Непредвиденные последствия

      Люциус Малфой был сложным человеком. Его не беспокоило мнение окружающих, но при этом он всегда старался держать лицо. Малфои — это элита среди элит, ни смотря ни на что, при любых обстоятельствах.       «Щеголять друг перед другом — удел женщин», — считал Люциус. Антиквариат или дорогие одежды были неотъемлемыми атрибутами его семьи на протяжении долгих веков, их необходимый минимум, и мужчина не видел в этом ничего особенного, ведь Малфои достойны только лучшего.       Когда только родился его сын, Люциус первым делом составил список семей, с кем потенциально можно породниться. Чистокровность — это в первую очередь, но теперь также немаловажна была хорошая репутация, ведь после падения Тёмного лорда, Малфои чудом не попали под суд. Однако, осадочек в обществе остался.       К поступлению Драко в Хогвартс в списке потенциальных жен для сына осталась всего одна семья и 2 имени: Дафна и Астория Гринграсс. В их семье не было наследников мужского пола, а это значило, что всё семейное состояние перейдет к семьям будущих мужей девушек, что несомненно привлекало Люциуса. Конечно, была еще Пэнси Паркинсон, которая также была единственным ребенком в семье, да к тому же женского пола, но здесь у мужчины были нехорошие подозрения, и он не мог так рисковать родословной своих потомков.       Всё дело в том, что Паркинсоны поженились сразу, как окончили Хогвартс, но это было вполне закономерным в случаях чистокровных семей, где договоренность о браках была чуть ли не с младенчества. Зачем тянуть дольше, если партнеры выбраны, а альтернатив, кроме как продолжить скорее род, нет? Однако, в случае с вышеупомянутой парой всё происходило чересчур быстро: свадьба была сыграна в августе, а Пэнси родилась в апреле. Казалось бы, что такого? Многие пренебрегают откладыванием близости до свадьбы. Подозрений никаких бы не возникло, если бы не отношения будущей миссис Паркинсон с однокурсником-полукровкой на старших курсах Хогвартса. Ходили слухи, что она даже планировала с ним сбежать, но потом её резко выдали замуж, связь оборвалась, а сам парень исчез. В те тёмные времена никто и не удивился, однако, Люциус это запомнил.       «Никакого брака с возможным бастардом!» — позиция Малфоя была однозначной.       Но прошло несколько лет и мнение мужчины изменилось. Возрождение вторичных полов открыло новые возможности, чтобы возвысить род. Миссис Паркинсон и миссис Гринграсс оказались омегами, а это значило, что их дочери, вероятно, тоже унаследуют этот ген.       «Ну, от полукровки — это не от грязнокровки, в конце концов», — подумал Люциус и включил Пэнси в кандидаты в возможные невестки. Всё же ему было необходимо дать Драко больше шансов заполучить омегу в их род. — «И не факт, что она не от Паркинсона. Оставим это на их совести.»       В этот компромиссный список были включены и сёстры Патил, но это был слишком серьёзный компромисс. Всё таки восточные семьи были далеки не то, что от доктрины чистоты крови, но и британской волшебной культуры в целом. Но чего не сделаешь ради благой цели.       И всё же Люциус просчитался.       Он понял это, как только вышел из камина в кабинете Дамблдора в Хогвартсе и скорее почувствовал, нежели увидел испуганную омегу, робко демонстрирующую свою шею.       «Какое варварство!» — была первая реакция мужчины. Он на минуту даже забыл о цели своего визита. На первое место вышли инстинкты защитить омегу.       Но Люциус быстро взял себя в руки, что породило слишком много вопросов в его голове. И в первую очередь к сыну.       — О, мистер Малфой! — поприветствовал Дамблдор. — Вы к нам по какому вопросу? Стоило предупредить, мы совсем не ждали одного из самых уважаемых попечителей нашей школы.       Люциус небрежным взглядом окинул присутствующих. Происходящее и состав собравшихся весьма красноречиво говорили о их цели.       — Это весьма очевидно, директор, — протяжно произнес мужчина. — Вы же наверняка видели сегодняшний выпуск «Ежедневного пророка» и уж точно были осведомлены об этих событиях раньше публикации.       — Да, вы правы, — в глазах Дамблдора сверкнул странный огонек. — Но я не думал, что Попечительский совет этим заинтересуется. Как вы знаете, мы принимаем всевозможные меры, чтобы избежать подобных ситуаций, но с магией сложно спорить.       — Однако, я бы, как представитель Попечительского совета, всё же хотел ознакомиться с этими мерами и удостовериться в их надёжности. Всё же мой сын — альфа, как и несколько других юношей с его курса, и это касается их.       Взгляд Малфоя снова обратился к омеге, испуганно стоявшей в 3 метрах от него. Мисс Грейнджер, как знал Люциус, никогда не страдала от излишней робости, но её сущность выдавала её с потрохами. Её запах выдавал её полностью.       — Конечно-конечно, лорд Малфой, — вырвал из раздумий голос директора. — Мадам Помфри проведет вам подробную экскурсию по лазарету и расскажет о всех методах выявления потенциальных альф и омег, а также о способах изоляции их друг от друга. И если будет необходимо, я отвечу на оставшиеся вопросы.       — Разумеется, — протянул Люциус и, наконец, перестал разглядывать Гермиону. — Но, пожалуй, этот разговор не для ушей студента.       — Вы правы, — Дамблдор обратился к Гермионе. — Мисс Грейнджер, вы можете быть свободны.       — Позвольте, но мы… — миссис Бондсон попыталась возразить, но была прервана директором.       — Думаю, мы выяснили, что хотели. Вы же собирались навестить мисс Патил? Перед экскурсией для лорда Малфоя мадам Помфри как раз вас проводит. Минерва, проводите мисс Грейнджер на завтрак, он в самом разгаре.       Миссис Бондсон ничего не смела возразить и молча покраснела от раздражения. Мадам Помфри развернулась и направилась к выходу, и колдомедику не оставалось ничего другого, кроме как последовать за ней.       Гермиона посмотрела последний раз на Люциуса Малфоя, внимательно вглядывающегося в неё, и поспешила на выход за профессором МакГонагалл. Казалось, что причину её прибытия в кабинет директора все просто забыли с приходом члена Попечительского совета.       Однако, это ничуть не облегчило её волнение. Люциус Малфой здесь и он всё знает. Ей срочно нужно найти Драко, чтобы предупредить и постараться что-то предпринять.       «Хотя… Он такая задница! С чего это я вообще думаю о нём? Как будто ему есть дело до того, что со мной сделает его отец. Именно со мной, ведь своего сыночка он вряд ли хотя бы пальцем тронет», — гнев и обида нарастали внутри девушки. Она не знала, что её больше раздражало: безразличие Драко, которое она сама же придумала и которое в её диалогах с самой собой было ей же безразлично, или мысль о том, что она в первую очередь подумала о нём.       Со всеми этими противоречивыми мыслями она вошла в Большой зал следом за профессором и, пожелав той приятного аппетита, направилась к гриффиндорскому столу.       — Ты слышала новости? — шепнула ей Джинни.       — Что-то связанное с Парвати? — Гермиона еще не совсем поняла, с какой из сестёр что произошло, но оглянулась по сторонам и не увидела ни одну из них.       — Нет, с Падмой, — с горящими глазами произнесла Уизли. — Она — омега! И её укусил Дин! Сейчас все об этом только и говорят!       По спине Грейнджер пробежал холодок. Она оглянулась еще раз и не увидела Томаса среди присутствующих.       «И Драко тоже нет. Чёрт! Хватит о нём!»       — Как это произошло? А что с Парвати? Она тоже омега? Её изолировали? — Гермиона попыталась отвлечься от мыслей об одном слизеринце, а заодно и составить в голове полную картину происходящего.       — Нет, Парвати бета, но пока что она решила побыть с сестрой. Говорят, Падма уже пришла в себя, сегодня её должен навестить колдомедик из Мунго.       Гермиона вспомнила эту неприятную женщину и громко фыркнула.       — Что? — Джинни уставилась на подругу.       — Ничего. Просто я уже встретилась с этим колдомедиком. Не скажу, что встреча была приятной, — раздражённо проговорила девушка.       — В смысле? Когда? Они узнали?       Мысли Грейнджер вновь вернулись к ситуации в кабинете директора и её затрясло от злости.       — Ага, почти. Эта дама прочитала моё письмо и при случае решила взглянуть на мою шею, — девушка сжала кулаки так сильно, что её костяшки побелели.       Джинни резко вдохнула и прикрыла рот руками.       — Выходит, теперь они знают? — её голос перешел в едва заметный шёпот. — Что они сказали? Что теперь делать? Есть выход?       — Нет, всё не так. Возможно, всё намного хуже, Джин, — Гермиона поставила локти на стол и рухнула головой в ладони. — Их прервал Люциус Малфой, и кажется он всё понял.       Появление Люциуса хоть и стало для девушки спасением, но она испытала весьма странные чувства, находясь в одной комнате с ним. С одной стороны, она чётко почувствовала, что рядом взрослый альфа, но с другой — она не чувствовала опасности. Его запах был похож на запах Драко и действовал на неё весьма успокаивающе.       Однако, её человеческий разум вопил о том, что это всё ненормально и ей нужно что-то сделать. Она не может чувствовать себя в безопасности рядом с Люциусом Малфоем — чуть ли не самым известным приверженцем чистоты крови, аристократом неизвестно в каком поколении и человеком, с сыном которого она, маглорождённая, связана на всю жизнь.       — Оу… — мозг Уизли пытался сообразить, что это значит. — Ну… Возможно, это и к лучшему.       — Джинни, он меня прикончит, как только окончательно разберётся во всём. Он скорее согласится прервать род, чем захочет, чтобы его испортила такая, как я.       — Вероятно, всё не так плохо, как ты думаешь, — попыталась успокоить Гермиону подруга. — Люциус наверняка заинтересован в разрыве связи, и его положение в обществе может в этом помочь. У него есть доступ к таким артефактам, о которых ты никогда не прочитаешь даже в запретной секции. Еще поговаривают, что он балуется тёмной магией, так что… Такого человека лучше иметь в союзниках, чем в врагах.       Слова Джинни хоть немного и успокоили Грейнджер, но ничего хорошего от такого человека, как Малфой, она ожидать не могла. Всё-таки с такими, как Люциус, лучше не иметь связи вовсе.

***

      Драко гулял во внутреннем дворе замка, и хоть погода не слишком располагала, ему это помогало сосредоточиться. Объективных причин врать отцу, кроме чувства самосохранения, у парня не было, а потому ему надо было придумать версию, почему он ему всё же солгал, которая вызовет наименьшее количество гнева. А гнев будет обязательно, как и речи о разрушенной чистейшей родословной, которую предки берегли столетиями. И опять же сказать правду — вариант не для Драко.       В нос ударил знакомый запах альфы, и Малфой резко развернулся.       — Что ты здесь делаешь, Томас? Не ты ли сейчас должен заботиться о своей омеге? — юноша прекрасно помнил упреки однокурсника и с удовольствием возвращал их обратно. — Или для тебя слишком сложно быть хорошим альфой?       Дин только оскалился, но ничего не ответил. Выглядел он не лучшим образом, и Драко понял: альфа и так слишком подавлен, чтобы участвовать в словесных баталиях.       — Ты же прекрасно понимаешь, что я сейчас чувствую, Малфой, — откровенность была не свойственна для альф в целом, а Томас решил разоткровенничаться с совсем не привыкшим к разговорам по душам Драко. — Это всё как-то навалилось… Это же не было запланировано, я же просто… Что ты сказал ей после того, как это произошло?       Казалось, парень и не ждал ответа, ему нужно было выговориться, а Малфой оказался подходящим объектом.       — Конечно, что мы будем жить долго и счастливо и что у нас с этого дня безмерная любовь до гроба, — фыркнул Драко, на что его собеседник только нахмурился.       — Какой же ты всё-таки придурок. Я очень сочувствую Гермионе, — Томас развернулся и направился, куда шёл до встречи с Малфоем.       Драко лишь удивился этой сцене, но вернуться к своим размышлениям не успел. За запахом другого альфы он не заметил запаха собственного отца, который незаметно приблизился к нему.       — Здравствуй, сын, — Люциус был спокоен, что особенно выделялось на фоне нервозного Драко, пытающегося это скрыть.       — Отец, — юноша старался контролировать своё дыхание, но сердце — еще чуть-чуть и выпрыгнет из груди.       — Сегодня отличная погода, не находишь? — Драко промолчал, прекрасно зная тактику своего ближайшего родственника. Люциус счёл это за сигнал к действию и продолжил без лирических отступлений. — Прекрасно. То, что ты понимаешь, зачем я здесь, избавит нас от пустой траты времени.       — Согласен, — Малфой-младший старался говорить максимально твёрдым голосом. — Дело в том, что Патил… Она нам не ровня.       Люциус красноречиво приподнял бровь, что Драко воспринял, как знак продолжить.       — Видишь ли, отец, хотя они и чистокровные, но они же совсем другие! Из другой страны, с другими обычаями… Нашей семье нужен кто-то, кто будет более осведомлён о культуре волшебников Британии.       — То есть ты не хочешь жениться на иностранке.       — Именно, отец! — Драко решил, что Люциус повелся на его россказни. — Кто знает нашу культуру и наши традиции лучше человека, который родился и вырос здесь?       — Конечно, Драко. И именно поэтому ты решил, что грязнокровка Грейнджер лучше всего впишется в наш род? — голос Люциуса был жёстким, а взгляд холодным.       Драко побледнел. Не так он представлял себе чистосердечное признание. И уж точно не собирался его делать сегодня.       — Ты меня за дурака принимаешь? — голос отца был совершенно спокоен. Скорее он выражал разочарование нежели злость. — Иногда я действительно начинаю сомневаться в твоих умственных способностях. От тебя пахнет ей, а от неё — тобой.       — Но когда… — бледный Драко уставился на своего предка. Сейчас даже он себе казался не таким уж умным.       — Не перебивай, когда я говорю, — с холодным спокойствием и строгостью остановил возможные возражения Люциус. — Даже если бы я не встретил её, я бы почувствовал, что с тобой что-то не так, и это вопрос времени, когда бы всё выяснил. Ты разочаровал меня, сын.       Драко сглотнул. Он знал: сейчас будет вынесен вердикт.       — Я думал, что ты достаточно взрослый, чтобы принимать решения самостоятельно, но, как показала практика, ты еще не готов, — Люциус развернулся, чтобы уйти. — Жду тебя дома на Рождество. К этому времени, я найду способ, как исправить твои ошибки.       Старший Малфой удалился, а Драко так и остался стоять в ступоре.       «И это всё? Никаких проклятий, наказаний и угроз?» — он до сих пор не мог поверить, что так легко отделался. Если бы знал, с самого начала последовал бы совету Блейза и рассказал бы.       Но с другой стороны, это «найду способ» проигрывалось в его голове раз за разом. Отец никогда не бросал слов на ветер, а это значило, что теперь у них появился реальный шанс разорвать связь. Это несомненно радовало, но…       «Отец не побрезгует любыми способами. И что-то подсказывает, что это мне не понравится.»