Мандолина и фиалки

Изабелла откинулась на спинку стула, заведя руки за голову, и стала наблюдать за младшими братьями и сёстрами. Все они постепенно покидали столовую. Совсем малыши убегали вперёд, весело смеясь, ребята постарше же спокойно шли за ними следом. Уходили все, кроме неё самой и Лесли, который сидел за самым дальним столом, уткнувшись в свою тарелку. Сегодня они дежурили вместе. На этом настояла сама Изабелла: она видела, что сегодня он какой-то особенно подавленный, и потому ей хотелось как-то его подбодрить. Правда, она пока ещё не знала, как именно ей это сделать. Лесли был довольно замкнутым и закрытым мальчиком, и потому она с ним почти не общалась. Она знала о нём только то, что он неплохо играет на скрипке, поэтому не имела ни малейшего понятия, что могло его порадовать. Однако она не считала, что это такая уж серьёзная проблема. В конце концов, она, Изабелла, могла поднять настроение любому, даже такому тихому и застенчивому Лесли. По крайней мере, она так думала. Поэтому для себя решила, что сегодня во что бы то ни стало заставит его улыбнуться. Когда столовая наконец полностью опустела и в ней остались только они вдвоём, Изабелла вскочила со своего места и с довольной улыбкой осмотрелась. Работы было много: в раковине стояла целая гора грязной посуды, а на столе остались жирные пятна после небольшой драки едой, которую во время ужина устроили Тайлер и Билли. Впрочем, её это ничуть не пугало. Даже наоборот, Изабелла любила помогать, а потому обрадовалась такому большому объёму. Тем более, так она могла провести больше времени с Лесли и узнать, что же его так расстроило сегодня. Да и поднять ему настроение тоже. Поэтому она выглядела особенно довольной и воодушевлённой, в какой-то степени даже счастливой. А вот Лесли, кажется, не очень. Когда она повернулась к нему, чтобы спросить, чем он будет заниматься, то заметила, что он помрачнел ещё больше. Теперь он сидел, низко склонив голову, и скрежетал вилкой по пустой тарелки. Ей это не понравилось. Нахмурившись, она решительно направилась к нему. Она серьёзно намеревалась выяснить, что же у него сегодня произошло, что заставило его так сильно расстроиться. — Эй, Лесли, — нарочито громко, чтобы точно привлечь к себе внимание, позвала Изабелла, подойдя практически вплотную к тому столу, за которым сидел Лесли, — с тобой всё в порядке? — Угу, — лишь неохотно буркнул тот. Это прозвучало настолько неубедительно, что она нахмурилась ещё сильнее. — Ты в этом уверен? Ты выглядишь подавленным… — она чуть наклонила голову, пытаясь заглянуть ему в лицо. Однако она так и не смогла ничего разглядеть: чёлка закрывала большую его часть. — Конечно, — Лесли в какой-то момент сам посмотрел на неё, натянуто улыбнувшись, и поднялся со своего места. — Слушай, давай лучше займёмся работой. Скоро отбой, нам лучше не задерживаться… Изабелла уже было открыла рот, собираясь что-то ему возразить, однако он быстро обошёл её и засеменил к раковине. Таким образом он ясно дал ей понять: разговор окончен. Тяжело вздохнув и покачав головой, она пошла вслед за ним. Хоть она и потерпела неудачу, сдаваться так просто она даже и не думала. Изабелла ещё с раннего детства была целеустремлённой и настойчивой, а потому всегда достигала поставленных перед ней целей. И сейчас её самая главная цель — развеселить Лесли, поэтому она не могла отступить. Тем более, это ведь всего лишь первая попытка. Она ещё не попробовала все известные ей способы, нельзя вот так взять и бросить всё на полпути. Поэтому она не стала отчаиваться, а, наоборот, лишь больше захотела ему помочь. В конце концов, Лесли — такая же часть её семьи, как мама, Тайлер, Билли, Бонни и все остальные. Она не могла бросить его в трудную минуту, когда ему плохо. Вот она и продолжала пытаться, несмотря на все сложности. Правда, она совсем не рассчитывала, что задача, за которую она взялась, окажется настолько трудновыполнимой. Лесли не шёл на контакт от слова совсем. Он всё время молча вытирал со стола грязь, ходил вечно с опущенной головой и совсем не смотрел в её, Изабеллы, сторону. А если и смотрел, то быстро отводил взгляд. Ей это совершенно не нравилось. Она не понимала, почему он такой закрытый и необщительный. В столовой он всегда сидел за самым дальним столиком, во время прогулок садился под дерево и сидел там почти до самого вечера, а когда дети звали его поиграть с ними, то тактично отказывался. Изабелла крайне редко видела, чтобы он был вместе с кем-то, а не как обычно один, и её это беспокоило. А сегодня, когда они с ним остались наедине, он и вовсе старался на неё не смотреть, будто стеснялся. Она совсем ничего не понимала. Почему же он так себя ведёт? Почему не подпускает к себе никого, почему всегда и везде ходит один? Но ещё больше ей хотелось узнать, что же так сильно его огорчило. Ведь обычно он выглядел спокойным, а сегодня ходил понурый и подавленный. Однако спросить она так и не решалась: всё никак не могла найти подходящего момента, подобрать нужные слова. Поэтому лишь продолжала убираться, периодически бросая на него короткие взгляды. Работа шла медленно. Из-за того, что Изабелла больше думала о Лесли и причинах его грусти, чем о посуде и уборке в целом, она часто отвлекалась. Она могла стоять с тарелкой в руках несколько секунд, бездумно глядя в одну точку, и лишь после того, как он её окликивал, вспомнить, чем она вообще занята. Это ей жутко мешало, но ничего поделать она не могла. Она слишком переживала за члена своей семьи, и потому все её мысли занимал только он один. Она пыталась понять, как помочь ему, найти то, что точно его развеселит. В итоге дошло до того, что она помыла меньше половины посуды, когда Лесли закончил со своей частью. Когда она поняла это, то её как холодной водой окатило. Она так увлеклась помощью Лесли, что напрочь позабыла о своём сегодняшнем дежурстве. Но ещё хуже было то, что скоро должна прийти мама, чтобы проверить, как они тут справляются. Изабелла боялась даже представить, что она скажет, когда увидит целую гору немытой посуды. Ведь обычно она выполняла свою работу на отлично, за что мама хвалила её, а теперь не сделала и половины. «Чёрт-чёрт-чёрт, что же мне делать… — мысленно причитала Изабелла. Она в панике вертела головой из стороны в сторону, словно пытаясь отыскать хоть что-то, что могло ей помочь. — Мама придёт совсем скоро, а у меня ещё ничего не готово… Боже, и о чём я только думала… Глупая, глупая, глупая, глупая…» — Изабелла, тебе помочь? — Лесли задал этот вопрос настолько неожиданно, что она даже невольно подпрыгнула на месте. Однако, обернувшись и встретившись взглядом с его небесными глазами, она с облегчением выдохнула и натянуто улыбнулась. — Д-да, пожалуйста… — заикнувшись от смущения, проговорила она. Ей было неловко из-за того, что он видел её такой, но ещё больше ей не хотелось, чтобы мама в ней разочаровалась. После того, как к ней присоединился Лесли, работа пошла быстрее. Вместе они закончили с посудой меньше, чем за полчаса, и успели как раз к приходу мамы. Когда она прошла в столовую, они ставили в верхний шкафчик последние тарелки. Заметив её, Изабелла радостно улыбнулась. — Мама! — воскликнула она и, поставив последнюю тарелку на место, побежала к ней. — Ты пришла как раз вовремя: мы всё закончили. — Я вижу, — мама кивнула и обвела придирчивым взглядом столовую. — Что ж, вы хорошо постарались. Здесь всё просто блестит, — она улыбнулась и снова посмотрела на Изабеллу. Та активно закивала в ответ. — Без Лесли я бы не справилась, — гордо объявила она, на что Лесли сильно смутился. — П-перестань, я не сделал ничего такого… — едва слышно прошептал он. Пускай он и говорил тихо, она смогла понять по его голосу, что ему приятно. — А вот и сделал, — возразила она. После она снова подошла к нему и взяла его за руки. — Ты очень помог мне, и даже не думай отрицать это. Из-за её слов он совсем смутился и густо покраснел, и потому поспешно отвернулся. Однако прежде, чем он успел это сделать, Изабелла заметила лёгкую улыбку, которая тронула его губы. Из-за этого она и сама улыбнулась. На душе сделалось по-особенному легко и спокойно, даже как-то тепло. Теперь все тревоги и беспокойства улетучились, ведь она наконец-то видела Лесли счастливым, пускай и совсем немного. Но это всё равно означало, что её цель наконец-то достигнута. А ради этого можно было и немного понервничать.