Стереотипы

— Рампо, — Фукудзава повернулся спиной к окну. — Каким образом ты знаешь наизусть слова, которые говорил мне Мори? В ответ Эдогава хихикнул, прикрыв губы пальцами. — Вы мне их пересказывали, наверное, сотню раз, — напомнил он, подходя к директору и усаживаясь на кровать. Юкичи остался стоять неподвижно, спиной к рассвету, спиной к Рампо. По нему сложно угадать какие-то эмоции, но Рампо уверен в том, что они есть. — То, что я продолжаю это делать спустя столько лет… Ты как считаешь, я делаю это зря? — спросил Фукудзава. В его словах Рампо расслышал нотку надежды. Он на миг призадумался, что ответить. Точно он сказать ничего не мог, сам с Мори едва знаком и не представляет, ценит ли он их общие воспоминания, или же нет. — Если предположить, что он каждое утро становится у окна и смотрит на рассвет, как и вы. Он делает это зря? — Рампо подогнул под себя пятки и теперь сидел на кровати директора вместе с ногами. — Он ведь никогда не узнает, делаю я это, или нет. Может быть, он вообще ничего не помнит. Фукудзава опустился на кровать рядом со своим подчиненным. — И вы тоже никогда не узнаете, если не поговорите, — он хихикнул. — Вы ведь с тех пор так и не виделись, да? Телефонные разговоры по работе — не в счет. — Но я не собираюсь с ним видеться. Фукудзава говорил медленно, задумчиво и сонливо. Совсем не так, как на работе. Ну, учитывая, что Рампо знает его достаточно близко, он не удивлен. — Думаете, он все еще хочет заполучить Йосано? В ответ несколько секунд молчания. Затем тихий смешок, следом еще один. Пока Юкичи не начал смеяться, совсем нетипично для себя. Рампо может по пальцам пересчитать те моменты, когда слышал смех директора. — Рампо, неужели ты все еще думаешь, что мы поссорились из-за Йосано? — улыбчиво спросил Фукудзава. Он поднялся с кровати и прошел к зеркалу во весь рост, что висело на дверце шкафа. — Не из-за Йосано? Вы мне не говорили, — удивился Рампо, откидываясь на подушку и вдыхая в себя ее альфачий запах. — Все кончилось из-за того, что он сделал выводы раньше времени. Ну, а я с этими выводами маленько опоздал.

***

— Я хочу спа-а-ать, — протянул Дазай, стоя на том месте, где Наоми видела Танидзаки в последний раз. — Вот почему все агентство спит, а мы должны работать, а? — Потому что ты сам этого попросил, — задумчиво ответил Куникида. — Догадки есть? — Есть конечно, — он вздохнул. Хотелось поскорее с этим покончить, не тянуть кота за яйца. Но Дазай понимал, что если его догадки верны — все затянется. — Вот что, Куникида-кун, мы тут время зря теряем, — сказал Дазай, потягиваясь. — Нужно запросить видео с камер наблюдения. И не делай такое лицо. — Дазай отвернулся. — Если тот, кого я подозреваю, действительно в этом замешан, с Танидзаки все хорошо. — А если ты не прав? — хмуро спросил Куникида, держа руки в карманах Дазаевского плаща. Он так и был без штанов, а ночью воздух холодный, так что Доппо немножко ежился. — Танидзаки в любом случае жив, — Дазай уверенно улыбнулся Куникиде. — Иначе Фукудзава-сан уже бы давно узнал. Куникида мешкался. Он не мог смотреть, с каким легкомыслием Дазай относится к происходящему. Пропал их товарищ, а он лыбится, и говорит, раз жив — то можно не париться. — Тебе действительно плевать на судьбу Танидзаки? — тихо спросил Куникида, руки в плаще сжались в кулаки. Дазай ведь на самом деле не такой. — С чего ты взял, что мне плевать? — он вздохнул. — Не злись, я просто устал. У меня болит задница, и я должен был идти к омегологу, а не вот это все. — Насколько я помню, ты всегда прекрасно терпел боль, — фыркнул Доппо, все еще стоя у дома Наоми. — Если терпел, не значит, что кайфовал от нее! — теперь уже Дазай начал злиться, чувствуя непонимание со стороны Куникиды. — Пошли давай. Куникида понял, что сморозил глупость. Ему стало даже немного стыдно перед напарником, отчего Доппо безропотно пошел за ним, доверяясь. Дазай никогда не испытывал неудач, когда была необходимость кого-то спасти или расследовать чью-то пропажу. И если казалось, что он рискует кем-то, всегда всё шло во благо… У Куникиды не было причины не доверять. Хотя и маленько подбешивало, что Дазай никогда не высказывал догадки вслух. Телефон Дазая запиликал. Тот сразу же ответил, не глядя на экран. Со стороны Дазая послышались маты, и Куникида с легкостью опознал, с кем он говорит. Тот самый рыжий парнишка из мафии, если, конечно, Осаму больше никому не сбывал блокатор. Теперь, казалось, настроение Дазая и вовсе безвозвратно испорчено. С другой стороны, разве у него сегодня, в течение дня, было нормальное настроение? Нет… Сейчас, отчасти сам Куникида его и портил. В то время, когда самому Дазаю нужна поддержка, и похоже, единственный, кто может ее дать — сам Куникида, он продолжал давить на него, спорить и сомневаться. Наверное, стоило бы доверять напарнику чуточку больше. Попробовать хоть раз не спорить с ним, не наезжать, а дать свободно действовать так, как считает правильным сам Дазай. Потому что, если признаться себе уж совсем честно, напарники из них никудышные. Дазай завернул в темную подворотню улицы и остановился. Впереди тупик, идти дальше некуда. Но не похоже, чтоб Дазай выглядел растерянным. Он опустился на корточки, взялся голыми руками за чугунный канализационный люк и потянул, поднимая. — Попросил бы помочь хоть! — возмутился Куникида, помня, что Дазай только-только жаловался на боль. — Сдалась мне твоя помощь, — фыркнул Дазай, отодвигая люк в сторону. — Только ворчать умеешь, как дед-пердед. Договорив, Дазай спустил ноги вниз и принялся спускаться по металлической лесенке. Куникида, не слишком понимая, зачем им спускаться в канализацию, просто следовал за ним. Раз решил довериться — значит, нужно попробовать хоть раз. Каково же было удивление у Куникиды, когда внизу оказалась не канализация, а просторный коридор, с аккуратным ремонтом в оранжево-бардовых тонах, и лампами на стенах, загорающимися от движений. — Дазай?.. — сказал Куникида, осматриваясь по сторонам. — Это что за место такое? — Тайный подземный ход портовой мафии. Не слышал никогда? — спросил Осаму, продолжив путь прямо по коридору. Шел он уверенно, видно, точно знает, куда идти. Походка теперь была ровной. Скорее всего, Дазай прилагал еще больше усилий для сокрытия боли, после того, как Куникида отметил, что он может терпеть. — Слышал краем уха, — кивнул Куникида, продолжая осматриваться. — Но никогда в них не бывал. — Тогда поздравляю, — Дазай улыбнулся, голос будто повеселел. — Ты сейчас находишься в переходе, о котором четыре года назад, когда я был в мафии, знало только несколько человек с начальства, включая меня и босса. — Так ты большой шишкой был? — удивился Куникида, не думая, что такой несерьезный человек, как Дазай, способен занимать руководящие должности. — Поищи как-нибудь старые газеты с тех времен, — Дазай захихикал. — Вот удивишься же. Осаму на секунду притормозил, но никак своим видом боль не выдал. В лице, казалось, ни одна мышца не дрогнула, но Куникида все же забеспокоился. Хоть на руках его неси… Да только, наверное, примет за оскорбление. Но почему нет? Нормально же, когда альфа таскает омегу на руках? Но… Нет, это Дазай, просто Дазай. Хотя днем он и был совершенно другим, искренним, как он сам признался, но ведь… Но… — Погоди немножко… — Дазай остановился окончательно, опираясь предплечьем о стену. — Настолько болит?.. — уточнил Куникида, останавливаясь рядом. Показал бы Дазай эту боль, если бы Куникида все еще не знал правду о нем? — Угадай с одного раза, — улыбнулся Дазай, двумя пальцами проводя по стерильной повязке на щеке, чтоб она не отклеивалась. — Подумай, насколько там чувствительное место. Особенно у таких, как я. — У омег, то есть? — спросил Куникида. — Нет блять, у папуасов. Дазай выпрямился и отстранился от стены. Он медленно пошел дальше по коридору, видно, все еще стараясь идти ровно. Куникиде подумалось, что лучше уж, наверное, отступить. Если они правда идут по следам того, кто сумел схватить Танидзаки, а Дазай сейчас в таком состоянии, сможет ли Куникида сражаться один, без него? Не сможет, а должен. В конце концов, можно сказать, директор поручил ему защиту Дазая. — Извини, — сказал Куникида. — Но ты сам напросился. Он наклонился, взял одной рукой Осаму под колени, другую подложил под его лопатки, и поднял над полом. Дазай, к удивлению, не высказал ни за, ни против. Он просто промолчал, в то время как Куникида понес его уже более спешным шагом вперед. Коридор казался бесконечным, лампы загорались лишь неподалеку от них и освещали вперед всего на несколько метров. А дальше была темнота. Даже через ткань Куникида чувствовал, как мышцы Дазая остаются напряженными. Может, напряжение это не от близости их тел, не от смущения, а правда от боли, которую приходилось сдерживать? Дазаю ведь приходилось терпеть боль и похлеще… Или нет? Насколько он чувствителен… Там?.. Куникида поймал себя на том, что мыслит в какую-то не очень правильную сторону. Это просто Дазай. Кем бы он еще не был, он остается Дазаем. Осаму устало закрыл глаза, и, кажется, напряжение стало потихоньку спадать. Иногда Куникида чувствовал, как его мышцы подергиваются. Похоже, он не врал, когда говорил про усталость. — Дазай, — тихо позвал Куникида. — Нам еще далеко?.. — М… Немного еще… — лениво ответил Осаму, не приоткрыв и глаза. Руки, забинтованные едва ли не до середины ладоней, спокойно лежали на животе Дазая, одна поверх другой. Он заелозил на руках, будто укладываясь удобнее. Куникида перехватил руки, спустив одну с лопаток ниже, к талии. Дазай либо настолько устал, что сил пререкаться не было, либо действительно не имел ничего против, потому что удобно устроился подбородком на плече Куникиды, а рука и вовсе приобняла за шею. «Это же просто Дазай, — продолжал думать Куникида. — Блин… Как же это все странно». Куникида чувствовал, как щекочут его щеку и висок мягкие волосы напарника. Чувствовал и его выровнявшееся дыхание, слегка задевающее ухо. Сколько же еще о нем неизвестно? Помимо того, что Дазай бывает вот таким… Умиротворенным. А узнал бы он все это, не решись взять на руки? Столько сомнений было на тот момент. Но все они разрешились, стоило принять решение. Наверное, это и значит быть настоящим альфой. Вроде бы мелочи, но тут есть риск, что тебя просто пошлют. А обратно уже поступок не заберешь… Сам Дазай когда-то давно выпалил, что Куникида умрет девственником. Эх, если бы только было известно тогда, что это были слова омеги, и к ним стоило бы прислушаться. Не просто прислушаться, а поискать свою ошибку. Ошибка была. Всякий раз, когда Куникида на кого-то засматривался, видел омегу в своем вкусе, он не предпринимал ничего. Даже не пытался как-то сойтись, просто глушил в себе желание и симпатию. Потому что считал, что его отошьют. Он не умеет видеть грань дозволенного. Вот интересно, если попытаться когда-нибудь взять Дазая за руку. Пошлет ли он его, засмеет ли? Или точно так же, как и сейчас. Не среагирует, примет это прикосновение. Может быть, стоит попробовать? Ну нет. Нет, нет, нет. Это ведь просто Дазай, как вообще можно подумать, чтобы с ним… Куникида остановился. Он встал перед разветвлением. Перед дверью с кодовым замком спереди, и коридором, уходящим вправо. — Дазай?.. — тихо позвал Куникида. — М… Алла в бар… Не поняв, что он имеет ввиду, Доппо нахмурился и чуть дернул руку под талией Дазая. — Какая Алла?.. В какой бар?.. — переспросил он. — Аллах акбар, — повторил Дазай уже четче, и до Куникиды дошло, что напарник просто говорит во сне. Разбудить? Нужно ведь найти Танидзаки. Это важно, что если он погибнет? Но как можно разбудить… Нужно. Сейчас действительно нужно. — Дазай, проснись, — сказал Куникида чуть увереннее и дернул руками. Напарник зашевелился. Он отстранил голову от плеча, пошевелил шеей влево и вправо. Послышался тихий хруст. — Затекла… — сонливо сказал он. — Извини... Я не планировал засыпать... Дазай вытянул руки вверх и потянулся, сжимая зубы при зевке. Куникида чуть крепче прижал его к себе, чтоб не уронить из-за потягиваний. — Куникида-кун… — сонно говорил Осаму. — Давай ближе к двери. Доппо послушно подшагнул. Дазай вытянул руку и быстрыми движениями пальцев, так, что Куникида и не успел ничего запомнить, ввел восьмизначный пароль. Внутри глухо щелкнул механизм. — Удивительно, пароль так и не поменяли, — усмехнулся Дазай. Он взялся за металлическую ручку двери и потянул ее на себя, открывая проход. Внутри не было видно больше никаких ламп. Только темные узкие ступени, с двух сторон ограниченные бетонными стенами. — Поставь меня, — попросился Дазай. Куникида чуть замешкался, но все же выполнил просьбу. С человеком на руках в этот узкий проход не войти, голова с ногами будет мешаться. Дазай чуть пошатнулся, оказавшись на ногах. Куникида вдруг стал осознавать яснее: вряд ли перед кем еще Дазай не скрывает боль, позволяет себе быть собой. Вынув из кармана мобильный, Осаму включил фонарик и посветил вперед. Было видно, что ступени упираются в потолок, но Осаму уверенно пошел по ним. Куникида не задавал вопросов. Он понял, что лучше и спокойнее просто верить без слов, раз уж Дазай не любит раскрывать свои замыслы. Поднявшись к самому верху, Осаму сел на ступени и уперся руками в потолок. Тот приподнялся и сдвинулся с места. Куникида, не привыкший к подобным тайным ходам, раскрыл рот. Потолок этот был всего-лишь небольшой деревянной плитой, снизу покрытой тоненьким слоем бетона для маскировки. И, стоило этой плите открыть пространство, Куникида вновь увидел очередной низкий деревянный потолок. Однако в новом открывшемся помещении было светло. И это был дневной свет, а не электрический. Похоже, они шли по подземному переходу дольше, чем показалось Куникиде, так что уже успело встать солнце. Дазай уверенно полез в отверстие и вскоре скрылся. Куникида выпрямился и выглянул наружу. Оказалось, что второй деревянный потолок — не потолок вовсе, а нижняя часть стола. Посмотрев в сторону Дазая, Куникида невольно дернулся. Дазай сидел на выложенном плиткой полу. А рядом с ним, на корточках, сидел незнакомый мужчина в черном костюме и плаще, в недоумении глядя то на Дазая, то на Куникиду. — Извините, что без приглашения, Мори-сан, — Дазай зевнул. — Я по делу.