За белым чёрное

Писк, сообщающий об открытии ворот, и позвякивание ключей в замочной скважине — Уайлен не любил эти звуки. Ему не нравилось возвращаться в этот дом и не нравилось слышать, как возвращается кто-то ещё. Помимо безобидной прислуги, это мог быть отец или его молодая любовница, которую он уже без стеснения приглашал сюда при Уайлене, пока родная мать томилась в клинике лечения психических расстройств. Этим жестом отец будто давал понять, что его надежды на выздоровление жены стремятся к нулю, но, впрочем, среди таких же богатых и статусных коллег довольно умело изображал страдающего мужа, искренне озабоченного состоянием супруги. Ван Эк-старший, в целом, человек был довольно лицемерный, какая-то часть этого передалась и Уайлену: на публике они оба в совершенстве представали в лучшем свете. Однако в родных стенах, спрятанный от любопытных глаз, Ян Ван Эк был человеком жестоким и расчётливым. Если что-то не вписывалось в его планы, он приходил в чудовищное бешенство. Уайлен, похоже, тоже являлся всего лишь его планом, вложением в будущее, и когда не оправдывал надежд, был вынужден выслушивать о себе множество унизительных вещей, а если начинал спорить, мог получить и оплеуху. За успехи его никогда не хвалили, зато за ошибки и неудачи отчитывали так, будто он опозорил весь свой благородный род. И, помимо всего прочего, весь дом придерживался чётко установленных правил: когда просыпаться, до какого времени возвращаться, сколько раз в неделю собираться на семейный ужин, даже то, как одеваться. Настоящий кошмар для современного человека, но величайшее удовольствие для тщеславного приверженца давно устаревших традиций. К несчастью для всех, Ян Ван Эк был именно таким. Его недолюбливала даже прислуга, которой он исправно платил, но, видимо, считал, что раз они получают от него деньги, он имеет право помыкать ими, как вздумается. Праведный гнев на себя можно было обрушить любой мелочью, начиная от неидеально выглаженных скатертей и заканчивая тем, что хозяину дома показалось, что ваза после протирания пыли на полках стоит на несколько сантиметров левее, чем раньше. А однажды отец застал Уайлена за тем, что он, дурачась с молодым помощником повара, измазался в муке, и бедного парня выставили взашей в тот же день. Уайлену до сих пор было за это стыдно, но с другой стороны, он радовался тому, что их не застали за более экстравагантными развлечениями. С тех пор он старался не испытывать симпатий к хорошеньким наёмным слугам своей семьи. Да и вообще лишний раз не попадаться на чём-нибудь, что отец мог счесть поводом для очередной головомойки. Хватало и того, что он еженедельно получал сведения об успехах Уайлена в университете и из раза в раз отчитывал за то, что у мальчика не ладилось с гуманитарными дисциплинами. Ему было сложно концентрироваться на тексте, и он уже настолько ненавидел себя за это, что даже ведение лекций в письменном виде могло вызвать желание расплакаться. Хотя что уж тут, сама необходимость возвращаться в этот дом расстраивала, поэтому Уайлен никогда не возражал против дополнительных занятий и старался по максимуму забить своё расписание. Лучше загибаться от нагрузки, но не иметь времени думать о собственной ничтожности в глазах отца, чем давать ему в несколько раз больше шансов к чему-нибудь прицепиться. Вот и сейчас Ян Ван Эк стоял в коридоре с бокалом вина в руке, сверля сына недобрым взглядом. Стоило признать, Уайлен немного задержался: ему совсем не хотелось терять те приятные эмоции, что подарило свидание с Джеспером, и от метро к дому он плёлся кошмарно медленно. Понимал, чем это чревато, но не жалел. Только не сегодня. — Где ты был? — осведомился отец вместо приветствия. — Добрый вечер, папа. Прости за опоздание, мы с однокурсниками немного увлеклись обсуждением учебного проекта. — Проекта? Я ничего не слышал об этом. Уайлен разулся, одновременно и растягивая время до ответа и лихорадочно придумывая убедительную ложь. К сожалению, все его мысли по дороге домой были заняты очаровательной улыбкой Джеспера и ощущением его горячей кожи на губах. Да и он, на самом деле, надеялся, что не столкнётся с отцом в коридоре, незаметно проскользнув к себе в комнату. — Только сегодня задали. Это, — думай, думай, Уайлен. — Нужно вырастить кристалл. Задание по химии. Не похоже, что этот ответ убедил отца. Да и в самом деле, для выращивания кристалла нет необходимости работать в группах, а уж тем более до вечера что-то обсуждать. Уайлен уже занимался этим из чистого любопытства дома и прекрасно справился в одиночку. — Вас там совсем ничему полезному не учат? — проворчал отец, залпом допивая вино. — Марш к себе. И чтобы ни звука. Я устал. Пронесло. Кажется, бокал вина подействовал на него успокаивающе. Кивнув и пожелав спокойной ночи, Уайлен прошмыгнул к лестнице. Лишь заперев дверь в свою комнату, он почувствовал себя в безопасности. Когда отец решал работать из дома, Уайлену казалось, что ещё немного, и он разделит участь своей матери. Нервы всегда были на пределе. К счастью, рано или поздно тот всё равно становился нужен в офисе, так что какое-то время в этих стенах было возможно свободно дышать. Бухнувшись на кровать прямо в одежде, Уайлен несколько минут просто лежал лицом в подушку. Его обуревали одновременно и ещё не притупившиеся эмоции от свидания с Джеспером, и уже успевшее зашевелиться в груди чувство стыда за ложь отцу, и страх, что она всплывёт наружу. Испытывать столько всего противоречивого казалось невыносимо, и Уайлену захотелось расплакаться. А лучше отмотать время на час назад и снова оказаться на байке Джеспера, прижиматься к его крепкой спине, мчась по шоссе на дикой скорости. Он давно так здорово не отдыхал. Джеспер словно вытряхивал из нервного кокона забот, учебных долгов, переживаний и страхов о том, что Уайлен кого-нибудь ещё разочарует своим поведением. Рядом с этим парнем он правда несколько раскрепощался и позволял себе отвечать колкостями на колкости, шутить и искренне громко смеяться. Джеспер ведь его точно не осудит. Вот только... Возможно, сам Джеспер об этом не догадывался, но Уайлен кое-что знал о нём. Даже среди прилежных студентов сплетни расходились с завидной скоростью. Наверное, все в университете были в курсе, что для Джеспера склеить кого-то — как выиграть в покер. То есть после победы он уже теряет к призу всяческий интерес, ему нужны новые свершения. Уайлен не хотел становиться очередным пунктом в списке достижений Джеспера Фахи, напротив которого появится галочка, как не хотел и быть призом, забытым на полке среди остальных пыльных наград. Ему действительно безумно нравился Джеспер, но Уайлен не имел понятия, как стать чем-то большим, нежели азартный интерес. Всё, что оставалось — до последнего не давать ему заполучить желаемое. Неизвестно, что произойдёт раньше: Джесперу наскучит, и он решит поискать себе более доступную цель, или он привяжется к Уайлену. Может, они могли бы стать хотя бы друзьями?.. Это, конечно, не то, чего на самом деле бы хотелось. А хотелось, чтобы Джеспер смотрел на него тем самым горящим взглядом, изучающим и искрящимся, смеялся над несуразными шутками, демонстрируя белые зубы, глупо флиртовал, целовал до головокружения и обнимал своими длинными тёплыми руками. Уайлен и сам не знал, сколько он выдержит просто находиться с ним рядом, понимая, что они оба хотят одного и того же, но не позволяя себе эту слабость. Боже правый, он попал.

***

Книга была ловким движением вытянута из рук Уайлена и явила за собой невыносимо красивое лицо Джеспера. — Ты случайно не кислород в моей реакции горения? — Надо же, подтянул химию? — наверное, стоило подыграть, но Уайлен правда удивился. Каким-то мистическим образом Джеспер нашёл его в пустом кабинете, ожидающего факультативной химии. Пары Уайлена на сегодня закончились, а вот он свою очевидно прогуливал. Наверное, и к этому можно привыкнуть, если часто общаться с сомнительными типами. Или думать о них все выходные, не имея возможности сосредоточиться хотя бы на каком-то занятии. В конце концов, Уайлен своей рассеянностью навлёк на себя отцовский гнев и сегодня пребывал в ужасно упадническом настроении. — Ты мне даже не написал. Джеспер выглядел таким обиженным, что Уайлен не смог сдержать усмешки. Знал бы этот парень, сколько силы воли требовалось, чтобы не проверять все его соцсети каждые пять минут и не ставить позорно сдавшие бы интерес Уайлена лайки на все без исключения записи. Кто ещё из них двоих нужен другому как кислород реакции горения? — У меня не так много свободного времени. Да и потом, мы вроде в расчёте? — Не может быть! Вот так берёшь и бросаешь меня после одного свидания? Я думал, тебе понравилось. Ты даже... Джеспер резко замолк, коснувшись длинным пальцем места возле уха, и Уайлен сразу догадался, что он имеет в виду. — Разве ты сам не так же делаешь? Хотя, думаю, твоя конечная цель пролегает немного дальше походов по кофейням. Вместо ответа Уайлена ждала тишина, и ему пришлось оторваться от повторения конспекта, чтобы встретить озадаченный и даже немного растерянный взгляд Джеспера. Надо же, его и таким можно увидеть. — Похоже, ты наслышан, — наконец, выдал Джеспер. — Но это... Вообще-то, я никого не вожу за нос и ничего не обещаю. Встречаться там, любить друг друга до гроба. Ну, знаешь... — Тебе не нужно передо мной оправдываться, — Уайлен даже почувствовал укол совести, затронув эту тему. Возможно, он был далеко не единственным, кто считал Джеспера слишком ветреным в вопросе отношений и напоминал об этом. — Я и не оправдываюсь. Я имею в виду... — Джеспер запнулся и попытался помочь себе руками, жестикулируя. — Обычно обе стороны изначально знают, что это на один раз. Понимаешь? — Джеспер, всё нормально. Извини, что сказал это, — Уайлен посмотрел в его серые глаза, и кошки на душе стали скрести чуть менее усердно. — Я не осуждаю твой образ жизни. Я просто... "Просто" что? Уайлен и сам не знал, как объяснить всё, что его беспокоило. Ссоры с семьёй, странная ревность и страх стать неинтересным даже Джесперу — всё это тяготило. До сих пор из всех людей вокруг он оставался единственным, кто принимал Уайлена таким, каким тот был. Однокурсники хотели от него помощи, отец — оправданных ожиданий, преподаватели — каких-то достижений. Только Джеспер хотел... просто Уайлена. Но пойти у него на поводу было страшно. Вздохнув, Уайлен тряхнул головой и осторожно коснулся руки Джеспера своей. — Прости. Я немного не в настроении, вот и ляпнул лишнего. Повернув запястье ладонью кверху, Джеспер мягко взял Уайлена за руку. Очень милый жест, от которого у него всё сжалось в груди. Если бы можно было просто наплевать на собственные страхи и позволить этому безумному парню утянуть себя за собой, Уайлен бы не раздумывал ни секунды. Но сейчас он мог лишь наслаждаться тем, какое горячее и приятное прикосновение Джеспера, и как нежно тот водил большим пальцем по его ладони. Как и в прошлый раз в кофейне, парень не задал ему ни одного неудобного вопроса, и Уайлен был за это благодарен. Вообще-то, другие студенты не знали, что он сын довольно состоятельного человека, и тем лучше. Это могло породить не только очередные глупые слухи, но и ещё большую дистанцию между ним и остальными. Молчание между ними не ощущалось дискомфортным, хотя Уайлен не привык, что такой болтливый Джеспер с ним рядом, а его не слышно дольше десяти секунд. Сейчас же он лишь постукивал пальцами свободной руки по столу и разглядывал белую ладошку Уайлена с искренним интересом. Может, ему просто нравилось держаться за руки. Уайлену тоже нравилось. Главное, чтобы никто не вошёл сейчас. Солнце окрашивало тёмную кожу Джеспера в приятный бронзовый оттенок, путалось в его волосах, искрилось в глазах, как прорвавшийся сквозь тучи луч. В конце концов, Уайлен не выдержал. — Ты не говорил две минуты, сейчас взорвёшься? Джеспер засмеялся. — Почти сдетонировал. Ты вовремя перекусил нужный провод. — Если ты бомба, тогда я лакмусовая бумажка. — Что? — Лакмусовая бумажка. Они меняют цвет, когда происходит реакция на разную химическую среду. — Я не настолько плох в химии, — Джеспер усмехнулся. — И что я заставляю тебя делать? Краснеть? — Много всего. Но в основном да. Краснеть. Лакмус краснеет в кислотной среде, думаю, тебе подходит. — Это оскорбление или комплимент? Уайлен уже собирался ответить, но тут дверь кабинета распахнулась, и в проёме показался высокий светловолосый парень — Матиас Хельвар. Уайлен моментально выдернул свою ладонь из руки Джеспера, надеясь, что успел раньше, чем Матиас заметил. Все молча уставились друг на друга. — Мне сказали, аудитория должна быть пуста, — спустя несколько томительных секунд изрёк Матиас. — Извините за беспокойство. — Она действительно должна быть пуста, Матиас. Я просто жду здесь свой факультатив. Тебе нужно что-нибудь? Если помешали, мы уйдём, — Уайлен сам дивился тому, как умудряется оставаться приветливым, находясь едва ли не на грани сердечного приступа. — Нет, преподаватель забыл ключ и попросил забрать. Вы можете оставаться здесь до конца пары. — Матиас ненадолго остановил взгляд на Уайлене, затем посмотрел на Джеспера. — Кстати, я думал, ты тоже должен быть на лекции. — Я прогуливаю, — тут же отозвался Джеспер. Немногословный Матиас вскинул бровь и, забрав ключ, удалился из аудитории. Выждав ещё секунд десять для верности, Уайлен растерянно уставился на собеседника. — Думаешь, он видел? — Что? Что мы держались за руки? Даже если видел, он же никому не расскажет. Ты на него посмотри, у него на лбу написано "я слишком благороден и порядочен для двадцать первого века". Уайлен нервно хихикнул. Не то чтобы это сильно его успокоило, но, вообще-то, Матиас в самом деле казался порядочным парнем. Они не были близко знакомы, но разговаривали иногда по поводу учёбы, и за все три курса Хельвар ещё ни разу не проявил бестактности или любопытства к сплетням. Пожалуй, он был одним из немногих, с кем Уайлен мог бы стать приятелями, но замкнутость Матиаса этому не способствовала. Уайлен полагал, что тому вполне отлично в компании самого себя, и не собирался навязываться. Джеспер же такой тактикой явно не пользовался и решил заполнить собой весь мир Уайлена. Он упорно не хотел отпускать его на факультатив, пока бедный Уайлен не пообещал, что будет писать. Словно они расстаются на долгие годы, а не увидятся завтра в университете. Беда состояла в том, что Уайлен понимал: сообщения от Джеспера сделают его до ужаса счастливым, и он снова будет думать о них, о каждом из них. И не сможет делать ничего из того, что от него ждут. Химические процессы в мозге даже гениев превращают в абсолютных придурков.

***

Этого следовало ожидать, но добрая половина сообщений от Джеспера состояла из глупейших каламбуров о химии. Но они всё равно приводили Уайлена в необъяснимый восторг и заставляли смеяться да краснеть. Стоило ещё порадоваться, что, похоже, благодаря ему в Джеспере проснулся интерес к химии, раз уж он вычитывал что-то ради граничащего с безумием флирта. Смартфон как раз уведомил Уайлена об очередном сообщении от Джеспера, когда неожиданно рядом оказался Матиас. Это было странно как минимум потому, что обычно от него не исходило инициативы, а в свете недавнего происшествия заставило Уайлена ни на шутку разнервничаться. — Есть минутка? — вежливо осведомился Матиас, нагнав его по пути к раздевалкам. — Ох, Матиас! Конечно, — Уайлен торопливо засунул смартфон в карман брюк. — Это может показаться бестактным, — осторожно начал однокурсник, и сердце у Уайлена ушло в пятки. — Но я заметил, что ты общаешься с Фахи. — Ну, да... Немного. — Вы друзья? — Сложный вопрос... Скорее нет. А в чём дело? Если желаешь предупредить меня о том, что Джеспер — не лучшая компания, то, поверь, я знаю и сам. — Вовсе нет, — Матиас удивлённо посмотрел на Уайлена. — Твои взаимоотношения с кем-либо меня не касаются. Видишь ли, Фахи довольно близко общается кое с кем... На этом моменте Уайлену стало искренне интересно, и он выжидательно уставился на собеседника. Тот остановился, не доходя до раздевалок, и заговорил тише. — Нина Зеник. — Ах. Верно, они часто проводят время вместе. — Я подумал... Возможно, раз вы общаетесь, ты знаешь, в каких они... Ну, отношениях? Сдержать смеха не получилось. Только совладав с собой, Уайлен извинился, хотя Матиас не выглядел обиженным. На душе стало значительно легче. Раз этого парня беспокоят гипотетические романтические отношения Нины Зеник и Джеспера, он определённо не заметил, как последний держал Уайлена за руку в пустой аудитории. — Мы с Джеспером не обсуждали это, но я уверен, что они просто хорошие друзья. — Уверен? Почему? "Потому что Джеспера интересую я. Или потому что его не интересуют продолжительные отношения ни с кем вообще." — Уайлен знал, какая мысль нравится ему, а какая является правдой. Произнести вслух он не мог ни одну из них. — Потому что я знаю, что Джеспер сейчас свободен, — сказал Уайлен, решив, что это единственный ответ, который будет правдивым и не бросит тень ни на него, ни на Джеспера. — Вот как, — Матиас слегка нахмурил светлые густые брови, задумавшись. — Хочешь, чтобы я попросил Джеспера вас представить? — Что? — парень заметно покраснел и прочистил горло. — Нет, не думаю. Пока нет. Мне нужно... подготовиться к этому шагу. Спасибо за помощь, в любом случае, Уайлен. — Я ничего не сделал, — ответил он. Однако Матиас, похоже, был искренне благодарен. Хотя бы за приятную для него новость. Он улыбнулся и продолжил свой путь в раздевалку. В голове не укладывалось, что такому парню как Матиас нравилась девушка вроде Нины. То есть она в самом деле была прелестна и очень красива, вокруг неё всегда вилось множество поклонников. Но в отличие от Матиаса, Нина казалась открытой и солнечной. Она была болтлива, всё время смеялась и, если честно, вовсю игнорировала дисциплину, ярым приверженцем которой являлся Матиас Хельвар. Училась Нина хорошо, но позволяла себе опаздывать, иногда флиртовала с преподавателями, вовсю пользуясь своими преимуществами, чтобы получить задание попроще или ещё какую-нибудь выгоду, частенько перешёптывалась с подругами на занятиях. В общем, Уайлен всегда думал, что такие девушки как Нина скорее должны Матиаса раздражать, но, похоже, и он не устоял перед её обаянием. Стоило открыть дверь в раздевалку, как в глаза тут же бросился обнажённый торс Джеспера. Тот соблазнительно улыбнулся, и Уайлен подавил желание захлопнуть дверь и сбежать как можно дальше. Вместо этого он с непроницаемым лицом прошёл внутрь просторного помещения, наполненного гомоном и смехом студентов, и поставил свою сумку на свободный островок деревянной длинной скамьи. — Когда ты в последний раз бывал на физкультуре? — осведомился Уайлен, изо всех сил стараясь не смотреть в сторону Джеспера, как назло не спешившего надевать футболку. — Не помню. Мне нравится активность, но сдавать нормативы... В этом я не очень хорош. — Неужели Джеспер Фахи умеет признавать свои слабые стороны? — Уайлен улыбнулся, расстёгивая рубашку. Жадный взгляд парня ощущался кожей. Даже не наблюдая за Джеспером, Уайлен чувствовал, что его бесстыдно рассматривают. К счастью или нет, он мог похвастаться достаточным самообладанием, чтобы продолжить переодеваться, как ни в чем не бывало. Пускай смотрит. Пускай мечтает прикоснуться. Пускай Уайлен всё больше занимает его разум. Стало даже немного стыдно. Не слишком ли эгоистичны такие мысли? — Признавать свои слабости — это тоже своего рода сила, — ответил, наконец, Джеспер, и Уайлен подумал, не начал ли он заодно посещать пары по философии. — Какие тривиальные суждения, — раздался за их спинами скучающий голос. Резко обернувшись, они обнаружили Каза Бреккера. Да сегодня на паре физкультуры можно будет выловить сразу нескольких редких покемонов! Каз со всеми не занимался, поскольку у него была больная нога, и он значился в списках специальной группы, которая проходила облегчённую программу. Как часто он на самом деле посещал пары, было неизвестно, но Каз определённо не любил, когда что-либо напоминало ему об этом физическом недуге. Он на несколько секунд задержал взгляд своих практически чёрных и оттого немного пугающих глаз на Уайлене, но по непроницаемому лицу было непонятно, о чём он при этом думал. Затем уставился на Джеспера. — Кончай щеголять в чем мать родила и выходи, нужна твоя помощь. Даже не дав времени на ответ, Каз развернулся и покинул раздевалку. Разумеется, он и не планировал переодеваться в спортивную форму. Уайлен озадаченно посмотрел на Джеспера, который уже натягивал футболку (какая-то часть Уайлена очень расстроилась этому факту). — Вот так всегда, — покачал головой Джеспер, кинув на приятеля короткий взгляд. — Одни только надо и срочно, и никаких тебе спасибо и пожалуйста. Он невыносим. — Но ты всегда бежишь по первому зову, — Уайлен хмыкнул и с удивлением обнаружил, что завидует Казу Бреккеру. Серые глаза прищурились, словно пытались разгадать, что творится в рыжей голове. Затем Джеспер заговорщически наклонился к Уайлену и негромко зашептал: — Если это ревность, то я хочу, чтобы ты знал, что в моей иерархии ты стоишь выше Каза Бреккера. — Как мило, — отозвался Уайлен, но его щёки предательски зарделись. Довольный результатом, Джеспер подмигнул и вышел из раздевалки, оставив Уайлена раз за разом проматывать в голове услышанное. На физкультуре он так и не появился. Его сумка исчезла из раздевалки. Когда Уайлен вернулся после пары, то не обнаружил никаких следов Джеспера. Странные дела, которые проворачивал Бреккер, немного беспокоили, но Уайлен старался не заострять на этом внимание. Он знал, что Каз далеко не прост, что у него много рычагов давления на разных людей в стенах этого университета, и что роль старосты он тоже использовал в собственных целях. В сущности, лучше всего было не переходить Бреккеру дорогу. Но причастность Джеспера к этим махинациям могла плохо для него обернуться. Уайлен даже не понимал, с каких пор судьба этого раздолбая с пронзительными глазами и кофейного цвета кожей стала настолько его волновать. К ужасу Уайлена, тайные делишки Бреккера стали не самым неприятным происшествием за день. Едва он переступил порог дома, лакей осведомил о том, что господин желает видеть сына у себя в кабинете. Уайлен тихо выругался, заранее готовясь к очередному недовольству. Постучавшись, он нехотя отворил тёмную дверь отцовского кабинета и вошёл внутрь. Тот утопал в своём гигантском кресле перед ноутбуком и кипами бумаг. Его рука, усыпанная безвкусными перстнями под дизайн дворянских украшений девятнадцатого века, уныло подпирала толстую морщинистую щёку. Подняв голову на сына, Ян Ван Эк смерил его холодным взглядом и вновь уткнулся в свои документы. — Итак, Уайлен. Ты мне солгал.