Сны: Белое Солнце

В твоей камере в кои-то веки темно. Лишь в углах сверкают красные точки. Углов строго четыре. Ты делишь свои видения на два, чтобы получить один. Твоё двойное видение этого мира уже привычно для тебя. И ты говоришь ему спасибо, ведь иначе ты давно бы сошёл с ума. Эй, парень, ты ещё с нами? Ты лежишь на полу. В твоей голове нет ни единой мысли. В твоей голове миллионы голосов шепчут о том, что мёртвые живы, будто готовя тебя, будто убеждая в том, что бояться нечего, что смерть – это не больно, это легко и просто, стоит только закрыть глаза. В твоей голове молчит лишь один голос. Твои руки безвольно лежат: одна на впалом животе, всё ещё напрягающемся время от времени, мышцы ещё сводит судорогой, вторая – согнута в локте, направлена в сторону головы. Точно в сторону твоего виска. Ты не чувствуешь своих гниющих ног. После того, как они прострелили твои ноги, тебя вернули в камеру. Тебя не связывают, полагая, что тебе нужно передвигаться самому. Но когда ты очнулся, ты понял, что твои ноги уже бесполезны. Ты бил их током, чтобы обеззаразить себя, ты сжимал свои тощие бёдра дрожащими пальцами, чтобы прекратить доступ крови к ранам, в которые засыпали деревянную стружку и измельчённые стёкла. Твоих сил было катастрофически мало. Их попросту не хватало. Твои раны загнили на второй день после этого, хотя по обе стороны от поражённых участков твоих ног наложили жгуты. На третий день тебя повезли в лабораторию, где провели вскрытие твоих ран. Тебя начали лечить, хорошо промывали раны перекисью. Она очень долго шипела и пенилась, заражение было сильным. В конце концов, тебе просто стали вырезать заражённые участки, вкалывать антибиотики и делать различного рода операции, чтобы пересадить нормально функционирующие мышцы взамен атрофированных. Твои ноги способны двигаться, мышцы бёдер хорошо работают, чудом не пострадав. Но ты не можешь ходить. Икроножные мышцы атрофированы окончательно, даже их пересадка не помогла тебе. Ты не в состоянии найти опору. Зато ты нашёл ещё одно применение своей энергии. Ты можешь окутывать ею свои конечности и переставлять их таким образом, словно дёргая ниточки, как кукольник. Но это смотрится жутко, да и тратится сил много, а у тебя их в избытке из-за лекарств и подавляющих. Поэтому ты окутываешь энергией своё тело и несёшь его вперёд. Или в сторону. Или куда там тебе ещё нужно. На время лечения опыты над тобой прекратили. Но после того, как тебе пересадили чужие мышцы и перелили кровь, эти люди продолжили искать твой порог. Ведь они убеждены, что это до чертей интересно. Несколько часов, а, может, даже дней назад тебя вернули в камеру после испытания ядом. Тебя заставили есть отравленные яблоки, даже не скрывая факта их отравленности. Им хотелось проверить, может ли сверхчеловек выжить после того, как 50 заключённых, евших эти же яблоки с тобой, умерли. Они продолжали есть, даже слыша крики и плач тех, кто уже доел. Их рвало кровью, когда вспышки пси-энергии били тебя, не позволяя умирать. По-настоящему плохо тебе стало уже в камере. Тебе показалось, что твой желудок просто плавится, словно микросхема. Кровь текла из твоего рта, пока ты собирал дрянь в своём желудке в кучу и, словно лопатой, выгребал наружу вместе с рвотой, используя свои способности. Ты готов выть от безысходности. Ты знаешь, что впереди тебя ждёт что-то более страшное. И ты понимаешь, что не выживешь больше. Но ты не хочешь умирать. Ты думаешь о том, что яд – это, возможно, был твой шанс покончить с этим всем раз и навсегда. Шанс, который дали тебе твои мучители, возможно, сами того не понимая. Или им было интересно, поймёшь ли это ты. Ты понял. Но поздно. Сейчас, когда твои мозги могут соображать, потому что часть сильных препаратов ты вывел вместе с ядом, ты думаешь о том, что тебе стоит и поблагодарить это место. Потому что благодаря ему ты смог научиться подчинять собственные способности себе. Твоя власть над ними стала нерушимой, благодаря этому твой близнец смог появиться перед тобой. Твой данцестор всегда рядом с тобой, даже если ты его не видишь или он молчит. Но из всех вечно окружающих тебя людей именно твои сны, именно их воплощение было с тобой в последние дни, длиною в несколько мёртвых заведомо жизней. В камере темно и тихо. В камере пахнет твоей кровью, имеющей кисловатый запах, словно ты блевал прокисшим вином, смешанным с желчью из твоего скрутившегося желудка. В камере холодно. В камере есть кто-то, кроме тебя.