Ловец снов

      — Хината.       Она открыла глаза и прищурилась от ослепляющей белизны комнаты. Больничная палата, заключила Хината через секунду. Губы всё ещё покалывало после поцелуя Итачи, но она отложила воспоминание на потом, чтобы ещё раз пережить его наедине с собой, так как заметила, что не одна в палате. У окна стоял мужчина с длинными волосами; его силуэт размывался, подсвеченный яркими солнечными лучами.       Пребывание в больнице должно было вызвать беспокойство, но Хината чувствовала себя в безопасности.       — Отец?.. — едва слышно пробормотала она. Сонная дымка рассеялась мгновением позже, когда Хизаши покачал головой. Зрение прояснилось, и Хината смогла сосредоточиться на его чертах. Она не испытала разочарования, как ожидала, потому что лицо дяди выглядело как никогда человечным.       — Твой отец был серьёзно болен, — тихо сказал он. — Никто не знал, кроме его ближайших доверенных лиц.       — Я помню его кашель, — прошептала Хината. Хизаши явно был поражён, но быстро взял себя в руки и улыбнулся, хотя глаза его сощурились от боли.       — Несмотря на то, что он так старался это скрыть… ты действительно дочь Кёкки. — Хината отвела взгляд; в горле застрял ком из слёз и тоски. — Но да, Облако потребовало тело Хиаши после того, как он убил одного из их сильнейших ниндзя. Либо так, либо война. Хокаге не знал, что делать, потому что это была бессмысленная смерть, но совет приказал мне принести себя в жертву, назвавшись Хиаши. Я согласился, но не как член Ветви, а как его брат. — Хизаши усмехнулся. — Мы закончили дракой — брат всегда был сильнее.       Хината посмотрела на дядю, но не сумела озвучить горький вопрос: Тогда почему здесь ты, а не отец?       — Когда я очнулся, у моей кровати рыдала Кёкки, и все называли меня «Хиаши-сама». Я недостаточно упорно боролся и подвёл твоего отца, Хината. Я думал, что защищаю наследие брата, но на самом деле это ты защищала всех нас. — Хината напряглась, когда Хизаши опустился на колени и прижался лбом к полу. Окончательный жест раскаяния казался таким неправильным, когда его исполнял кто-то столь могущественный. — Если ты никогда не простишь меня, пожалуйста, хотя бы поверь.       Слёзы обожгли её щёки, потому что, хотя теперь Хината и понимала, почему Хизаши так холодно к ней относился, ей всё равно было больно. Долгие годы она считала, что его холодность вызвана тем, что она недостаточно хороша, а оказалось, что человека, чьей отеческой гордости она так старалась добиться, даже не существовало.       — Ты сказал Неджи? — дрогнувшим голосом спросила она. Хизаши выпрямился, но остался стоять на коленях на холодном кафельном полу, как большой ребёнок, которого ругали за кражу сладостей с кухни. От полной абсурдности этой смены ролей Хинате хотелось одновременно смеяться и плакать.       — Нет, не сказал.       Хината вдруг расслабилась.       И немного возненавидела себя за то, что так испытывает своего дядю. Скажи он Неджи, то это значило бы, что его убеждённость в защите наследия её отца оказалась не такой сильной, как он утверждал. Хината бы никогда не простила его за это.       — Я тебя не прощу, — прошипела она. Хизаши смиренно опустил глаза. — Пока ты не расскажешь Неджи правду. — Их взгляды встретились, и Хината искренне улыбнулась. — Пожалуйста, встань с пола, отец. Это не подобает человеку твоего уровня.       От Хизаши не ускользнула преднамеренная оговорка в её обращении, и с его плеч словно свалился огромный груз. Он поднялся. Морщины на его лице разгладились. Хината посмотрела на него с нервной настороженностью, хотя так и не смогла определить причину такой реакции. Но впервые она почувствовала, что давление ослабло.       Она снова улыбнулась, и её бледные глаза потеплели.