Миллион ради встречи с тобой

— Отъебитесь все от меня! — развалившись на черном кожаном диване в гримерной после первого концерта в Берлине, Чимин пытался прогнать весь стафф, окруживший его со всех сторон с полотенцем, кислородным баллоном, бутылками воды и сменными шмотками. Чимин, словно выжатый лимон, ни грамма не зарядившийся позитивной энергией от зала, как бывало раньше, прикрыв тыльной стороной ладони свое вспотевшее лицо, тяжело дышал и думал лишь о блаженном одиночестве, пребывая в последнее время в постоянном окружении проходных людей. Людей-однодневок, как он их называл. Да, с ними можно вполне себе скоротать время, даже сделать вид, что ты их слушаешь и тебе интересно… Но через пару часов ты даже не вспомнишь их лица. Безликие, бездушные… Вот Юнги… С ним можно было просто помолчать, положив голову на плечо после тяжелого серого дня. Юнги умел раскрашивать будни Чимина в особенные цвета, которые никогда не забудешь, даже если очень захочется. Влюбленность. Это просто обычная влюбленность. Уговаривал себя каждый раз Чимин, пребывая в сладкой эйфории после встречи с этим вечно бурчащим парнем. Насмешливый взгляд темных глаз и ехидная улыбка. Чимину так не хватало обычного непринужденного общения, которое себе мог позволить только Тэхен с ним, кладя большой и толстый на тот факт, что Джей Эм — самый популярный корейский айдол, и вот он уже врывается в гримерную, нарушая великий покой Пака. — Это что еще такое? — со всей дури пиная диван, Тэ встает над унылым Чимином, уперев руки в боки, сверля недовольным взглядом. Все еще прикрывая рукой лицо, Чимин не двигается с места, лишь дерзко отвечает: — Съебись отсюда. Тэхен нагло пинает Чимина еще раз, только уже не по дивану, а по нему самому. — Айщ, ты охуел тут совсем? Я тебе щас ноги оторву, — вскочил Чимин, яростно пылая красиво очерченными большими глазами. — Учти, — Тэхен присаживается рядом, забирая чашку черного кофе с рядом стоящего столика. — Никто тебя красить не будет, ибо не выдержат твой ебливый характер. — Ты вообще-то мне криво глаза подвел! — упрекает Чимин, указывая пальцем на идеально накрашенные веки. Тэхен закидывает ногу на ногу и закатывает глаза, недовольно цокая. — Я тебе следующий раз лайнером глаз протку, неблагодарный, — Тэхен наваливается на Чимина, чуть не разлив на того горячий напиток. Чимин задыхается от возмущения, отталкивая от себя. — А то ты бесплатно на меня тут трудишься! Прерывает очередную перепалку только что вошедший менеджер Ким Сокджин с двумя немцами, что-то им попутно объясняя. Чимин молниеносно встает с дивана и швыряет в них наушник, Ким успевает лишь закрыть собой немецких сотрудников, ловко поймав его. — Что за херня? Наушник весь концерт барахлил! Никакой организации! — Чимина никто никогда не видел таким взбешенным как сегодня, обескураженно таращась на него. Тот лишь скривился в раздраженной гримасе, проходя мимо Сокджина, позвав с собой свою охрану. — И переводчики у вас никудышные, — бросил напоследок Чимин, мечтая закрыться в номере отеля в обнимку с бутылкой вискаря и похуй, что завтра второй день концерта. «Заранее разогрею связки» — усмехнулся Чимин своему внутреннему собеседнику. — Тэхена не пускать, слышишь, Чонгук? — предупредил Чимин, перед тем, как закрыл дверь своего номера. Чонгук лишь мрачно кивнул, все это время наблюдая за Тэхеном, который в Берлине на каждом шагу флиртовал с немецкими работниками. Заказав себе в номер еды и бухла, Пак отправился в душ, понуро наблюдая как стекает вода с его вспотевшего тела, которое так скучало по теплым прикосновениям длинных пальцев Мина. Руки Чимина задрожали, приятные мурашки пробежались по позвонку от горячих воспоминаний, как своими нежными небольшими губами Юнги выцеловывал каждый мускул безупречного тела Чимина, несмотря на то, что Пак платил ему за это, айдолу казалось, будто бы Юнги делал это настолько трепетно, вкладывая всего себя в эти поцелуи, каждый раз влюбляя в себя настолько сильно, что теперь Пак недоумевал, как так можно взять и всё разорвать… Однако паршивое чувство, когда тебе отказывает тот человек, который тебе очень нравится, которого ты любишь… Да, любишь… Что уж скрывать это от самого себя. Вот бы сейчас заплакать и пусть слезы смывает потоком льющейся из душа воды. Но слезы не текут… Будто бы застряли и поселились в сердце, причиняя мучительную боль тоски по любимому. Наскоро вытершись полотенцем, Пак плюхнулся на свежие простыни, вдыхая морской аромат кондиционера для белья, наспех открывая галерею в телефоне. Первое фото: Чимин в черной панаме, которую он снял с Юнги, а вот и сам Юнги стоит сзади и улыбается своей скромной улыбкой. Юнги тяжело заставить фоткаться. Тот всегда упирается до последнего, причитая, что вечно выходит на фотках, как чмо. На самом деле Мин не знает насколько он прекрасен. От его милой мордашки сердце щемит особенно сильно, заставляя любить его еще больше. Хотя куда уж там… Вот еще одна… Чимин в клетчатой рубашке, которого сзади обнимает по-прежнему улыбающийся Юнги в черном свитере, добрые карие глаза смотрят прямо в душу, вызывая ее умиротворение, и тягучая тоска наваливается с новой силой, засасывая в свое болото из воспоминаний. Натянув на себя черную футболку, Чимин поставил свой телефон на тумбу, включив таймер и сделал пару фоток, сложив из рук сердечко. Открыв какао и найдя в своих контактах «Дерзкий парниша», Чимин отправил фото с подписью: «Я хотел прислать тебе фотку своей задницы, перевернув ее в редакторе, но решил, что все-таки сердце из моих рук романтичнее будет. Юнги, я потерял в Сеуле кое-что очень важное, верни, пожалуйста». Одна галочка. Не прочитано. Шум за дверью не прекращался, вынуждая выйти разозлившегося Чимина в коридор отеля. — Это что еще за новости не впускать меня? Я тебе брат или кто? — орал Тэхен, которого одновременно сдерживали Намджун с Чонгуком. — С какой радости ты мой брат-то? — Чимин сердито вскинул брови, испепеляя неугомонного Тэхена в полурасстегнутой синей рубашке с взлохмаченными каштановыми волосами. — Твой брат по разуму, дорогой, — и нагло прошмыгнув в номер Чимина, Тэхен, весело пританцовывая, засосал бутылку вискаря, оставленную на столе. — Ты когда таким истеричным успел стать? Отродясь звездных болячек за тобой не замечал. — Свали в туман, а лучше к Чонгуку, — Чимин сдался, прикрывая дверь и падая обратно на огромную кровать. Тэхен с грохотом опустил бутылку на стол, садясь рядом с Чимином и с интересом рассматривая свои ухоженные пальцы. — Он со мной с какого-то хрена не разговаривает, — Тэхен перекатился на спину, подложив руку под голову и задумчиво глядя в потолок, продолжил, — Но я ему уже напомнил, что на обиженных воду возят и хуй кладут. Алкогольный градус совсем не повышал настроение Чимина, который хмурил брови, пялясь в телефон на непрочитанное сообщение. — Чонгук хороший парень, зря ты так с ним, — лежа на животе бухтел Чимин, гипнотизируя мобилу. — Слишком серьезный, — протянул Тэхен, стягивая с себя рубашку и кидая на пол. — Такому распиздяю как ты и нужен серьезный мужик, — буркнул Чимин в подушку, откидывая с грохотом телефон на тумбу. — Ты зачем испортил всем настроение, включая себя? Впервые в жизни вижу такой гадостный концерт, ты практически не общался с фанатами… Может перестанешь играть в страдания и возьмешь себя в руки, как истинный профессионал Джей Эм? Кроме того, что Тэхен был личным стилистом Чимина, он, снимая с себя напускную браваду, виртуозно превращался в лучшего психолога Южной Кореи, каждый раз искусно выворачивая душу Чимина наизнанку, отряхивая и приводя в порядок, словно одежду. — Чимин… — ласково позвал Тэхен, пододвигаясь к парню ближе, — Чимин-и… Чимин спрятал лицо в подушку, притворяясь, что он спит, пока под его бок как котяра привалился полуголый стилист Ким, водя пальцами по позвонку. Но вот Тэхен почувствовал слабую вибрацию под своей ладонью и испуганно замер. Чимин плачет. Тихо-тихо сопя в подушку, еле содрогаясь под тэхеновой ладонью. Сколько Тэхен его знает, Чимин никогда не плакал. При нем никогда. Тэ придвинул сотрясающуюся фигуру к себе поближе и продолжил гладить Чимина по спине, пытаясь унять его боль, но вместо этого Пак всё больше содрогался под горячими успокаивающими ладонями друга. — Давай поспим, дорогой… Похоже тебе сегодня не до репетиций…

***

Огромный стадион тут же взрывается криками счастья и восторга, разливаясь серебристой волной фанатских бомбочек, превращаясь в белый океан, скандирующий самое желанное имя на свете: Джей Эм. Яркий свет прожекторов неприятно слепит глаза, не давая разглядеть ни одного лица, сливающихся в единый поток. Джей Эм как всегда неотразим в изумительном черном костюме, черная рубашка которого спрятана под темно-серебристым пиджаком, мерцающим в ответ своим поклонникам. Тэхен как всегда постарался на славу, сделав и так довольно большие глаза Пака более выразительными, покрыв веки темной дымкой теней, добавляя в уголки глаз немного сверкающего глиттера. Чимин с присущей ему страстью зацеловывал серебряный микрофон пухлыми блестящими губами с бледно-розовым тинтом, небрежными мазками украшающим их. Полный зал кричал и веселился, восторженно наблюдая за каждым движением Джей Эма, заряжаясь его бесконечной энергией. Вот только сам Чимин, словно робот на солнечных батарейках, пытался подзарядиться от фанатов, но всё было не тем солнцем, не теми лучами, которые каждый раз согревали его покрывшееся пылью сердце. Лишь для одного самого преданного фаната хотелось петь всю жизнь. Для того, кто тоскливым весенним вечером поднял настроение, не узнав в нем айдола. Так просто и без доли сомнений протянул на просьбу новую пачку сигарет, поджигая вместо сиги интерес к этому непосредственному парнишке. И вот уже время подходит для самой главной песни, которая стала столь значимой для Чимина, оказавшаяся особенной для его возлюбленного. Тяжело вздохнув в микрофон, Чимин одарил каждого своей ослепительной улыбкой, умело скрывая печаль, лишь изломив брови от нахлынувшей тянущей ностальгии. — Вы все знаете эту песню, Lie, — начал Чимин, подхватываемый восторженными криками фанатов. — Но только сегодня я хочу вам рассказать о том, что самый близкий мне человек сумел вдохнуть в нее новую жизнь, и только сегодня она прозвучит в акустике. Переводчик сразу же затараторил по-немецки, объясняя сказанное. — Мои любимые поклонники, пожалуйста, не ревнуйте, — поспешил объясниться Чимин, оберегая себя от возможного хейта. — Он мне стал младшим братом, моя родственная душа, с кем я мог разделить многие моменты и унять свою душевную боль. Благодаря ему совсем скоро вы сможете услышать мой новый альбом с заглавной песней, посвященной этому молодому человеку — «With You». Сегодня я исполню ее на концерте. Зал не понимал, о чем речь, а переводчик предательски замолчал, ставя Чимина в неловкое положение. Спустя пару секунд немецкая речь снова зазвучала по всей арене, будоража фанатов, заставляя орать что есть мочи от такой прекрасной новости. Только вот вновь мурашки и необъяснимая дрожь охватили тело Чимина, а сердце замерло от знакомых ноток в голосе переводчика. Низкий приятный голос с любимой хрипотцой от сигарет непривычно разносился по залу, оглушая Чимина, отчего резко застучало в висках и кончики пальцев охладели от полного ступора. Пак молчал, таращась на людей, мотая головой по сторонам в поисках знакомого голоса. Казалось, он был повсюду, в каждом уголке этого стадиона, сводя Чимина с ума. Снова глубокая тишина. Недоумевающие фанаты выжидающе смотрели на растерянного певца, вглядывающегося бешеными глазами в каждого поклонника. Знакомый голос в который раз загрохотал на весь зал, неожиданно переходя на корейский, который поймут лишь свои. — Я согласен быть твоим персональным переводчиком, губошлеп…