он не может вмешиваться. — К тому же, у меня нет времени, совсем. Я только приму душ и побегу на встречу. Измотанный рабочим днем и километровыми пробками, Намджун ввалился в свою комнату неуклюжей картофелинкой. Не включая свет, он плюхнулся на кровать и задремал. — Проверить почту... Ра-аспечатать документы... Собрать чемодан... — перечислял Ким дела на оставшийся вечер, зевая. — Это три... Что еще? Было что-то еще... Со стороны двери доносилось настойчивое пиканье. Менеджер так увлекся бормотанием, что обратил внимание на звук только спустя время. И подорвался с места, как ошпаренный, сбивая тумбочку. Журналы по искусству разлетелись по полу, мешая пройти, но с горем пополам Ким пробрался к выходу. — Что случилось? — Намджун нажал кнопку на пульте на стене, чтобы связаться с комнатой модели. — Чонгук? Эй, ты слышишь? Никто не ответил. Ни разу ещё модель не пользовался кнопкой вызова. Волнение обдало Намджуна ледяной волной, и он впервые ощутил последствия своей привязанности. Чонгуку нужна была помощь, а он не мог сдвинуться с места от страха. Картинки, одна хуже другой, замелькали перед глазами. В каждой из них без сомнения фигурировал Торн. Мысль о дизайнере зажгла внутри лютый гнев. Намджун отмер, стукнул себя по лбу за медлительность и побежал по коридору. Оказавшись у нужной комнаты, ввел код доступа и распахнул дверь. Чонгук сидел на полу, прямо под пультом управления. С его волос и голого тела капала вода, а полотенце было наспех обернуто вокруг бедер. Лицо бледное, словно фарфор, а дыхание частое и сдавленное, как при тошноте. — Воды... дай, пожалуйста, воды... — прохрипел Чонгук. Одну руку он прижимал к голове, а другой стучал по уху — видимо, то заложило. Сделав несколько больших глотков, модель отставил стакан резко и неаккуратно, и часть воды расплескалась по полу. — Мне так плохо стало в душе. Голова закружилась, перед глазами всё черное. Прости, напугал я тебя. — Сейчас ты как? — Намджун чуть приподнял его, помогая сесть удобнее, и убрал мокрые пряди со лба. — Меня видишь? Чонгук моргнул раз-другой, и чернота стала рассеиваться. Наконец, хоть какое-то облегчение. Парню было очень не по себе. Так и случаются обмороки? Штатный врач прибыл быстро. Вместе с Намджуном они перенесли Чонгука на кровать, где ему первым делом измерили давление. Мужчина в халате покачал головой, глядя на аппарат. — Ниже некуда, — констатировал он и окинул модель цепким, хмурым взглядом. — У него сильнейшее переутомление. Лечение простое: успокоительные и отдых. Как можно больше отдыха. — Нам вот-вот лететь во Францию, — сказал Намджун подавленно. — На показ. Черт. Это его вина. Он должен был следить за Чонгуком лучше — именно за ним, его здоровьем, а не соблюдением дурацких указаний агентства. Менеджер ходил из угла в угол и кусал щеки изнутри, пытаясь притупить негодование и злость на самого себя. — Если хотите, чтобы это был его последний показ, летите, — фыркнул врач. Он был седым и морщинистым и плевать хотел на ненавистный бизнес, частью которого был уже много лет. Будь люди менее злыми и жадными, у него было бы гораздо меньше пациентов. Особенно таких, что ради красоты лишали себя счастья молодости. Врач встал и протянул менеджеру список успокоительных. — Две недели отдыха, легких прогулок, хорошей еды и крепкого сна, — продиктовал мужчина строго. — Настоятельно прошу вас выполнить хотя бы этот минимум, иначе в следующий раз его ждет госпитализация. Всего доброго. Проводив врача за дверь, Намджун тяжело вздохнул и уткнулся лбом в твердую поверхность. — Джун? — раздалось сзади. — Да? — О, наконец-то, уши снова слышат, — сказал Чонгук с вымученной улыбкой и слегка приподнялся. — Так что, всё в порядке? Мне сейчас гораздо лучше. Пропью эти таблетки и полетим, да? О, блин! Меня же Джейми ждет. Чонгук готов был вскочить, но Намджун надавил на его плечи, вынуждая сидеть. — Мы никуда не летим. И ты никуда не идешь. А таблетки правда стоит пропить, пока ты будешь отдыхать. Весь следующий месяц. Тысяча вопросов и восклицаний со стороны младшего была успешно проигнорирована. Намджун молча достал из шкафа мягкие штаны и толстовку со свободными рукавами и положил на колени уже вовсю всхлипывавшему Чонгуку. Ким ему всё объяснит, обязательно, но только когда сам уложит произошедшее в голове. — Оденься, раз силы есть. Я переговорю с директором и принесу еду. Что ты хочешь? — Я хочу сходить с Тэхеном в Лувр. Я обещал ему, — выдал Чонгук и уткнулся в стопку одежды лицом, заплакав от горечи и досады. Слез было, как воды в море. По вине самого Чона или обстоятельств, самое большое желание его сердца постоянно сдвигалось на второй план, ускользало. Сколько это уже продолжалось? Почему вообще началось? Почему? Чонгук копался в себе, но не мог найти ответ. На ум приходило одно: "Я не такой, как нужно". Эта фраза, словно выжженная на коже, без конца крутилась в голове. Он сам так решил? Или кто-то внушил? Чон задыхался от негодования и плакал, плакал, плакал. Лишь когда истерика начала утихать, ощутил, что чья-то широкая ладонь мягко поглаживала его по спине. — Нам даже некем его заменить, все модели распределены, — ворчал директор с багровым от злости лицом. Он дернул рукой, роняя бумаги со стола на пол. — Черт, какой убыток, какой удар по репутации! Я его выгоню нахер! Что это за профессионал, который рушит все планы из-за какой-то головной боли? Намджун стоял напротив, сложив руки за спиной. Те уже давным-давно сжались в кулаки. — Если дело в деньгах, — менеджер в этом не сомневался, — вы можете покрыть убыток за мой счет. Спишите, сколько нужно. Статуэтку можно и потом купить. Через пару лет. — Давай в твоем телефоне установим мой номер в качестве экстренного? — предложил Намджун, после того как вернулся в комнату к Чонгуку и пересказал ему слова врача. — Надеюсь, это не пригодится, но вдруг что? Чон безучастно кивнул и отдал свой смартфон в руки Кима. Это для его блага — конечно, он понимал. Но на душе всё равно было паршиво. Глубокий вдох. Выдох. Ладно. Всё пройдет и наладится, как-нибудь, обязательно. Надо отвлечься на что-нибудь приятное. Пожалуй, столик, уставленный блюдами из бразильского ресторана, отлично в этом поможет. — Тут... Пришло сообщение от Торна. Чонгук нахмурился. Он протирал салфеткой железные палочки для еды, пытаясь придумать, как объясниться с дизайнером, не вляпавшись в очередной конфликт. Эти ссоры выжимали из Чона все силы. — Хочешь, я ему отвечу? — предложил менеджер. — Со своего телефона. — Да. Пожалуйста. Суп с креветками, лаймом и чесноком, зовущийся мокека, был таким насыщенным и вкусным, что Чонгук и не заметил, как опустошил миску. Тело наполнили силы, и от получения долгожданных калорий хотелось пуститься в пляс. — Готово. С кем ещё связаться? Чонгук помотал головой. — Ни с кем. — А тот, из Парижа? — Я сам. — Уверен? Он разозлится, накричит, ты расстроишься... — Глупостей не говори, — Чон вскинул палочки в предупреждающем жесте. — Это Тэхен. Он мне никогда больно не сделает. Скорее, это я его уже извёл совсем. Намджун фыркнул и принялся за свою порцию еды. — Пусть отстанет, раз что-то не нравится. Чонгук улыбнулся. Не отстанет. Это Тэхен. В отличие от некоторых, он готов был ждать свою любовь.