Love Again

Когда на следующее утро Леголас вошел в главный зал, там царил хаос: Гэндальф рассерженно втолковывал что-то поникшему Пиппину, Мерри понуро стоял рядом, Теоден чинно восседал на своем троне, но в его облике также читалось беспокойство. На миг застопорившись под взглядом Эомера, Леголас подошел к друзьям. - Что произошло? – поинтересовался он, переводя вопросительный взгляд с Арагорна на Гимли. - В Изенгарде мы нашли палантир, - ответил Арагорн, - точнее нашел Пиппин. Мы предполагаем, что именно через него Саруман общался с Сауроном. Гэндальф забрал палантир с собой, запретив кому-либо к нему прикасаться. И… - Пиппин не удержался, - закончил за него Гимли. – Ночью, пока Гэндальф спал, он вытащил его из рук мага и заглянул. Саурон видел Пиппина, и Гэндальф боится, что через него враг узрел и Арагорна. - Скверно, - нахмурился эльф. - Что теперь? - Теперь, мой милый Леголас, нам вновь, боюсь, придется ненадолго расстаться, - голос Гэндальфа прозвучал за спиной эльфа. Арагорн встрепенулся, бросая сосредоточенный взгляд на мага. В зале разом смолкли голоса, все взгляды были прикованы к Гэндальфу. - Глаза Пиппина не лгали. Он – дуралей, но дуралей честный, - маг бросил взгляд на совсем сникшего хоббита. – Он не сказал Саурону ни слова про Фродо и кольцо. Нам странным образом повезло: Пиппин увидел мельком в палантире планы врага. Саурон готовится нанести удар по Минас-Тириту. Арагорн обреченно опустил голову при этих словах. - Его поражение при Хельмовой Пади кое-что показало ему – он узнал, что в битву вступил наследник Элендиля, - продолжил Гэндальф. – Род людей не так слаб, как он думал. Они готовы бросить ему вызов. Саурон боится этого. Он не станет рисковать, позволив народам Средиземья объединиться под одним знаменем. Он сравняет Минас-Тирит с землей, но не допустит возвращения короля людей на трон! Гэндальф выдохнул, а затем развернулся, обращаясь напрямую к Теодену: - Если зажгутся сигнальные огни Гондора, Рохан должен готовится к войне. Теоден нахмурился, но взгляда от мага не отвел. - Скажи мне, почему мы должны идти на помощь тем, кто не стал помогать нам? Чем мы обязаны Гондору? Слева от короля дернулся Эомер, словно хотел вступить в разговор, но, вероятно, передумал. - Я пойду, - тишину разрушил твердый голос Арагорна. Леголас кинул взгляд на друга. - Нет! – ответил Гэндальф. - Надо предупредить! - Предупредят, - уверил его Гэндальф, затем приблизился и, приглушив голос, сказал Арагорну. – Ты отправишься в Минас-Тирит другой дорогой: следуй вдоль берега реки, перехвати черные корабли. Затем, вновь обернувшись лицом к трону, добавил: - И запомните… У нас с вами теперь нет права на ошибку. Я отправлюсь в Минас-Тирит. И отправлюсь не один. На последних словах он в упор посмотрел на замершего Пиппина. Мерри рядом тяжело вздохнул. - Вставай, Перегрин Тук, мы должны выехать немедленно, - голос Гэндальфа несколько смягчился. – Возьми только самое необходимое. Пиппин все еще пребывал в изумлении, поэтому Мерри пришлось самому его поднять и вывести из зала. - Я понимаю твои мысли, король Теоден, - маг подошел к трону. – Но пора забыть обиды и подумать о грядущем. Гондор атакуют с двух сторон, люди живут в вечной тревоге, воины истомлены… Если Гондор падет, то Рохан уже ничто не сможет защитить. У нас есть шанс, но только действуя вместе. Теоден предпочел не отвечать, но, несмотря на отчуждение короля, Гэндальф улыбнулся своим выводам. *** Ясный лучик солнца проник сквозь окно и осел на длинных ресницах спящего эльфа. Халдир, моргнул, просыпаясь. Забыв о ране, он повернулся на спину и сразу же зашипел от накатившей боли. Несмотря на уверения целителей, что рана заживает, на удивление, быстро, время для Халдира тянулось бесконечно. Элора пока запрещала ему активно двигаться, поэтому большую часть времени эльф проводил в постели, изнывая от скуки. Как и всегда в последние дни, его мысли перескакивали друг друга. В них было все, начиная от волнений за оставленный родной Золотой лес, и заканчивая мыслями о принце Лихолесья. Сейчас Халдир очень жалел, что так и не решился поговорить с Леголасом до битвы, а теперь ранение не позволяло ему выбраться из палаты и отыскать золотоволосого эльфа. Очнувшись в первый день, он расспросил Элору о битве, и, только удостоверившись, что интересующие его лица живы, смог успокоиться. Леголас жив, и это самое главное. Но почему тогда он ни разу не навестил его? Да, романтические отношения между ними закончились, но… разве они чужие друг другу? Неужели Леголасу совсем не интересно, как он себя чувствует? Неужели он ни разу не захотел навестить? Рана приносила боль, но еще сильнее болело сердце, так как, лишившись Леголаса, Халдир осознал, что былые чувства вовсе не угасли. Когда Леголас попрощался с ним в Лориэне, что-то разбилось в глубине его души. Какой-то барьер, запрещающий чувствовать и любить. Все вдруг показалось бессмысленным и лживым. И в первую очередь отношения с Алмарианом. Халдиру впервые за его долгую жизнь стало стыдно за себя и свои поступки. Зачем он дал юному эльфу надежду? Зачем позволил грезить о несбыточном будущем? Несколько дней Халдир ходил, погруженный в раздумья, собирая на себе посторонние взгляды. Алмариан сам вызвал его на разговор и, несмотря на ожидания Халдира, весьма спокойно принял ответы. “Я чувствовал, что что-то не так, но не мог понять, что именно. Меня всегда преследовало ощущение, что мы принадлежим разным мирам, - сказал он ему тогда. – Не скрою, ты причинил мне очень большую боль, но… я смогу это пережить. Ты когда-то выбрал потрясающего спутника жизни, Халдир. Леголас- совершенство. Мы только познакомились и провели вместе не так много времени, но мне хватило для осознания, насколько он на самом деле величественен. Говорят, он очень похож в этом на своего отца. Не говоря уже о его притягательности, конечно. Верни его, Халдир, он дополняет тебя, и его отсутствие делает тебя несчастным”. В Хельмову Падь Халдир прибыл с твердым намерением поговорить с эльфом, извиниться и попробовать восстановить отношения. И, казалось, Леголас был рад его видеть там, на крепостной стене… Халдир тогда вновь был околдован красотой принца и его манерой держаться. В голове всплыли непрошенные воспоминания о мягких губах, дарящих то ласковые, то жаркие поцелуи, нежных, но сильных руках, сжимающих в объятиях, длинных и стройных ногах, обхватывающих его бедра в моменты страсти. Любовь, так долго запертая за баррикадами разума, прорвалась и захватила мысли и сердце стража Лориэна. Но, вероятно, уже было поздно. Сомнения рождали в душе Халдира все новые и новые домыслы, в которые отчаянно не хотелось верить, но, чтобы их развеять, надо было поговорить с самим Леголасом. Им уже была предпринята попытка покинуть покои целителя, но слабость на позволила далеко уйти. Хотелось также найти гнома и поблагодарить за свое спасение. Последним, что он помнил о битве, была боль, разрывающая пополам, и дальше темнота… А потом голос. Чарующий голос, прогнавший губительную тьму из его разума. Голос, который, как оказалось, также был плодом его воспаленного сознания. Мысли Халдира прервала Элора, пришедшая на ежедневную смену перевязи. Эльф тяжело вздохнул, в следующий миг посылая приветливую улыбку целительнице. *** - Зажглись сигнальные огни! Гондор зовет на помощь! – запыхавшийся Арагорн ворвался в тронный зал. Разговоры стихли, все замолчали в ожидании ответа короля. - И Рохан явится! – огласил свое решение Теоден, затем обращаясь к Эомеру, – Собрать рохирримов! Эомер поклонился, повинуясь. Арагорн заметно расслабился, словно до последнего не верил в решение Теодена. Леголас положил руку другу на плечо, поддерживая, и получил благодарную улыбку в ответ. Эомер подошел к эльфу и встал рядом, соприкасаясь плечами. Леголас слегка склонил голову в сторону воина, но промолчал. - Эомер, собери армию в Дунхарроу, - вновь обратился к племяннику Теоден. - Столько воинов, сколько сможешь найти. У тебя два дня. На третий мы пойдем в Гондор – на войну. Гамлинг! - Да, Владыка, - Гамлинг почтительно склонил голову. - Надо объехать Риддермарк, призови всех, кто годен к войне в Дунхарроу. - Слушаюсь. Теоден обвел взглядом всех присутствующих. - Выступаем завтра утром, - распорядился он. – Соберите оружие, подлатайте кольчуги, отдохните… Завтра мы отправимся на помощь Гондору. Сразу все замельтешили, спеша кто в оружейную, кто в кузницу, кто в конюшни. Леголас хотел присоединиться к Гимли, направляющимся в оружейную, но рука Эомера удержала его на месте. - Надеюсь на встречу в Дунхарроу, Леголас, - Эомер смотреть на него в упор, в его зеленых глазах горел огонь. - К-конечно, Эомер, - Леголас улыбнулся. – Мы выступим с королем Теоденом завтра утром. Зеленоглазый воин продолжал удерживать его за локоть, и, вопреки собственным убеждениями, Леголас чувствовал растекающееся по телу тепло. Голубые глаза встретились с зелеными, повисло напряжение, прерванное покашливанием Гимли. Леголас вздрогнул – он уже и забыл о присутствии гнома. -Леголас, дружище, нам еще надо заглянуть в кузницу, - Гимли потянул его за другую руку. - Да, идем, - опомнился эльф. – До встречи, Эомер. Леголас высвободил свою руку из хватки человека, позволяя Гимли увести себя из зала. Какое-то время они шли молча, пока гном резко не остановился. - Может, это меня и не касается, но что происходит, дружище? – Гимли пытливо посмотрел на него. - О чем ты? – Леголас сделал вид, что не понял. - Да, брось, - фыркнул гном. – Что происходит между тобой и эти наглым коневодом? Леголас чувствовал, что легкие румянец покрывает его щеки. Неужели он так очевиден? - Ты прав, это тебя не касается, - отрезал эльф. Гимли бросил на него обиженный взгляд и продолжил путь. Леголасу стало не по себе. - Гимли, постой, - догнал гнома Леголас. – Прости мне мои резкие слова, я не хотел тебя обидеть! Гимли вновь резко остановился. - Я никогда не смогу понять, как мыслят эльфы, - покачал головой гном. – Еще совсем недавно ты сходил с ума от своего стража… Жить без него не мог! А теперь крутишь… не понятно, что с этим Эомером? Но в одном ты себе верен – выбираешь отменных наглецов! - А ты злопамятен, друг, - рассмеялся Леголас. – Но, прошу, дай им обоим шанс. - И все-таки? Леголас выдохнул, собираясь с мыслями. - Я не знаю, что тебе ответить, Гимли, - покачал он головой. – Я знаю, что сердце мое принадлежит Халдиру, хоть в его больше нет для меня места. Как бы сильно я не хотел вырвать это чувство из своей груди, я не могу… Эомер… У меня нет к нему чувств, только лишь желания тела. Когда мы покинули Лориэн, я был готов найти смерть в этом походе. Боль от потери Халдира был так сильна, что, может, я и хотел смерти. Но не теперь. Эомер не вызывает во мне ни толики тех чувств, каких я испытываю к Халдиру, но он позволяет мне чувствовать себя вновь живым. Гимли какое-то время молчал, задумавшись. Также молча они продолжили свой путь. - Ты точно уверен, что с Халдиром тебя ничто не ждет? – после длительной паузы спросил гном. - Он нашел мне замену… Гимли недоверчиво хмыкнул. - Это правда, друг, - покачал головой эльф. – Его зовут Алмариан, он менестрель в Лориэне. Мы… перед отбытием братства из Золотого леса, мы поговорили. Халдир признался мне. - В таком случае, это его потеря! - возмутился Гимли. – Значит, он не только наглец, но еще и глупец! Леголас весело улыбнулся, ему приятна была забота гнома. Весело переговариваясь они дошли до кузницы с оружейной, пробыв там почти до самого вечера, подгоняя кольчуги и натачивая оружие. Вечером Леголас долго не мог найти покой, сон не шел. Неясная тревожность не отпускала его мысли. С рассветом им предстоял поход к месту сбора, а затем дорога в Гондор на войну, где каждого из них могла настигнуть смерть. Может, это его последняя возможность свидеться с Халдиром? Если верить Гэндальфу, в Гондоре их ожидала битва, гораздо превосходящая битву при Хельмовой Пади. Он может умереть в битве, и больше не увидит прекрасное лицо своего любимого. Так, может… Леголас беспокойно ворочался на постели, борясь с противоречивыми желаниями. Наконец, решившись, он поднялся. Хуже не будет, если напоследок, он увидит его. Стараясь не попадаться никому на глаза, он бесшумно, как умеют только эльфы, пробирался к покоям целителей. Замерев перед дверью, ведущей в покои Халдира, Леголас пытался усмирить разогнавшееся сердце. А что, если Халдир не спит? Что он тогда скажет ему? Зачем он пришел? Рука сама потянулся к двери, бесшумно отворяя. Леголасу повезло – Халдир спал лицом к двери, позволяя замершему в дверях эльфу рассмотреть его лицо, освещенное звездным светом. Леголас долго всматривался в знакомые до боли черты, откладывая в памяти каждый изгиб линий. Как же он любил его! И каким был глупцом, что вовремя не осознал перемены, произошедшие в их отношениях. Если бы он только не был столь слеп! Может, не поздно было бы еще остановить непоправимое...? - Прости меня, любовь моя, - прошептал он, чувствуя горячие капли стекающие по щекам. – Будь счастлив…. И я тоже попробую, хоть и не уверен, что когда-либо смогу отказаться от тебя. Сдерживаемые столь долго слезы потекли по щекам, Леголас задрожал. Было очень больно прощаться. Сердце разрывалось от боли. - Я люблю тебя, Халдир, - прошептал он. – Обещай мне, что будешь счастлив. Все, что я когда-либо хотел для тебя, это счастье. Надеялся, что сам смогу стать его частью, но судьба распорядилась иначе… Теперь же… Прощай, друг мой, самый любимый и нужный… Я люблю тебя. Слезы душили, Леголас не мог найти в себе силы закрыть дверь. Словно именно дверь разделяла его жизнь на до и после. - Господин, вам плохо? – Леголас чуть не подскочил от неожиданности. Затем быстро отошел, закрывая дверь в покои раненого эльфа. Совсем молодая девушка с волнением смотрела на него. Судя по одежде, одна из целительниц. - Нет, простите, со мной все хорошо, - Леголас попытался ободряюще улыбнуться. – Вы..? - Простите, господин, что не представилась сразу, - девушка склонила перед ним голову. – Я – Кларисса, ученица Элоры, главной целительницы. - Не волнуйтесь, прошу Вас, - Леголас уже полностью взял себя в руки, вернув хладнокровность. – Я пришел напоследок увидеться с другом перед завтрашним походом, но, очевидно, выбрал не самое лучшее время. Думаю, что вернусь к себе в покои и немного отдохну. - Приятного отдыха, господин, - молодая целительница вновь поклонилась. - Благодарю, - ответил эльф, прощаясь. Вернувшись к себе, он вновь прилег. На душе стало легче, и через какое-то время Леголас смог забыться сном.