Кочевник

Он поторопился. Поторопился после разговора по каналу правительственной связи — пошел за минеральной водой, услышал тихий настойчивый писк за бронированной дверью, нажал кнопки на кодовом замке, подтвердил доступ отпечатком пальца и поговорил с эсинбатом Дамианом, пока Сайф ублажал Тахира. Азам отчитался коротко, сообщил о том, что к ним присоединился третий, выложил все данные, которые смог узнать об оседлом кочевнике-егере. — Проверим вашего суженого, — пообещал Дамиан. — Больше к убежищу никто не подходил? У нас тут весьма напряженная ситуация. Раскрыт заговор, трое омег, планировавших смену власти в Цитадели, арестованы. Еще двое бежали из-под стражи — вараны их альф оказались достаточно сильны, чтобы нейтрализовать охрану. Один из них — а, может быть, и оба — находился в тесном контакте с кочевниками. Не знаю, насколько велик его авторитет, что он им обещал, и станут ли они поддерживать неудачливого заговорщика, но лучше поостеречься. Будешь выходить на связь два раза в день. Контрольный разговор, чтобы мы могли прислать вертолеты, если вас возьмут в осаду. — Так точно, — отчеканил Азам. — Плановую эвакуацию проведем через неделю. Пусть немного поуляжется суета, попадут в сеть сообщники заговорщиков. Начинай осторожно намекать своему омеге, что всю жизнь в бункере не просидишь. Подготовь его к мысли, что вам придется возвращаться в большой мир. — Так точно, — повторил Азам. Удобный случай представился через пару часов. Азам предложил Сайфу выйти, прогуляться и поискать обломок фальгара для вызова варана, Тахир нахмурился, а, услышав о возможной поездке в город, практически разрыдался. Успокаивать его пришлось долго. Было заметно, что осадок остался — Тахир косился то на него, то на Сайфа, как будто ждал, что его запихнут в машину и куда-то повезут. Сайф подхватил эстафету, когда Тахир самую малость притих. Засобирался в пустыню срочно, чтобы не упустить закат, упрямо повторяя: — Сейчас. Пойдемте сейчас. Потом поужинаете, никто не отнимет. Пройдемся, вернемся, тогда и хватайтесь за тарелки. Тахир, возжелавший перекусить, поджал губы. — Если ты не хочешь гулять ногами, можешь поехать на моем верблюде, — расщедрился Сайф. — Только говори прямо, не сиди с кислой физиономией. Догадываться, что тебя не устраивает, никто не будет. — Выйдем в коридор на минутку, — предложил Азам. — Я варана позову, пусть он тебя обнюхает, может быть, учует твой фальгар. — А так можно? — удивился Сайф. — Нет, нельзя, — ответил Азам, вытащив его в коридор и плотно прикрыв дверь. — И хамить омеге тоже нельзя. — Я ему не хамил, — пожал плечами Сайф. — Сказал, что думаю. — Если бы думал — придержал бы язык за зубами. У Тахира гормональный шторм — сильнейший, впервые в жизни. Могут быть и истерики, и беспричинная агрессия. Что угодно. Вплоть до галлюцинаций. Его вырвали из привычной среды, отправили на смерть. А вместо этого он оказался заперт в убежище с двумя альфами. Мы должны быть мягкими и тактичными. Всегда, а сейчас — втройне. Сайф долго молчал. Почесал ухо, озвучил крамольную мысль: — Я слышал про ваши правила. Жизнь омеги превыше всего, прихоти надо исполнять, не задумываясь. Но он не настоящий омега. Повелители молний излучают силу. Он пустышка. Такой же, как бета. — А ты-то, конечно, настоящий, — фыркнул Азам. — «Ваши правила». Думаешь, они не касаются альфы без варана? Сайф заметно разозлился, и Азам подумал, что у него-то тоже гормональный шторм. Перестройка организма. И с ним бы надо помягче. Но Тахир важнее. А на снисходительность к двоим сразу у него не хватит сил. В итоге они все-таки отправились в пустыню. Тахир пожелал погулять с его вараном, от повторного предложения сесть на верблюда отказался, дважды накидывал на голову и снова убирал платок, и пошел на прогулку в казенной кепке. От платка у Азама уже глаз начал дергаться. После ошибки, которую он допустил, любое прикосновение к богато изукрашенной красной тряпке вызывало острую тревогу. Пришлось снова отзывать Сайфа в сторону, консультироваться — должен Тахир носить платок в обыденной жизни, не должен, и что вообще с этими платками надо делать после свадьбы. Обычаи кочевников Азам в школе изучал, но мельком и очень давно. Всё это благополучно выветрилось из памяти за ненадобностью, а сейчас, когда стало нужно, не желало вспоминаться. Сайф сказал, что платок обычно прячут в тюк с ценными вещами и используют как скатерть в годовщины свадьбы. Азам облегченно выдохнул — не окажется, что Тахир нагрешил, прогулявшись в кепке — и возглавил процессию, направившуюся в пустыню. Варан развлекал Тахира: крутился вокруг него волчком, давал лапу, блаженно жмурился, когда ему чесали нос. Азам чувствовал, что в прикосновениях нет ни гнева, ни злости и радовался тому, что Тахир принимает его магию. Оплеуха принесла боль — не физическую, душевную. Как будто Азама унизили перед строем новобранцев за надуманное прегрешение. Он был не готов к такому повороту событий, не успел закрыться. И не только к удару был не готов. Он и такую триаду бы не вообразил, даже если бы что-то оригинальное придумать заставляли. Почему-то жил в уверенности, что попадет в уже сложившуюся триаду, дополняя ее до квадры. Радовался тому, что сам неконфликтный и магия спокойная и послушная. А воля богов забросила его в нестабильный треугольник, в котором и на главенство претендовать невозможно, не зная тонкостей кочевой жизни, и отдавать пальму первенства никому нельзя. Сайф слишком непочтителен и задирист, Тахир — растерян, ограничен недостатком образования и неумением ладить с другими эсантами. Они сошли с дороги и побрели по песку, догоняя закатное солнце. Сайф постоянно наклонялся, выискивая кусочки фальгара. Азам ему не препятствовал — магия могла подталкивать к нужному осколку. Но чаще варана находили не так. — Долго нам еще идти? — неожиданно спросил Тахир. Вопрос поставил в тупик. Азам уже не в первый раз не мог решить: действительно Тахир не понимает, что поиск воплощения магии не измерить шагами, или издевается, чтобы потом с полным правом сорвать дурное настроение? Он рискнул ответить вопросом на вопрос: — Вы устали, мой господин? — Мне скучно. Мы идем к той роще, о которой говорил Сайф? На горизонте ничего не видно. Долго еще идти? — Нет, нам не нужна именно та роща, — покачал головой Азам, стараясь объяснять как можно понятнее. — У магии нет привязки к месту. Она в самом Сайфе. Осколок фальгара — крючок, который вытащит ее воплощение из недр песка на поверхность. Сейчас мы попробуем позвать варана. Присядьте, если не хочется стоять. Сайф! Куда ты бежишь, вернись. Иди сюда, здесь видна воронка от молнии. Фальгар хрустит под ногами. Хорошее место. — И что мне, ситом песок просеивать? — недовольно спросил Сайф. — Иди сюда, — терпеливо повторил Азам. Он напоминал себе, что могло быть и хуже. Что Сайф мог оказать не оседлым кочевником, отслужившим в армии и приученным к дисциплине, а дикарем, пропитанным ненавистью к альфам и омегам. Вот тогда бы это была кара богов. Магии в Сайфе плескалось — хоть отбавляй. Вот у Тахира действительно не было, но Азам читал, что пробуждение способностей обычно случается в разгар грозы, а они под грозу еще ни разу не попадали — если не считать молний возле Цитадели. — Возьми меня за запястье, — велел он Сайфу, мимолетно прикоснувшись к амулету. — Второй рукой тоже, внахлест. Закрой глаза. Стой спокойно, представляй себе море песка. Ты скользишь над ним, почти касаясь поверхности. Если чувствуешь, что песчинки шевелятся — задержись. Ты — полный кувшин. Наклонись, урони каплю силы, чтобы она упала на песок, помогая ему... Тахир заорал во всё горло. Азам открыл глаза, обернулся — вытянутая рука указывала на что-то за его спиной. — Ого... — пробормотал Сайф, так и не отпустивший его запястья.