Агония.
По-другому это состояние было назвать нельзя. Будто сотни крошечных раскалённых иголок вонзались в тело Гермионы, а разум разрывало на части от дикого крика её омеги.
Альфа. Где мой альфа?
В висках пульсировала боль. Ей казалось, что ещё немного и она сойдёт с ума.
А всё началось очень банально. Гермиона знала, что её течка должна была начаться именно сегодня. Она чувствовала её приближение всем своим существом. Зелья были расставлены на тумбочке возле кровати, и девушка была точно уверена в каком порядке их пить.
Прежде чем её одолеет жар, Грейнджер должна была придумать правдоподобное оправдание для друзей и преподавателей. Воспользовавшись одним из забастовочных завтраков, Гермиона отправилась в медпункт. Мадам Помфри, конечно, не заподозрила лучшую ученицу в таком лукавстве, поэтому сразу дала ей жаропонижающую настойку и велела провести в постели ближайшие пару дней. Конечно, она настаивала на том, чтобы Гермиона осталась в лазарете, но девушка быстро выкрутилась, сказав, что в Башне старост ей будет комфортнее.
Перед возвращением девушка также успевала пересечься с Джинни, которая согласилась прикрыть её перед мальчиками.
«Скажу, что у тебя поднялась температура из-за того, что ты перенервничала перед экзаменами. Они должны поверить», — заверила Уизли. — «Если они будут порываться тебя проведать, скажу, что сделаю это сама.»
На том и остановились. Девушки обнялись на прощание, и провожаемая печальным взглядом подруги Гермиона отправилась в свою комнату.
Действие леденцов закончилось, но Грейнджер чувствовала накатывающий жар.
«Пришло время!»
Быстро приняв душ и переодевшись, Гермиона приняла противозачаточное, а затем и облегчающее симптомы зелье.
Но что-то пошло не так. Буквально в мгновение её ноги подкосились, голова потяжелела, а жар усилился настолько, что девушке показалось, что она объята пламенем.
Альфа
Омега в её голове стала отдельным существом, она вырывалась на свободу и звала своего альфу.
Пронзительный крик раздался в комнате, и Гермиона не понимала, кричит ли это она или кто-то другой. Как будто её душа покинула тело и она, с одной стороны, чувствовала всю эту боль, а с другой — делала это несколько со стороны.
На границе сознания она услышала хлопок и невнятное бормотание.
— Драко… — сорванными связками прохрипела девушка, продолжая извиваться от боли на полу.
Последовал еще один хлопок аппарации, и её пронзила новая волна боли.
Он ушел! Ты плохая омега, ты расстроила его!
Её омега была в ярости и заставляла тело девушки метаться совсем в неестественных позах. По ощущениям Гермионы, это длилось как минимум вечность. Но её страдания прервал новый хлопок аппарации.
Альфа…
В нос ударил запах альфы.
Её альфы. Омега замурлыкала, но для Гермионы это продолжало отдаваться болью во всём теле. Она протяжно застонала и услышала, как кто-то резко подбежал к ней.
— Мерлинова борода! Что с тобой? — голос Малфоя дрожал и звучал крайне взволнованно.
Девушка попыталась открыть глаза, но это получилось сделать с трудом. Силуэт Драко выглядел расплывчато, сплошное светлое пятно. Из её груди вырвался еще один стон, и она почувствовала, как его руки приподняли её спину и голову, а в горло полилась прохладная жидкость.
Драко не на шутку испугался, когда увидел Грейнджер. Её кожа была пурпурного цвета, а тело напоминало сломанную куклу. В какой-то момент ему даже показалось, что он опоздал, и его душа похолодела от этого.
Но Грейнджер внезапно застонала, и юноша ринулся к ней. На тумбочке он увидел знакомое зелье, подписанное ровным почерком Мадам Помфри, и, едва прикоснувшись к девушке, понял, что оно тут очень даже кстати.
Когда он влил зелье, Гермиона некоторое время молчала. Эти минуты показались ему часами. Драко не знал, правильно ли он поступил, может, ему стоило отправить патронус в лазарет, а не заниматься этим самолечением?
Но чутьё его не подвело. Гермиона до сих пор казалась бессознательной, однако, цвет кожи постепенно приходил в норму, а дыхание выравнивалось. Она по-прежнему лежала в объятиях Драко, когда начала медленно открывать глаза.
— Что ты?..
— Жаропонижающее. Оно стояло у тебя на тумбочке.
Гермиона пыталась вспомнить все обстоятельства происшествия, но мысли путались.
— Что случилось? — голос Драко был тихим. Он не хотел давить на неё или пугать, а чувство облегчения от того, что всё обошлось, медленно разливалось по телу. Он даже сам не успел понять, насколько сильно был напуган.
— Кажется, я что-то напутала с зельем, — девушка нахмурилась, мысленно прикидывая, какая из формул была ошибочной или где могла ошибиться она. — Или дело в их совместимости.
Тема себя исчерпала и повисла неловкая тишина. Их альфа и омега молчали, что было странно осознавать и Драко, и Гермионе. Малфой вообще не помнил, когда в последний раз он ощущал себя настолько собой.
Но еще более странным было осознание того, что они, полностью владея своим рассудком, продолжали находиться в такой непозволительной близости друг от друга.
— Кхм… Пожалуй, мне уже лучше, — первой в себя пришла Грейнджер. — Спасибо.
Она медленно выпуталась из его объятий и встала. Малфой молча встал следом.
— Я не чувствую, что у тебя течка, — Драко не смотрел на неё, пытаясь сконцентрироваться на своих ощущениях. Что-то было не так.
— Да, я тоже, — девушка сделала вид, что ей срочно нужно в ванную, чтобы скрыть своё смущение. — Возможно, это эффект зелья.
Малфой пробормотал что-то нечленораздельное, а Гермиона быстро ополоснула лицо и снова вернулась в спальню.
— Ну, раз теперь всё в порядке… Я пойду? — неуверенный слизеринец казался Грейнджер чем-то сюрреалистичным. На секунду она даже подумала, что вся эта ситуация — её фантазия под воздействием жара.
— Да, наверное, — Гермиона замолчала, а Драко принял это как сигнал уйти.
Малфой почти вышел из комнаты, когда Грейнджер, наконец, собралась с духом и окликнула его.
— Могу я прислать тебе сову, если это снова начнется? — Гермиона не смотрела на него, а на её щеках был румянец. Драко понимал, что в этот момент она переступила через свою гордость и попросила его о помощи.
— Конечно. Можешь просто передать через Добби.
На лице девушки выразилось недоумение.
— Он, кажется, к тебе хорошо относится. Думаю, так будет быстрее, — уточнил Малфой, но лицо девушки по-прежнему казалось недоверчивым.
— Откуда ты знаешь, что я общаюсь с Добби? — Гермиона прищурилась и уже начала выстраивать теории заговора в своей голове. Драко в своей типичной манере закатил глаза.
— Он меня сюда перенес сегодня и помогал нам в сентябре. И явно он это делал не из большой любви ко мне и моей семье.
Грейндежер фыркнула и, развернувшись спиной к юноше, плюхнулась на кровать.
«Нет, всё же это не мои галлюцинации. Моё подсознание явно предпочитает «не этого» Малфоя», — подумала Гермиона и тут же мысленно добавила, что предпочитает быть вообще без Малфоя в подсознании.
По поведению Грейнджер Драко понял, что разговор окончен и дабы их шаткое перемирие не стало еще более шатким, ему лучше уйти.
Дверь спальни старосты захлопнулась, а к нему вернулся весь спектр ощущений его альфы. Даже сквозь закрытую дверь он услышал протяжный стон жаждущей омеги.
Моя
Он вновь ворвался в комнату Грейнджер и быстрым шагом подошёл к её постели.
—
Альфа… — девушка, лежащая перед ним, была совсем иной, нежели 2 минуты назад. Драко не знал причины, столь резких перемен, но в этот момент ему было всё равно. —
Пожалуйста…
— Я позабочусь о тебе, моя омега, — его голос стал бархатистым и властным. Он обещал ей, а она верила. И для них не было ничего важнее в этот момент. —
Скажи, что ты хочешь, моя милая?
—
Тебя. Целиком.
Альфа зарычал, отчего по телу омеги прокатилась дрожь. Он почувствовал, как запах её возбуждения усилился. Это сводило с ума.
Он резко избавил их от одежды и прижал своим телом омегу к матрацу, наслаждаясь её запахом и ощущением прикосновения к её коже. Он был опьянён ей. Ему хотелось быть, как можно ближе к ней, стать одним целым.
Его желания были взаимны. Омега обхватила его шею руками и осторожно провела кончиками пальцев по железам. Он зашипел от интенсивности ощущений. Его член скользил между их телами, едва касаясь её промежности.
— Альфа, пожалуйста… Войди…
Его не нужно было просить дважды. Мгновение — и он в ней целиком. Этого было достаточно, чтобы она тут же кончила.
— Какая послушная, хорошая омега, — шептал ей альфа, целуя её линию подбородка и шею, наслаждаясь, как она сжимает его член.
Как только его омега пришла в себя, он начал медленно двигаться в ней. Она стонала и выгибалась ему навстречу. Его чувства сконцентрировались вокруг неё, как будто он утоляет невыносимую жажду, которую может утолить только
она.
— Да… Альфа… Пожалуйста… Сильнее…
Он ускорил свои движения, практически вжимаясь всем телом в неё. Он почувствовал, что она снова близка к кульминации. Его губы нашли её брачную железу, ту самую, которую он прокусил три месяца назад. Он нежно поцеловал её, а затем укусил снова.
— Да! — омега вскрикнула и снова кончила.
Альфа чувствовал, что его узел увеличивается. Он был близок к финалу. Он сделал еще несколько резких движений и излился в свою омегу, чувствуя как из-за него девушка кончает еще раз.
Перед глазами Драко промелькнули тысячи огней. Его окутывало ощущение дома. Запах его и его омеги был повсюду. Он перевернулся на спину, аккуратно притягивая Грейнджер к себе.
Безумная пелена спала, но он по прежнему не мог отдышаться. Дыхание Гермионы тоже было неровным. Он чувствовал, что она не спит, но было что-то странное.
— Как ты? — мягко спросил Драко, нежно убирая волосы Гермионы от лица.
— Ммм… Нормально, — ответ был холодным, девушка напряглась в его объятиях.
До Малфоя медленно начинало доходить происходящее.
— Грейнджер?
— М?
— Так и должно быть или что-то не так? — вопрос был аккуратным, но раз рядом с ним привычная гриффиндорка, а не его омега, Драко неосознанно возвращался к своей обычной манере общения.
— Я… Я не знаю, — Гермиона замолчала, её голос дрогнул. — Возможно… Что-то с зельем всё-таки не так. Я сейчас… слишком я.
Девушку начала бить мелкая дрожь, и Драко почувствовал, как на его грудь скатилась одинокая слезинка. Он не знал, что делать. Они по-прежнему были связаны его узлом, и он не мог уйти, чтобы дать Грейнджер немного личного пространства. Логично было бы попытаться её успокоить, обняв, но он не был уверен, что это не вызовет у неё новую волну паники. Оставался только вариант не делать ничего.
— Если тебе станет легче, то я сейчас тоже я, — спокойно начал Драко. Его рука оставалась на её спине. Так было спокойнее. Её тепло успокаивало его. — И в прошлый раз я тоже был собой.
Гермиона немного успокоилась и внимательно его слушала. Драко продолжил.
— Знаешь, сначала я думал, что это слишком для меня, но… всё не так уж плохо, — Грейнджер фыркнула, но для Малфоя это было хорошим показателем: она приходит в себя. — Да, конечно, я не мечтал быть до конца жизни с тобой, но тем не менее это не самый худший вариант. К тому же отец…
Гермиона подскочила, чем сделала больно им обоим. Она села на его бедрах и смотрела сверху на Драко.
— Ммм… Прекрасное зрелище, — протянул Малфой.
Гермиона поняла свою ошибку и прикрыла покрывалом грудь. Малфой только рассмеялся.
— Тебе не кажется, что поздно стесняться? Мой член сейчас заперт в тебе.
— Что тебе сказал отец? — Гермиона выглядела обеспокоенной и постаралась увести тему. Драко напрягся.
— Он сказал, что найдет способ разорвать связь. Правда, есть кое-что, что меня в этом настораживает.
— Я надеюсь, что он знает, что делает, — перебила его девушка, пытаясь спрятать свой взгляд куда бы то ни было. Такая реакция уколола Драко. В конце концов он признался ей, что в целом не прочь быть её парой.
— Да, я уверен, что знает, — голос Малфоя стал жестким, и оставшееся время они провели в тишине.
***
Эти три дня кардинально отличались от трех дней в сентябре. Во-первых, из-за побочного действия зелий разница между активной фазой течки и перерывами была колоссальной. Гермиона полностью приходила в себя и каждый раз с ужасом осознавала происходящее. Драко же ненавидел такие моменты. Его податливая омега, запахом которой он наслаждался во время занятий любовью (да, он считал это именно занятиями любовью) полностью исчезала с последним оргазмом. Обычная Грейнджер была молчаливой и замкнутой. Малфой даже не пытался её разговорить.
Во-вторых, Драко всё меньше и меньше чувствовал присутствие своего альфы. Он понимал, что это ненормально. Как бы он не был обычно недоволен его реакциями, он привык к его постоянному присутствия в сознании. Сейчас чувствовалось какое-то опустошение. Это же опустошение подогревала и Грейнджер своей холодностью после каждого раунда.
Что что-то не в порядке заметил даже Добби. В очередной раз принося еду, он обратился к Гермионе.
— Гермиона Грейнджер хорошо себя чувствует? Добби может достать лекарства из лазарета.
Грейнджер была удивлена таким вопросом домовика.
— Спасибо, Добби, со мной всё в порядке.
— Мисс Гермиона и Драко Малфой обязательно должны показаться колдомедику. Может случиться что-то плохое! — уши домовика тряслись, а сам он выглядел, как будто затевает какой-то заговор.
— Почему ты так думаешь? — паниковать начала уже Гермиона.
— О, Добби не может сказать! Это не его секрет! — выкрикнул эльф и исчез. Драко и Гермиона только переглянулись и приступили к трапезе.
Дни пролетели незаметно и настроение Малфоя ухудшалось с каждым часом. Ему было тяжело физически видеть Грейнджер такой потухшей. Это разрывало его душу на части, но тем не менее его альфа был так не кстати молчалив и не мог подсказать, что делать.
Уже начинало светать, когда они засыпали в последнюю ночь. Он слышал размеренное дыхание Гермионы и ждал, пока оно станет более глубоким. Как только он почувствовал, что девушка уснула, аккуратно встал, оделся и покинул её комнату. Было тяжело сделать это снова, но он понимал, что в этот раз им точно не о чем будет поговорить.
***
Гермиона проснулась через несколько часов после ухода Драко. Ей стало холодно. Впервые за эти три дня. Хотя они держались на расстоянии, ночью девушка чувствовала, как он обнимает её, а она прижимается в ответ.
Встав с постели, Грейнджер почувствовала головокружение, её знобило. На нетвердых ногах она добралась до ванной, и её стошнило.
«Нехорошо всё это», — подумала про себя Гермиона и залезла в душ.
Стоя под струями воды, всё еще еле удерживая себя в этом положении и смывая с себя все неприятные ощущения этого утра, Гермиона неожиданно для себя дала слабину. Из её глаз потекли слезы, которые удачно скрывались в потоке воды.
«Да, так будет лучше. Пусть Люциус найдет способ.»
