Слабый огонь.

Огнегрив, насвистывая какую-то незатейливую мелодию, заваривал себе кружечку хорошего кофе, который только вчера принесли ему с поставки. День прошёл замечательно - никто не заметил его отсутствия, в лагере особенно и не заинтересовались, где он пропадал три с лишком часа, он как следует выкупался, а после поспал - всё-таки, раз уж у него выходной, надо отвести его по полной. Эх, ещё бы на скрипке успеть сыграть перед сном... Вместе с кружкой кофе он вышел на главную поляну лагеря и уселся на лавочку. Сегодня он впервые за несколько месяцев решил надеть бежевый свитер с высоким горлом и широкие коричневые брюки, вместо обычной военной спецовки и сдать рабочую одежду в стирку. Вообще, Огнегрив изначально побаивался в таком виде заявиться на глазах у соплеменников, но вскоре плюнул - в конце концов, хотя бы иногда он имеет право одеться в гражданское и не париться насчёт своего идеального внешнего вида? Только он сделал несколько первых глотков, обводя взглядом вечерний лагерь, как со стороны детской раздался многоголосый вопль: - Огнегрив, Огнегрив!!! Огнегрив! Навстречу ему неслась орава детей и Синеглазка со Златошейкой виновато смотрели на воина, мол, мы пытались их остановить. Огнегрив улыбнулся - иногда и матерям нужен отдых от их детищ. - Огнегрив! - Рыжинка повисла на шее парня так резко, что тот чуть не выронил кружку с кофе малышке на голову. - Огнегрив, а ты уже помыл голову? Ты нам обещал, помнишь?! - Помню-помню. - ласково расхохотался тот, осторожно придерживая девочку свободной рукой. - Как же я мог забыть про слово воина, а? - Значит, мы можем заплести тебя?! - восторженно завопила во всю мощь своих не по-детски сильных лёгких Медянка, отчего на неё обернулась половина лагеря. - Правда-правда?! - Правда-правда. - Ураааааааа!!! - заорала девочка как оглашенная. - Ежевичка, тащи всё сюда! Шустрый малыш не заставил себя ждать и мгновенно прибежал вместе с остальными ребятами, Чернушкой, Капелькой и Снежком, который завтра уже снова уезжал в своё спец. учреждение. В руках у раздутого от гордости Ежевички была большая корзина со всеми девичьими приблудами для ухода за волосами - расчёски, разных видов и размеров, от тонюсеньких, до крупных, массажных, выпрямитель, завивающая штука, лак, лосьоны, даже красящие мелки. Помимо этого, там лежали самые настоящие сокровища, доставать которые из поставок умели лишь королевы для своих ненаглядных дочурок - разноцветные мягкие резинки для волос, с бантиками и разными пластиковыми фруктами и цветочками, невидимки, разноцветные и чёрные, искусственные вплетаемые пряди, даже шпильки со стразами, каких в обычный день на девочках было не увидеть... - Садись к нам спиной! - распорядилась Рыжинка, профессионально беря в руку большую массажную расчёску. - Сейчас мы тебя причешем! Огнегрив покорно повернулся к девочкам спиной и Медянка тут же сняла с его толстой косы чёрную поношенную резинку - девочки приступили к любимому делу. Что и говорить, будущие воительницы отлично знали своё дело - причёсывали Огнегрива аккуратно, сильно не дёргали, постоянно спрашивали, всё ли в порядке и не больно ли воину. Огнегрив отвечал невопад - под чуткими детскими ручками от расслабился, разомлел и искренне получал удовольствие от монотонных движений. - Огнегрив, какие же у тебя красивые волосы!.. - восторженно прошептала Рыжинка, переставая проходиться по шелковистой и мягкой гриве расчёской. - И какие длинные! А сверкают, прямо как настоящий огонь... Огнегрив лукаво улыбнулся и, запустив руки под волосы, начал тихонько болтать ими из стороны в сторону, придавая блестящим локонам вид настоящего огня. Вдруг, выглянуло яркое предзакатное солнце и осветило голову Огнегрива. Лагерь внезапно стих. Синеглазка, краем глаза наблюдающая за своими непоседливыми детьми, резко замолчала и, оторвавшись от шитья, кивнула в сторону группы Чернобурке и Златошейке, обращая их внимание на необычное действо. Те тоже оторвались от своих дел, и загляделись на Огнегрива, который демонстрировал детям красоту своих волос. Ветрогон, сортировавший консервы, глянул на это действо и уже не смог оторвать взгляд. Куцехвост, куривший около полевой кухни, кивнул Кривуле и Рябинке, после чего подтянулся и Безух. Буран, что-то сосредоточенно писавший в методичках, недовольно дёрнулся, когда Львиногрив потеребил его за рукав, но сразу забыл о ссоре, из-за которой они не разговаривали со старшим воином и уставился на Огнегрива, позабыв и о методичках. Синяя Звезда, о чём-то жарко спорящая с Щербатой около своего предводительского домика, краем глаза заметила притихшее племя и уже вместе со старой целительницей во все глаза смотрела на своего бывшего ученика, который даже не подозревал о всеобщем внимании племени. Прямо посреди поляны, на лавочке в зарослях крапивы, окружённый детьми, сидел самый настоящий огненный сноп, озарённый сиянием звезды, по имени Солнце. Огнегрив опустил руки, оставляя волосы в покое как раз в тот момент, когда солнечные лучи скрылись за угрюмыми вечерними тучами. Племя очнулось и вернулось к своим обязанностям, как будто бы ничего и не было. Всё действие не заняло больше полминуты, но казалось, словно прошло как минимум минут десять. И одно Звёздное племя знало, что это вообще сейчас было. - Буран... - робко протянул Львиногрив со своей кровати, не сводя глаз с воина, сидевшего напротив. - Буран... - Я тебя слушаю. - холодно отозвался воин, не отрываясь от какой-то книги, которая пришла ему сегодня с грунта. - Весь во внимании, Львиногрив. - Буран, я правда не хотел говорить тебе того, что говорил тебе утром!.. - Говорить что именно? - всё также не отрываясь от книги, переспросил воин. Львиногрив вздохнул и уверенно продолжил: - То, что ты делишь свою любовь между мной и Синеглазкой. - он виновато потупился и сказал уже совсем тихо: - Твои дети - это мои дети, Буран. Я буду любить их также сильно, как люблю тебя. - он взглянул на воина прямо, не пряча глаз. - Клянусь. Буран медленно заложил книгу закладкой и убрал её на тумбочку. После этого, он также медленно снял очки для чтения и устало протёр натруженные глаза. - Львиногрив, я никогда в жизни не любил Синеглазку. - медленно протянул он, не открывая глаз. - Никогда в жизни. - повторил он. - И когда она предложила мне родить детей, без обязательств и взаимных чувств, я в первую очередь обсудил это с тобой. Я помню и понимаю, как и почему ты колебался, почему так часто не хотел терпеть моих ласк после того, как мы с ней один раз - один раз, всего один раз! - переспали. Я всегда любил детей, я всегда хотел детей, для меня честь быть отцом и я не стану врать, что я не люблю их ради того, чтобы тебе стало легче. - он решительно сглотнул и продолжил: - Я люблю их. И, спешу заметить, я всё также искренне люблю тебя. Тебя, не Синеглазку. Я проникся к ней привязанностью, в конце концов, она мать моих детей. Но я не люблю её, пойми же ты это наконец. У моих детей есть мать и, я надеюсь, что у них будет два отца - любящих и заботящихся о них искренне, без каких-либо обид и преград. Если... - он запнулся, но, решившись, всё-таки снова заговорил: - Если ты сам захочешь детей, я готов принять это. Если ты захочешь сделать это с Чернобуркой или Белоснежкой... Я только поддержу тебя. Честное слово. - Нет. - покачал головой Львиногрив и Буран бросил на него взгляд. - Я не смогу сделать этого, хотя, конечно, сам бы хотел детей. - он потеребил нагрудный диск и сказал: - И я не хочу обвинить тебя в бесчестии или неуважении к самому себе, я всё понимаю, просто... Просто, я боюсь, что общие дети свяжут тебя всё-таки с Синеглазкой взаимными чувствами. Я не могу с этим справиться, хотя здравый смысл долбит мне, что всё это лишь разжигает конфликты и ссорит нас по пустякам. Я пытаюсь, правда. Но мне сложно. И я люблю их... По крайней мере, учусь любить, ведь они - твои дети, кровь твоей крови... Буран тихонько поднялся со скрипучей пружинистой кровати и перешагнул расстояние, которое отделяло его от Львиногрива. Он постоял около мужчины, смотря в пол и, с глубоким, натужным вздохом, опустился на Львиногрива, кладя голову ему на грудь и обнимая широкие плечи. Он чуть поджал ноги под себя и грустно протянул, поглаживая мужчину по рельефной шее: - Я верю тебе, Львиногрив... Я надеюсь, у тебя всё-таки это получится...