Стереотипы

— Твой альфа? — улыбнулся Мори, выпрямляясь, пока Куникида вылезал из-под стола и закрывал за собой тайный проход. — Мой напарник, — Дазай нахмурился. — Мой альфа сейчас переправляется в тюрьму для эсперов. — И мы с ним даже не познакомимся? Как жаль… — Мори устроился в своем кресле, вынул с кармана скальпель и протирал его тряпочкой, проверяя на солнечном свете, чтобы металл красиво поблескивал. — Мы по делу пришли, — напомнил Куникида. — Я правильно понял, вы — глава портовой мафии? — Правильно, правильно, — Огай не поднял на собеседника глаз. — Меня зовут Куникида Доппо, я заместитель директора детективного агентства. Теперь Мори с интересом поднял глаза, рассматривая собеседника. Куникида почувствовал себя не в своей тарелке под этим взглядом. Босс мафии улыбался, но в его глазах не было видно огонька искренней улыбки. — Садитесь, в ногах правды нет, — велел он. Дазай вместе с напарником прошли к длинному столу и сели за него. Сам Мори сложил пальцы под подбородком. Он продолжал улыбаться, во взгляде его считывалась теплота, с которой он смотрел на Дазая. — Сколько лет не сидел на этом месте, — с обычной улыбкой сказал Дазай. — Мори-сан, куда вы дели нашего товарища, Танидзаки Джуничиро? — Кого-кого? — Огай перестал скрещивать пальцы и подпер рукой подбородок. — Не знаю я таких. — Вчера вечером наш друг не вернулся с работы, — продолжил Дазай, вдруг становясь серьезным. Взгляд охладел, улыбка спала. — Я был на том месте, где это произошло. Ваш почерк. Подослать Элис, чтобы потом затащить необходимого человека в тайный проход. — Ну ладно, допустим, — он выдохнул. — Ну ты же понимаешь, Дазай-кун, что о своих планах я не скажу. — Вы производите блокатор? — Осаму склонил голову набок. Куникида нахмурился. Директор ведь говорил, что босс мафии заверял его в своей непричастности. — Тот самый, который ты продал Чуе? Конечно нет, — он усмехнулся. — Я тоже хотел бы с тобой обсудить этот инцидент. Мори поднялся с кресла и медленно пошел вдоль стола. Стола, за которым обычно собираются члены исполнительного комитета, в числе которых раньше был и Дазай. — Я исследовал свойства этого вещества и пришел к выводу, что при длительном применении он приводит к бесплодию. Куникида едва заметно кивнул, мысленно ссылаясь на исследования, предоставленные детективному агентству. — К тому же, возникает огромная психологическая зависимость, которая сильнее любой физиологической наркозависимости. Дазай, я вот что хотел у тебя спросить. Мори остановился за спиной Осаму и положил ладони на его плечи. Дазай не дрогнул, не обернулся. — Ты кому-нибудь еще из моих ребят его продавал? Например, Рюноске? Дазай улыбнулся. — Боитесь, что я могу подчинить себе ваших сотрудников? — Да, — прямо ответил Мори. — Нет, — ответил Дазай. — Только Чуе, и всего разочек. И тот вы спалили. — Ясно… — Мори отступил от Дазая и вернулся к своему месту. — Так понимаю, раз ты подозреваешь меня, то нету смысла докапываться, кто поставщик? — Мори-сан, — Дазай улыбнулся. — Вы можете сколько угодно раз притворяться, что вы непричастны. Но до тех пор, пока я не узнаю, что с Танидзаки, я буду подозревать вас. — Ладно, — он выдохнул. — Сотрудник ваш у меня сейчас, с ним все в порядке. Но прежде, чем вы получите его назад, я хочу предложить вооруженному детективному агентству сотрудничество с портовой мафией в этом деле. Что скажете, заместитель директора? Куникида молчал. Он не имел права принимать такие решения в обход решения Фукудзавы. — Какая с этого выгода для мафии? — спросил Дазай, сложив руки так, как обычно это делал сам Мори. — Выгода? Дазай-кун, у меня тоже есть сотрудники омеги. Если смогли воздействовать на тебя, так что же будет, если они доберутся до Чуи, до Рюноске? — Вы просто переживаете за своих сотрудников? С трудом верится, — Дазай улыбнулся. — Можете петь такие песенки директору, но не мне. — И все же, я настаиваю на сотрудничестве, — продолжил Мори. Он обошел стол и сел рядом с Куникидой, вновь вынимая из кармана скальпель и натирая его тряпочкой. — Я позвоню директору, — ответил Куникида, залезая рукой в карман Дазаевского плаща за мобильником. — Нет-нет, такие вопросы решаются только лично. Поэтому, поезжайте-ка вы на работу, поговорите, взвесьте все «за» и «против». Естественно, ваш сотрудник вернется к вам только тогда, когда я услышу положительный ответ. — Что будет, если агентство откажется от сотрудничества? — спросил Куникида, сам размышляя, что если попробовать отобрать у него Танидзаки силой? — Лишняя война нам не нужна, — Мори покачал головой, будто считывая мысли Доппо. — Я не планирую убивать вашего сотрудника или делать с ним что-то такое, что будет достойно мести с вашей стороны. Думаю, мы найдем точки соприкосновения. С ответом приходите завтра в четыре утра. У краснокирпичных складов в районе старого порта есть бар… Ты знаешь его прекрасно, Дазай-кун. Я приду туда лично.

***

Куникида рассматривал старые обои на стене, вслушиваясь, как скрипит дверца шкафа. — Долго еще? — спросил он в ожидании. — Сейчас, сейчас… Вот, нашел! Послышался шелест ткани, а после — звук застегивания ширинки. — Можешь поворачиваться, — сказал Дазай. Доппо развернулся. Осаму протягивал ему его же брюки с подогнутыми штанинами. Из-за разницы в росте Дазаю их пришлось подворачивать, чтоб они не путались под ногами. Куникида развязал пояс плаща и стянул его с себя, оставаясь в трусах перед напарником. Интересно, впитал ли он в себя альфачий запах Куникиды? А что если… если на нем еще есть запах самого Дазая? Доппо даже не принюхивался, а может не обращал внимания. Сжав ткань в руках, Куникида поднес его к носу и вдохнул. Ничего, просто стиральный порошок… — Куникида-кун, мне стоит начинать тебя бояться? — Дазай выдернул плащ из его рук. — Это просто любопытство, — Доппо пожал плечами, забрал в ответ свои штаны и разровнял штанины. Но тут же замер, наблюдая, как теперь Дазай подносит плащ к носу, слегка улыбаясь. — Ты ведь знал и раньше, как я пахну, — заметил Куникида, намекая, что на любопытство свалить не получится. — Ну да, — хихикнул Осаму. — Черный кофе, да? — он сунул руки в рукава, а после -- в карманы. — А со сливками кофе любишь? — Будто ты сам не знаешь, — он улыбнулся, расслабляясь, но так и не спешил надевать штаны. — Я пью и так, и так. А к чему ты… — Я сливками пахну. Куникида осекся. Их запахи должны идеально сочетаться друг с другом. И как же расценивать эти слова? Как намек?.. Но ведь Дазай не подходит не по одному параметру из списка «Идеальный омега для меня», который Куникида составил еще пару лет назад. Это просто невозможно. — Расслабься, это никакой не намек, — сказал Дазай, будто прочитав мысли. — Тебе было любопытно, и я попытался твое любопытство удовлетворить. — М, да, извини. Куникида принялся надевать штаны, все еще пребывая в напряжении. Он наблюдал за Дазаем, который выдвинул верхний ящик своей прикроватной тумбочки и вынул оттуда… Пакетик с блокатором. — Дазай. — Пока он у меня есть, я продолжу его пить, не отговаривай меня. Осаму отправился к двери, Куникида следом. — А потом что собираешься делать? — не унимался Куникида. — Найду способ раздобыть еще. Дазай вошел в кухню, включил воду в кране и взял красную чашку в цветочек. — Это делает тебя бесплодным, — продолжал настаивать Куникида. — А тебе-то какое дело? — Осаму налил половину чашки проточной воды и высыпал туда целиком содержимое пакетика. — Да, собственно… Он замолчал, потому что понимал — по факту никакого ему дела до этого быть не может. Разве что как переживания за друга… Доппо и сам не мог представить Дазая матерью. За себя-то не всегда ответственность понести может, к тому же, суицидальный маньяк, немножко психопатичный. Возьмет и сбросится с крыши, а дети останутся… Если не полетят вместе с ним. Ведь в понимании Дазая любовь — двойное самоубийство. — Во-первых, — начал Дазай. — Я меченый, а мой альфа вряд ли когда вернется. Во-вторых, другого альфу мне не найти. Кому нужен использованный кем-то другим омега? — он выпил залпом полученную смесь, отставил чашку и пошел с кухни. — У всех же идеалы, как у тебя. Невинный, послушный, хозяйственный, добрый, нежный. Все хотят такого. Плюс ко всему девственника, не меченого прежде никем. — Дазай вышел в коридор, скинул с себя темно-зеленые шлепанцы и принялся обуваться. — Многие брезгают даже целоваться с меченым кем-то другим омегой, что уж говорить о семье. Я не прав? Куникида тоже стал обуваться, обдумывая, что собирается сказать. — И ты собираешься смириться с этим? — спросил он. — Это мой выбор, пройти эту жизнь в одиночестве, — Дазай открыл входную дверь и вышел в подъезд. — Единственное, чего бы я хотел, это умереть не в одиночестве. Если найдется такой альфа, который согласится со мной на двойное самоубийство, я… — А как же прожить долго и счастливо, и только потом умереть в один день? — перебил Куникида, спускаясь по ступеням. — Ты меня не первый день знаешь. Мне в жизни не найти того, кто смог бы терпеть меня, при этом оставаясь счастливым.

***

— Это все, что сказал Мори? — спросил Фукудзава. — Это все, — сказал Куникида, сдерживая зевок. Дазаю хоть немножко удалось поспать, пока они шли. А вот Куникида чувствовал себя усталым и расклеенным, хотя и пытался этого не показывать. Кресло в кабинете директора сейчас казалось особенно мягким, и каждый раз, когда Доппо моргал, глаза становилось открывать все сложнее. — Как он в целом поживает? — вдруг спросил Юкичи. Куникида не понял, к чему этот вопрос. — В смысле? — уточнил он. — Альфу себе не нашел? Метка есть на шее? Дазай шокировано распахнул глаза. — Да я не обратил внимания, — ответил Куникида. — А надо было? — Фукудзава-сан, о чем вы?! — Дазай поднялся с соседнего от Куникиды кресла. — Я знаком с Мори-саном семь, может даже восемь лет. И он всегда был бетой, всегда, все эти годы. Какая может быть метка у беты? — Что? О чем ты говоришь, Дазай? — теперь уже Фукудзава вытаращился на него. Кажется, Куникида начал понимать разгадку… — Я понял, — сказал Куникида. — Мори изобрел этот препарат для себя. Позже, каким-то образом, рецепт этого препарата ушел от него, неизвестно для самого Мори, как. И теперь он пытается разобраться… — Нет, — мотнул головой Фукудзава. — Так. Завтра я лично пойду на встречу с ним. Мы будем сотрудничать с мафией, но это исключение, и никогда не должно стать правилом. Куникида заметил, что руки у директора слегка дрожат, хотя по лицу не скажешь, что он потерял самообладание. — Объясните?.. — попросил Куникида. Фукудзава тихонько выдохнул, вынул с ящика стола бутылку саке, налил в пиалу и глотнул. — Мори — точно такая же жертва, как и Дазай, — тихим голосом, будто боясь быть услышанным, произнес директор. — И таким способом он просит меня о помощи.