Туманность на заре

Весной особенно чувствуются резкие и контрастные перепады температур. Ночная прохлада опускается мгновенно с приходом темноты. Береговой бриз утягивает за собой остатки дневного тепла нагретого солнечными лучами города обратно в море, опустошает оживленные улицы, заставляя его жителей скорее разбежаться по тёплым домам, а странников найти убежище от леденящего холода в стенах других заведений. Становится зябко, неуютно и сыро. То же самое творилось и на душе Ёсана. Тело пробивала неприятная дрожь. Руки леденели, пар изо рта отчётливо просматривался при каждом выдохе. Ёсан сидел на земле, прижавшись спиной к холодной кирпичной стене, тяжело вздыхал всей грудью и смотрел на тёмное звёздное небо, что так некстати стало затягивать низкими серыми тучами. Дождь мог лишь усугубить и без того неприятный вечер. Уже несколько часов Ёсан был в бегах, носился по улицам незнакомого ему города и прятался в закоулках, переводя дыхание. За это время он успел лишиться не только единственного человека, которому мог по необъяснимой причине довериться, не только близкого друга, которым за слишком короткое время смог стать Уён, но и остаться без поддержки Сана, когда тот был вынужден преградить путь надзирателям собой, дав возможность Дони и Ёсану убежать. Ёсана трясло от страха, злости и растерянности. Всё было как в ту ночь, когда он сбежал из дома, но в сотни раз хуже, потому что сейчас Ёсан не мог поступать так, как ему хотелось, и должен был беспрекословно подчиняться указаниям друзей, которые, казалось, отчаянно пытались спасти только его одного. Эта слепая вера в неизвестность путала мысли, притупляла реакции и мешала здраво оценивать происходящее. Слишком много двояких намёков, недосказанности, странных реакций и загадочных слов — всё это волновало Ёсана с самого первого дня на «Авроре», и он всё ждал, когда его, наконец, просветят во все обещанные детали и подробности, но никто не торопился «открывать ему глаза». Накопилось так много, что от противоречий шла кругом голова, и сейчас Ёсан особенно остро нуждался в разъяснениях. Излишняя наблюдательность, внимание к мелочам и терпеливость сыграли с Ёсаном злую шутку. Ему казалось, что он не сможет взять себя в руки, не сможет контролировать свои эмоции и поступать разумно — без вреда для тех, кто ему был дорог, пока не докопается до правды. Ему необходимо было, чтобы хоть кто-нибудь развеял его сомнения и добавил ясности в беспросветную пелену непонимания. Сейчас Ёсан был убеждён, что Уён и Сан попали в передрягу только по его вине. Он больше не мог вести себя так неразумно и не мог допустить, чтобы Дони стала очередной жертвой его нерешительности и потерянности. — Ёсан? — тихо позвала Дони, показавшись из-за угла. — Ты в порядке? — А ты? Ты в порядке? — Я? — внезапно смутившись пронзительного и холодного взгляда, Дони опустила глаза. — Да, я в порядке, — сминая в руках ткань, девушка нахмурилась. — Вот, раздобыла нам одежду. Поможет быть менее приметными. — Дони неспешно подошла к Ёсану, присела рядом на корточки и, переложив свои вещи на свободную руку, протянула ему чью-то куртку и тёплый шарф. — Держи, — она натянуто улыбнулась, игнорируя лишённый всяческих эмоций встречный взгляд. — Во всяком случае, должно стать теплее. Ёсан неотрывно смотрел на Дони, пытаясь разобраться в своих чувствах и намерениях. Он был рад, что она сейчас здесь, рядом с ним, опять заботится и приглядывает, но ему хотелось, чтобы эти моменты близости перестали случаться только в минуты опасности. Дони поступала так, как это делали сейчас все в команде — ставила безопасность Ёсана превыше своей собственной, но казалось, что она это делала искренне, действительно переживая за состояние других больше, чем за своё собственное. Ёсан часто замечал, что Дони идёт на уступки или жертвует своими собственными желаниями в угоду и во благо других. Но делала она это не потому, что не умела отстаивать свои интересы, — когда она была настроена решительно, ей никто особо не пытался перечить — а потому, что ей было важно, чтобы все её близкие люди были счастливы. Она стремилась забрать боль и тоску других на себя. Ёсана не покидала мысль, что тогда, когда она упала с реи, Дони извинилась перед ним не за то, что заставила волноваться за себя, а за то, что втянула его в эту авантюру и подвергла риску. Уж больно быстро израненные ладони стали для неё куда большей причиной для переживаний, чем собственная жизнь. Сейчас казалось, что пристальное внимание Хонджуна к ней можно было объяснить его желанием защитить Дони от любых напастей и неоправданных выходок. Ёсан вдруг осознал, что Дони не мыслит ценности своего существования, будто в любой момент готова рискнуть жизнью, не имея причин остаться. Уён рассказывал, что вынужденно играя роль приманки, Дони не раз подвергалась насилию, по следам на её теле часто можно было судить о способах пыток и других видах наказания, но всю свою боль она держала в себе, доверяя лишь некоторые мысли Юнхо. А на вопрос о том, почему именно Ёдони выступала приманкой, а не кто-либо другой, ответ был подозрительно смутным — «израненной и любящей душе, поддавшейся забвению, утрату восполнять придётся, доверившись судьбе». Очередные загадочные фразы, сказанные случайно и тайком, тогда лишь вызвали раздражение, но сейчас Ёсану казалось, что он начинал понимать Дони, подозревая, что в чём-то они были похожи, и завидуя её самоотверженности. — Ты… — низким и просевшим голосом начал Ёсан и тут же откашлялся себе в ладонь. — Ты можешь мне объяснить, почему все так хотят спасти именно меня? — Что ж, — девушка ухмыльнулась и задумчиво постучала указательным пальцем себе по губам. — Думаю, причина в том, что ты ещё недостаточно опытен, поэтому мы все так переживаем за тебя. — Я серьёзно, — Ёсан тут же нахмурился. — Моя сноровка ведь здесь ни при чём? Моя физическая подготовка не так уж плоха, — парень во внезапном смущении опустил глаза и закусил внутреннюю сторону щёки. — Не то чтобы мне было, чем гордиться, но я ведь смог найти «Аврору». — Да, ты прав, но это не отменяет того, что ты в этом деле новичок. — А новичок ли я? — Что ты имеешь в виду? — Дони наклонила голову чуть набок, пытаясь заглянуть в глаза Ёсана. — Кажется, тебя мучают сомнения? — Да, это так. — Не уверен в том, что выбрал правильную сторону? — Нет, — взволновано ответил Ёсан, испуганно дёрнувшись и выпрямив спину. — Тогда что? — Просто… — Ёсан на мгновение замолчал и смял в задумчивости губы, подбирая слова. Его глаза забегали из стороны в сторону, он неосознанно начал прокручивать запястье одной руки в другой. — Тот парень назвал меня «мой господин», — на выдохе тихо начал Ёсан. — А Уён попросил не быть благородным болваном как в прошлый раз, будто я уже участвовал в чём-то подобном, — парень решительно взглянул на Дони, пытаясь считать эмоции на её лице, но девушка смотрела на него, не выдавая никаких реакций. Брови Ёсана в волнении дернулись, тень сомнения пробежалась по лицу. — Уён часто говорит намёками. Сначала казалось, что он просто заставляет меня соображать быстрее, а теперь я не уверен, — парень нахмурился и устало потёр шею. — Ещё Сан периодически говорит такими фразами, будто, не знаю, знал меня в прошлой жизни. И Хонджун вечно «откладывает объяснения». Ёсан иронично хмыкнул и откинул голову назад, прижавшись макушкой к холодной стене. Он в очередной раз взглянул на небо, которое уже совсем заволокло тучами, подумал, что вскоре им придётся прятаться не только от надзирателей, но и от дождя, и с шумом выдохнул вверх, наблюдая за тем, как мелкими клубами растворяется пар в морозном воздухе. — Что всё это значит? Я уже месяц пытаюсь разобраться в этих двусмысленных намёках и случайных откровениях. Такое ощущение, что мы все были знакомы и до моего побега. Но я никого из вас не помню. Вся моя жизнь… — Ёсан резко замолчал и прикрыл глаза, погрузившись в воспоминания. — Словно птица в клетке. Дом, учёба, собрания отца. У меня и настоящих друзей никогда не было. А тут вы… — Ёсан перевёл взгляд на тихо сидящую у него в ногах девушку и едва заметно ухмыльнулся уголком губ. — С вами жизнь перестала быть такой скучной, но ведёте вы себя слишком странно. Ёсан замолчал, оставив внимательно слушавшую его Дони наедине со своими мыслями. Для неё откровение Ёсана было куда сложнее, чем он мог себе это представить. Дони знала, что Ёсан не был простым человеком, он не был тем, кто присоединился к команде по собственному желанию, лишь отчасти. По крайней мере, в этот раз. Хонджун сделал всё возможное, чтобы до возвращения на «Аврору» у Ёсана и мысли не возникло, что он ведом, но сама Дони в отличие ото всех остальных понятия не имела, кем являлся Ёсан и почему он был настолько значим для столь многих в её команде. У Дони никогда не было провалов в памяти, она отчётливо помнила, как, почему и по какой причине сама стала частью команды — трудно забыть то, с каким трудом всё это начиналось. Будучи третьим человеком, присоединившимся к «Авроре», Дони помнила весь путь, который им пришлось пройти от основания сопротивления до сегодняшнего дня — все потери, приобретения, предательства и каждое достижение. Однако Дони знала, что после одной неудачной миссии она потеряла чувство меры, начав испытывать удовольствие от постоянной игры со смертью, и предполагала, что могла быть подвержена особым экспериментам правительства над её разумом. Когда Хонджун объявил, что их главной целью будет поиск неизвестного ей человека, а потом смутно объяснил, что Ёсан был тем, кто однажды спас их, Дони начала подозревать, что могла что-то упустить, забыть из-за странных изменений её психики. Но когда Дони впервые встретилась лицом к лицу с Ёсаном, она испытала неожиданную потребность в заботе о нём, как о любом другом члене команды. Сначала она решила, что её волнения вызваны тем, что Ёсан не успел толком взойти на борт, как был сильно ранен, но после она обратила внимание, что смогла проникнуться к нему доверием гораздо быстрее, чем это происходило с другими. Дони чувствовала, что роль Ёсана была больше, чем «таинственный спаситель», но пребывала в таком же неведении, как и сам Ёсан. — Прости, Ёсан, но ты обратился к самому неподходящему человеку, — Дони усмехнулась себе под нос и мотнула головой. — Я бы очень хотела тебе помочь, но… Всё, что я знаю, это то, что мы долго и упорно искали тебя. Но по какой причине… — девушка одарила Ёсана лучащимся подозрительной радостью взглядом, полностью приковав его внимание к себе. — Быть может, ты наш трофей элиты — заложник, за которого потребуется своеобразный выкуп. Быть может, ты ключ. Ещё с таким не сталкивалась, но знаешь, пиратам не чужды всякие штучки, — Дони ухмыльнулась. — Для меня ты новый человек на корабле. Вполне возможно, что некоторые мальчики знали тебя и встречались с тобой ранее. — Но я этого не помню… — Послушай. Сейчас совсем не время думать о таком. Я понимаю, что у тебя много вопросов, но если ты выбрал нашу сторону… — Мне могли стереть память? — внезапно поинтересовался Ёсан, не на шутку озадачив Дони. — Что? — Такое возможно? — Стереть память? — нахмурившись, переспросила Дони, удивляясь тому, насколько кристально чистым и осмысленным взглядом Ёсан смотрел на неё. — Да. Лишить воспоминаний, загипнотизировать или что-то такое? — Ёсан поморщился и опустил голову, начав нервно сминать пальцы. — Ты… — парень нерешительно подал голос. — Разве ты не лишена памяти? — Я? С чего ты взял? — Простое предположение. — Просто предположение? — в нарастающем удивлении отзеркалила Дони. — Все говорят загадками. И я подумал… — Нет, — помрачнев, резко перебила девушка, — у меня всё в порядке с памятью. Я не подвергалась таким экспериментам, — Дони резко поднялась на ноги, накинула на себя чьё-то пальто, что тайком стащила из чужой квартиры, и мельком взглянула на просвет наверху между домами. — Сейчас пойдёт дождь, тебе лучше одеться, — девушка тяжело вздохнула и окинула взглядом Ёсана, что в мрачной задумчивости глядел куда-то вниз. — Но если тебе интересно, возможно ли лишить памяти, то да. Трижды ослушавшихся и учинивших вред и особо опасных преступников могут предать забвению. — Такое возможно? — подхватив вещи, что Дони оставила лежать рядом, Ёсан вскочил с места и начал поспешно одеваться. — Да. Но это абсолютная чистка разума и подмена понятий. — То есть меня могли подвергнуть такому? — со странным энтузиазмом чуть ли не воскликнул парень. — Могли, — Дони нахмурилась, не разделяя весёлого настроя. — Но зачем и по какой причине? — Может, я, как и вы, являлся преступником? — Ты считаешь нас преступниками? — Разве мы не нарушаем закон? — А разве всякий закон не является нарушением против человечества? — Я не считаю, что мы поступаем неправильно, — с мягкой ухмылкой ответил Ёсан, поймав себя на мысли, что сердитая Дони выглядит неожиданно мило. — Хотя мне хотелось бы знать, какие именно цели мы преследуем. Только вот никто мне об этом ничего не рассказывает. — Лучше расспроси об это Хонджуна, когда мы доберёмся до «Авроры», — пробурчала Дони и, резко схватив Ёсана за предплечье, выпрямилась и перевела взгляд в сторону, вслушиваясь в тишину. — Тихо. Ёсан замолчал и, последовав примеру, начал прислушиваться к звукам, доносившимся со стороны, но не смог долго удерживать внимание — холодный весенний дождь крупными каплями оповестил о своих намерениях. Дождь забарабанил по крышам домов, оживил водосточные трубы и с резким порывом ветра брызнул в лицо, заставив вздрогнуть. Улицы закипели ручьями. — Уходим, — скомандовала Дони, едва выловив потерянный взгляд заблудившегося в своих мыслях Ёсана. — Пока нас не заметят, будем идти небольшими перебежками, будто скрываясь от дождя. — Хорошо. — Идём рядом, не привлекая лишнего внимания. — Хорошо. — И ещё, — Дони взяла Ёсана за обе руки и, чуть сжав за предплечья, взглянула на него со всей строгостью, на которую была способна, — если со мной что-то случится, ты за мной не возвращаешься. Ёсан ничего не ответил и, опустив глаза и поджав в негодовании губы, лишь едва заметно кивнул, натянув капюшон на голову. Он был совершенно противоположного мнения на этот счёт, но решил не сообщать об этом, понадеявшись, что ничего такого не случится. Обогнув пару углов, они вышли на освещенную улицу, где с приходом ночи стало совсем немноголюдно, а практически единственными встречными прохожими были люди в форме, что несмотря на непогоду не могли оставить свой пост и прочёсывали улицы в поисках повстанцев. Ёсан и Дони, притворившись торопящейся домой парой, спокойно минули несколько офицеров, двигаясь в сторону пристани. Холодный дождь стеной с резкими порывами пронизывающего ветра сотрясал тело и мешал всматриваться вдаль, но хорошо скрывал лица и не вызывал особых подозрений к быстро передвигающимся людям. Погода была как никогда кстати, и Ёсан уже успел обрадоваться, что им удастся ускользнуть без последствий, как вдруг за спиной раздался неприятный гул сирены. Дони, толкнув Ёсана вперёд, оглянулась посмотреть, что именно спровоцировало поднятие шума, и в этот же момент оступилась и упала на землю, подвернув ногу. — Чёрт! — не сдержала отчаянного возгласа девушка, когда, попытавшись встать, не смогла ступить на ногу из-за резкой боли, и тут же испуганно прикрыла рот рукой. — Ну что за нелепость? Дони попыталась встать ещё раз, но поднявшись с колен, едва смогла сделать шаг, как вновь начала падать, не в силах удержать равновесие. Кое-как устояв на ногах, девушка взглянула за спину, где заметила движение в свою сторону — даже если сирена сработала и не по их вине, сейчас внимание надзирателей было устремлённо на неё. Дони трижды выругалась про себя, досадуя на свою неаккуратность, и перевела взгляд вперёд в надежде, что Ёсан уже успел уйти далеко, но парень совсем не оправдал её ожиданий. — Хватайся за меня, — подхватив её под руку, сказал Ёсан. — Ты дурак? — широко распахнув глаза, с негодованием в голосе изумилась Дони. — Я же сказала не возвращаться за мной! — Держись за шею. Игнорируя возгласы девушки, Ёсан подхватил Дони под коленями и поднял на руки. Дони машинально обхватила шею парня руками и замолчала. Оглянувшись назад, Ёсан оценил расстояние, которое требовалось надзирателям, чтобы добраться до них, и, понадеявшись на свою скорость, без промедления ринулся бежать. Свернув с центральной улицы, Ёсан решил срезать путь дворами и, попытавшись сбить со следа странными перебежками, через время притаиться в какой-нибудь подворотне, выждав, пока надзиратели промчатся мимо. Но, к несчастью, прятаться было особо негде — все редкие двери жилых домов были плотно закрыты, и большая часть переулков вела в тупик. Совсем запыхавшись, Ёсан резко свернул в сторону, на несколько мгновений пропав из поля зрения надзирателей, следовавших по пятам, и успел забежать в тёмный и узкий проход между домами, скрывшись с глаз. Аккуратно поставив Дони на ноги, придерживая ладонью за спину, Ёсан одарил девушку взволнованным взглядом. — Ты как? — Я в порядке, но теперь отпусти меня и убегай. — Что? — удивился Ёсан, думая, что Дони прекрасно поняла его намерения. — Нет. — Ёсан, пожалуйста, — взмолилась Дони, опасаясь худшего. — Иначе они схватят нас обоих. — Нет, — нахмурившись, твёрдо заявил парень. — Я тебя не оставлю. — Что за внезапное упрямство? — Разве это… — Тихо, — схватив Ёсана за шарф, Дони резко притянула его к себе, заставив замолчать. Мимо промчались несколько офицеров. По звуку сапог, растворившемуся в шуме дождя, можно было сделать вывод, что надзиратели либо ушли вперёд, либо остановились, начав осматриваться. Дони была убеждена в последнем, но даже если это было не так, она знала, что вскоре подтянутся и остальные офицеры. Предсказать тактику и поведение надзирателей для Дони не составляло труда, она была знакома с их порядками и знала, что следовало от них ожидать. Дони перевела взгляд с освещенной улицы на Ёсана, черты лица которого едва просматривались в полумраке. Мокрые волосы к затылку были слегка взъерошены, а спереди липли ко лбу. Дождевые капли, стекая вниз, ненадолго задерживались на кончике носа, а затем стремительно падали. Приоткрыв рот, Ёсан тяжело дышал, всё ещё восстанавливая дыхание, но крепко придерживал Дони за талию, готовый подхватить в любой момент. Дони не смогла сдержать улыбку, поймав себя на мысли, что по-прежнему находила Ёсана слишком привлекательным, но тут же нахмурилась, услышав шум со стороны. Сердито вздохнув и с шумом выдохнув, Дони ткнула пальцем Ёсана в грудь. — Ты… — негодующе начала было Дони, но резко замолчала, растеряв всю свою решительность и внезапно смутившись собственных слов, которые собиралась произнести. Ёсан, посмотрев на с силой толкающий его в грудную клетку указательный палец, перехватил руку девушки, прижал к себе и в непонимании и волнении взглянул на Дони исподлобья, заставив ту ещё сильнее покраснеть. — Ты… — Что я? — Если ты… — удивляясь собственно робости, Дони едва смогла поднять глаза на Ёсана, боясь его доверчивого и пронзительного взгляда. — Если я? — Если ты… — Если я? — заслышав ненавистный топот сапог со стороны, Ёсан вздрогнул. — Ёдони, — шёпотом позвал он, чуть наклонившись вперёд, — что ты хотела сказать? — Я? Я… — Ёдони нахмурилась и, мотнув головой, отгоняя неуместные мысли, решительно взглянула на Ёсана, схватив его за грудки. — Если ты не собираешься убегать, тогда целуй меня. — Что? — глаза Ёсана округлились, а брови поползли вверх. — Зачем? — Сейчас они начнут прочёсывать улицы и… Не успела Дони закончить фразу, как испугавшись близкого шороха, больше похожего на выбежавшую из своего прикрытия кошку, Ёсан впился в губы Дони неожиданным поцелуем.