In Carcere

— Граф… Мазурек?  — Да, — Инахо спокойно смотрит на Слейна, который, казалось, о чем-то размышляет.  — Ты как-то сказал, что давно не уезжал из города, а еще ты теперь гражданский, значит, ты не мог встретить его после войны… — Верно, — Инахо догадывается, что сейчас поймет Слейн. И он его не разочаровывает.  — Граф Мазурек не сам сбежал от землян, да? Ты ему помог. — Именно так.  — Почему?  — Мне нужно было попросить его об услуге. Точнее, о двух.   — И ты доверил ему это? Поверил, что он тебя не предаст и не покалечит других землян?  — Да, он не нападал на людей на занятой им территории и выглядел достаточно преданным Ассейлам, поэтому я решил, что могу ему доверять. — …Но довериться мне ты не смог? Вопрос прозвучал совершенно неожиданно.  — Что ты имеешь в виду?  — После того как мы в тот раз разобрались с марсианским катафрактом, ты подстрелил меня и бросил там умирать. Неужели высокопоставленный марсианин, оккупирующий ваши земли и атакующий любого, кто пытается его остановить, вызывал больше доверия, чем я?  Инахо перестает двигаться и на секунду забывает как дышать. Он открывает рот, колеблется и снова закрывает. Он заставляет себя успокоиться и начать говорить прежде, чем у Слейна закончится терпение ждать его ответа. — Я не… Это… Тогда сбить тебя было правильным решением, так как ты собирался поступить так же. А учитывая наше недопонимание, не думаю, что поступил нерационально. То же касалось и Мазурека: мы также победили его и уничтожили его катафракт.  — …Наверное… — неохотно отвечает Слейн, и Инахо следовало бы замолчать, раз уж парень принял его объяснение, но… — Но несмотря на это, я жалею, что не взял тебя в плен.  Слейн внимательно смотрит на Инахо, слабо улыбаясь и говорит чересчур будничным тоном:  — Да, может так бы у тебя все еще было два глаза, а ОВСЗ быстрее выиграли войну. Так чего не взял?  — Во-первых, не я принимал решение о захвате графа Мазурека… — Значит ты пытаешься сказать, что не сделал этого, потому что тебе не нравится брать пленных?  — Это одна из причин, да. Но в твоем случае… Я был уверен, что ты наш враг. Я только что чуть не погиб в сражении с более современным оружием. Я был молод, глуп и напуган. Стоило бы взять тебя на корабль для допроса, но вместо этого я позволил своим эмоциям взять верх и отпустил тебя.  — Позволил своим эмоциям взять верх? Удивлен, что они вообще у тебя есть. И что же это было? Нежелание убивать? Думаю, это… — Благодарность.  — …Что? — Я был благодарен за то, что ты всех нас спас. Я думал… Что если собью твой корабль, то этого будет достаточно, чтобы ты не последовал за нами, а, отпустив тебя, я выражу тебе благодарность. Слейн на минуту замирает, после чего закрывает лицо ладонями, а его плечи начинает бить дрожь.  — Ты… Так это была доброта?! Я… Поверить не могу, — говорит Слейн, но его руки слегка заглушают голос, и Инахо кажется, что парень смеется.  Смеется? Нет, не совсем, здесь что-то другое.  — Я просто хотел увидеть ее и быть с ней рядом! Ты хоть представляешь, во что вылилась твоя доброта?! Слейн убирает руки, чтобы зло зыркнуть на Инахо, и он видит, что парень еле сдерживает слезы.  — Не представляю, — отвечает Инахо. — Расскажи мне.  Кажется, вопрос успокаивает Слейна — нет, не успокаивает, он просто возвращает себе самообладание, — и он зло трет лицо.  — Уж слишком ты, блять, любопытный, — цедит он. — Не думаю, что будет корректно назвать это любопытством. Как минимум не в том значении, которое ты вкладываешь. Ты говоришь о любопытстве как о желании знать о чем-то, что кажется интересным или необычным. Я хочу знать не из-за этого.  — И почему же тогда ты хочешь знать? — Ты сказал, что я причинил тебе боль. Мне нужно знать, что я сделал не так. — Чтобы найти соответствующее оправдание?  — Чтобы понять, что именно я сделал, и, если у тебя не получится отомстить мне, то я хотя бы смогу в полной мере извиниться. Слейн замолкает, опустив глаза на медальон, который он вытащил из-под футболки и нервно сжимал в ладони. Он устало вздыхает, а его плечи опускаются.  — Нет, тебе не стоит это знать. — Но как я… — Тебе не за что извиняться. Ты никак не мог знать, чем это для меня обернется. Ты сделал то, что было необходимо, и… На этом все, — он снова хмыкает, и это все еще звучит фальшиво и неправильно. — Интересно, ты у нее этому научился? Вы оба так и сыплете своей добротой, и это всегда плохо заканчивается. Но в любом случае, именно поэтому я так тебя ненавижу. Ты каждый раз все портишь. Каждый божий раз. И мне даже не в чем тебя обвинить. — Вот как. Мне жаль, что я не могу сделать больше… — Максимум, что ты можешь сделать, — это извиниться. Но извинениями ничего не исправить.  — Для тебя извинения ничего не значат?  — Мне не нужны неискренние извинения. Наблюдать, как ты корчишься в непонимании, гораздо приятнее.   — Они не… — Инахо останавливает себя на полуслове. — Вижу, что смысла спорить нет. Думаю, на этом стоит закончить наш разговор. Тогда я пойду, — он встает… — О нет, мы не закончили, — Слейн наклоняется вперед и усаживает не сопротивляющегося Инахо обратно на стул. — Скажи, о чем ты просил графа Мазурека.  — Выяснить, какая у тебя была цель... — И как, выяснил?  — Нет. Но я планирую напомнить ему об этом, чтобы добыть у него информацию.  — Хм. И что там за вторая услуга?  — Защитить Ассейлам.  — Он и тут не особо хорошо справился. Насколько я знаю, он был довольно бесполезным, — говорит Слейн, а Инахо рад снова слышать в его голосе сарказм, — Хм… Харклайт… А Харклайт смотрел на него так же, как Слейн смотрел на Ассейлам, что бы это ни было… — …Упоминал, что так уж “сложилось”, что он прилетел на лунную базу именно в тот момент, когда меня не было, и поговорил с Лемриной в образе принцессы. Видимо, это не было совпадением, — он задумывается и замолкает. Через несколько секунд он щурится и вновь поворачивается к Инахо. — Ты… Ты же не замешан в возвращении моего медальона, не так ли?  — Что ты имеешь в виду?  — Не придуривайся. У нее точно не было его, когда...  Инахо уже не в первый раз это замечает: Слейн старается избегать имени Ассейлам. Слишком рано говорить, что это может значить. — Однако во время атаки ОВСЗ я нашел его на полу. Было бы слишком глупо разгуливать с ним во время миссии, и раз уж я не заметил на твоем костюме карманов, это не ты его принес, а значит… — О, так ты думал, что он у меня?  — Конечно, только ты, скорее всего, считал, что это ее медальон. Ну не важно, в любом случае, ты бы не стал с ним таскаться, и я перестал гадать, откуда он появился. Но теперь… Он был у Мазурека?  — Да. Я отдал его ему, чтобы передать Ассейлам.  — Мне говорили, что Эддельриццо провела с ним наедине какое-то время. Видимо, тогда он отдал ей медальон, а она уже передала его дальше, — Слейн качает головой и усмехается. — А потом его выбросили.  — Если ты нашел его посреди битвы, это значит, что Ассейлам случайно его обронила.  — Не слишком сильно она им дорожила, раз даже не заметила пропажи.  — Ты не можешь этого утверждать.  — Ты вообще держал в руках этот медальон?  Он лежал у меня в нагрудном кармане, и я каждый день смотрел на него, лежа на кровати и думая о тебе.  …Оу, думаю, не стоит так удивляться тому, что я в него влюбился… — …Да.  — Значит ты знаешь, что он не самый легкий. Она бы заметила, что он пропал.  — Скорее всего, Ассейлам преследовали. Даже если она и заметила, что обронила медальон, она не смогла бы за ним вернуться. — Если он так сильно ей нравился, почему не повесила его на шею, как и положено? С цепочкой все в порядке, — он тянет за цепь, чтобы продемонстрировать. — Так что, если он упал, то это потому, что ей было настолько все равно, что она решила не надевать его. — У меня есть достаточные основания полагать, что ее беспечность не имеет ничего общего с безразличием.  — Ого, и какие же?  — Она потеряла его и в Посадочном замке Заацбаума, в той битве, где ее подстрелили. — …Это только доказывает, что ей никогда не было до него дела.  — Тогда зачем брать его с собой в битву? И еще кое-что: я никогда не думал, что это ее медальон, — стоит ли ему говорить об этом Слейну? Ему нужно было обдумать это, но уже поздно. — Потому что она показала мне его и сказала, что это подарок ее дорогого друга.  Слейн поджимает губы и бледнеет, но пожимает плечами, пытаясь выглядеть безразличным.  — И? Это не значит, что она не передумала.  — Не исключено, — Даже очень вероятно, хотя и не должна была. — Но то, что Ассейлам выронила медальон в бою, это не доказывает.  — Как скажешь. — У тебя есть еще вопросы или ты хочешь, чтобы я ушел?  Слейн колеблется.  — Когда мы сражались перед тем падением на Землю, отряд Стигис, мой личный отряд, сражался с Девкалионом и остальными военными силами. Ты знаешь, что с ними произошло?  Зачем спрашивать о таком сейчас? — Мы не брали пленных.  Не похоже, что Слейна шокировало услышанное: он вздрагивает, но больше выглядит задумчивым.  — Кого-то считают пропавшим без вести?  А, вот что он хочет узнать. Но пусть так, почему сейчас?  — Учитывая, что сражение происходило в космосе, и основным методом боя было уничтожение вражеских катафрактов… Большую часть тел так и не нашли, хотя, скорее всего, их либо унесло в космос, либо испепелило взрывом.  — ОВСЗ сто процентов ведет подсчет тех, кто точно мертв, и тех, кто только предположительно мертв.  — Возможно, но у меня нет доступа к этим данным. Но это и не важно, не так ли? Ты думаешь, что марсиане тоже собирают эту информацию, — тон его голоса не выдает внезапное волнение Инахо. Теперь он понял, что хочет Слейн, и он не может в это поверить.  — Я был графом, я знаю, что они это делают. Предательство — это неотъемлемая часть марсианской политики. Ошибочное предположение, что кто-то мертв, может стоить жизни.  — Ты думаешь, что у графа Мазурека может быть доступ к этой информации, — Инахо произносит это как утверждение, а не как вопрос. — Он должен у него быть. Пойми, основные сражения проходили вдали от Марса. Есть целая база данных, в которой есть информация обо всех, у кого сейчас есть право активации Альдноа, обо всех повышениях в звании и текущих статусах солдат таких как "мертв", "предположительно мертв" и детали типа "пропал без вести" или “дезертировал”. — И информация будет более подробная, чем у ОВСЗ, — вслух размышляет Инахо, — раз уж после войны именно марсианам поручили убрать большую часть обломков катафрактов с земной орбиты. — Серьезно? Звучит слишком наивно со стороны ОВСЗ. Что помешает марсианам скрыть что-нибудь от них? — У марсиан была возможность сделать это, были необходимые технологии и ресурсы, чего не скажешь о Земле. Мы потратили большую часть во время войны. И это была идея Ассейлам: показать доброжелательность марсиан, заставляя их прибрать за собой. — Значит смесь беспомощности и наивности? Большие шишки небось на себе волосы рвали. В любом случае, так даже лучше. Как думаешь, он даст тебе взглянуть? Одному? — ...Он мне должен, так что есть шанс, что у меня получится, но это не точно. Значит, ты хочешь, чтобы я поискал упоминания об этом отряде. — Очевидно. Инахо пытается осознать, что это может значить, но все же умудряется ответить. — Хорошо, я согласен. Я посмотрю, смогу ли я найти какие-то упоминания о членах отряда Стигис, и скажу тебе. Слейн кивает — и похоже он действительно доволен Инахо. — И еще кое-что, — говорит он и встает.  Инахо не уверен, что выдержит еще хоть один сюрприз, но он все равно заинтересован, хоть и немного переживает. Слейн подходит к стопке своих книг и достает ручку, специально сделанную так, чтобы он никому не смог ей навредить… — Они дали мне ее вместе с дневником. На случай, если я захочу выразить свою ненависть на бумаге или что-то такое, — он саркастично хмыкает и возвращается к Инахо. — Разумеется, чтобы я ни с кем не начал тайную переписку — что просто смешно, с кем мне переписываться и кто вообще согласится передавать мои сообщения? — они время от времени пересчитывают количество страниц. Но ты, скорее всего, это знаешь.  — Да, на этих условиях тебе разрешили оставить книги здесь вместо того, чтобы каждый раз их запрашивать.  — Хм. Ну, значит, я не могу просто вырвать страницу и написать на ней, поэтому… Дай свою руку.  Инахо слушается. — Что ты собираешься написать? — спрашивает он в то время, как Слейн закатывает его рукав, обнажая предплечье.  — Разве не очевидно?  Возможно, у него все еще голова немного кругом идет от осознания того, что ему хоть немного доверяют, потому что Инахо и правда не может понять.  — Нет.  — Естественно, я пишу их имена.  Ему стоило этого ожидать, но Инахо удивлен настолько, что у него дыхание перехватывает. Если он будет искать не просто упоминания об отряде, а конкретных людей, он сможет узнать больше информации, но это также значит, что… — Ты… Ты же понимаешь, что я увижу статус каждого из них? Мертв он, предположительно мертв или даже жив?  — И что ты будешь делать с этой информацией? Доложишь в ОВСЗ? — Слейн с силой надавливает на ручку, чтобы потекли чернила.  — Нет, я ничего не буду делать. Просто… — Просто ты лишний раз тыкаешь меня носом в то, что я верю, что ты ничего не расскажешь, — огрызается Слейн, упрямо смотря только на руку Инахо.  — Нет, я просто хотел убедиться, что я все правильно понял. — Почему ты вообще мог это неправильно понять?  Потому что я слишком сильно хочу, чтобы это было так.  — Просто один из возможных исходов. Раз уж мы с этим разобрались, я постараюсь сделать, как ты пр… — он не просил, — как ты хочешь. Спасибо, что доверяешь мне. Ручка на мгновение замирает, прежде чем Слейн снова продолжает писать.  — Не сказал бы, что дело в доверии. Ну, у тебя в заложниках Лемрина, так что, при желании, ты смог бы выпытать из меня эту информацию, — говорит себе под нос Слейн.  Либо аргумент Слейна не слишком сильный, либо чувства Инахо не дают ему трезво взглянуть на ситуацию, оставляя его с мыслями, что Слейн ему доверяет.  Только я даже не знал, что у него был личный отряд. Если бы он и впрямь не доверял мне, он бы даже не упомянул о нем.  Слейн заканчивает и разворачивает рукав Инахо, скрывая надписи.  — Как вернешься, я отвечу на любой твой вопрос, — это явно прощание, поэтому Инахо идет к двери.  Я мог бы солгать. Мог бы даже не искать их и сказать Слейну что-то правдоподобное, и он никогда бы не узнал правду. Он должен это понимать.  Кажется, что надписи на его руке настолько важны, что прожигают до самых костей. Он останавливается в дверном проеме.  — Я спрошу, какой твой любимый цвет, так что подумай об этом, пока я не вернусь, — говорит он и уходит, не дожидаясь ответа.  * Кланкайн беспокойно ходит вдоль своей комнаты. По тем разрозненным данным, о которых ему докладывали его шпионы, он понял, что замышляют ОВСЗ. В общем говоря, он не сомневался, что перед ними стоит такая цель. Это был лишь вопрос времени, когда они на это решатся. Кланкайну это не нравится, но это было неизбежно, поэтому он едва ли может злиться. Но средство… Ублюдки. Это было гениально. Даже слишком гениально для такой кучки глупцов. Но гениально в том ключе, который идет вразрез с планами Кланкайна. И скорее всего это убьет Слейна.  Потому что нет и малейшего шанса, что они провернут это без него. То, как земляне управлялись с Девкалионом было… Посредственным. Максимум. В таком случае, Слейн будет гарантом их успеха, а если у него ничего не получится и он погибнет, от них не убудет.  Конечно, это все зависит от того, как пройдут переговоры его невесты и графа Микаэля.  Однако их исход уже предрешен. Графа интересует только то, что выгодно ему и его ближайшему марсианскому окружению, в то время, как императрица по большей части — если не исключительно — делает то, что лучше для Земли.  Не помогает еще и то, что одна сторона переговоров — прожженный военный и расчетливый парламентер, а вторая — наивная и простодушная, неопытная девушка.  Кланкайн пытался предложить пойти вместо нее, но результаты были неутешительными.  — Спасибо, — сказала она с широкой улыбкой. — Ты пытаешься облегчить мою ношу, и я это ценю. Но я — императрица, я должна это сделать.  Он боялся пошатнуть ее доверия, лишиться положения при дворе, сказав, что сомневается в ее компетенции. — Могу я тебя сопроводить? В такой момент я хочу быть рядом, и, думаю, если он увидит тебя вместе с бывшим графом, это может склонить чашу весов в твою пользу.  Она согласилась, поэтому он решил еще немного поднажать. — И… Касаемо моего предложения о том, как с ним лучше поступить?  На ее лице читалось разочарование. — Кланкайн, я понимаю, что ты очень хочешь помочь, но мы не можем сдаться и позволить ему остаться. Земляне ясно выразились, что хотят, чтобы он освободил занимаемые территории. Как и все остальные графы.  — Мы можем переселить Землян в другое место или объяснить им, что это не такая и… — Нет, Кланкайн, мы не станем подвергать землян существованию под милостью узурпатора их земель.  Это их земля только потому, что они отправили на Марс наших предшественников!  — А что, если мы не сможем убедить Микаэля? — решил спросить он вместо этого.  — Не волнуйся, — она улыбнулась в попытке приободрить его. У нее не получилось. — Война закончилась без кровопролития, мы что-нибудь придумаем. Может, изолируем его или позволим ему дальше жить на Земле. Только не в Посадочном замке и без армии… Да, у императрицы Ассейлам не получится убедить графа Микаэля освободить земли. Вариант изолировать его не так плох, но для того, чтобы организовать поставки, которые пошатнут положение графа и никак не скажутся на экономике землян, живущих на “его” территории, понадобится время и грамотное планирование. Все то, чего нет у ОВСЗ.  Кланкайн сдерживает порыв удариться о стену. В конце концов не важно, проникся Кайзука Инахо к Слейну Троярду или нет. Кланкайн сомневается, что у него будет право голоса в том, что ОВСЗ приготовили для Троярда.  * Инахо приземляется в аэропорту и сразу после посадки находит такси до Посадочного замка.  Мазурек остался в тех же местах, которые он занимал во время войны, однако сейчас он не насильно занимает часть земли, а находится здесь с разрешения землян, которым он когда-то помог.  Его водитель-землянин пытается завязать с Инахо беседу, а когда у него не получается добиться от парня чего-то большего, чем простые односложные ответы, ошибочно решает, что ему интересно будет послушать о том, какой Мазурек чудесный, как сильно он помогает их общине и так далее, и тому подобное. Инахо машинально трет руку. Конечно, на ней уже нет надписей: он переписал их на бумагу — планшет могут взломать, обычная бумага гораздо надежнее и после всего ее можно будет просто сжечь — а после оттирал ее с мылом до тех пор, пока не осталось и следа. Но это никак не сказалось на чувствах Инахо о произошедшем, и хоть прошли почти целые сутки, это все еще вызывает в нем больше эмоций, чем должно было. Инахо подъезжает к Посадочному замку, где его, улыбаясь, встречает Мазурек.  Мазурек — слишком приятный собеседник. Этот факт вкупе с тем, что Инахо все еще чувствует себя невероятно счастливым после взаимодействия со Слейном, привел к тому, что парень широко улыбается в ответ, приветствуя его теплее, чем большую часть своих знакомых.  — Я так рад, что у нас наконец появилась возможность поговорить! — воодушевленно начинает марсианин, провожая Инахо внутрь. — Есть какая-то особенная причина? Ты ничего не сказал по телефону… — Я просто хотел еще раз с тобой поговорить. В последнюю нашу встречу ситуация была не из приятных: ты был нашим пленником. Поэтому я хотел поговорить на равных условиях и оставить прошлое в прошлом, — легко врет Инахо, шагая вдоль коридоров замка.  В глазах Мазурека блеснуло понимание, доказывая, что он стал графом не только за красивое личико, а учитывая, что в марсианской иерархии навыки играют чуть ли не последнюю роль, Инахо бы это не удивило. Они вместе заходят в комнату.  — Это моя личная гостиная. Здесь нет никаких записывающих или прослушивающих устройств, поэтому, думаю, мы можем говорить спокойно.  Инахо сомневается, что во время чрезвычайной ситуации в такой комнате будет безопасно, но Мазурек никогда не казался важной политической фигурой, поэтому ОВСЗ вряд ли стали бы отправлять к нему шпионов в мирное время.  — Пойдет.  — Славно, — Мазурек присаживается на диван напротив Инахо. Он оставляет свое напускное непонимание, но его искреннее радушие никуда не девается. — Так чего ты хочешь? Очевидно, что это не светский визит.  — Мне жаль, что после войны мы не общались, — говорит Инахо, не без удивления замечая, что это правда, — Но было бы подозрительно, если бы мы сблизились, учитывая, в какой период времени мы встретились, а также то, что до сих пор неизвестно, кто помог тебе сбежать.  — Я так понимаю, твое руководство… — Бывшее руководство. Я теперь гражданский.  — А, похоже ты решил оставить военные дни позади? Не могу тебя за это винить. Честно сказать, я бы все отдал, чтобы сложить свои полномочия и просто жить обычной жизнью… Но я нужен людям здесь.  Мазурек — один из немногих людей, кому Инахо верит, когда тот говорит, что отказался бы от власти, если бы мог.  — Да, ты и правда здорово помогаешь местным жителям. Мой водитель ни на секунду не переставал тебя восхвалять.  Мазурек краснеет.  — Н-ну, уверен, он преувеличивал… В любом случае, почему ты все-таки решил приехать?  — Ты помнишь, о чем я просил тебя взамен на свободу?  Мазурек мгновенно кивает.  — Конечно! Защитить Ее Величество! Я помог ей сбежать из лап графа Слейна.  Я начинаю немного жалеть об этом, да и то, насколько большую роль ты на самом деле сыграл — это спорный вопрос.  — Да. Однако я просил тебя еще кое о чем, что ты не выполнил.  Мазурек хмурится.  — Что… Аа! Выяснить истинный мотив этого парня? Ну, у меня было мало времени, а потом это было уже не нужно. Ее Величество в безопасности, на своем законном месте на престоле, война закончилась, а он мертв. Все в порядке.  Интересно, говорил бы ты так же, зная, чего на самом деле хотел Слейн и где он сейчас.  — Конечно, но я подумал, что, раз уж ты так и не выполнил уговор, может я могу попросить тебя о другой услуге.  — О какой?  — Я хочу знать, что думают марсиане о правлении императрицы и как обстоят дела на Марсе.  Марсианин выглядит отстраненно, раздумывая обо всем, что сказал Инахо.  — Зачем? — осторожно спрашивает тот.  Инахо не собирается рассказывать больше, чем нужно.  — Как ты думаешь, зачем? — отвечает он.  К счастью, граф воспринял это тест на осведомленность, и на его лице вновь засияла улыбка.  — Несмотря на то, что теперь ты гражданский, ты все еще беспокоишься за нашу императрицу, это радует.  — Это больше личный интерес, так как я даже не думал, что в такое время ей может что-то угрожать, — врет Инахо. — Однако звучит так, будто мне стоит переживать. Что-то не так?  Мазурек вздыхает.  — Не… Совсем. Ну, то есть, ей ничего не угрожает, конечно же! Но просто я слышу, что говорят, и… И, наверное, я могу понять, почему некоторые недовольны… — неохотно признает он. — Но я думаю, что людям просто стоит быть терпеливее, она делает все, что может!  — Значит не происходило ничего, что может ей навредить? — Инахо чувствует себя немного виноватым из-за того, что спрашивает такое, потому что понимает, что хоть он и не собирается как-либо помогать в нападении на Ассейлам, но, если это будет на руку Слейну, возможно, он не станет помогать и Ассейлам. — Нет, нет. Ничего такого. Просто… Просто некоторые люди ворчат чуть больше, чем обычно.  — Вот как. Я бы тоже хотел послушать, что они говорят. — Ой, ну, тут дело вот в чем: я случайно слышал эти разговоры в коридорах, или мои родные и друзья, которых я еще не успел перевезти на Землю, случайно касаются этой темы, когда я звоню им по видеосвязи.  — А что насчет марсианской сети?  Мазурек подозрительно щурится.  — Откуда ты про нее знаешь?  — Информатор пожелал остаться анонимным. Но уверяю тебя, я не собираюсь докладывать об этом ОВСЗ.  — …Мне неловко. Мы сотрудничаем и вместе поддерживаем мир, такое не стоит утаивать, и все же… — Возможно, но не мне это судить, поэтому пока я ничего о ней не расскажу. В любом случае, в этой базе данных есть какие-то подобные слухи?  — Что тебе о ней рассказали?  — Что в ней содержится основная информация о статусах военнослужащих.  — Боюсь, это ее единственное предназначение. Инахо не сильно расстроен, он в общем так и думал, и это идеально подходит для его следующего ответа. — Проблема. Но, несмотря на твои слова, могу я все равно на нее взглянуть?  — Зачем?  — Кажется, тебя волнуют возможные беспорядки. Так как я гражданский, у меня больше нет доступа к данным ОВСЗ… — А что с твоим глазом? Я заметил повязку, но не хотел совать нос не в свое дело… — Его пришлось извлечь. Так что теперь у меня нет доступа. Если это не слишком проблематично, могу я взглянуть на записи о некоторых марсианах, с которыми я сражался во время войны? Мне… Было бы спокойнее, если бы я точно знал, что они не сбежали.  — Даже если кто-то сбежал, сомневаюсь, что у них получилось бы навредить императрице без должного вооружения, катафрактов или армии.  — Верно, но я, честно сказать, больше волнуюсь за себя. Если кто-то выжил и решил отомстить мне или моей сестре… — О, это логично. Конечно, скажи мне их имена… — Боюсь, я не знаю имен всех, с кем сражался. Я думал просто начать с графов и пройтись по всем их подчиненным в поисках знакомых лиц. — Это будет долго. — Я не тороплюсь. Надеюсь, это не проблема?  — …Думаю, нет, — признает Мазурек. — Я могу дать тебе доступ на вечер. До тех пор, пока ты не редактируешь информацию — чего ты, уверен, делать не станешь — нет никакой причины для отказа.  — Спасибо. На самом деле, марсиан, чьи лица я видел, не так много. Большую часть времени они были в катафрактах. Поэтому, думаю, я быстро закончу.  — Конечно, я… Его прервал стук в дверь, после чего в комнату вошел марсианин. Судя по его одежде, он должен быть довольно высокого звания.  Не до конца понимая, как стоит поступить, марсианин что-то шепчет на ухо Мазуреку, после чего тот сразу же выглядит встревоженным.  — О, нет. Кайзука Инахо, прошу прощения, но в соседнем городе обрушилось здание, видимо, конструкция не выдержала. Я должен съездить и проверить, могу ли я чем-нибудь помочь. Подготовьте автомобиль, — последняя фраза адресована марсианину, который отдал честь и вышел из комнаты. — Мне так жаль, но для базы данных нужен альдноа, а у меня нет времени… — У меня есть права активации, — говорит Инахо.  Мазурек торопится настолько, что ему даже некогда расспросить Инахо о подробностях.  — Серьезно? Тогда быстрее, пойдем! Он отводит Инахо в диспетчерскую и показывает ему панель управления.  — Видишь эту сферу по центру? Положи на нее руку и не отнимай пока не закончишь. Мне пора бежать.  — Хорошо, спасибо.  Мазурек уже скрылся за дверью.  Инахо изучающе смотрит на панель. Он задумывается, как работает эта система, как альдноа позволяет сети так функционировать, как информация передается между Землей и Марсом, как марсиане во всем этом разобрались: они сами изобрели эту систему или нашли уже созданную и модифицировали?  Он уточнит детали позже, сейчас ему есть чем заняться. Он делает так, как сказал ему Мазурек, и ждет, когда система заработает.  Инахо осторожен: он не знает принципа работы этой сети, не знает, сможет ли кто-то отследить его историю просмотров, поэтому вместо того, чтобы сразу написать интересующие его имена, он открывает все попадающиеся ему профили.  Долго, но осторожность не повредит.  Просмотрев двух графов, с которыми он сражался, — спасибо, что список короткий, — он ищет Слейна.  В профиле отображается фото Слейна в форме графа. Он выглядит поистине мужественно. Под его именем указана различная информация: рост, вес, дата рождения. Инахо принципиально игнорирует эту информацию. Лучше он подождет момента, когда Слейн сам ему это расскажет.  Его статус — “Предположительно мертв”. Хоть Инахо уже не раз по мере своего поиска натыкался на этот статус, Слейн первый, у кого под ним есть комментарий. Там написано “Свидетель утверждает, что граф утонул после падения на Землю. На момент [число] его тело так и не было найдено.” Интересно, что они упомянули, что тело не было найдено, и записали его только как “предположительно мертвого”, хотя у них был свидетель. Тот, кто это написал, явно не доверял его показаниям. Не удивлюсь, если этот свидетель был из ОВСЗ. Интересно, как все прошло.  Выяснить это позже не составит труда, да и сейчас это не критично. Инахо продолжает проверять имена пока наконец не доходит до выписанных им на листочек, который сейчас аккуратно лежал на панели у Инахо на виду. Он подписывает статус каждого члена отряда рядом с именем, чтобы ничего не забыть и не перепутать.  Мертв.  Предположительно мертв. Мертв.  Мертв.  Мертв.  Предположительно мертв. Этот профиль привлек внимание Инахо. Он значительно отличается от остальных. Он внимательно изучает фото, а также базовую доступную информацию: параметры, рост, возраст. В голову Инахо закрадываются сомнения, и он быстро переписывает все данные на листок, после чего открывает следующий профиль.  Мертв. Мертв.  Инахо замечает, что никто из просмотренных солдат официально не значится в личном отряде Слейна. Не знай он их имен, найти нужную информацию было бы невозможно. Интересно, почему ни у кого из них нет упоминания об отряде. Они боялись, что кто-то будет охотиться за приближенными Слейна? Еще один профиль привлек его внимание, но уже по другой причине.  Имя: Харклайт Значит, это он.  Он не знает, почему его это волнует… И что, если он был, нет, и что, если Лемрина предположила, что он был предан Слейну? Это почти ничего не значит.  Просто он единственный, о ком упоминали и Слейн, и Лемрина.  Молодой человек был лишь на пару лет старше Слейна, а его лицо… Инахо не уверен. Прежде чем влюбиться в Слейна, он никогда не рассматривал людей в таком плане. Но, судя по тому, что обычно привлекает людей, он думает, что у него вполне симпатичное лицо.  Предположительно мертв.  Парень выписывает его статус и листает дальше.  * Визиты к Слейну стали короче. Кажется, что теперь, когда нет Инахо, который сплачивал троицу в попытках обыграть или выбесить его, они реже разговаривают, да и сами диалоги становятся более неловкими. В играх Слейн часто поддается Лемрине.  Они только вышли из камеры, и Лемрина ждет пока Райет вернет вещи в хранилище.  В этот момент она почувствовала на себе чей-то взгляд. Она повернулась и заметила, как охранник торопливо отводит глаза, но девушка успела заметить его выражение лица.  — Готова? — спрашивает вернувшаяся Райет, протягивая Лемрине руку.  Лемрина берет Райет за руку и с ее помощью доходит до машины.  Это не сильно заметно, но девушке кажется, что без лечения ее состояние немного ухудшилось.  — Ты странно смотрела на этого охранника, что-то случилось? — спрашивает Райет, заводя машину.  — Я заметила его похотливый взгляд, — она вздрагивает. — Кто это? Не помню, чтобы я видела его раньше.  — Ээ… Вроде, его зовут Майерс, он какое-то время был в отпуске. Мне он тоже не нравится. Уверена, что как-то раз он пялился на мой зад. Но не волнуйся, он ничего не может тебе сделать. — …Наверное.  * Когда Мазурек возвращается уставшим, но довольным, Инахо просматривает уже пятого графа. Бумажка с именами, а теперь еще и статусами, надежно спрятана в его внутреннем кармане.  — О, ты смог разобраться, — говорит очевидную вещь граф.  — Да, и я почти закончил. Как все прошло?  Мазурек начинает рассказывать о проблеме, на которую большинство людей его положения и не взглянуло бы. Территория, которую он занимает, была бедной и до войны, а все развернувшиеся здесь сражения превратили ее в почти что непригодную для жизни. Он использовал свой катафракт — который починили и вернули после объявления мира — чтобы помочь местному населению. Инахо слушает и отвечает в нужных местах, параллельно заканчивая поиски. — Уже все? — удивленно спрашивает марсианин.  — Да, как я и сказал, я видел не так много лиц противников. Спасибо, это очень помогло, — Инахо не соврал, это помогло даже сверх его изначального плана. Он увидел количество выживших, мертвых и предположительно мертвых марсианских солдат, и теперь может представить каковы были потери для Марса.  Практически никаких по сравнению с потерями, которые понесли земляне. Со временем Марс бы победил.  — Я рад. Позволь предложить тебе чай и ужин. Я и правда ужасно принимаю гостей… — Совсем нет, у тебя возникло срочное дело, а я увлекся поисками.  — Спасибо. Но даже так, пойдем.  Они вернулись в гостиную, и Мазурек просит слуг принести им что-нибудь, чего ждать меньше всего.  — Мазурек, — говорит Инахо, когда они вновь остались наедине, — Пока тебя не было, я думал насчет того, как можно получить интересующую меня информацию, — и это еще одна ложь. Учитывая, что Мазурек почти все свое время проводит на Земле, Инахо догадывался, что он мало что знает о происходящем на Марсе, поэтому он разработал план Б задолго до того, как сел в самолет.  — О? И что надумал.  — Я знаю, что на Земле есть несколько крупных марсианских общин, что у них есть рестораны, куда пускают только марсиан.  Мазурек недовольно поджимает губы, но злится он не на Инахо.  — Да, и я считаю, что это ужасно. Мы должны учиться сосуществовать с землянами! Жить вместе и вместе идти к светлому будущему, а не изолироваться от них! — он осознает, что отвечает слишком эмоционально, и, смущаясь, берет себя в руки. — Прошу прощения. Я так понимаю, ты просишь разрешение на вход?  — Да. Если это возможно. Как они проверяют, что человек — марсианин? — Либо за тебя поручается кто-то из гостей, либо тебе нужно доказать, что ты работаешь на какого-либо графа или приближенных императорской семьи. Я… Думаю, я могу дать тебе что-нибудь с моей печатью, — размышляет Мазурек. — Но это все еще будет непросто… — Да, мне нужно быть осторожным, чтобы не встретить кого-то, кто и правда работает на тебя, и чтобы мне не задавали вопросов, на которые я не смогу ответить. Хотя бы можно не беспокоиться о том, что меня узнают.  — Что несправедливо. Ты столько всего сделал… — Все в порядке. Я делал это не ради признания. Меня устраивает, что меня никто не знает. И я обещаю, что не буду злоупотреблять печатью.  — Я тебе верю и… Ну… — в глазах Мазурека появляется озорной огонек. — Сами виноваты, что так секретничают. Если бы они так явно не изолировались, за ними бы никто не стал шпионить. И… Если они не делают ничего противозаконного, нет причин волноваться, что их может подслушать землянин. Особенно, если этот землянин больше не связан с армией.  Инахо поднимает уголки губ. — Очень хороший аргумент. А теперь… Их снова прерывают, только слуга не приносит обещанную еду. Он вновь шепчет что-то Мазуреку на ухо. В этот раз мужчина не напуган, но в равной степени шокирован.  — Что?! Так внезапно? Времени нет, быстрее… — он практически вылетает из комнаты, но, в последнюю секунду опомнившись, поворачивается к Инахо.  — Еще одна катастрофа? — спрашивает тот.  — Да… Нет… Не совсем. У меня и правда совсем нет времени, мне нужно привести это место в более-менее божеское состояние. Просто… Подожди здесь, пока я все подготавливаю, уверен, ты тоже будешь рад! Мазурек выглядит возбужденным, но его напор не пугает Инахо, поэтому он с интересом и легким замешательством остается ждать в комнате.  Он слышит, как за дверью суетятся люди.  Наконец, кто-то стучит в дверь, и, не дожидаясь ответа, в комнату заходит служанка с чаем и печеньем.  Очень знакомая служанка.  Очевидно, что Эддельриццо удивлена не меньше, чем Инахо, потому что она еле удержала поднос в руках, осознав, кто перед ней.  Инахо хочет спросить, что она здесь делает, но он знает, что люди не любят, когда им резко задают вопросы. Особенно на волнующие их темы.  — Эддельриццо, — Инахо показывает, что узнал девушку. Не то чтобы она сильно изменилась: она почти не выросла, и лишь ее прическа слегка отличается. — Не знаешь, из-за чего весь этот шум?  — Мне нужно было принести вам еду, поэтому мне не сказали, — в ее голосе звучит нотка претензии, будто она винит Инахо в том, что она осталась не у дел. Возможно, поэтому дальше она говорит: — Не стоит так начинать разговор с кем-то, кого ты не видел несколько лет. Хоть она и упрекает Инахо, ее тон все еще не такой ядовитый, как раньше. Это все равно не мешает Инахо ответить. — Я бы попытался начать разговор любезно, как обычно, когда встречаешь давнего знакомого, но учитывая ту неприязнь, с которой ты относилась ко мне весь наш короткий период знакомства, я решил, что могу не притворяться будто мы друзья, — спокойно и рационально отмечает тот, хотя прекрасно понимает, что за такое его сестра начала бы ругаться. Но это совсем не та ситуация, в которой он планировал оказаться, поэтому он решил не пытаться быть вежливым.  Инахо думает, что сейчас Эддельриццо может покраснеть и начать спорить, пытаясь как-то обелить себя, это было на нее похоже. Но, хоть девушка и покраснела, она потупила взгляд.  — Ты прав, — тихо ответила она. — Мне… Не стоило так к тебе относиться только потому, что ты — землянин. Мне жаль, что я так себя вела. И… Спасибо за все, что ты сделал для Ее Величества, — она кланяется.  — Это необязательно. Я не злюсь на тебя.  Она с облегчением ставит поднос на стол, будто боясь уронить, и начинает разливать чай.  Инахо удивлен такой перемене в ее характере. Неужели время сделало то, что не смогла Ассейлам — честно сказать, Инахо никогда и не видел, чтобы она пыталась — и избавил девушку от предрассудков и расизма? Или благодарность за его помощь Ассейлам изменила ее мнение о нем?  Или… Эддельриццо он явно нравился. Могла ли ее предполагаемая симпатия к Слейну так повлиять на ее отношение?  — Не ожидал тебя здесь увидеть, — продолжает разговор он. — Здесь, а не с императрицей. Она оставила тебя здесь на время важной встречи?  Но даже так, странно, что ее служанка ее не сопровождает.  У Эддельриццо на мгновение задрожали руки.  — Я… Больше не ее служанка.  — Оу?  — Меня повысили. Я обучаю новых служанок... И работаю на графа Мазурека в свободное время, — как будто бы в свою защиту отвечает она.  — Это очень престижная позиция, ее бы не дали первому попавшемуся человеку, — осторожно говорит Инахо. — Ты сама попросила о повышении или тебя повысили?  Девушка подозрительно посмотрела на него. — А это важно?  — Мне интересно, как все устроено у марсиан, может ли служанка сама выбрать свою должность, — врет Инахо.  — А… Ну, раз так, да, это я попросила.  — Поздравляю с тем, что ты получила то, чего хотела, — говорит Инахо, задумываясь об услышанном. Ему не кажется, что Эддельриццо врет, и все же… Обычно он и не ставил под вопрос чьи-то надежды на повышение. Но девушка была так сильно привязана к Ассейлам. И, может быть, ей нравился Слейн.  А что если… — Хотя это немного необычно. Учитывая, как… Важна для тебя была императрица, я думал, что оставаться рядом с ней — это единственная награда, которая тебе нужна.  Эддельриццо бледнеет.  — Н-ну, ты ошибся! — практически кричит она.  Инахо всегда плохо разбирался в чувствах и эмоциях других людей, но он имеет дело со Слейном. По сравнению с ним, девушка как открытая книга.  Инахо никогда не был излишне деликатным, а сейчас, учитывая, что он не знает, когда может вернуться Мазурек, у него нет на это времени. Поэтому он не пытается начинать издалека и спрашивает напрямую:  — Ты решила отдалиться от нее из-за Слейна?  Он поднял на нее взгляд, и девушка выглядела так, будто ее окатили холодной водой. Очевидно, что он попал в точку, и Эддельриццо, у которая вся кровь отлила от лица, не удерживается на ногах и падает в кресло. — К-как?... — заикаясь, спрашивает она.  — Просто догадался. — Как?! Инахо думает, как лучше ответить. Эддельриццо была подле Ассейлам все те два года, когда она была в коме, под покровительством Слейна. А если так, она должна знать, кто такая Лемрина.  — Райет подружилась с Лемриной, которая сейчас притворяется бывшей императорской служанкой. Она остановилась в моем доме и упомянула, что у тебя могли быть чувства к Слейну, — то, как заалели щеки Эддельриццо, подтвердило сплетни Лемрины. — Конечно, была вероятность, что ты настолько изменилась, что решила найти работу подальше от императрицы из-за того, что разочаровалась в Слейне, но я вижу, что это не так.  — С чего ты взял, что из-за этого я в ней разочаруюсь? — девушка до последнего пытается оспорить предположение Инахо. — Д-даже если он мне нравился, он все равно пытался… — Убить ее? Узурпировать власть? Я знаю, что это ложь. И, если судить по тому времени, что ты провела рядом с ним, заботящемся об Ассейлам в коме, ты тоже это знаешь. Эддельриццо не находится с ответом и оседает в кресле. Инахо протягивает девушке чай, который та готовила для него, и она трясущимися руками принимает чашку.  — Я… Я не имею права ее осуждать. Ее или кого-либо еще.  Учитывая все, что ты для нее сделала, и то, сколько времени ты наблюдала за Слейном, уверен, у тебя есть такое право.  — Я просто служанка. Я… Я не выступаю против Ее Величества! Я хочу, чтобы у нее все получилось, и она прожила долгую и счастливую жизнь. И я правда хочу ей помочь! — Я тебе верю, — и Инахо и правда верит. Если бы у Эддельриццо не осталось никаких светлых чувств к Ассейлам, она бы просто уволилась и не стала бы просить о такой работе, где она все еще сможет ей помогать, хоть и издалека.  Неожиданно Эддельриццо расплакалась.  — Я все еще верна ей, н-но! Но Слейн был таким хорошим человеком. Он защищал ее все время, пока она с-спала. Он собирался выиграть войну для Верса, чтобы все ее подчиненные жили в мире и спокойствии, а она все также оставалась у власти! Он не был чудовищем! Я знаю.  — Я понимаю. И я верю тебе. Но… Эддельриццо, мне жаль, что приходится спрашивать такое, но я должен: почему ты не пыталась сказать об этом Ассейлам?  — Я пыталась! — Ты… Пыталась? — Да! Когда мы сбежали с Кланкайном… Графом Кланкайном. Она… Она говорила несправедливые вещи про Слейна… И я… Осмелилась перебить ее и сказать, что это неправда, что у него были причины сделать то, что он сделал.  — …И что она ответила?  — Она… Успокоила меня и сказала, что, наверное, так и есть. Позже я пыталась еще раз сказать ей это, и она просто кивнула. Она так и не изменила своего мнения. Я говорила ей, что он не чудовище, а она даже не попыталась что-то сделать! А потом, когда… Он погиб при падении на Землю, она солгала и заявила, что это он пытался ее убить, хотя он рисковал своей жизнью, чтобы ее защитить! Поэтому… Поэтому я не смогла больше с ней оставаться. Я даже в глаза ей смотреть не могла.  — Я… Не знаю, что сказать, — признается Инахо, протягивая девушке салфетку.  — О, ты никогда не умел подбирать нужные слова, — отвечает Эддельриццо, слезно улыбаясь.  Хорошо, что он заранее выпил свои таблетки. В противном случае сейчас бы его голова просто раскалывалась.  Видимо, какая-то эмоция отразилась на лице Инахо, потому что Эддельриццо утерла слезы и вздохнула.  — Мне на самом деле не стоило так удивляться. Ее Величество никогда меня не слушала. Я говорила ей, что ей не стоит сближаться со Слейном, что ей нужно держаться подальше от землян, остерегаться вас… Она всегда улыбалась и кивала, но никогда не прислушивалась ко мне.  Ей стоило попытаться избавить тебя от расизма, раз уж она так сильно нас любила.  — Наверное… Из-за того, как я относилась к землянам, она просто перестала брать в расчет мое мнение, и, когда я попыталась встать на сторону Слейна, просто решила, что я слишком внушаемая. Может, если бы не мои предрассудки… — она не заканчивает фразу и прикусывает губу.  —  Все должно было быть совсем наоборот. Если ты столько лет была против землян, то, что ты защищаешь одного из них, должно было заставить ее задуматься. Ты не виновата в том, что она к тебе не прислушалась.   Девушка пытается улыбнуться.  —  Спасибо. Это так… Неожиданно. Ты успокаиваешь меня, а не защищаешь Ее Величество. —  Я не согласен с тем, что она знает настоящих виновников этих преступлений и все равно обвиняет Слейна.  Инахо осознает, что называет Слейна по одному только имени. Это может означать, что они знакомы ближе, чем стоило бы бывшим врагам. К счастью, Эддельриццо не замечает этого или, что вероятнее, решает, что Инахо достаточно груб, чтобы обращаться к нему так.  — Это все равно удивительно. Я думала, что тебе будет все равно, учитывая, что он тебе сделал.  — Он делал то, что было необходимо, как и я. Я не держу на него зла.  — Оу, — у нее снова глаза на мокром месте, и девушка пытается сморгнуть подступающие слезы. — Просто… Почему он умер?  Потому что им это было необходимо.  — Даже если бы он выжил, его жизни не позавидуешь, учитывая то, что его обвиняют во всем.  — Оу, естественно, будь он жив, Ее Величество не стала бы так его использовать! Инахо задумывается… И решает, что лучше Эддельриццо ничего не знать. Она ничего не выиграет, услышав правду, и, в отличие от Лемрины, она все еще слишком предана Ассейлам. Конечно, если девушка узнает, что ее ложь гораздо более жестокая, чем изначально казалось, может погасить в ней остатки верности, но это только ранит Эддельриццо и никак не может Слейну.  — Возможно, — туманно отвечает Инахо.  — А что насчет тебя? Я слышала, что ты ушел из армии.  — Я… Еще одна служанка заходит в комнату, горячо извиняясь перед Инахо и утягивая с собой Эддельриццо.  — Пойдем, нам не хватает людей! Не до конца понимая ситуацию, Эддельриццо все-таки идет за девушкой.  Мне уже даже интересно, — думает Инахо, вновь оставшись в комнате в одиночку, и решает проверить, что происходит.  Он встает, подходит к двери и выходит из гостиной. В коридоре… Никого. Что удивительно.  Он решает, в какую сторону пойти, и медленно шагает направо. Он доходит до комнаты с большими дверьми. Возможно, это командный пункт. Внутри звучат голоса, но Инахо не собирается подслушивать, поэтому он идет дальше… Стоило ему пройти мимо, как он слышит звук открывающейся двери.  — О! Инахо? Он останавливается, нет, застывает на месте. Он узнает этот голос.  Хоть он и слышал его вживую больше года назад, но его слишком часто слышно с экрана телевизора, чтобы забыть.  Он предполагал, что они могут встретиться, но это не значит, что он этого хотел.  Инахо медленно поворачивается, готовясь к неизбежному, и здоровается, вкладывая в голос все безразличие и холод, которые он чувствует к этому человеку. — Императрица Верс Аллюсия.