Ловец снов

      Хизаши уставился на лежащий на столе раскрытый свиток, хотя глаза его остекленели несколькими минутами ранее. Он схватился за голову, будто вес прочитанного был слишком велик. — Так вот… вот как Кёкки… как твоя мать… — Он стиснул зубы и закрыл глаза, за секунду словно постарев на десяток лет, и наблюдающей за ним Хинате стало некомфортно. Она усомнилась в правильности своего решения принести свиток Хизаши, а не уничтожить его.       Прошло ещё несколько долгих мгновений, прежде чем Хизаши удалось взять себя в руки. Он прочистил горло. — Если хочешь, — сказал он тихо, — я использую эту технику, чтобы передать твою печать Хиёси. Ты получила свою очень поздно, так что её хватка не так сильна, как у моей. Так я хотя бы отчасти верну тебе долг.       Хината облизнула потрескавшиеся губы. Как всего за несколько мгновений у неё могло так пересохнуть во рту? Хизаши преподнёс одно из её самых сокровенных желаний на блюдечке. Снятие печати стало бы окончательным жестом принятия её обратно в Основную семью. Печать было сложно и поставить, и снять. Хината стала одной из немногих, кто смог успешно пройти через такую процедуру.       Выбор был до боли прост.       Во всяком случае, так было ещё несколько месяцев назад.       Она вспомнила давние слова Хикару: «Похоже, кровь не обманешь». Хината пыталась приспособиться к судьбе, которая, может, даже не принадлежала ей. Может, ей вообще не нужно было принимать печать, чтобы защитить семью. Но теперь эта роль принадлежала ей.       Хината поклонилась — не как вежливый слуга, а как достойная химэ.       — При всём уважении, я отказываюсь.       — Отказываешься? — переспросил Хизаши. — Ты уверена? — Он не был удивлён, как ожидала Хината.       Против воли её светлые глаза метнулись к окну. Хизаши проследил за её взглядом и увидел у ворот худощавую фигуру Учихи Итачи — полоса чёрного, слишком неподвижная, чтобы сойти за колышущиеся тени деревьев. Тот обратил к ним бледное лицо и на дюйм склонил голову в приветствии.       Слабая улыбка изогнула губы Хизаши, и он снова повернулся к порозовевшей Хинате.       — Понятно, — сказал он и свернул свиток. — Что ж, больше я тебя не задерживаю. С моей стороны было бы слишком грубо заставлять тебя опаздывать — я знаю, насколько для тебя важна пунктуальность.       Хината опустила голову, то ли от смущения, то ли от чувства благодарности.       — Надеюсь, — небрежно бросил Хизаши, смахивая воображаемые пылинки со стола, — мои внучатые племянницы и племянники будут такими же пунктуальными, как и ты.       — П-п-пунктуальными?! — Хината сглотнула. — …Мне надо… — Она взмахнула рукой, словно пытаясь отогнать неловкость. — На самом деле я…       — В конце концов, Кёкки родила тебя, когда ей было двадцать два.       Хината издала звук, напоминающий свист чайника, и глава сжалился над ней, указав на дверь. Озорная ухмылка сделала дядю на несколько лет моложе.       — Можешь идти, Хината.