In Carcere

Инахо уже знаком с этой болью, но с последнего такого приступа прошло так много времени, что он успел отвыкнуть от нее. Он инстинктивно прикрывает левый глаз, несмотря на то, что это не поможет справиться с болью, и наклоняется вперед. Все происходит буквально за несколько секунд, боль уходит, оставляя после себя неприятную пульсацию. Инахо открывает глаза — он не отдавал себе отчет, что вообще их закрывал, — и его взгляд останавливается на Слейне. Глаза парня немного расширились от удивления, но Инахо видит в них еще кое-что. Инахо всегда плохо считывал эмоции людей, и только через много-много лет практики мог сказать, что делал это на четыре с минусом, поэтому он не был уверен, что это была за эмоция. Но ему казалось, что это не было похоже на злорадство, что оставляло волнение единственным возможным вариантом. Не то, чтобы это значило, что Слейн волновался за него. Он мог переживать о том, что с ним сделают охранники, если зайдут, когда Инахо будет без сознания. Он окончательно приходит в себя и видит, что Слейн тянет к нему руку, но спешно одергивает себя. — Что с твоим глазом? — С чего ты взял, что это как-то связано с ним? Слейн закатывает глаза. — С того, что ты за него схватился? Ну ладно уж, позволь узнать, что у тебя с головой? В смысле, ебнулся сильнее, чем обычно? Может статься, нет ничего такого в том, чтобы сказать Слейну правду… Но Инахо не хочет рисковать. — Ничего. Обычная головная боль. Сразу же стало понятно, что это было неправильное решение. Настроение Слейна сразу ухудшается, и он снова замыкается в себе. — Значит так, — он шипит, — Пожалуйста, не хочешь — не говори. — он делает глубокий вдох. — Охрана! — Что ты де- Дверь с грохотом открывается, и в комнату забегают два охранника. Они напряженно осматривают сидящих парней, держа оружие наготове. — Кажется, моему… посетителю… нехорошо. Думаю, он не выносит вида крови. Может уведете его? — предлагает Слейн. Так Слейн пытается позаботиться обо мне? Или он просто злится, что я не рассказал ему правду? Двое охранников поворачиваются в сторону Инахо, и, парень уверен, замечают, как он до сих пор не может сидеть прямо, а его лицо все еще слишком бледное. Нет смысла спорить, поэтому Инахо подчиняется и идет на выход. Уже в дверях он останавливается и поворачивается к Слейну. Что он может сказать? Тем более перед охраной. — Я вернусь. — Мне все равно, — бросает ему в ответ Слейн, скрещивая руки на груди и отворачиваясь. — Но… Я, вероятно, еще буду здесь, если уж ты и вернешься. Это не обещание, но пока Инахо хватает и того, что Слейн не собирается повторять свою попытку. Он держит свое слово и, несмотря на то, что охрана и надзиратель подталкивают его к выходу, убеждается, что они вернут Слейну медальон. Уже на улице он замечает Юки, сидящую за рулем. Она окидывает брата взглядом и расстроено спрашивает: — Ох, Нао… Это снова произошло? — Ничего страшного, уже через секунду мне стало легче. Как ты сюда так быстро добралась? — Села на автобус, вышла за две остановки и пробежалась. Даже не пытайся сменить тему. Этого не должно было происходить вообще, Нао. Ты же знаешь, что нам придется сходить на прием к доктору Ягараю? Он молча кивает. Инахо сомневается, что доктор скажет ему что-нибудь новое. Скорее всего, он просто повторит меры предосторожности. И все-таки, учитывая, что у Инахо уже давно не было таких приступов, осмотр не повредит. Но, может, Инахо и не против себе навредить. Он хочет хоть раз поступить нелогично, хочет остаться здесь, видеть, как Слейну вернут его одежду и медальон, вернуться на следующий день и через два дня, чтобы убедиться, что он действительно в порядке… Но Инахо знает, что сейчас избегать доктора Ягарая глупо, и Юки все равно ему этого не позволит. Но… Заключение врача о том, что он все еще не в состоянии выполнять некоторые задания, может прийтись кстати… Он вспоминает вопрос Слейна. Инахо не пытался сказать ему, что он лезет не в свое дело. На самом деле, он соврал ради его же блага. Все-таки он понимал, что если Слейн узнает, насколько серьезной была его травма, он, скорее всего, будет рад, что смог так сильно ранить Инахо. Впрочем, может ему не будет до этого никакого дела. Но даже так… Слейн может решить, что это равнозначно признанию его вины, а на его руках теперь еще больше крови. И Инахо не собирается давать ему еще один повод для самобичевания. Особенно учитывая, что с помощью аналитического механизма, полученного вследствие нанесенной Слейном травмы, он смог спасти себя и своих друзей, победить не одного марсианина и помочь Ассейлам. Особенно учитывая, что деактивация механизма и последствия его использования помогли Инахо сбежать из рук ОВСЗ. Но он не может рассказать об этом Слейну: если парень узнает, что единственное ранение, которое он смог нанести Инахо, только помогло ему… Он будет по меньшей мере вне себя от ярости. Поэтому Инахо решил молчать. Даже если это означало потерять ту крупицу доверия, которую он сумел завоевать. — Нао, — тихий голос его сестры вырывает Инахо из раздумий. — Нао… Ты знаешь, почему я ни разу не жаловалась на то, что ты навещаешь искалечившего тебя человека? — Нет, — он иногда задавался этим вопросом, но никогда не спрашивал об этом Юки, боясь, что та рассердится. — Потому что только в эти моменты ты выглядишь живым. — Не понимаю о чем ты. — Нао… Война не проходит бесследно. Она оставляет шрамы. И не только на теле. То, что мы видели, что нам приходилось делать, чтобы выжить… Это травмирует даже самых закаленных бойцов. Что уж говорить о детях. И каждый реагирует на это по-своему, справляется с этим по-своему. Марито пьет, Ягарай и Магбаредж загружают себя работой. Твои друзья… Они пытаются держаться, по-прежнему работая на Девкалионе… — У них… — Да, у них, в отличие от тебя, не было выбора. Но они убеждают себя, что он есть. И то, что они остаются на знакомом им корабле, помогает. Имитация дома. — по ее голосу заметно, как сильно ей это неприятно. — Они пытаются двигаться дальше, помогая другим, пытаясь что-то изменить. Но иногда мне звонит Инко. Она плачет в трубку, рассказывая о своих кошмарах или мучающих ее воспоминаниях. И она такая не одна. И ты тоже. — Я не чувствую, что изменился, — он не пытается опровергнуть слова сестры, просто констатирует факт. Юки вздыхает. — Еще бы. Не в твоем характере поддаваться эмоциям. Но это не значит, что война не сказалась и на тебе. В начале, когда ты только решил переехать в этот городок, я решила, что ты просто хочешь сбежать от всего. Но что-то не складывалось: зачем ты все еще работаешь на военных, хотя тех денег, которые нам выплатили после окончания войны, хватило бы до конца жизни? Зачем ты приходишь к тому, кто был твоим злейшим врагом? Инахо ничего не говорит. — И тогда я поняла: ты справляешься со всем этим так же, как я. Нао, для тебя мир потерял былые краски, не так ли? Я думаю… Если некоторые не могут справиться со своими эмоции, не могут вынести их, то… Думаю, в тебе война что-то убила. Ты не подал в отставку, но выбрал самую скучную бумажную работу, которую только мог, потому что иначе тебе нечем бы было заниматься. За работой время тянется не так медленно. Но в то же время тебе нужно было что-то простое, над чем тебе не придется задумываться… — Почему ты думаешь, что это не из-за того, что я разочарован в императрице и хочу держаться от нее как можно дальше? — он не отрицает ее слов, они звучат слишком правдиво. Инахо просто интересно. — Я вижу, что ты разочарован. Даже я разочарована. Но прежде, когда ты был с чем-то не согласен, ты пытался это исправить. Прежде ты бы хватался за любую возможность, использовал бы свое положение, чтобы подняться в звании. Ты бы стоял рядом с Ассейлам и объяснял ей, как лучше. Ты бы не позволил им отстранить тебя из-за травмы. И это не все: куда пропала твоя жажда знаний? Нао, раньше ты бы стоял в первых рядах на церемонии открытия гиперврат, ты бы исследовал все возможные материалы и удостоверился бы, что они работают. Но ты не только не пошел, ты даже не стал смотреть прямую трансляцию. Вместо этого ты пошел к этому мальчишке. Ты никогда не был амбициозным, и в этом нет ничего плохого. Но теперь тебе вообще ничего не интересно. — Кроме Слейна Троярда, — Инахо заканчивает за Юки. — Именно. Он единственный, кто возвращает тебе интерес к жизни. — …Так ты думаешь, что я для этого к нему прихожу? Потому что он… игрушка? Развлечение? — если даже Юки так думает… — Что? Нет! Он же человек, а не математическая задача. Видно, что ты именно так к нему и относишься. Чего только стоит все то, что ты сделал, чтобы передать ему шампунь. Просто подумай, мы едем на прием к доктору Ягараю из-за того, что твой постоянный стресс довел до этого. — Может, я его жалею… — Как ты думаешь, он рад, что ты приходишь? — Я… Нет, пока все указывает на обратное. — Если бы ты хотел ему помочь только из жалости, ты бы… нашел посредника, который передавал бы ему вещи за тебя. — …А может я просто стараюсь быть добрым к нему, чтобы вытянуть из него информацию, когда он начнет мне доверять. На секунду Юки почти что теряет управление из-за шока, но быстро берет себя в руки. — Что за черт, Нао? Это неправильно. Ты бы никогда… — она бросила на него взгляд прежде чем снова сосредоточиться на дороге, — …Тебе кто-то это сказал, не так ли? Это настолько не в твоем характере, что ты бы сам даже не подумал о таком. Инахо ничего не отвечает. Они остановились на светофоре, Юки вновь повернулась к Инахо. В ее глазах появляется понимание и сочувствие. — Ох, Нао, это он сказал, да? — Инахо обращает внимание сестры на то, что загорелся зеленый, и Юки вздыхает, продолжая уже более мягко. — Знаешь… Ты не слишком эмоциональный. Те, кто тебя не знают, не могут тебя понять. Кроме того… Слейн Троярд сейчас в очень непростой и неприятной ситуации, и, учитывая твою причастность к этому, пусть ты и сделал больше, чем кто-либо другой, неудивительно, что он говорит и может даже верит, что ты способен на такие ужасные вещи. — Я понимаю… Но я не знаю, как доказать ему, что это не так. — Боюсь, я тоже. Думаю, все что мы можем сделать это ждать и не опускать руки. Кстати, как он? — Он спросил может ли быть такое, что ему позволено жить. Юки резко втягивает воздух. — Бедный мальчик, — шепчет она. Инахо не может сдержаться, чтобы немного не улыбнуться. — Раньше ты кляля его на чем свет стоит, а сейчас защищаешь его. — То, что он тебя подстрелил в итоге нам помогло… в какой-то степени. И он расплачивается за все, что совершил… И за то, чего не совершал тоже. Тяжело злиться на него, когда из того, что ты о нем рассказываешь, абсолютно очевидно, что он несчастен. Кроме того, раз уж он единственный, кто возвращает тебе интерес к жизни, я постараюсь его простить. Только ради тебя. Однако, — ее голос становится строже, — Я не просто так обо всем этом говорю. Сейчас твоя близость к Слейну Троярду идет тебе на пользу… Но если с твоим глазом опять что-то случится… — Дело не в глазе, дело в… — Ты знаешь, что я имела в виду! В любом случае, если это станет серьезной угрозой для твоего здоровья, я больше тебя туда не пущу. Я согласна на это ровно до тех пор, пока все в порядке. — Спасибо, Юки. — Не глупи, — она отняла одну руку от руля и потрепала Инахо по голове. — Ты сказала, что мы справляемся одинаково. Если так, то за что держишься ты? — Для кого-то настолько гениального ты действительно бываешь очень невнимательным, не правда ли? Ты — моя причина двигаться дальше. * Им повезло: Девкалион располагается не так далеко от них, в Нью-Йорке. Они даже не пытались скрыть причину своего визита, совсем напротив, Юки во всеуслышание заявляла, что ее младшему брату нужно медицинское обследование. Чтобы убедиться, что все знают, что Кайзука Инахо все еще не в состоянии сражаться. Только сев в мягкое кресло на борту самолета, Юки засыпает. Инахо решает, что сон поможет справиться с любыми возможными побочными эффектами лучше всего, но сначала… Он составляет список. Раньше он бы просто запомнил все это, но прямо сейчас он не может позволить себе перегружать свой мозг ненужной информацией. Список короткий… Пока что. Он еще будет пополняться. Он включает в себя все, что касается Слейна. Инахо нужно будет проверить всю подноготную охраны, общественное мнение о Слейне, посмотреть его план питания, вдруг что-то можно изменить… Инахо подумывает добавить пункт “изменить мнение Слейна о заключении в лучшую сторону”, но не уверен, что должен. Если он сам не считает, что положение Слейна справедливо, то почему Слейн должен так думать? Потому что так будет лучше для него. Но чувствовать себя лучше в такой ситуации значит предать себя. Если честно, Инахо бы очень хотел сказать Слейну что-нибудь еще, не просто то, что он заслуживает жить. Но когда он пытался в прошлый раз… И ты хочешь сказать, что я не заслуживаю этой боли? Оставь мне хотя бы это, больной ублюдок! Да, он не может ничего сказать Слейну, поэтому, несмотря на недовольство сложившейся ситуацией, он оставит его наедине с мыслями о справедливости своего наказания. Пока что. Все, что сейчас было в его силах, это создать настолько комфортные и гуманные условия, насколько это возможно. Инахо давно не чувствовал себя настолько беспомощным. Это на самом деле иронично: выбери Инахо остаться на службе, он бы поднялся по карьерной лестнице и смог бы значительно изменить судьбу Слейна Троярда. Но, если бы он продолжил работать в ОВСЗ, он бы не смог приходить к Слейну так часто и не проникся бы им настолько, чтобы хотя бы попытаться ему помочь. Инахо беззвучно вздыхает, откидывает спинку кресла и закрывает глаза. Последнее, о чем Инахо думает прежде чем уснуть, — это тепло кожи Слейна. * В одиночестве своей камеры парень рассматривает свою забинтованную руку, сжимая медальон. Он надеется, что Оранжевому быстро надоест эта игра. Быстрее, чем он начнет верить, что это правда… Воспоминание о том, как Инахо гладил его запястье, помогает ему заснуть быстрее, чем обычно. * Однажды Инахо сказали, что, когда людям нужно идти к врачу, особенно на медосмотры, они нервничают. Однако для него все обстояло совсем наоборот: они его успокаивали. Результаты всегда совпадали с его ожиданиями. И этот раз не был исключением. Хоть Слейн и действовал в соответствии с его ожиданиями, он все равно не оставлял его равнодушным. После общения с ним Инахо получил предсказуемые результаты — и это только успокоило его. — Кажется, что побочные эффекты излишней нагрузки на мозг вернулись. Но не волнуйся: сейчас они не настолько серьезные, — говорит доктор Ягарай. Некоторые вещи не меняются: он все еще разговаривает с Инахо так, будто он глупый двенадцатилетний мальчик. — Да, я понял, что произошло. Мне казалось, моя сестра рассказала вам обо всем по телефону, именно поэтому мы приехали к вам, а не в ближайшую больницу, — безэмоционально отвечает Инахо, сейчас он не в настроении подыгрывать доктору Ягараю. Либо доктор пропустил оскорбление мимо ушей, либо умышленно игнорирует его, может, даже думает, что это проявление подросткового бунтарства, потому что он продолжает говорить, никак не реагируя на слова Инахо. — Итак, это значит, что ты… — Я не забыл, что это означает. — он осознает, что доктор скорее всего не поверит ему, поэтому он цитирует его. — Чрезмерное использование аналитического механизма и намеренная передача доступа к большому количеству нейронных связей привела к, как Вы это называете, новой форме нейронной недостаточности, и, несмотря на извлечение механизма, не представлялось возможным полностью избавиться от последствий его работы без угрозы повреждения мозговых клеток, поэтому часть пришлось оставить. Хоть я и не могу использовать их, как раньше, когда механизм был установлен, к этим клеткам все еще что-то привязано. Нагрузка на мозг, оказываемая эмоциональным или сенсорным перенапряжением, усталостью или излишней работой приведет к появлению различных симптомов, включающих в себя боль разной силы, головокружение и возможную потерю сознания, если нагрузка не снизится. Доктор Ягарай буквально светится от восторга. — Впечатляюще, ты все-таки запомнил это слово в слово. Инахо старается держать себя в руках, несмотря на быстро заканчивающееся терпение. — Учитывая то, насколько это важно для меня, и то, насколько изменился мой образ жизни, было бы странно, если бы я не запомнил эту информацию. Только если я не страдаю частичной амнезией. Но вы заверяли нас, что этого не произойдет. Поэтому я не понимаю, почему вас так удивляет то, что я запомнил ваши слова. Только, если вы пытаетесь сказать, что вы и сами не уверены в своем диагнозе. Кажется, что в этот раз даже он не может оставить без внимания язвительность Инахо, хоть и пытается сгладить углы. — Ну, ну, Инахо, — говорит он так, будто разговаривает с капризным ребенком, — Тогда тебе хорошо известно, что тебе нужно делать, чтобы не доводить себя до такого состояния. Такая нетерпеливость только ухудшит… — Очень сомневаюсь. То, что я указываю вам на слабость Вашей точки зрения, перебиваю Вас, не значит, что я чересчур эмоционально реагирую. Я привык иметь дело с людьми, у которых проблемы с логикой, это не выводит меня из себя. — Обычно ты был терпеливее. — Прошло время, может, я изменился. — Скорее, ты просто хочешь побыстрее закончить. — Вы правы, причина именно в этом. Мы оба знаем, что с этим ничего нельзя сделать. И нет никакой необходимости оставлять меня под медицинским надзором… — Не уверен, если побочные эффекты вернулись… — Это значит, что я человек. С прошлого приступа прошло несколько месяцев. Большинство людей не протянуло бы и месяца без сильных лекарств. И все-таки, я прожил так долго, без какой-либо сторонней помощи. Это естественно, что в какой-то момент я попаду в ситуацию, когда мне придется задействовать свой мозг сильнее, чем обычно или эмоционально реагировать, — или и то, и другое, как сейчас. — Тот факт, что побочные эффекты вернулись должен быть Вам только на пользу. Иначе через пару месяцев начальство начало бы задавать вопросы касательно Вашего заключения о непоправимом ущербе моему здоровью, — и слава богу еще не начали. — Меня всегда печалит, если моим пациентам больно. Хотел бы я ошибаться, если бы это означало, что ты поправишься. Значит Вы настолько слепы ко всему, что творится прямо у Вас под носом, насколько я и предполагал. — Хорошо. Пусть так, этого стоило ожидать. Не думаю, что сейчас есть необходимость продолжать лечение. — Такое нежелание тут оставаться… Это как-то связано с той проблемой, что привела тебя сюда? — Да. — Уверен, ты понимаешь, что вернуться к источнику стресса прямо сейчас — худшее решение. Это может подорвать твое здоровье, тебе лучше остаться здесь и восстановиться, забыть о своих проблемах… — Вы предлагаете просто сбежать от проблем? Это довольно безответственно, и обычно только ухудшает положение дел, а не решает все вопросы волшебным образом. — Другой человек может заняться… — Это имело бы смысл, будь это связано с работой. Но даже так, мне все равно пришлось бы вернуться, чтобы ввести человека в курс дела. — Хорошо, хорошо. Вижу, что не могу переубедить тебя… — Учитывая весь этот глупый спор, тот, кого нельзя переубедить… — Но даже так, результаты более подробных анализов придут только через несколько дней. И даже не пытайся мне сказать, что в этом нет необходимости. Ты уже давно не делал полный осмотр, поэтому нельзя этим пренебрегать, это нужно, чтобы адекватно оценить твое состояние. — Я и не собирался отрицать их необходимость, — совсем наоборот, я хочу, чтобы все было официально подтверждено, — Но их можно прислать мне почтой или как-либо еще, когда они будут готовы. — Значит ты не останешься, несмотря ни на что? Твои друзья так хотели тебя увидеть. Это заставляет Инахо сомневаться. Он и правда хочет увидеться со своими друзьями, и сейчас ему представилась прекрасная возможность. С другой стороны, с друзьями от всегда может созвониться по телефону или видеозвонку, может даже приехать попозже. Его друзья не остались в полном одиночестве после попытки суицида. Однако Инахо понимает, что они будут настаивать, и что они попытаются выведать у него подробности, если он скажет, что у него есть неотложные дела. — …Если у них есть свободное время, которое они смогут провести со мной, думаю, я могу остаться здесь на несколько дней. Доктор снова лучится радостью. — Превосходно! Итак, я выпишу тебе рецепты на несколько лекарств, на случай если они тебе понадобятся. Инахо не может упустить такую возможность. — Ничего нового? Никаких лекарств, созданных с помощью альдноа? Доктор Ягарай вздыхает. — Если бы. Боюсь, исследование в области медицины было приостановлено, потому что для дальнейшего прогресса нужен свободный доступ к альдноа, а, как ты наверное знаешь, они еще не выяснили, как раздать его всем. Инахо ничего не отвечает. Он никогда и не думал, что это сработает. Из всех людей, когда-либо отправленных на Марс, только один человек — дедушка Ассейлам — смог использовать альдноа. Доктор Троярд, человек, занимавшийся изучением альдноа только в последние годы жизни, вряд ли смог бы за такое короткое время совершить великие открытия и найти способ, как применить это на практике. Особенно учитывая, что у него самого не было фактора активации. Он забирает рецепт и выходит. Юки ждет его за дверью. — Ну? — взволнованно спрашивает она. Инахо пожимает плечами. — Все как и ожидалось. Хотя более подробный отчет придет только через несколько дней. — Слава богу ничего серьезного… Я- — Инахо! Юки! Инахо обнимают со спины, и кто-то ударяет его по плечу. Инко и Калм, думает Инахо и убеждается, что прав, когда его друзья подходят к нему. Нина идет за Инко, а Райет останавливается в паре шагов от всех остальных, облокачиваясь о стену. Она кивает в сторону Юки и Инахо. — Мы так давно не виделись! — радуется Инко. — Мы на прошлой неделе созванивались по видео… — Ты понимаешь, что я хотела сказать! Это не то же самое, что разговаривать с вами вживую. Инахо чувствует, как уголки губ тянутся вверх. — Да, так гораздо лучше, — жаль, что мы встретились при таких обстоятельствах. — Так насколько ты здесь, дружище? — спрашивает Калм. Инахо не отвечает сразу, задумывается над ответом, глядя на сестру. Она все поняла без слов. — Ненадолго. Наверное, на день или два. Просто я не уверена, что сейчас Инахо стоит так часто летать на самолете. Хоть Юки и всегда была заботливой, это уже можно было назвать гиперопекой. У Инахо случился небольшой приступ из-за чрезвычайных обстоятельств, полет на самолете никак не скажется на его здоровье. — Но потом мы вернемся домой и я заставлю Инахо взять несколько выходных, чтобы тот отлежался, — она договаривает, и Инахо благодарен сестре. Если она заставляет его пропустить работу, значит она позволит ему увидеться со Слейном. Остальным хватило этого объяснения. — Тогда пойдем! Нам так много нужно тебе показать, Инахо- — Инко, не уверена, что стоит делать это сейчас! — замечает Нина. Все еще опираясь о стену, Райет ядовито хмыкает. — Судя по тому, насколько ему все равно, куда идти, сомневаюсь, что он сильно пострадает. Инахо переводит свое внимание на Райет и замечает, что у марсианки мешки под глазами, а ее язык тела и выражение лица… …Напоминают ему о чем-то, что он до конца не может распознать. — Даже так, лучше не рисковать, — решает Инко. — А как насчет ужина и фильма? Сейчас все отмечают восстановление кинотеатра, поэтому там можно посмотреть повторные показы диснеевских мультиков. Это точно не должно навредить. Нью-Йорк сильно пострадал во время войны. Какое-то время он даже был необитаемым, и сейчас все еще проходят восстановительные работы городских объектов. Первыми, конечно же, восстановили жилые дома и больницы. — О? А что насчет шоу на Бродвее? Я всегда хотела сходить, — с надеждой в голосе спрашивает Юки. Нина грустно вздыхает. — Боюсь, их еще нет. Они восстановили несколько театров, но труппы все еще репетируют пьесы. — Оу, ну, думаю, мы всегда можем приехать позже, когда они что-нибудь выпустят. Тогда!.. — Юки хлопнула в ладоши, чтобы приободрить себя. — Почему бы вам не сделать так, как предложила Инко. Я хочу переговорить с парой человек, а потом может пройдусь по магазинам. — Если пойдешь, пожалуйста, купи что-нибудь для моих коллег, — аккуратно говорит Инахо. Калм смеется, толкая друга в плечо. — Ого-о, чтобы ты думал о сувенирах для коллег. Ты однозначно изменился! — Это помогает сохранить хорошую рабочую среду, — безэмоционально отвечает Инахо, все еще глядя на сестру. Она улавливает намек и неловко улыбается. — Точно, я куплю что-нибудь для твоих коллег и… еще для кое-кого. В конце концов, подарки, привезенные из самого Нью-Йорка, должны сильно понравиться охране. * По пути к ресторану друзья Инахо проводят ему небольшую экскурсию. Ему не очень интересно, чем раньше были эти руины, что здесь будет после ремонта и сколько они уже успели сделать. Из-за специфики его работы он уже и так немного знает об этом. Но, несмотря на это, Инахо не перебивает своих друзей и позволяет им продолжать рассказ, потому что видит, что им это нравится. Город почти полностью ушел под воду после Падения Небес, и, так как это был один из ключевых городов Земли, во время войны за него проходили ожесточенные бои. — А здесь была знаменитая Пятая Авеню… — Инко продолжает, указывая вперед, туда, где суша уступает место морю. — Ясно, так они использовали это место как символ торговли и решили осесть здесь, — говорит Инахо, оглядывая уличных торговцев и наспех сделанные магазинчики. — Да, они… Ой! — Нина начинает говорить, но резко прерывается, заметив что-то. — Один из них продает заколки! Здорово, мне как раз нужна новая. Подождите секунду… Все остальные вместе с Ниной подошли к мужчине за грубой стойкой, торгующему украшениями для волос всевозможных цветов и форм. Инко и Нина сразу же начали обсуждать то, что им нравится, Райет пытается поддержать разговор. Калм отошел к другому ларьку, тому, где продают инструменты. Инахо подумывает тоже осмотреть другие прилавки, просто чтобы убить время, но его взгляд зацепился за одну резинку. Она такая же, как те, что нравятся Нине, и она зеленого цвета. Определенный оттенок зеленого, который напоминает ему… Было в его глазах что-то такое… Прежде чем он успевает что-то обдумать, Инахо берет резинку. — Чем они отличаются от обычных резинок? — спрашивает он у Нины. Ей требуется секунда, чтобы поверить, что Инахо вообще спросил такое, и начать отвечать. — Э, ну, это в общем-то обычная резинка, просто в ткани, поэтому она более заметная, но, думаю, она меньше тянет волосы. Ты думаешь подарить ее кому-то? Очевидно, раз уж мои волосы недостаточно длинные, чтобы их подвязывать, думает Инахо, но медлит с ответом. Он правда подарит ее Слейну? Это практично, раз уж волосы Слейна становятся довольно длинными, и ее будет удобно использовать… Он бы подарил ему что-нибудь получше: книгу или что-то еще. Но Инахо не знает, что нравится Слейну, и что бы он хотел получить во время своего заключения, ведь всегда есть вероятность, что то, что нравилось ему раньше, сейчас вызовет негативный отклик… — Да, — отвечает он. — Охх, аквамариновый, да? Очень красивый цвет. Он возвращался снова и снова не из-за цвета, но… — Согласен. * — И тогда… Тогда Калм проливает чай на рубашку китайского сановника! — еле выговаривает Инко, давясь от смеха. Все за столом взрываются смехом, и даже Инахо улыбнулся. Их столик в ресторане находится в довольно отдаленном, уединенном месте, поэтому они с легкостью могут такое обсуждать. Они ужинают в дорогом заведении, но ни для кого это не было проблемой: никому из команды Девкалиона больше не придется волноваться о деньгах. Пока они делают то, что им говорят. — З-замолчи! Я нервничал, это был первый раз, когда вся команда встречалась с такими людьми! — парень пытается оправдаться, но это бесполезно. В итоге он просто пытается сменить тему. — А как ты, Инахо? Расскажешь чего-нибудь интересного? — Да, ты никогда не рассказываешь о том, как тебе там живется! — Потому что нечего рассказывать. — Ты говорил, что это просто бумажная административная работа. Но ты же, получается, отвечаешь за проверку нескольких отделов? — Моя работа заключается в контролировании всех подразделений, связанных с гражданскими работниками, и распределении средств, приходящих с Американского континента, по всему миру. — Это… Даже если это только работа с гражданскими, разве это не много? — Учитывая, что в мои обязанности не входят расчеты, а только проверка результатов и полученных цифр, это не так сложно. Даже если я найду ошибку, исправлять ее — не моя работа, — хотя он часто делает это, когда чувствует, что его подчиненным не хватит на это квалификации. Нина качает головой. — Все равно, звучит так, будто у тебя много работы. Но, думаю, если у тебя так долго не было… проблем с глазом, то, наверное, для тебя это не очень сложно. Но я все еще не понимаю, почему тебя направили в Штаты и не оставили в Японии… — Хоть сейчас Япония и имеет ключевое значение, это в основном потому, что императрица Ассейлам уделяет ей внимание. Изначально штаб-квартиры ОВСЗ всегда располагались в России и Соединенных Штатах, поэтому я сделал запрос о своем переводе сюда, так как здесь будет более важная работа, — это часть его обычного оправдания. — Точно, помню, как ты говорил, что хочешь, чтобы тебе определили в этот город… Ну, — Инко тянется и кладет ему руку на плечо, — Кажется, тебе это нравится, а остальное не важно. — Да? — Да. Когда мы в первый раз созванивались после твоего переезда, ты казался более… Апатичным? Сейчас ты выглядишь живее. Инахо замечает, как троица кидает быстрый взгляд на Райет, прежде чем сделать вид, что они этого не делали. Так Райет изменилась и не в лучшую сторону? Или она вообще не изменилась? Он заметил, что Райет выглядит… угрюмо. По крайней мере тогда, когда никто не видел. Для остальных она старалась улыбаться… — Видимо, хоть ты и был чертовски хорош, образ жизни, как на Девкалионе, не для тебя? — отмечает Калм. А думаешь для тебя? Хочется ответить Инахо, но он вспоминает Слейна и свою сестру и колеблется. Как Юки недавно сказала, у его друзей нет такой свободы, как у него. И, как он смог убедиться из общения со Слейном, вынужденное признание своего плачевного положения, которое они не могут изменить, может привести к негативной реакции. Это печалит Инахо. Он не может помочь своим друзьям освободиться от ОВСЗ, так же, как он пока не может помочь Слейну. Он сбежал только благодаря своей неизлечимой и возможно смертельной травме. * После окончания войны все внимание было приковано к команде Девкалиона. Они практически собственноручно обеспечили победу над марсианами. Кроме того, Девкалион — единственный корабль в распоряжении землян, работающий на альдноа технологиях... Девкалион был слишком важен. Практически бесценен. Главнокомандующие ОВСЗ не собирались так просто отпускать умных и опытных членов команды. Несмотря на убеждения императрицы, что между двумя планетами установлен мир, высокопоставленные лица решили, что Девкалион должен всегда быть наготове на случай, если мирные переговоры сорвутся. Что же касается самого Инахо… Героя, который разрабатывал стратегию и вел большую часть боев Девкалиона, никто и не думал выпускать его из своего поля зрения. Он слишком много знал и был слишком полезным. К счастью для них, немногие знали пилота оранжевого катафракта в лицо. Так они могли внедрить его в стан врага или поручить следить за кем-либо, не боясь, что его узнают. Проще говоря, Кайзука — идеальное орудие. Слишком удобный и слишком полезный, чтобы им не воспользоваться. А пока в их руках были его сестра и друзья, они без труда могли заставить его сотрудничать с ними. А потом начали проявляться побочные эффекты. После поимки Слейна Троярда Инахо отключил аналитический механизм, пытаясь устранить последствия его чрезмерного использования. Очень скоро стало понятно, что это не помогло. В кратчайшие сроки провели операцию по извлечению механизма, но было уже поздно, нанесенный здоровью ущерб не удалось устранить. Кайзука Инахо за секунду превратился из золотого приза в обузу. Повреждения его глаза и нейросистемы означали, что нельзя будет установить какой-либо еще механизм. Теперь ему придется жить только с одним глазом, а потеря восприятия глубины пагубно скажется на его способностях к пилотированию и ведению боя. Что, однако, более важно, так это то, что любая сенсорная, эмоциональная или мысленная перегрузка приведет к тяжелым последствиям, что положило конец всем планам, касаемым Инахо. Не то, чтобы ОВСЗ волновало его здоровье, нет. Просто они не собирались рисковать важными операциями, назначая на них кого-то, чье состояние настолько нестабильно, что может сорвать ход дела в любой момент. Он стал словно сломанный механизм, деталь, от которой они хотели избавиться. Естественно, Юки не упустила возможности еще раз подать петицию об отводе ее брата с передовой, и, впервые за два года, ей пошли навстречу. Инахо был не против. Разочарованного и уставшего от войны и интриг военной верхушки, его не интересовало продвижение по карьерной лестнице, и он с удовольствием воспользовался шансом уйти в отставку. Он подал запрос о своем назначении на гражданскую работу недалеко от места заключения Слейна Троярда. В его предлог было легко поверить. — Я молод. Несмотря на то, что награда за мои военные заслуги была более чем достаточной, чтобы обеспечить меня до конца жизни, я хочу быть полезным, — честно говоря, работа ему была нужна просто чтобы как-то проводить время, — Обычная офисная работа не должна угрожать моему здоровью. — И ваши причины находиться рядом с мертвецом? — Разве не очевидно? Он за решеткой из-за меня, так что он — моя ответственность. Я хочу убедиться, что он отбудет свой срок и никуда не сбежит. Способ оставить Кайзуку Инахо в своем распоряжении без риска для себя и дополнительная пара глаз, следящая за Слейном Троярдом? Инахо сказал ОВСЗ все, что те хотели услышать, поэтому его запрос удовлетворили. * — Но как это вообще так, весь город — собственность ОВСЗ? Это как военная база, только с домами? — Не совсем. Большинство — гражданские, все как в обычном городе. Еще один момент: местоположение Слейна не было случайным. ОВСЗ не хотели, чтобы он находился слишком близко к местам, где бывали Ассейлам или другие высокопоставленные лица. Слишком рискованно. Но его заключение слишком далеко означало бы потерю контроля над ним. Город, в котором он сейчас находился, был золотой серединой. ОВСЗ — это огромная, всемирная организация. Чтобы она продолжала работать, им требуется огромное количество работников и бумажной документации. Для невоенных задач, таких как распределение бюджета, управление кадрами, ведение документации и других административных работ, во владении ОВСЗ было два целых города в двух сильнейших странах: России и США. Заключение Слейна в одном из этих городов было идеальным вариантом. Высокопоставленные лица никогда там не бывали, и в то же время там хватает вовлеченных людей, поэтому за ним будет просто следить. Кроме того, даже если Слейн сможет сбежать, он не сможет найти союзников, потому что большая часть горожан работают на ОВСЗ. Также, ОВСЗ будет проще замять произошедшее. Это было самым правильным решением, которое ОВСЗ могли принять… …Или в этом их убедил Инахо. Не то, чтобы все вышеприведенные доводы были несправедливыми, просто основная причина, почему Инахо настаивал на переводе Слейна именно сюда, состояла в том, что другой вариант был бы… невыносимым для бывшего графа. Никто из руководства не хотел и близко видеть Слейна, поэтому они планировали сослать его настолько далеко, насколько могли. Инахо знал, что условия жизни Слейна будут ужасными, практически нечеловеческими, но в маленьком городке, управляемом ОВСЗ, у тюрьмы будет больше ресурсов и, соответственно, лучшие условия для жизни. Не говоря уже о том, что так становилось гораздо проще убедить организацию дать ему работу там, где он мог следить за Слейном… Инко продолжает говорить, поэтому он обращает внимание на нее. — Но знаешь… Теперь твоя работа должна стать сложнее, не думаешь, что это может вызвать проблемы в будущем? — Что ты имеешь в виду? — Ну, мы же заключили мир. Больше не нужно столько военных. Скоро ОВСЗ расформирует войска и вернется к социальной деятельности, поэтому твоя работа станет очень важной. Сзади послышался сдавленный звук, и все повернулись в сторону Райет. — Простите, — проговорила она, — Еда не в то горло попала. Калм осторожно стучит ее по спине, а внимание всех остальных возвращается к Инахо. Сомневаюсь, что ОВСЗ планирует в ближайшее время сложить оружие или что все пройдет так гладко. — Когда, — он очень старается не сказать “если”, — это произойдет, они переведут меня на другую, менее трудоемкую позицию. Ответ Инахо устраивает его друзей, но Райет кидает на него странный взгляд… * — Разве это не романтично? — вздыхает Инко. — Я люблю Красавицу и Чудовище, — говорит Нина и удовлетворенно кивает. — Довольно неплохо, не так ли, Инахо? — спрашивает Калм, слегка толкая Инахо локтем. Инахо сомневается, но решает поделиться своими мыслями. — …Это правда любовь? Услышав его слова, друзья растерянно смотрят на Инахо. — Что ты имеешь в виду? — Это правда любовь или отчаяние? — Ты про Белль? Думаешь это как с тем синдромом, где люди влюбляются в похитителя? — Стокгольмским синдромом. И нет. У Белль много причин, почему ей нравится Чудовище. У нее была свобода выбора и она все равно осталась с ним. Я хотел сказать… Правда ли Чудовище любило Белль? — Я не понимаю. Честно сказать, — Инко окинула взглядом компанию, — не думаю, что кто-то из нас понимает. — Белль могла вернуться домой и встретиться с другими людьми, а Чудовище было практически взаперти в своем замке. Взаперти и с осознанием того, что он умрет, если не влюбится и его не полюбят в ответ. Мы не видели, как он общается с другими возможными любовными интересами. Что, если он заставил себя поверить, что он влюблен в Белль, потому что она была его единственным шансом выжить? — Если бы он притворялся, ничего бы не получилось! — Я не говорил, что он притворялся, я сказал, что он заставил себя поверить, что это истинные чувства. Ему это было необходимо, поэтому он заставил себя поверить, что он любит ее. Разве это настоящая любовь, если альтернативой является одиночество и смерть? Тишина. И потом кто-то неожиданно фыркает. — Серьезно, и это все, с чем ты не согласен? — усмехается Райет. — …а что? С чем ты не согласна? — Эта чертова фея или ведьма или кто она там. — Что? — удивляется Инко. — Что с ней не так? Она и появилась-то один раз! — Она прокляла принца, тогда еще маленького мальчика, обрекла его пожизненно выглядеть как чудовище и затем умереть просто потому, что он не был вежлив с незнакомкой у его двери. Типа, серьезно? Разве это немного не чересчур? Испортить всю его жизнь из-за такого? — Но… — И она даже не задумалась, были ли у него на то причины! Он был ребенком. Может, ему запретили впускать случайных прохожих в замок, может, он уже был к кому-то добр и его обманули, может, у него была аллергия на цветы, которые она продавала. Она хотя бы попробовала поговорить с ним? А, и что касается других людей. Она прокляла всех слуг, потому что их хозяин плохой. И кто еще здесь жестокий. Хах, она оказывается этой добрейшей феей, которая наказывает людей в назидание, но на самом деле она просто злая ведьма. — …Вот ты это сказала и ведь правда. И еще, вопросы политики. В городе столько лет не было правителя, так ли легко они примут его возвращение? Начнут ли снова платить налоги? Или, может, кто-то другой занял место правителя? — Забудь о налогах. Лучше подумай о том, что селяне попытались убить Чудовище и его слуг, после чего тот из мести убил всеобщего любимчика. И я должна поверить, что, раз уж он снова стал человеком, они про все забудут? Что они абсолютно доверяют тому, кто секунду назад был монстром? — Тоже верно. В любом случае, это очень непростая и запутанная ситу- — Хватит! Боже, вы невыносимы. Это просто детский мультик. Вы должны наслаждаться просмотром и радоваться, что все хорошо закончилось. — Но правда ли все хорошо закончилось? — Согласен с Райет. Правда ли все хорошо закончилось, учитывая излишние страдания, политическую неопределенность, и я не говорю о правдивости его чув- — Да что за- Что с вами не так?! Перестаньте вдумываться и просто… наслаждайтесь тем, что вам говорят. Они сказали, что все жили долго и счастливо, значит так и было! Инахо думает, стоит ли ему продолжать разговор или будет лучше прекратить, но его размышления прерывает звук оповещений. Инко, Нина и Калм одновременно тянутся к телефонам. — …Кажется, это от капитана, — они растерянно смотрят на Райет и Инахо. — Мы понимаем, что не должны знать детали разговора, можете ответить, — Инахо озвучивает очевидную для себя истину. Райет пожимает плечами, соглашаясь. Как и Инахо, Райет смогла уйти из ОВСЗ, однако в ее случае это произошло из-за ее эмоциональной нестабильности. Во время войны ненавидеть марсиан было нормой, но до тех пор пока они пытаются сохранять мир такое поведение могло поставить всю кампанию под удар. Особенно на корабле, чья команда должна была символизировать их совместную работу. Но, в отличие от Инахо, она решила остаться рядом с Инко и Ниной и жить за счет послевоенных выплат. Хоть и с большой неохотой, троица отошла подальше, чтобы Инахо и Райет не услышали их разговор. Инахо не был против: это разумная мера предосторожности. Кроме того, он как раз хотел поговорить с Райет наедине. — Ты ведешь себя странно, — говорит он. Девушка вопросительно поднимает бровь и скрещивает руки на груди. — Что ты имеешь в виду? — Ты знаешь, что я имею в виду. Я заметил, как ты пытаешься выглядеть счастливой перед ребятами. И то, как ты на меня смотришь. Если ты хочешь что-то сказать или что-то спросить, сейчас твой шанс. Что случилось? — …То, что ты спрашиваешь у меня об этом, само по себе жалкое зрелище. Я ожидала от тебя большего. Может, из-за твоего глаза у тебя упал IQ. Он не придает особого значения ее словам, но само поведение Райет не дает ему покоя, слишком оно напоминает что-то… И внезапно он понимает. Слейн. Она ведет себя так же, как Слейн. Может, не настолько сломлено и недоверчиво, может, в ее словах чуть меньше желчи, но все равно похоже. Я могу предположить, почему Слейн так себя ведет, но Райет? К счастью, Райет относится к Инахо лучше, чем Слейн, и ей не за что его винить, поэтому она охотнее расскажет ему, в чем дело. — Говори или мы закрываем тему. Райет больше не пытается дерзить, а только неуверенно смотрит на Инахо. — Я… Ты видел, как они реагировали на то, что мы указали на косяки в фильме? Есть вещи, которые я хочу обсудить с ними, но боюсь, что они просто разочаруются. — Но ты не думаешь, что, скажи ты это мне, я разочаруюсь. Или тебе просто все равно. — И то, и другое. Ну, наверное. Не уверена, что ты сам понимаешь, насколько отстраненно себя ведешь. — …Ты говоришь о нынешнем правительстве. — …Да. — Что-нибудь конкретное? Можешь начать с того, что беспокоит тебя сильнее всего. Райет колеблется, закусывает губу, нервно заламывает руки и не смотрит Инахо в глаза. — Как ты думаешь… — наконец начинает она, — Как ты думаешь, нормально ли обвинять мертвых, чтобы оправдать живых? Кровь стынет в его жилах, и Инахо уверен, что бледнеет. Это может значить только одно. Слейн Троярд, землянин, предположительно мертв, обвинен в покушении на убийство императрицы Ассейлам… …И Райет Ареаш, марсианка, жива, на свободе, на самом деле стоит за попыткой убийства Ассейлам, которая в дальнейшем привела к войне. Не говоря уже о том, что позднее та пыталась задушить принцессу… Он не мертв, порывается сказать Инахо, он не мертв, но он умирает изнутри, догорает в одиночестве, в тайне ото всех, пока вы все разгуливаете на свободе, уверенные в том, что это — справедливость. Из-за всего этого он пытался покончить с собой. — Я… Понимаю, о чем ты спрашиваешь, — в конце концов отвечает Инахо; ему потребовалось несколько секунд, чтобы взять себя в руки. — Но я… Никогда не размышлял об этом. Потому что это не так. — Еще бы, — зло отвечает Райет, — Тебя все устраивает, не так ли? Парень, который испортил тебе жизнь, сам попал в такую ситуацию. Тебе бы радоваться, а не переживать за то, что сделали с его репутацией. Инахо чувствует, как боль зарождается прямо за его левым глазом. Он пытается контролировать дыхание, чтобы успокоиться. Он держит резинку так сильно, что белеют костяшки пальцев. — А что же ты? Чувствуешь вину? — Я… Ну… Сейчас не это важно! — А что же тогда важно? — Ты и правда не знаешь?! — Подозреваю, но хочу услышать это от тебя. — …Ладно! Дело в том… — Ребята, мы вернулись, простите за… Эм, все норм? — Инахо слышит голос Калма и поворачивается к своим друзьям. — Мы просто обсуждали фильм, — с легкостью врет он. Его не удивляют тяжелые вздохи и закатанные глаза троицы. — Это мне нужно спрашивать. Все в порядке? — Да, — отвечает Инко, но потом вздыхает. — Видимо, начальство решило, что нам здесь делать нечего, поэтому Девкалион передислоцируется в Африку, чтобы помочь нуждающимся. В Африку? Это большой континент, это может быть простым совпадением, но… — Ты же с нами, Райет? — спрашивает Нина. — Ничего сверхсекретного, поэтому, думаю, тебе можно поехать с нами. — …В этот раз без меня. — Уверена? Думаю, там не помешала бы лишняя пара рук. И, что важнее всего, мы всегда рады твоей компании. Райет не может сдержать улыбку. — Я тоже буду скучать. Может, чуть позже я к вам приеду. Инахо вспоминает все то, что рассказала ему разозленная Юки, и думает, что у Райет и нет особого выбора. С ее нестабильным эмоциональным состоянием и теми знаниями, которыми она обладала, единственным условием получения послевоенных выплат были регулярные осмотры у доктора Ягарая. Опять же, ОВСЗ сделало это для того, чтобы не терять Райет из своего поля зрения. — Ну, тогда мы с Инахо пойдем собирать вещи? Инахо раздумывает, как поступить. По правде сказать, он хочет поискать в округе марсиан и узнать их мнение о сложившейся политической ситуации. Но после войны Нью-Йорк утратил свой статус крупного делового центра, и, учитывая провальную попытку запуска гиперврат, единственные марсиане, которых можно было найти на улице, работали на Графов, но и тех было не так много. Скорее всего, их можно найти неподалеку от их Посадочных Замков или в политически значимых городах. Так что нет смысла пытаться искать их сейчас. Он вернется домой и, когда у него будет время, изучит лучшие места, где можно услышать новости с Марса. Инахо проигрывает в своей голове множество различных вариантов развития событий и чувствует уже знакомый азарт. Юки была права: Инахо заинтересован Слейном не только потому, что парень для него очередная загадка. Восторг от решения сложной задачи и близко не стоял с теми эмоциями, которые вызывает в нем Слейн. Жаль, что он не может показать это Слейну. * На борту Девкалиона предсказуемо оживленно, так как все на корабле готовятся к взлету. Он прощается с друзьями, чтобы те смогли вернуться на свои посты, и идет искать Юки. Прошло много времени с тех пор, как Инахо в последний раз проходил по этим коридорам, но он все еще интуитивно находит верную дорогу. Он дошел до командного центра. Его сестры там нет, но он встречает Магбаредж, склонившуюся над картой. Она слышит, как открылась дверь, и поднимает взгляд на Инахо. — О, Кайзука младший, а я как раз гадала, увижу ли я тебя до вылета. — Капитан Магбаредж, — отдает честь Инахо. — Ты больше не мой подчиненный, так что это не обязательно. — Хотел выказать уважение. Она усмехается и качает головой. — Ты совсем не изменился, я рада. Инахо ничего не отвечает, заглядывая в карту. На ней был отмечен маршрут Девкалиона из США к их новому пункту назначения. — Вот как, читать чужую карту без разрешения тоже уважительно? — Уверен, нет никаких причин, чтобы спрашивать разрешения. Вы ведь отправляетесь на простую гуманитарную миссию, — он поднимает голову и смотрит на капитана, — не так ли? Магбаредж лукаво улыбается в ответ. — Ну конечно, Кайзука младший, что еще это может быть? — Хмм, давайте посмотрим… Где вы остановитесь? Она указывает точку на карте. Инахо обрабатывает информацию. — Ближайший маршрут до этого места… А. Так я был прав. — Вы пройдете над Посадочным Замком графа Микаэля. — Вот это совпадение, не правда ли? — Действительно. Граф Микаэль. Один из немногих марсиан, кто все еще отказывается освободить оккупированные территории. Тот, кто не так давно отказал императрице Ассейлам в диалоге. ОВСЗ не может, по крайней мере пока что, вынуждать его освободить землю силой, так как императрица высказывается против таких действий. Вместо этого они решили сделать ему напоминание: у них есть Девкалион. И он рядом на случай… если придется применить силу. — Удачи. — Надеюсь, удача нам не пригодится. А теперь возвращайся к своей свободе… Инахо. Ты ее заслужил. * Уже позже Инахо вместе с Юки и Райет наблюдают взлет Девкалиона. — Мы были здесь слишком мало, нам правда стоит почаще приезжать, — причитает Юки. — Согласен, думаю, через пару недель нам стоит проверить, как они справляются на новом месте, — по взгляду Юки понятно, что она знает, что Инахо что-то задумал, но не может спросить пока здесь Райет. Кстати о Райет. — Куда ты теперь? — спросил он у девушки. Райет смотрит на Инахо и хитро ухмыляется. — Ну, я тут подумала… И решила, что я поеду с вами, осмотрю этот городок ОВСЗ. Может, останусь ненадолго. Это же не проблема? Проблема, думает Инахо, но не может сказать вслух. — Нет, нет ни одной причины, почему это должно быть проблематично. Он снова чувствует легкий болезненный укол за левым глазом.