Туманность на заре

От недостатка кислорода кружится голова, но это приятное чувство. Задыхаюсь в её аромате, крепче прижимая к себе. Не хочу отпускать. Я слишком нуждаюсь в её внимании, прикосновениях, ласке и всех этих чувствах. Я слишком зависим и, кажется, не мыслю жизни без неё. Целую нежно, медленно сминая, оттягивая и покусывая её мягкие губы, но как всегда так увлекаюсь, что не замечаю, как становлюсь слишком требовательным и жадным. Бродить руками по её телу, заставляя вздрагивать и несдержанно выдыхать в поцелуй от каждого моего прикосновения, чувствовать робкую отзывчивость и внимать каждому её невольному стону — всё это делает из меня умалишенного. Кажется, только холодный дождь отрезвляет и не даёт переступить грань. Знаю, она такая только для меня и ни для кого более, но мне этого мало. Подхватываю её под бёдра и прислоняю к холодной стене спиной, она недовольно мычит мне в губы, но обхватывает руками за шею, прижимаясь сильнее. Пробивает мелкая дрожь, внутри всё сводит от желания. Тело говорит само за себя. Мне хочется гораздо большего прямо здесь и сейчас, я чертовски увлечён и так скучал… Когда это началось? Помню, как впервые проснулся в её объятиях. В тот день я провалился под лёд, едва смог выбраться на поверхность. Тогда меня охватил жар, а затем озноб, я бредил несколько часов, не различая ни лиц, ни голосов. Извечные кошмары выматывали сильнее обычного, лишая какого-либо желания бороться за жизнь. Всё моё тело сотрясало от холода. Ёдони застала меня в таком состоянии, кажется, заставила выпить несколько таблеток и осталась приглядывать за мной. Она была такой жаркой и согревающей, когда залезла ко мне под одеяло и прижала моё содрогающееся тело к себе. Её мягкое и всепоглощающее тепло помогло расслабиться, перестать дрожать и провалиться в сон. Пробудившись, вдыхать её нежный аромат, уткнувшись носом в шею и крепко обнимая за талию, оказалось за гранью моих робких надежд и неудержимых фантазий. Я был уверен, что всё ещё сплю и она часть моего неожиданно чудесного сновидения. Приподнявшись на локте, я не удержался, чтобы не смахнуть с её уставшего сонного личика прядку волос, и стал разглядывать её спокойные, лишённые всякой тревоги черты, даже не пытаясь сдерживать очарованную от представшей картины улыбку. Сколько я был в неё уже влюблён? Дыхание спёрло, когда мой взгляд остановился на её слегка приоткрытых губах. Я давно мечтал накрыть их своими в нежном поцелуе и не смог сдержать порыва в этот раз. Аккуратное и в то же время небрежное прикосновения губ к губам заставило трепещущий огонёк внутри вспыхнуть. Судорожно переведя дыхание, я чуть отстранился, боясь открыть глаза, но не смог противостоять желанию вновь поцеловать её. Упругие и слегка сухие губы дёрнулись и чуть вытянулись навстречу, будто отвечая мне. Я горячо выдохнул и увлёкся этой настороженной игрой. Теряя равновесие, я навис над Ёдони, уперевшись предплечьем в её подушку. Во мне полыхало столь много невысказанных чувств, — от робкой нежности до дикой ревности — и мне так хотелось выразить всю мои привязанность и нужду в ней, что я не заметил, как лёгкие и волнующие прикосновения переросли в настойчивый и пылкий поцелуй. Я нервно сглотнул и чуть отстранился, испугавшись собственных действий, но оглянувшись вокруг, усмехнулся сам себе. Это ведь был просто сон. Мне нечего было стыдиться и незачем скрывать свои чувства. Но вернувшись взглядом к её раскрасневшемуся от смущения лицу, я встретился с ней глазами и в секунду осознал свою наивность. Это был наш первый поцелуй. И день, когда я узнал, что мои чувства взаимны. Но что творилось межу нами сейчас? Теряю контроль от того, как она плавится в моих руках. Знаю все самые чувствительные точки. Знаю, как заставить её, скуля, позвать меня по имени. Слишком зависим от её поцелуев, слишком люблю и отзывчив к её прикосновениям. С трудом разрываю поцелуй, чтобы, опаляя горячим дыханием нежную кожу, припасть губами к её чувствительной шее, оставить собственнические метки. Ёдони запрокидывает голову и выгибается мне навстречу, томно и смущённо выдыхая моё имя. Обхватываю её за талию ещё сильнее и притягиваю к себе. Она такая… И только для меня. Её тонкие пальцы судорожно оттягивают меня за мокрые волосы, прося пощады. Довольно ухмыляюсь, мимолётно касаясь в невесомом поцелуе подбородка, вылавливаю её затуманенный и непривычно потерянный взгляд и вновь припадаю к её уже слегка припухшим губам. Но что-то в нашей близости совсем не так… За фоновым шумом дождя неожиданно различаю чьи-то шаги, но больше обращаю на них внимания, чувствуя сильное напряжение в теле Ёдони. Она отчаянно начинает цепляться за меня, будто чего-то боясь. Мне хочется оглянуться и взглянуть на нарушителя нашей идиллии, но Ёдони не даёт. Она обхватывает моё лицо ладонями и увлекает неожиданно вязким поцелуем, заставляя меня напрочь забыть обо всём. Я полностью в её власти, растворяюсь в пьянящем чувстве, но испытываю странную тревогу. Ёдони жмётся ко мне вовсе не опасаясь за себя, она будто хочет поглотить, спрятать меня в своих объятиях. В голове всплывают картинки последних событий. Мы ведь сейчас в опасности. Ёдони вздрагивает, когда чья-то рука касается моего плеча, но я никак не реагирую, стараясь аккуратными поглаживаниями успокоить её. Человек за спиной настойчиво хлопает мне по плечу, прося обернуться, как вдруг чуть дальше раздаётся знакомый голос: — Парни, парни. Зачем же прерывать тайное свидание? Разве не видно, как они изголодались друг по другу? — Но командир… — Прекрасный принц тайком похитил свою принцессу, и они скрылись в подворотне, прячась от дождя и не теряя времени зря, — характерный звук его издевательской усмешки я узнаю из тысячи. Ёдони улыбается в поцелуй, чуть расслабляясь. — Но нам приказано… — Попусту терять время? — с вызовом в голосе перебивает Уён. — Эта сладкая парочка вовсе не наша цель. Оставьте их. И лучше обыщите третий квартал, — с раздражением, устало выдыхает командир. — А мы со старшим лейтенантом пройдёмся по второму. — Слушаюсь, сэр. Чёткие шаги ненавистных сапог мигом удаляются и растворяются в шуме дождя. Ёдони всё ещё в моих объятиях и не разрывает поцелуй. Её трясёт и она, кажется, плачет, но это уже не тревога. Аккуратно ставлю её на землю, вспоминая про её повреждённую ногу. Она с шумом выдыхает, боязливо отпуская меня, но ладонями скользит по плечам, оставаясь там для опоры. Прижимаясь лбом ко лбу, мы тяжело дышим, восстанавливая дыхания и опасаясь смотреть друг другу в глаза. — Ёсан? — внезапно охрипшим голосом, что волной мурашек проходит по спине, она зовёт меня. — Да? — Ты… — Ёдони замолкает, и я вижу, как она кусает губы в смущении. — Я? — Ты… — Я хорошо целуюсь, но мне бы стоило извиниться, что я сильно увлёкся? — иронично подмечаю я, пытаясь скрыть своё собственное волнение. — Больше так не делай, — с мягкой улыбкой тихо отвечает она. — Извини. — И ещё, — набравшись смелости, она отстраняется и заглядывает мне в глаза. Я смотрю на неё с робкой улыбкой, заметно краснея, но от её какого-то не такого взгляда мне становится не по себе. — Что ещё? — Я завидую твоей избраннице. Моё сердце пропускает удар и камнем падает вниз.