Ловец снов

      — Что ты делаешь? — Концентрацию Хинаты как ветром сдуло. Она развернулась и встретилась взглядом с хмурой Цуру, устрашающе сложившей на груди руки.       — Заканчиваю с вечерним меню, — объяснила Хината. Цуру усмехнулась и указала на дверь.       — Вон.       — Но я… — попыталась возразить Хината, но замолкла под острым взглядом Цуру.       — Вон. — При виде растерянности и боли в глазах Хинаты суровое выражение женщины смягчилось. — Тебе следует тренироваться. С моей стороны будет эгоистично пытаться удержать свою лучшую помощницу, но я больше не могу отвлекать тебя от твоих обязанностей.       Хината поняла. Лучше было выгнать её, чем пытаться отпускать постепенно. Но, прежде чем выйти за дверь, она повернулась и поклонилась Цуру, которая все эти годы приглядывала за ней. Именно здесь Хината приобрела организационные навыки и научилась решать проблемы методично. И даже учитывая, что прежде всего Цуру была связана долгом Хьюга, она всё равно относилась к ней с гораздо большей добротой, чем должна была.       Хината задумалась, а не было ли это затяжным чувством вины? Теперь, восстановив свои воспоминания, она легко собрала все кусочки воедино. Цуру рассказала Хиёси о том, что задумала Кёкки. И именно благодаря отчётам Цуру тот выяснил, что Хината знала о местонахождении свитка.       Но если бы Цуру действительно послушно рассказала всё о Хинате и Кёкки — Хината не сомневалась, — Хиёси и Хикару добыли бы информацию из её головы много лет назад.       — Спасибо, Цуру-сан. — Резкие черты лица женщины разгладились, и она склонила голову в ответ.       Изумлённая Хината прошла по коридору обратно в свою комнату. Весь её мир сошёл со своей оси. И в то же время казалось, что вообще ничего не изменилось. Она мельком увидела изнанку клановой политики, сражалась с порождённым ею же зверем, но взгляды, которые на неё кидали другие Хьюга, когда она проходила мимо, оставались такими же отстранёнными, как и раньше. В некоторых взглядах, обращённых в её сторону, появился оттенок новообретённого уважения, но большинство бесстрастно соскальзывали с неё, как вода с листа, пропитанного воском. Очередной день в квартале Хьюга.       Вся эта двойственность была невыносима.       Хотя суд над Хиёси прошёл быстро (Хината удивлялась этому, пока не заметила не-улыбку, змеившуюся на губах Итачи на протяжении всего процесса), смрад последствий до сих пор витал в воздухе. Дурные мнения, копившиеся целую жизнь, не так-то легко рассеять, ведь они уже давно превратились в нечто незыблемое в умах обывателей. Даже если бы она взобралась на вершину памятника Хокаге и выкрикнула последствия секрета, который хранила более десяти лет, ничего бы не изменилось.       Хината и сама не знала, чего ожидала. Новообретённое взаимопонимание с Хизаши было взаимопониманием лишь с одним человеком. Главе по прежнему постоянно приходилось бороться с разумом огромного и упрямого клана. Пока ей не удалось найти свиток (а публичная библиотека Учиха, за которой испокон веков никто не удосуживался следить, действительно была огромной), всё, что у неё было, — это на два рта меньше в отчёте об утреннем закупе провианта.       А теперь исчезло и это.       Хината испытала облегчение, когда Ханаби просунула голову в окно и ехидно сообщила ей о прибытии Итачи.       — Если твоя сестра и дальше продолжит смотреть на меня, боюсь, я могу воспламениться, — сказал он ей, когда она подошла к боковым воротам, к которым он прислонился. Хината прикусила губу и попыталась не рассмеяться, потому что в голосе великого Учихи Итачи был намёк на раздражение, которое никто, кроме неё, не мог уловить. Он жаловался, большой ребёнок. Но даже у этого была цель, и она почувствовала, как её плечи расслабились. Единственный взгляд, который он признал — который стоил того, чтобы его признать — был взглядом защищающей младшей сестры.       — Я попрошу её планировать свои взгляды через более удобные промежутки времени, — пробормотала Хината в ответ, изображая скромную воспитанную дочь клана, а потом переплела свои пальцы с его и сжала в знак благодарности. Итачи вернул жест, и её сердце приятно дрогнуло.       — Это не имеет значения, — сказал он прямо, — поскольку её мнение меня мало волнует. Я опасаюсь только твоего гнева.       Хината улыбнулась и выпрямилась, выпрямилась с достоинством, подобающим наследнице клана, прошлой или настоящей. Потому что, в конце концов, лишь мысли самых дорогих людей имеют значение. И осознание этого стало единственным необходимым изменением.