С каждым новым днём, с каждым часом он тратил всё больше усилий, но и труд его давал свой результат. В таком темпе проходит всё больше времени, будто по течению горной реки льётся оно и оставляет свои итоги.
Закрыв крышку рояля, юноша выдыхает и, просидев пару минут с плотно закрытыми глазами, слушает тишину. Встаёт, берёт сумку в одну руку, а телефон в другую, направляется к коридору, но, не успев и до дверного проема дойти, на его плечо сзади ложится рука сенсея и останавливает его. Накахара в недоумении разворачивается и поднимает взгляд, сталкивается им с Осаму, тот в свою очередь спокоен и очень серьёзен, что немного несвойственно его шебутной натуре.
— Всё будет хорошо, Чуя.
Рыжий находится пару минут в замешательстве, но после кивает в знак согласия, Осаму убирает руку и однобоко улыбается.
Идя по алее, и вдыхая вечерний воздух, Накахара обдумывает всё происходящее. Уже завтра, завтра знаменательный, и очень важный день. Чуя не спешит, он наблюдает за закатными лучами и отбрасывающими узорчатые тени деревьями, за мелкими парящими в толще воздуха и ветерка нежными лепестками сакуры.
Только зайдя в квартиру, парень слышит весёлый голос матери, раздающийся из кухни.
— Ну что? Как занятие, львёнок?
Накахара разувается, идёт в ванную, а пока моет руки отвечает:
— Нормально, хорошо всё.
Юноша направляется на кухню и помогает матери накрывать на стол, в течение чего они переговариваются, мать расспрашивает об учебе и обыденных вещах.
— Ну, Чуя, ты уже решил на кого поступать? — интересуется женщина, пока юноша с аппетитом накалывает макароны на вилку.
— Ну, я думал… — парень запнулся и неуверенно глянул на мать, та же в свою очередь с интересом смотрела на него и улыбалась. Видя, что Чуя не решается сказать, она подбадривающе кивает.
— Может режиссура?.. — отвёл взгляд юноша.
Мать вскидывает брови и заглядывает ему в лицо.
— Ты чего?
Рыжий поднимает взгляд:
— Так, ты ничего против не имеешь? Я уже нашел университет, — словно загорелся пламенем на последних словах парень и откинул вилку.
— Конечно нет, Чуя, ну что за вопросы? Если ты хочешь идти в эту сферу, то иди.
Она помолчала ещё секунд пять-семь, смотря на горящие глаза сына с искренней и чистой материнской любовью.
— Если твоя душа лежит к этому, то иди по этому пути.
После, они молча едят, внутри себя Чуя торжествует, безмерно счастлив и рад словам Коё. Решая нарушить тишину, рыжий расспрашивает у матери про работу, а она в свою очередь шутливо жалуется на вредных коллег и требовательное начальство. Немного проболтав, и начиная убирать со стола, она боязливо посматривает на юношу, словно собираясь спросить что-то. Накахара замечает это, и в свою очередь вопросительно поднимает брови, а та хихикает и отворачивается.
Они так играют взглядами ещё пару минут, но вскоре Коё это надоедает, и она изрекает:
— Ладно, Чуя. А девушка у тебя есть? — у Накахары словно сердце в пятки уходит.
— Что? — он ошарашенно смотрит на мать, а после они садятся обратно за стол.
— Ну, может тебе кто-нибудь нравится? — Коё уже в лоб спрашивает, совершенно не обращая внимания на замешательство и легкую панику, в которую привела она сына.
— Мне? — опять переспрашивает Накахара.
— Тебе, Чуя, тебе.
— Ну… — парень снова замялся.
Когда-то, в средней школе — было это давным-давно — была у него девушка, но Чуя тогда ещё не был уверен, хочет ли он этих отношений, не до конца понимал, что нет, они не нужны были ему. Скорее всего это было под давлением сверстников, всё-таки средняя школа, не маленькие уже, вот и интересы поменялись. С кукол и машинок на яркие грёзы о партнёре рядом.
Все с кем-то за ручку ходят, в парках гуляют, а к Накахаре как раз таки липла Юан. Красивая была, Чуя не спорил, но вот рассматривать мог он её не как девушку, а скорее как подругу. Но у неё мысли совсем другие были насчёт него, вот он и обломился, предложил стать парой, хотя сам ещё не понимал, что не надо ему это, что не хотел.
Вспоминая этот горький, ярко насыщенный частыми ссорами опыт, Накахару передёргивало, и ничего подобного он больше не хотел.
— Нет, я ни с кем не встречаюсь, и мне никто не нравится, — протараторил Накахара и, встав из-за стола, поблагодарил за ужин и удалился к себе в комнату.
Выключив свет в комнате, он лёг на кровать и засунул наушники в уши. Включил любимый плейлист и углубился в свои мысли.
Юноша думал о завтрашнем дне, о всех композициях, которые он тренировал всё это время, об университете и карьере режиссёра, о Токио. Он никогда не был в Токио. «Наверное, там очень красиво,» — рассуждает про себя парень и переключает саундтрек. Далее он думал о том, как быстро пролетел этот семестр, а потом его мысли занял сенсей. «У него наверняка очень мягкие на ощупь волосы,» — думает с полуприкрытыми глазами Накахара, — «А ещё, у него красивые кисти, и руки почти всегда прохладные, а кончики пальцев так совсем ледяные. Интересно, почему он бинты носит? И глаза — казалось бы карие, но в глубине радужки есть золотистые кольца, красиво выглядит». Чуя сам не помнил, в какой момент заметил эти маленькие нюансы и сам же удивлялся этому.
Снова переключив трек, и повернувшись на бок, он продолжил мысленный монолог: «Я никогда не слышал, как он играет. Интересно, умеет ли он играть какие-то композиции уровня профессиональных музыкантов? А хотя, он же учитель, конечно умеет».
После этих сладостных размышлений Накахара резко оборвал себя. Почему он так размышляет о своем сенсее? Сев на кровати, Чуя встряхнул головой, стянул резинку с хвоста и, надев её на запястье, рухнул обратно на кровать, зарывшись в одеяло. Глаза его сомкнулись, а мозг отключился.
***
Накахара бегает по всей квартире и собирает свои вещи, Коё тоже в стороне не остаётся и помогает ему чем может.
— Чуя, на такси поедешь или на автобусе? — кричит женщина из соседней комнаты.
Рыжий перебирает все свои футболки, которые почти на три размера больше. Он и сам не заметил, когда избавился от всех футболок своего размера, и начал носить на два-три больше. Кидает парочку разноцветных и однотонных в чемодан.
— Э-э, такси, наверное?
Он идёт в другой конец комнаты, берёт зарядку и кидает туда же.
— Хорошо, — доносится голос Коё.
После Накахара идёт обратно, открывает шкаф, надевает лавандовое худи, которое тоже не по размеру, обтягивающие черные джинсы с дырками на коленях и садится на кровать. Чуя выдыхает, осматривает комнату и берёт телефон. Быстро просматривает все социальные сети, а после встаёт и опять идёт к шкафу. Пару минут перебирает вешалки, но не находит рубашку, которую хотел взять.
— Мам, а где рубашка? Белая моя, — кричит Накахара и подходит к зеркалу.
— Так я её в стирку кинула, — отзывается Коё.
Чуя вздыхает, ибо хотел взять её с собой, а теперь у него только худи, да футболки остались. Последние полчаса перед выходом Чуя убивает в телефоне, а когда такси уже ждало у дома, юноша накинул джинсовку и обулся.
— Удачи, львёнок, лёгкой дороги и победы, — целует в щёку Коё рыжего и тот, поблагодарив, выходит из квартиры.
— Здравствуйте, аэропорт, — открывает дверь автомобиля Накахара и садится на заднее сидение. Водитель лишь кивнул, и они тронулись. Чуя воткнул наушники и прислонился лбом к окну машины.
Глянул на время — 15:03. К пункту назначения они должны прибыть часам к четырём, если не раньше.
Дорога длинная, едут уже минут десять, как Накахаре приходит звонок, он смотрит на экран, там высвечивается имя контакта: «Дазай». Он поднимает трубку.
— Да?
— Привет, Чуя-кун, — голос сенсея весёлый, и слышно, что он на позитиве, — Ты где? Едешь уже?
— Да, я в такси, а ты? — ответил Накахара, но Осаму практически сразу перебил его.
— Ладненько, я тоже, пока, Чуя-кун.
Разговор был слишком неожиданным и быстрым, но а после Чуя полностью ушёл в свои мысли, параллельно наблюдая за городом, проносившимся за окнами машины.
***
Ступив на асфальт, и заплатив за проезд, Накахара направился к зданию. Только войдя в аэропорт, юноша заметил сенсея, сидящего на одном из сидений неподалёку, тот тоже, заметив его, направился навстречу.
— Здравствуй, ещё раз, — поприветствовал Накахару шатен, и каким-то магическим образом ручка, за которую тащил чемодан рыжий, оказалась у Осаму, Накахара удивлённо поднял брови, а Дазай же объяснил это обыкновенной дружеской помощью. Чуя возражать не стал, на вопрос «А где твой чемодан?» Осаму ответил, что свой багаж он уже сдал.
— Ну что, Чуя, пошли? Надо сдать твой чемодан, к тому же, скоро перронный автобус приедет… Что ты кстати туда напихал? Он такой громоздкий.
Они прошли полную регистрацию и наконец-то нашли свои места в самолёте, Осаму, словно маленький ребёнок, выпросил сесть у окна, Накахара в свою очередь не возражал, а лишь усмехнулся слегка ребяческому поведению Дазая.
Ещё пару минут два бортпроводника проводили инструктаж: один из них переводил слова на язык жестов, пока другой озвучивал правила поведения и безопасности. Чуя в это время опять надел наушники и облокотился на спинку кресла. Вскоре воздушное судно начало разгоняться и через пару минут взлетело, пассажиры захлопали, и всё по обычаю. Стюардессы предлагали напитки и еду, но Чуя от всего отказался, Дазай так-же.
Солнце светило в окошко и немного пригревало, из-за чего Накахара окончательно расслабился и практически провалился в сон. Почти закрыв глаза, он почувствовал на своей руке, лежавшей на подлокотнике, чужую. Очень холодную, и трепетно, что можно было бы сравнить с крыльями мотылька, касающуюся его пальцев. Но из-за слишком сонного состояния рыжий не придал этому значения, а чужая рука аккуратно переплела их пальцы и замерла — неподвижно, словно камень или лёд. Сквозь тонкую пелену музыки в наушниках слышалось тихое и спокойное дыхание рядом сидящего, это словно успокаивало, а давление высоты заставило окончательно отключиться.
