За белым чёрное

Ещё никогда в жизни Уайлену не было настолько уныло и скучно. Его часто наказывали за любую провинность, и он привык обходиться без гаджетов, часами залипать в учёбу и ездить на все занятия и обратно с личным водителем семьи, который контролировал, чтобы молодой Ван Эк нигде не задерживался. Но это был первый раз, когда его не просто лишили техники или приставили надзирателя, но и заперли в комнате без возможности хотя бы посещать учёбу. Вот уже несколько дней он покидал свою спальню только по естественным биологическим потребностям и чтобы принять душ. Еду ему трижды в день привозили на тележке, всё остальное время он был заперт на ключ снаружи. Отец распорядился, чтобы из комнаты вынесли даже часы. Дни напролёт Уайлен проводил в компании книг и бессменного вида из окна. Он был бы рад сбежать, несмотря на третий этаж и возможность переломать себе ноги, но кругом территория была утыкана камерами, писавшими в реальном времени, и за экранами следили днём и ночью. Отец вообще хорошо позаботился о том, чтобы не оставить Уайлену путей к отступлению. Сколько времени продлится это заточение, он тоже не сообщал, потому что знал, что неизвестность давит всей своей тяжестью. А может, и сам не знал, когда перевесит необходимость вернуть сына на учёбу. Ян Ван Эк слишком ценил вложенные ресурсы и не хотел, чтобы деньги на обучение сына были потрачены впустую. Дни смешались в смазанное пятно монотонной рутины, Уайлен уже сбился со счету, сколько времени торчит в своей комнате, служившей теперь тюрьмой. Он медленно сходил с ума — слугам запретили с ним разговаривать больше необходимого минимума. В качестве предупреждения нарушений камеру наблюдения воткнули прямо над дверью. Никто из обслуживающего персонала не хотел потерять работу из-за такой мелочи, поэтому предписание выполнялось беспрекословно. Уайлен их понимал, но всё равно злился и грубил. Такое поведение было для него редкостью, даже здесь он старался быть вежлив и обходителен со всеми работниками, но сейчас терпение было на исходе. Когда он вернулся в дом отца, там творился полный хаос. Увидевшая его в дверях старшая горничная бросилась к молодому господину вся в слезах, и непонятно было, действительно она рада его возвращению или уже не могла терпеть гнев Яна Ван Эка. Может быть, Уайлену повезло, что отец не обратился в полицию, поскольку никаких требований о выкупе не поступало, но он успел через свои связи прозвонить больницы и морги. Разумеется, так, чтобы это позже не всплыло нигде в прессе. Не обнаружив никаких вестей, Ван Эк пришёл к выводу, что в сыне проснулся бунтарский дух. В общем, он оказался прав. Правота его лишь ожесточила. К хлёстким и унизительным оскорблениям Уайлен привык, его уже не ранили ни "позор семьи", ни "выблядок", ни "нахлебник", ни "негодный, бесполезный, тупой, ни на что не способный" (продолжите список уничижений на своё усмотрение и не ошибётесь), ни даже "сукин сын". Руку поднимать Ян Ван Эк тоже не брезговал, но обычно это были оплеухи, следы которых сходили быстро или вовсе не проявлялись на коже. Уайлен героически выдерживал всё. Молча, игнорируя попытки задеть побольнее, не пытаясь оправдаться. Иногда это могло сработать, но в нынешнем настроении отца не стоило и пытаться — закончилось бы ещё хуже. Но этот раз всё равно превзошёл ожидания. Уайлена ещё никогда не запирали дома без возможности посещать учёбу и даже получать материалы, чтобы готовиться к экзаменам. Он был полностью изолирован. Вообще-то, Ян Ван Эк от души потаскал его за волосы и оставил несколько слишком заметных синяков, хватая за руки, а когда резко от себя отшвырнул, Уайлен врезался в дверной косяк и разбил нос. Вид у него был так себе, и, похоже, пока заметные следы избиения не пройдут, покинуть свою комнату он не сможет. Это бы вызвало множество слухов, которые бросят тень на репутацию Яна Ван Эка, чего он допустить никак не мог. Следы на руках уже приобрели жёлтый оттенок и стали менее заметны, чем те фиолетовые пятна, что цвели на коже дня три назад, но до сих пор оставались легко различимыми. Да и припухший покрасневший нос при взгляде в зеркало производил жутковатое впечатление. Уайлен будто с кем-то подрался. Это придавало ему некоторой мужественности и, рассматривая себя в отражении, парень думал, что хотел бы показать это Джесперу. Тот бы точно заволновался и не оценил, да и хвастаться результатами домашнего насилия — явно не лучшее решение. Но чем чёрт не шутит. Уайлен кошмарно по Джесперу скучал. И предполагал, что тот места себе не находит, в привычной манере расхаживая взад-вперёд и постоянно что-то перебирая в длинных пальцах. Но, к сожалению, никак не мог с ним связаться. Ни мессенджеров, ни электронной почты, ни возможности передать бумажное письмо через прислугу, ни даже почтового голубя — ничего из этого у него не было. Иногда его посещали жуткие мысли о том, что вовсе Джеспер не переживает и уже нашёл себе другую цель, чтобы повеселиться. Уайлен ненавидел себя за них. Больше всего ему хотелось доверять человеку, которого он любил, но, похоже, и с доверием у него всё было сложно. Настроение было упадническое. Уайлен либо читал, либо спал, либо смотрел в потолок часами, чувствуя отрешённость, бессилие и отчаяние. Все книги, которые стояли на полках в его комнате, он уже много раз перечитывал и оставил именно потому, что они стали любимыми. Занимать себя ими в который раз тоже уже не приносило удовольствия. У отца была большая библиотека, но сейчас даже туда путь Уайлену был заказан. Завернувшись в одеяло, он изучал взглядом тонкий слой пыли на прикроватной тумбе. На время его заточения здесь даже не проводили регулярную влажную уборку. В чашке темнел остывший чай, на блюдце подсыхал сэндвич — остатки от обеда. Окружавшая тишина казалась настолько застоявшейся и густой, словно Уайлена окунули в желе. Он громко вздохнул, и этот звук тоже затонул в вязком безмолвии. Голова болела. Дрёма уже почти сморила его, когда за дверью раздались торопливые шаги и нервное перешёптывание прислуги. Уайлен тут же оторвал голову от подушки и прислушался. Разобрать ничего не вышло, но спустя несколько мгновений ключ в замке повернулся, и внутрь просунулась голова молодой горничной, Милы. — Господин, — очень тихо зашептала девушка, жестами показывая подняться, — у нас мало времени, пожалуйста, идёмте! — Что случилось? — попытался Уайлен, хотя понимал, что всё происходит явно втайне от его отца, и ответа он не получит. Персонал дома, особенно те, кто был помоложе, очень ему симпатизировал и был на его стороне. Вообще-то, Ян Ван Эк, будучи самим собой, вряд ли мог хоть кого-нибудь очаровать. Буквально все в этом доме его боялись и ненавидели, поэтому всячески старались поддержать Уайлена. Но ничего сделать, не вызвав гнева работодателя, они не могли. Вот почему Уайлен сейчас пребывал в замешательстве. Если горничная попадётся на нарушении, в лучшем случае она будет уволена под расчёт, в худшем — лишена оплаты за последний месяц и возможности найти приличную работу. Уж Ван Эк-старший позаботится о том, чтобы испортить ей все рекомендации и трудовую характеристику. Девушка однако вела себя уверенно. Она дождалась, когда Уайлен выберется из-под одеяла и влезет в домашние тапочки, поправит помятый свитер и подойдёт к двери. Мила развернулась и торопливо зашагала в сторону туалета. Обычно, когда Уайлену было нужно туда, он сам вызывал кого-нибудь из прислуги при помощи кнопки звонка в своей комнате. Эта система оповещения охватывала весь дом. Кнопки вызова располагались в каждом помещении, и если кому-то из хозяев или гостей что-то было необходимо, достаточно было дотянуться пальцем до заветной кнопочки, озвучить пожелание, и спустя несколько минут в дверь уже стучали услужливые горничные. Уайлен этим особо не пользовался до нынешнего своего положения узника в родном доме, зато Ван Эк-старший обожал, чтобы всё подносили и предоставляли в считанные минуты, а ему для этого не нужно было делать лишних телодвижений. В молчании они дошли до конца коридора, и Уайлен по привычке уже было завернул к двери туалета, но горничная направилась чуть дальше, к лестницам. В длинных коридорах камеры располагались только в начале и конце, а так же на поворотах. На лестнице же камеры были на каждом пролёте, и Уайлен чувствовал себя неуютно, спускаясь под их прицелом по начищенным ступенькам. — Они не работают, — негромко сказала горничная. — Всего лишь на десять-пятнадцать минут, но тем не менее. — Ничего не понимаю, Мила, — пробормотал Уайлен, но закончить у него не было ни шанса. Завернув на очередном пролёте, он увидел внизу лестницы Джеспера и Матиаса. Увиденное лишило его дара речи, и он, приоткрыв рот, долгие секунды просто пялился на двух парней. Может, ему снится? Он сошёл с ума, и это жестокие галлюцинации? На всякий случай Уайлен стиснул руку в кулак, и ногти больно впились в кожу. Не сон. Следующее мгновение он боролся с диким желанием кубарем скатиться с лестницы, налетев на Джеспера, и поцеловать его прямо на глазах у Матиаса и Милы. Пришлось держать себя в руках, но не рассмеяться он не смог. — Как, чёрт возьми? — спросил Уайлен, спускаясь к неожиданным визитёрам. Он остановился на две ступеньки от них и испытал приятное удовольствие от возможности смотреть им в глаза, не задирая головы. — Мы тут немного пошалили, — загадочно протянул Джеспер и изучающе уставился на Уайлена. Его серые глаза обжигающе прошлись по припухшему носу, осунувшемуся лицу и взъерошенным сильнее обычного волосам. Уайлен внезапно почувствовал стыд, всё его желание покрасоваться следами истязаний мгновенно улетучилось. — Конспекты, — коротко отрапортовал Матиас, протягивая Уайлену тетради, распечатки и копии материалов. Вовремя, ведь к своему стыду он уже забыл о присутствии Хельвара. — Спасибо, Матиас. Вы пришли сюда ради этого? — Слышали, ты приболел, — многозначительно ответил Джеспер, покачиваясь с носка на пятку и сверля Уайлена настолько пристальным взглядом, что всё внутри съёживалось в изюм. — Как твоё самочувствие? — Уже лучше. Но я пока не знаю, когда смогу вернуться к учёбе. — Понятно. Выражение лица у Джеспера было напряжённое и недовольное. Скрывать эмоции он явно был не силён, но так даже лучше. Уайлену грело душу его беспокойство. Сейчас, когда они были так близко друг к другу, тоска по Джесперу буквально взбесилась, скреблась изнутри, подталкивала броситься к нему в руки и, может, расплакаться на покатом плече. Уайлен чувствовал себя настолько нелепо, что даже не мог ничего сказать, просто с глупой улыбкой смотрел в красивое любимое лицо. Джеспер смотрел на него в ответ. А Матиас, явно чувствовавший себя лишним на их празднике жизни, тихо прочистил горло и отошёл на полшага назад. Мила наблюдала за происходящим с искренним любопытством. — Что вы провернули? — наконец, спросил Уайлен, из последних сил отговаривая самого себя запустить пальцы в пушистые мелкие кудряшки Джеспера. — Уговорили ваших очаровательных горничных, — Джеспер подмигнул Миле, — и скучающих охранников устроить маленькую диверсию. Они отключили систему видеонаблюдения. Скажут твоему отцу, что произошёл технический сбой, но ничего не пострадало. За время сбоя никаких происшествий не было замечено. Причин для беспокойства нет. Гениально, не правда ли? — Как это только тебе в голову пришло? — Уайлен поражался тому, насколько простым и в то же время идеальным был этот план. — Не мне. Бреккер, знаешь ли, — Джеспер усмехнулся, а затем выдохнул. — Я рад, что ты в порядке. — А что Матиас... — Уайлен озадаченно взглянул на молчаливого однокурсника. — Меня заставили. — Не слушай его, он идёт на свидание с Ниной Зеник. Разве ей можно отказать? — Захлопнись. — О, здорово, Матиас! Уверен, у вас всё получится. — Уайлен был искренне рад это слышать. — Эхем... спасибо, — сконфуженно отозвался тот. Драгоценные минуты утекали сквозь пальцы. Уайлен прижимал к груди учебные материалы и не мог оторвать глаз от Джеспера. Словно это последний раз, когда он сможет им вдоволь налюбоваться. Сердце колотилось о грудную клетку, на душе пели соловьи. Они стояли и смотрели друг на друга в неловкой тишине, будто были единственными людьми в мире. Уайлену было всё равно, что Мила может пустить слухи. Всё равно, что он несколько дней провёл в клетке. Это стоило того, чтобы сейчас едва не плакать от переполняющих чувств, глядя в серые графитовые глаза Джеспера. — Уайлен, — шёпотом позвал Джеспер. Тот наклонился чуть ближе. — Там между конспектов кое-что. Неси в комнату аккуратно и ищи только после того, как останешься один. Понял? Уайлен кивнул. Любопытство уже пожирало его, но он был не готов расстаться с Джеспером ради очередного сюрприза. Серьёзно, этот парень сводил его с ума. Когда Уайлен собирался сообщить ему об этом, у Милы зазвонил телефон. Она тут же подняла трубку, коротко ответила кому-то и оглянулась на друзей. — Через три минуты запустят камеры. Господин, я должна проводить вас в комнату до этого момента. Прощайтесь, пожалуйста. Внутри что-то оборвалось. Уайлен оглянулся на Джеспера и поджал губы. В конце концов, он подался вперёд и обнял парня за шею, быстро и едва слышно зашептав на ухо: "В следующую встречу я на тебе живого места не оставлю". Джеспер самодовольно улыбнулся и пообещал ждать. После Уайлен обменялся рукопожатием с Матиасом и поблагодарил его за помощь. На долгие прощания времени не было, так что пришлось почти бегом возвращаться в комнату. Когда Мила уже доставала ключ, Уайлен поблагодарил и её. Девушка лишь улыбнулась. — Я работаю здесь, чтобы делать жизнь господина лучше. — Перед тем, как закрыть дверь, Мила добавила: — вам повезло с тем парнем. Я никому не расскажу. Щёки Уайлена предательски загорелись. Наверное, напряжение между ними было видно невооружённым глазом. Что поделать, он бесконечно влюблён и теряет всяческое самообладание. Матиасу и Миле повезло, что они не стали свидетелями тому, как Джеспер и Уайлен десять минут пытаются сожрать друг друга. Стоило полагать, им обоим тяжело далось сдержать свои порывы страсти. Жаль, что спросить об этом Уайлен теперь сможет только в следующую встречу, дата которой по-прежнему остаётся туманной. Сколько ещё времени отец решит держать сына под замком, невозможно даже предположить, но уж точно не меньше, чем понадобится на то, чтобы полностью сошли следы истязаний. Эта встреча приободрила Уайлена. Серая безвкусная масса одинаковых дней, тянувшаяся как пластилин, наконец прервалась, явив за собой яркую вспышку. Эмоции переполняли его до ощущения искорок на кончиках пальцев и невообразимой лёгкости в теле. Оказавшись наедине с тишиной комнаты, Уайлен с разбегу запрыгнул на кровать и долгие секунды просто тихо пищал в подушку. Скорее бы получить свою долгожданную свободу и держать Джеспера за руку, может, даже затащить его в библиотеку и поцеловать в этом храме знаний, затерявшись в укромном уголке. Но пока Уайлен мог лишь разыскать сюрприз, оставленный ему вместе с конспектами. Может, Джеспер написал ему полное чувственности любовное письмо? Папки и материалы Уайлен оставил на краю кровати и теперь подполз к ним, листая распечатки из учебников и пособий, а также ксерокопии аккуратно выведенных Матиасом конспектов. Во внутреннем кармашке пластиковой папки что-то шуршало. Прежде чем сунуться туда, Уайлен сосредоточенно прислушался к окружавшей его тишине. Из-за двери его комнаты не доносилось ни звука, и до возвращения отца ещё должно было оставаться время. Тот, впрочем, не удостаивал сына частыми визитами, и Уайлен был этому очень даже рад. Но сегодняшнее "происшествие" с камерами могло заронить в Яне Ван Эке какие-нибудь подозрения, несмотря на то, что Уайлен, запертый в четырёх стенах, фактически не мог ничего с ними сделать. Ладно, сейчас или никогда. Уайлен нырнул в кармашек и выудил оттуда маленький тонкий смартфон, в комплекте к которому был предусмотрительно вложен дата-кабель. Папки не позволяли пронести ничего объёмного, не вызвав подозрений, поэтому ни коробки, ни блока для зарядки внутри не было. Но Уайлен в них и не нуждался. Отец забрал все его девайсы вместе с комплектующими, но и не вспомнил о завалявшихся в столе старых кабелях, наушниках и прочих давно не используемых штуках. Найти блок для зарядки не составит труда. Сложнее будет прятать это всё от других обитателей дома. Прислуга, может, его и не сдаст, однако рисковать не хотелось. Конспекты Уайлен оставил на виду — Ван Эку всё равно доложат о визитёрах, которых было видно на камере у парадного входа. Ничего криминального в материалах для учёбы нет, и если он решит их просмотреть лично, то увидит лишь десятки формул и кратких выдержек из лекций преподавателей. Уайлен включил смартфон, предусмотрительно зажав динамик пальцем, но тот лишь слабенько провибрировал. Дисплей явил Уайлену прогрузку экрана, затем пустое рабочее пространство. Помимо приложений по умолчанию, здесь были установлены лишь мессенджер и почему-то Инстаграм. Стоило только залогиниться в свою учётку в мессенджере и успеть едва ли пролистать список уведомлений и накопившихся диалогов, как от Джеспера прилетело сообщение. 16:48 @snapshooter приятно видеть твой онлайн но лучше поставь невидимку Логичный совет. Отец этим мессенджером не пользовался, но окружение Уайлена — вполне. Стоило перестраховаться. 16:50 @wylan Зачем здесь инстаграм? 16:50 @snapshooter любоваться моим прекрасным лицом) 16:51 @wylan Как это я сам не догадался... 16:51 @wylan А откуда этот телефон? 16:53 @snapshooter обменял свой старый. найти тоненькую модель оказалось не так-то просто так что ты задолжал мне несколько поцелуев 三三ᕕ( ᐛ )ᕗ 16:54 @snapshooter как ты вообще? 16:54 @snapshooter я соскучился и точно обзавёлся парочкой седых волос за это время 16:55 @snapshooter выглядел ты хреново, без обид. этот урод тебя бил? у меня уже есть моральное право въебать ему при встрече? Сообщения от Джеспера сыпались градом, вместо ответов Уайлен просто смотрел на них и ничего не мог поделать с теплом, разливавшимся в груди. Это было лучшее знакомство, случившееся за всё время обучения в университете. И Уайлен был искренне рад, что всего лишь знакомством оно не осталось. В этом мире действительно появился человек, который переживал и заботился о нём, которому было не всё равно. Глаза предательски защипало, и Уайлен поспешил отвлечься и ответить на шквал сообщений, сыпавшихся друг за другом с бешеной скоростью. Теперь Джеспер, взволнованный внезапным молчанием парня, присылал ему мемы, плачущие стикеры и эмоджи в неисчислимых количествах. Они прочатились до глубокой ночи, прервавшись лишь дважды: в первый раз, когда Уайлену привезли ужин, во второй — когда в комнату всё же нагрянул Ян Ван Эк. Уайлен сунул телефон под подушку и притворился, что внимательно читает учебник. Отец не обмолвился с ним ни словом — наверное, продолжал думать, что его нарочный игнор как-то ранит Уайлена — лишь пролистал оставленные на столе копии и распечатки и, не обнаружив ничего подозрительного, так же молча удалился. Следующие полчаса Джеспер выдумывал виртуозные оскорбления, которыми обещал разрисовать машину Яна Ван Эка. Отправить его спать удалось лишь после обмена фотографиями и ещё почти сорока минут прощаний до утра. Да и то лишь потому, что Уайлен едва не отключался сам, отвечал с нелепейшими опечатками и иногда совершенно невпопад. Несмотря на заточение дома, он по-прежнему рано просыпался, следуя сформировавшейся за долгие годы привычке, и потому так же рано начинал хотеть спать. Теперь, когда Уайлен мог общаться с Джеспером днями напролёт, время бежало гораздо быстрее, и скука с тоской не обуревали, поэтому, заслышав шаги прислуги за дверью, он с трудом изображал скорбное выражение лица. Не хотелось, чтобы его бодрый вид вызвал у кого-нибудь подозрения, даже если это была хорошенькая добрая Мила. Отец Уайлена по-прежнему игнорировал, но это было ему только на руку. Казалось, он уже давно перестал воспринимать себя частью семьи Ван Эков. Любовь к отцу сменилась злостью, смешанной с безразличием, и Уайлен мечтал о том, как закончит вуз, соберёт всё, что ему дорого, и покинет этот дом навсегда. Что-то в нём, конечно, уже никогда не выйдет починить, но если рядом будет Джеспер, он постарается стать лучше, научиться доверять, полагаться на других. А пока будет болтать с ним до боли в глазах и затёкших от улыбки щёк обо всём на свете. Остатки синяков и ссадин сошли на нет спустя три дня. Теперь, рассматривая себя в зеркало, Уайлен вновь видел слабого щуплого мальчишку с огромными глазами и худыми руками. Интересно, что Джеспер в нём нашёл? Он немного растрепал вьющиеся волосы и расправил плечи. Привычка сутулиться сводила на нет весь его аристократический образ, даром что поддерживался он исключительно ради отцовского одобрения. Может, стоит наплевать на это всё и явиться в университет в драных джинсах, носках в разноцветную полоску и оверсайз футболке с нецензурной бранью на груди? И заколки в волосы ещё. И ухо проколоть, как у Джеспера. Представив себя в таком виде, Уайлен прыснул и в ужасе отвернулся от зеркала. Мир этого не переживёт. А вот Джеспер бы наверняка оценил такой порыв самовыражения. Решив, что будучи запертым в четырёх стенах, он как раз скоротает время, Уайлен взялся перебирать свой не блещущий разнообразием гардероб. По правде говоря, этим давно стоило заняться. Сам Уайлен большой тяги к покупке одежды не имел, но отец регулярно отправлял его обновлять гардероб в сопровождении проверенного временем стилиста, который руководствовался представлениями Яна Ван Эка о внешнем виде его сына и, похоже, исходил из принципа "чем скучнее — тем лучше". И вот теперь Уайлен разгребал десятки одинаково белых рубашек похожего кроя, отличавшихся разве что мелкими деталями вроде длины рукава или вида пуговиц, наличия нагрудных карманов или формы воротника. Покрывшаяся вековой пылью танцующей на костях моды классика "светлый верх — тёмный низ" разбавлялась джемперами и пиджаками кофейных и песочных оттенков, редкими клетчатыми брюками и кремовыми тёплыми кардиганами, менее унылыми рубашками свободного кроя или с принтом. От скуки можно было рассыпаться на лоскуты среди этих гор одинаковой одежды. Уайлен беспощадно отправлял на пол все вещи, которые казались ему достаточно поношенными или ставшими не по размеру, да и просто те, что совершенно не нравились, когда за дверью послышался шум. Быстро обнаружив взглядом смартфон, Уайлен сунул его поглубже под покрывало и изобразил глубочайший интерес к плотной рубашке из египетского хлопка. За открывшейся дверью показался отец, и Уайлен в секунду пережил крошечную смерть от того, как легко мог бы быть обнаружен со смартфоном, валявшимся на самом видном месте на постели. Что ж, стоит быть осторожным, даже если очень сильно хочется отправить Джесперу фотку себя в сером свитере с рождественским оленем, который на один из тогда ещё семейных праздников подарила ему мама. Взгляд отца первым делом тоже остановился на одежде сына, затем медленно прошёлся по аккуратно сложенным стопкам на кровати и безобразной груде вещей на полу. Он выгнул бровь. — Что происходит? — Ровно то, что ты видишь: разбираю свой гардероб. — Безвкусица эта на тебе зачем? — Примерял, — сухо отозвался Уайлен, — не стало ли маленьким. — Сомневаюсь, что ты вырос хотя бы на два сантиметра с тех пор, как твоя мать вручила тебе эту нелепую тряпку. Стоило выкинуть её в первую же очередь. "Прямо как ты выкинул мать?" Уайлен стиснул зубы, изо всех сил уговаривая себя не срываться на очередную ссору. Этого от него и хочет отец, специально провоцирует, чтобы после, с выражением крайнего удовольствия на лице, назначить ему ещё какое-нибудь гадкое наказание. — Тебе что-то нужно? — вместо этого спросил Уайлен. — Подойди. После секундной борьбы с самим собой, Уайлен отложил рубашку и встал в паре шагов от отца, устремив на него твёрдый взгляд. — Закатай рукава. Проверяет следы побоев, догадался Уайлен. Внутри встрепенулась надежда на окончание этого бессмысленного заточения, и он послушно оголил белые, усыпанные крапинками веснушек руки. Ян Ван Эк изучал их долгим, пристальным взглядом, затем так же внимательно осмотрел лицо сына. — Что ж. Завтра отправляешься в университет. Не радуйся, — отрезал Ван Эк-старший, заметив, как уголки губ Уайлена потянулись вверх. — Ты возвращаешься к учёбе, а не к развлечениям. С меня хватит твоей безответственности и глупых выходок. Экзамены на носу, ты пропустил достаточно долго. Если твоя успеваемость станет хуже — ты сильно пожалеешь о том, что посмел меня расстроить. За каждый свой промах ты отплатишь вдвойне. Тебе всё ясно? — Да. Уайлену было всё равно. Никакие угрозы не могли испортить его настроение. Он уже не мог дождаться возможности полной грудью вдохнуть воздух, напитанный ранним летом, зажмуриться, подставив лицо солнцу, окунуть руку в холодный фонтан, пробежаться по пыльному асфальту и упасть на коротко стриженный газон во внутреннем дворе университета. Он даже по кислому гадкому кофе из кафетерия успел соскучиться. Но сильнее всего Уайлен скучал по Джесперу. Непонятно, с каких пор успехи и изнурительный трудоголизм ради признания отцом перестали иметь для него хоть какое-то значение, но первое, что сделал Уайлен, когда остался один в комнате, это бросился к смартфону и набрал сообщение. 17:34 @wylan Завтра иду в универ! （☆/＞u＜/）