До самого конца

В июле многие представители высшего класса покидают душные стены своих городских домов. Остаток лета они проведут в загородных имениях, устраивая утомительные вечеринки в саду и сочиняя достаточно постыдных историй, чтобы развлечь себя до следующего светского сезона. Сиэль не мог позволить себе такие бессмысленные развлечения, да и терпения на них у него не было. Пока каждый граф, виконт, лорд и сир сбегал из столицы, Сиэль не намеревался покидать Лондон. Он не бросит это дело так просто, особенно сейчас, когда он нашел ключ к своей долгожданной мести. Даже тот факт, что след остыл, не мог сломить его решимость. Он не мог позволить сэру Артуру или, что важнее, Отцу считать себя слабым. В конце концов, он был Сторожевым Псом королевы, а не маленькой пугливой дворняжкой, которая бежит, поджав хвост, при первых признаках опасности или трудности. Со дня бала прошла неделя, еще больше — со дня смерти последних двух жертв. Сказать, что Сиэль не находил себе покоя — ничего не сказать. — В письме он сказал, что дает мне шанс подумать о «своих грехах», — сказал Сиэль, когда Себастьян наливал послеобеденный чай. — Интересно, о каких грехах он говорил? — Слово «грех» берет свое начало в стрельбе из лука, милорд, — подметил Себастьян. — Оно означает сделать выстрел и не попасть в цель. Иными словами, сделать погрешность. Возможно, Отец хочет, чтобы вы признали собственные огрехи. — Мои неудачи, — фыркнул Сиэль, зажимая переносицу и предвидя скорую головную боль. — Неудачи в чем именно? В его поимке? В мести за смерть родителей? — Хотя это одно и то же, я уверен. — Мне достаточно известно о моих огрехах, Себастьян. — К сожалению, ничего не поделать, пока он не выйдет из укрытия и… — … не убьет снова, — закончил Сиэль. — Знаю. Но это не обязано мне нравиться. — Вам письмо от королевы. — Себастьян видел, что Сиэль вот-вот закипит от злости, и быстро сменил тему, кладя перед ним конверт. — Что на этот раз? — Сиэль вздохнул и грубым движением вскрыл письмо. Себастьян чувствовал его раздражение, оно искрилось, как зажженный фитиль, и грозилось взорваться. — Четверо абсолютно здоровых людей умерли из-за остановки сердца, вызванной неизвестным веществом. Свидетели сообщают, что в день смерти жертвы посещали частные опиумные притоны. Королева хочет, чтобы я нашел распространителей вещества и прикрыл их бизнес. — Кажется, придется нанести визит нашему другу мистеру Лау. — Себастьян подался вперед, читая письмо через плечо Сиэля. Стоило повернуться, и юноша легко мог потянуть его за галстук и… Вот оно, побуждение, что скреблось в его подсознании с ночи на балу. Оно было как ранка, и почесав один раз, остановится было почти невозможно. С каждым днем желание поцеловать Себастьяна становилось сильнее; пальцы сводило от желания прикоснуться к нему. Он стал бояться того, что мог совершить по неосторожности, почти все время держал руки сжатыми и сосредотачивался на чем-то другом, когда Себастьян был к нему особенно близко. Однообразие прошедшей недели невероятно затрудняло задачу. И пусть это дело о наркотиках казалось пустяковым, по крайней мере, оно требовало появления на публике. Когда вокруг были люди, контролировать себя было как никогда необходимо, поэтому делать это становилось проще. Сиэль ни за что бы не поверил, что наступит день, когда он предпочтет чужое общество одиночеству. Еще месяц назад он решил бы, что сошел с ума, почти с радостью ожидая встретиться с Лау. Отчаянные времена требуют отчаянных мер. Воздух в опиумном притоне Лау был гуще супа. Хотя при нынешней погоде воздух снаружи был немногим лучше, на улице, по крайней мере, не приходилось прикрывать рот и нос. Дым висел над ним бледным облаком и до слез щипал глаза; юноша не видел ничего дальше вытянутой руки. Сиэль уже весь вспотел под одеждой, а при мыслях о Себастьяне становилось только жарче. Оставалось надеяться, что Лау не будет слишком навязчивым. Куда бы Сиэль ни смотрел, он всюду видел женщин, всех полураздетых. Он никогда не считал, сколько женщин работают на Лау, но с каждым разом их казалось все больше. Сегодня он насчитал уже около двадцати. Большинство из них лениво расхаживали и курили. Каждая останавливала свои стеклянные глаза на Себастьяне, разглядывая его с неприкрытым вожделением. Сиэль не мог их винить — он и сам был повинен за мысли, подобные тем, что сейчас возникали в головах этих женщин. Одна из них подошла ближе, чем осмеливались другие, и с мрачным взглядом выдохнула дым прямо в лицо Сиэля. Он резко открыл рот, непреднамеренно вбирая в легкие только больше отравляющего воздуха. Потом схватился за горло и сухо закашлял — вкус напоминал кровь с грязью и оседал во рту, как пыль. Юноша пытался отдышаться, но тело не слушалось. Он согнулся пополам, упираясь руками в колени, и продолжал кашлять. Себастьян легонько похлопал его по спине. Сиэль почувствовал холодное прикосновение воспоминаний: та же самая рука касается его лба, проводит по волосам, прижимает его. Он выгнул шею и бросил быстрый взгляд на Себастьяна — на его лице было то же беспокойство, что всегда появлялось в таких ситуациях — знакомое, извечное, покорное. Последнее было хуже всего. За каждым воспоминанием, за каждой фантазией следовала боль, вызванная знанием того, что Себастьян всего лишь следовал приказам. Сиэль не мог избавиться от чувства стыда, который испытал, поняв, почему Себастьян отстранился в тот раз. Должно быть, это забавляло его, и он считал Сиэля глупцом за такие просьбы, за то, что он открыл перед ним свои чувства и наивно полагал, что они окажутся взаимны. Себастьян сделал то, о чем просили, а потом убежал, вероятно, чтобы посмеяться над его человечностью. Должно быть, так оно и было. — Ах, Сиэль Фантомхайв, вы наконец решили со мной повидаться. Голос проникал сквозь дым, сопровождаемый своим источником. Лау вошел в комнату откуда-то из глубины здания, его шелковый наряд слышимо шуршал на каждом шагу. Рядом с ним, как всегда, была Лан Мао; девушка бросила на Сиэля свой обычный безразличный взгляд. — Я все думал, когда же вы соблаговолите навестить мое скромное заведение. — Лау широко взмахнул руками над головой. — В таком случае, я полагаю, вы готовы ответить на мои вопросы. — Сиэль выпрямился, холодно посмотрев на Лау. Сегодня ему особенно не хотелось пустой болтовни: голос был хриплым от дыма и кашля. — Разумеется, милорд. У меня к вам только один вопрос. — Лау наклонился вперед, его лицо оказалось в нескольких дюймах от лица Сиэля. Рука Себастьяна, которая по-прежнему лежала на спине хозяина, дернулась. — Зачем пожаловали? — Что значит «зачем пожаловали»? Ты только что сказал, что ждал меня! — раздраженно прошипел Сиэль. — Правда? — Лау рассеянно улыбнулся. — Я польщен. Надо полагать, у вас есть более важные дела, чем я, особенно когда Убийца из Мидтауна все еще на свободе. — Именно. — Сиэль скрестил руки и нахмурился в ответ на плохо скрываемую насмешку. — Поэтому я не намерен оставаться здесь дольше, чем необходимо. Из-за нового наркотика на черном рынке королева приказала мне положить конец недавним смертям в опиумных притонах, подобных этому. Очевидно, что это дело не входит в мои приоритеты, так что я не могу допрашивать каждого торговца в Лондоне. — Вы спрашиваете, знаю ли я что-нибудь об этом «новом наркотике». Лау начал расхаживать вокруг них; несколько женщин последовало его примеру, формируя странный хоровод. Себастьяну это не нравилось. — Возможно, — медленно и протяжно сказал Лау, — но временами память подводит меня. — Я сюда не в игры пришел играть, Лау. Говорите, что вам известно, или уже через час вас арестуют. — Ах да, тот наркотик. Лау резко прекратил свое хождение; девушки позади него споткнулись от неожиданной остановки и врезались друг в друга почти в комической цепной реакции. Беспечно взмахнув рукой, мужчина велел им уйти. Они разбежались в разные стороны, осталась только Лан Мао. Она побрела к ближайшей кушетке и разлеглась на ней, словно в обмороке. — Вещество, которое вы ищите, называется язык дракона, — начал Лау. — Это маленький красный цветок, произрастающий в определенном регионе на юго-западе Китая, там есть деревушка на краю холма. Язык дракона — единственное, что растет в тех местах. — Что он делает? — Сиэль не думал, что этот вопрос способен привести вред. — Когда цветок высушивают и сжигают, он испускает сладковатый дым. Если его вдохнуть, он усиливает самые приятные из физических ощущений. — Афродизиак, — упростил Себастьян. О, господи. Сиэль чувствовал, как ему становится жарко, и не сомневался, что лицо заливалось румянцем. Собственное тело предавало его. Он поморщился, ожидая, что Лау скажет что-нибудь еще и смутит его больше, но тот лишь смотрел и улыбался. — Любопытно, — вновь заговорил Себастьян, явно забавляясь происходящим больше положенного, — как вещество, призванное вызывать удовольствие, привело к нескольким летальным исходам? — Всему своя мера, — мудро произнес Лау. — Некоторые люди совсем не умеют себя контролировать. — Ясно. — Себастьян кивнул, окончательно забрав на себя инициативу в этом разговоре. — Длительное воздействие увеличивает кровяное давление, что в итоге вызывает остановку сердца. — Удайся им освободить свое желание до конца, их судьба могла бы повернуться иначе. Лау смотрел прямо на Сиэля, которому хотелось заползти в глубокую, темную яму и быть там погребенным заживо. — Бог мой, — дразнящим голосом проговорил китаец, снова наклоняясь к Сиэлю. — Неужели граф Фантомхайв не знаком с природой человека? Себастьян едва удержался от смеха. Лицо Сиэля покраснело как свекла, губы тихо шевелились, пытаясь подобрать слова для колкого ответа. Забавно, что Сиэль, который совершенно спокойно мог встретить воров и убийц, при первом же упоминании о сексе превращался в сгорающего от стыда заику. Себастьян подумал, что такую реакцию, более чем вероятно, сопровождали мысли, которые заполняли голову графа со дня бала. Сделка и последующие отношения с Сиэлем были особенны тем, что они оба узнавали о себе что-то новое. Их связь приводила к изменениям, о возможности которых они не догадывались. Себастьян узнал, что даже после стольких томительных лет среди людей находились еще те — или, по крайней мере, тот, — кому удавалось удивить его. Он узнал о собственной неготовности перед лицом перемен, перед внезапным натиском чувств, которые в нем не существовали или же дремали в ожидании, пока что-то или кто-то не пробудит их от сна. Себастьян не был готов к тому, что почувствовал во время второго поцелуя с господином. Его охватил восторг от мысли, что Сиэль хотел этого осознанно. Истинный смысл такого восторга не ускользнул от его внимания, и он увернулся от привязанности, которая уже сформировалась. Демон считал себя слабым за то, что хотел кого-то в таком смысле. Он так долго придерживался высоких стандартов бессердечности, что единственное, что он мог сделать перед лицом провала, это спрятаться; собственная трусость поражала и пугала. Сиэль, очевидно, воспринял это как отказ, потому что ни разу с тех пор не заговорил о поцелуе. На самом деле, за последнюю неделю они толком ни о чем не говорили. Сегодня юноша сказал ему больше слов, чем за последние три дня, вместе взятые. Молчание, хотя Себастьян и ценил его, было ненавистно, если исходило от Сиэля. Но, как обязывает контракт, он мог лишь следовать приказаниям. И хотя ему хотелось изменить положение вещей, он не мог ничего поделать без согласия хозяина. А взять то, что взять его не умоляли, было бы пустой победой. Главное — заставить Сиэля умолять. Но всему свое время. — Кто распространяет наркотик? — Сиэль вернул себе способность мыслить здраво, по крайней мере, достаточно, чтобы сформулировать вопрос. — Откуда ведутся поставки? — Боюсь, этого мне не известно, милорд. — Лау развел руками, как бы доказывая свою честность. Сиэль был уверен, что это ложь. Он уже подумывал снова пригрозить китайцу арестом, даже депортацией, но любимым занятием Лау было разгадывать блеф — он знал, что являлся ценным информатором, и потому опережал в этой игре. — Прекрасно. Благодарю, мистер Лау. — Сиэль сухо поклонился, поворачиваясь к выходу. — Надеюсь на нашу скорую встречу, Сиэль. — Лау помахал ему вслед; юноша слышал, как шуршат рукава. Сиэль глубоко втянул воздух и не выдыхал, пока снова не очутился на улице. Один взгляд на веселые глаза Себастьяна давал понять, что краска с лица еще не сошла. — Ох, замолчи, — пробурчал он. — Молчу, милорд. — Полагаю, для тебя это смешно, — обвиняющее проговорил Сиэль, поворачиваясь спиной к Себастьяну и направляясь к карете, что стояла неподалеку. — Странные сексуальные практики людей наверняка забавляют такого, как ты. — Вообще-то, я думал о том, как удивительно приятен был тот факт, что Лау держал свои руки при себе. Не ты один такого мнения, подумал Сиэль. — Ненавижу, когда другие трогают мои вещи, — продолжил Себастьян. — Довольно по-детски, если быть честным, но, уверен, вы понимаете, о чем я. Сиэль крутанулся так резко, что Себастьян мог бы повалиться на него, не предвидь он как раз такую реакцию. Повалиться на Сиэля — вот это была приятная картина. Вместо этого они оказались нос к носу; нечто вроде электричества проскочило там, где их тела почти соприкасались. На долю секунды напряжение между ними было настолько плотным, что его можно было резать ножом. Внезапно Сиэлю стало очевидно ясно, что именно задумал демон. Не следовало сомневаться в его способности видеть насквозь каждый обман. Возможно, не отказ побудил Себастьяна так резко отстраниться. Он наверняка знал, что хотел того же, что и Сиэль, и просто ждал, пока тот сделает следующий шаг, пока не проиграет игру. Попросить Себастьяна поцеловать его было первым пунктом, но недостаточным, чтобы подписать капитуляцию. А от вызова Сиэль никогда не отказывался. — Не думай, будто я не знаю, что ты пытаешься сделать, — Сиэль почти что прорычал эти слова. — Не стоит играть со мной в такие игры. — Вы раните меня, сэр. — Себастьян приложил руку к груди, изображая печаль. — Я никогда и никоим образом не осмелился бы побуждать вас к действиям. — Посмотрим, — фыркнул Сиэль. Он продолжил путь по тротуару, словно и не останавливался. Походка была твердой, решительной. Совершенно ясно, что эта битва пройдет на равных. Ничего другого от своего хозяина Себастьян и не ожидал. Весь оставшийся день ушел на сбор необходимой информации о жертвах. Все они были финансово обеспечены и проживали неподалеку друг от друга. Все умерли дома, незадолго до рассвета, вернувшись после «незаконченных дел». Это наталкивало на мысль, что все они подверглись воздействию препарата в одном и том же месте. Найти это место оказалось более затруднительно. Они обошли с дюжину домов в районе, где проживали жертвы, по крупицам собирая гипотезы, которые в основном сводились к параноидальным слухам. Некоторые слухи, однако, рождались из правды. Предполагаемый притон находился в доме, ничем отличающимся от своих соседей. Они следили за ним, когда солнце скрылось за крышами. Тучи на горизонте кипели от надвигающейся грозы. Вскоре небо потемнело, а движения у дома так и не было. — Придется обыскать это место, — настороженно сказал Сиэль. Последний дом, который он велел осмотреть, взорвался, и это едва не стоило Себастьяну жизни. Сиэль понимал, что было неразумно полагать, что это повторится, но лучше оставаться начеку. — Хотите, чтобы я вошел один? — спросил Себастьян. Сиэль услышал только слово «вошел» и бросил на демона сердитый взгляд. С тех пор как они покинули заведение Лау, Себастьян использовал в предложениях столько намеков, сколько только могло сойти ему с рук. Это была далеко не самая провокационная вещь, которую он успел сказать, но воображение Сиэля легко поддавалось, и демон знал это. — Нет, — ответил Сиэль, — лучше пойти вместе, — он очень осторожно произнес «пойти», чтобы Себастьян понял, что он намеренно избегает слово «войти». Но избегать мыслей было сложней, не говоря уже о картинах, которые возникали в его голове. Они быстро перешли дорогу к дому, не волнуясь, что их могут увидеть. Ступени порога не скрипели, как ступени у дома Хейга — Сиэль решил, что это был хороший знак. Дверь была заперта. Дверь в доме Хейга была открыта. Сиэль закрыл глаза и увидел пламя в темноте. — Будь осторожен, — слова вырвались раньше, чем он успел остановить их. — Я всегда осторожен, — ответил Себастьян. Дворецкий толкнул дверь плечом один раз, и она поддалась; Сиэль легко вздрогнул от громкого треска. Не последовало ни вспышки света, ни шара огня. Он облегченно выдохнул и осторожно пересек порог. Атмосфера внутри походила на заведение Лау, хотя декор был более английский. Воздух был чище, запах менее резкий. В каждой комнате стояли мягкие кресла и столы. Это место, скорей, напоминало «клуб молчунов», чем незаконную организацию. Если бы не наркотические принадлежности, лежащие повсюду, никто бы и не отличил. — Похоже, кто-то торопился. — Сиэль заметил, что одна из пепельниц была еще теплой и все свечи горели, несмотря на то что в доме никого не было. — Думаете, наш друг мистер Лау послал предупреждение? — Не сомневаюсь. — Сиэль скривился при мысли, что позволил обмануть себя кому-то вроде Лау. — Заканчивай с обыском и уходим. Это наверняка то самое место. Завтра наведу сюда Скотланд-Ярд, пусть они разбираются. — Как пожелаете. Шаги Себастьяна по лестнице эхом разносились по пустым комнатам. Сиэль направился в другой конец дома, проходя мимо маленькой кухни и пустой буфетной. Дальше вела еще одна дверь, возможно, в кладовую, и Сиэль уже хотел ее проигнорировать, как вдруг увидел свет на полу. Он не стал звать Себастьяна и дернул за ручку. Дверь тихо распахнулась. Комната была просторнее, чем он ожидал — она оказалась спальней, одной из тех, которыми пользовалась прислуга. В углу стояла небольшая кровать, рядом на тумбочке горела свеча. Сиэля окатило волной холодного воздуха. Окно напротив кровати было широко распахнуто, шторы трепетали на сильном ветру, носившим грозовые тучи. Должно быть, кто-то покинул дом отсюда: низкий комод под подоконником опрокинут, а все, что на нем стояло, теперь разбросано под ногами Сиэля. Тогда он и заметил, как снизу к нему поднимается струйка дыма. Со следующим вдохом он поймал ее запах, что-то легкое и приятное, точно объятие, в котором легко потеряться. Это был тлеющий пучок сухих цветов цвета запекшейся крови. Сиэль выругался себе под нос, раздавливая цветки под каблуком туфли, и задержал дыхание, чтобы не вдохнуть их запах еще больше. Он поспешил покинуть комнату, прямо навстречу ожидавшего его Себастьяна. — Все хорошо, сэр? — Нормально. Все… все нормально. — В доме совершенно пусто, — доложил Себастьян. В этот момент снаружи раздался раскат грома. Демон замолчал, ожидая, пока он пройдет. — Нам стоит идти, если не хотим попасть в самую грозу. — Да, — отстраненно согласился Сиэль. Ему становилось тепло, но не настолько, чтобы это вызывало дискомфорт. Что-то тяжелое опустилось внизу живота — узел, который с каждой секундой затягивался все туже и туже. Он понял, что наркотик начинает действовать, и отвел глаза от демона. Паника нарастала. Он знал, что количество дыма, которое он вдохнул, было недостаточно, чтобы вызвать передозировку, но он явно находился под его воздействием, и это воздействие будет только усиливаться. Самолюбие Сиэля во многом зависело от его самодисциплины; способность постоянно контролировать себя и свои желания — вот что отличало его от обычного человека. Именно благодаря самодисциплине он сохранял относительно здравый ум по пути домой. Однако он знал, что сила воли вскоре сойдет на нет, ведь химические вещества, действующие в мозге, были за пределами его досягаемости. Дворецкий делал вид, что не знает о том, что хозяин случайно вдохнул пары древнего афродизиака, но последний даже не пытался обмануть себя: он знал, что Себастьян понял, что произошло. Выражение на его лице говорило само за себя. С недавних пор Сиэль принимал ванну самостоятельно, по большей части. Он чувствовал себя ужасно по-детски, когда его мыл кто-то другой, и причины на то не были связаны с новообретенным влечением. Себастьян, однако, настаивал, что будет и дальше мыть ему голову. Сиэль неохотно согласился. Новая привычка облегчала Сиэлю задачу находиться раздетым в присутствии Себастьяна. Он практически нырнул в ванну, желая спрятаться как можно больше. Даже если от мягких движений ходили мурашки, игнорировать удовольствие от этого было легче, когда по телу водили собственные руки. Он сгорбился, оперевшись локтями о колени, и приготовился к тому, что было равносильно пытке. Стоило Себастьяну прикоснуться к его волосам, как Сиэль больно закусил щеку, сдерживая непристойные звуки, что рвались наружу. Чувствовать, как его руки массируют голову, всегда было приятно, но это ощущение никогда не было так сексуально заряжено, как в этот вечер. Сиэль закрыл глаза от мыльной воды и намеренно скрестил руки на груди, чтобы они не спускались под воду. Он вздрогнул, вспомнив, что Лау говорил о том, как другие жертвы не успели вовремя освободить свое желание. Когда Себастьян нарочно потянул его за волосы, дрожь пронеслась по всему телу. Плечи заметно подергивались от нежных прикосновений пальцев на его затылке и на лбу. Хотелось почувствовать эти руки на каждом сантиметре своего тела; почувствовать эти длинные, тонкие пальцы, оставляющие невероятное тепло, где бы они ни двигались — по животу, ногам или внутри. — Пора ополоснуть голову, господин. — Близкий, тихий голос Себастьяна едва ли мог вытащить Сиэля из его фантазий: даже когда он опустил голову под воду, он все еще чувствовал его руки. Тепло в животе нарастало, и он почувствовал, как его член начинает становиться твердым. Когда пришло время подниматься, Сиэль настороженно держался спиной к Себастьяну. Он взял полотенце без всякого «спасибо» и торопливо вытерся, пока Себастьян сливал воду из ванны. Потом потянулся за сложенной рубашкой, что лежала рядом на табурете, накинул ее на плечи и метнулся в спальню, на ходу застегивая пуговицы. Себастьян заговорил как раз в тот момент, когда Сиэль спрятался под одеялом, устраиваясь на боку. — На этом все, сэр? Его голос звучал так же лукаво, как и когда они вышли от Лау. Сиэля снова поразила мысль о возможностях этого момента, прямо как в прошлый раз, когда Себастьян поцеловал его. И хотя он был готов уступить самому себе, Себастьяну он так просто не сдастся. Не так быстро. — Это все, Себастьян. — Спокойной ночи, сэр. Как только дверь за дворецким захлопнулась, Сиэль перевернулся, зарываясь лицом в подушку, чтобы приглушить тяжелый вздох, когда его рука наконец-то обхватила член. Он знал, что должен вести себя тихо, но способность связно мыслить быстро покинула его. Он чувствовал себя диким зверем, неспособным больше контролировать первобытное желание. Он ласкал себя быстро и грубо, бедра инстинктивно вбивались в руку. Ощущение было божественно, волна наслаждения нарастала все выше и неслась к берегу, в любой момент готовая разбиться. Сиэлю не составило труда вообразить желаемое. Он представлял, как руки Себастьяна вгрызаются в его бедра, оставляя синяки на нежной плоти, пока он имел его сзади. Пальцы грубо тянут за волосы, заставляя откинуть голову назад, так, чтобы он мог оставить след на шее. Сиэль до крови искусал губу, представляя все звуки, которые он бы издавал, все грязные вещи, которые приказывал бы Себастьяну, и как безупречно тот бы их выполнял. Впрочем, как он выполнял и все остальное. Пронзительные стоны вырывались с каждым вздохом, и Сиэль уже не мог их сдерживать. Член в его руке пульсировал, пачкая простынь под низом. Даже тогда ему не было стыдно. Если он что-то и чувствовал, так это нервную дрожь в теле. Себастьян будет менять постель и увидит доказательство того, что сделал Сиэль, и будет представлять, как это выглядело. Даже когда он вытерся длинными рукавами рубашки, а туман в голове рассеялся, мысль о том, как Себастьян представляет его в таком положении, вызывала в тот же жар, что и наркотик. Он перевернулся на чистую сторону кровати. Тело казалось невесомым и в то же время тяжелым. Дыхание было быстрым и прерывистым и медленно углублялось по мере того, как усталость брала над ним верх. Последняя мысль, что мелькнула в его голове перед сном, была о наконец-то пришедшей грозе и беспощадном стуке дождя по окну. Завтра невыносимое лето сменится холодным. Иронично, что как только погода охладилась, другие вещи только начинали накаляться. Себастьян тихо стучался головой о дверь, мягко потирая член в руке. Секс всегда был для него хлопотным, выматывающим делом, до встречи с Сиэлем он не знал, что подобный голод может приносить столько удовольствия. И сейчас, остановившись за дверью, чтобы подслушать то, что, как он знал, сделает Сиэль, Себастьян поражался, насколько человечным было его собственное тело. Ноги становились ватными, голова стучала в такт его смертному сердцу. Он мог чуять Сиэля: даже за стеной его пьянящий запах был легко уловим. Этот запах затягивал сильнее любого наркотика, в этом демон не сомневался. Он улыбнулся сам себе, в предвкушении того, что их ждало. Он знал, что совсем скоро один из них сдастся, и они оба получат то, что так отчаянно желали.