Ударная волна

Все действительно стало нормально. Сюэцяо не ожидал этого, когда ехал на встречу с менеджером и группой. Отстраненно вытерпел всю ругань в свой адрес, услышал от Ю Хоу то, о чем и предупреждал Юйци, и решил придерживаться предложенного другом плана. Хотя попытался сначала сделать «финт ушами» — чтобы из группы выпроводили вокалиста и гитариста. В конце концов, двое против троих. Разумеется, Ю Хоу послал его с такими предложениями. Чего душой кривить — успехом «Wild soul», по большей части, обязаны Ван Ибо и Сяо Чжаню, ведь они были вокалистами и авторами большинства песен. Не говоря об их красивых мордашках. Прежде это воспринималось, как само собой разумеющееся, но сейчас бесило до зубовного скрежета. Что ж, оставалось вернуться к тому, о чем говорил накануне Юйци. Друг, как всегда, не подвел, и Сюэцяо в его присутствии чувствовал себя намного увереннее, чем мог бы в сложившейся ситуации. По взгляду Юйци он прекрасно видел, что тот не изменил своего мнения насчет Ибо и его «подружки», и это грело изнутри. Плевать даже, что его сильнее всех отметелили. Выглядели они все, конечно, не ахти, но Сюэцяо досталось от души. Все болело с ночи, когда перестали действовать обезболивающие, но он терпел — в конце концов, не мужик, что ли? Как только вчерашняя истерика прошла, в голове все четко прояснилось, и больше Сюэцяо не боялся и не горевал. Ван Ибо показал себя достаточно, чтобы перестать страдать по его поводу. Сяо Чжаню, похоже, было хуже всех. Он дрожал, нервничал, а его застывший взгляд непременно тронул бы сердце Сюэцяо, если бы накануне оба «друга» не потоптались на нем от души. Сюэцяо не сдержал пару шпилек в его адрес, чем намеренно и ожидаемо взбесил Ибо, но внезапно гитарист его удивил. Когда Ю Хоу принялся обрисовывать им планы дальнейшего взаимодействия, у Сюэцяо снова все потемнело перед глазами. Что, терпеть их публичные лизания и дальше? Смотреть, как они ласкают друг друга взглядом? Но Сяо Чжань затушил разгорающийся внутри него пожар одной фразой: — Господин менеджер, тут нечего обсуждать. У нас нет отношений. Вот это новости! Сюэцяо переглянулся с Юйци, который тоже был, мягко говоря, озадачен. Как это — нет? Накануне Ибо и Сяо Чжань готовы были убивать друг за друга, а сейчас гитарист избегал даже смотреть в сторону любовника. Бывшего любовника, судя по всему. Сюэцяо понятия не имел, что между ними произошло со вчерашнего дня, но одно было ясно, как день — Ибо чем-то крепко задел своего дружка, и тот явно не горел желанием продолжать с ним встречаться. Или чем они там занимались. Его охватило мстительное удовлетворение. Надо же, такой милый и слабый, с виду, Сяо Чжань нашел в себе силы послать этого придурка. Гнев, который еще вчера сжирал Сюэцяо при одной мысли о гитаристе, существенно утих — пожалуй, этого парня стоило принимать всерьез. Уже не подстилка, а со своим мнением. Утрись, Ван Ибо, ты заслужил. Он не отказал себе в удовольствии проехаться по достоинству лидера еще пару раз, даже после того, как вопрос, в сущности, решился. Но Ибо с такой скоростью помчался за уходящим гитаристом, что Сюэцяо и не подумал оскорбляться отсутствием внимания к своей персоне. Похоже, задело лидера за живое, и куда больше, чем Сюэцяо мог ожидать. Прекрасно! Когда умелась эта парочка, они втроем побрели на выход. Разговор получился нервный, и, хоть Сюэцяо и был доволен результатом, довольно неплохим во всей ситуации, все чувствовали себя вымотанными. — Думаете, они, правда, расстались? — подал голос Чжуан Тин. Сюэцяо метнул на него взгляд и не сдержал улыбки. Хорошо, что он с ними — спокойный, рассудительный и способный на компромисс. У них с Юйци с этим было похуже. Все-таки, группа у них собралась на славу, каждый на своем месте. Пока кое-кто не решил, что умнее всех, и не забил на остальных. Вчерашние переживания снова на миг сжали сердце, но быстро отпустили. Юйци прав — не все сосредоточено на Ван Ибо. Они тоже люди, в конце концов, тоже популярные музыканты и имеют свое мнение. Которое, без сомнения, было учтено. — Ты как будто рад, — обронил Тин, не услышав ответа на свой вопрос, а Сюэцяо пожал плечами. Рад, конечно, только говорить об этом не стоило. Тин, каким бы хорошим ни был, не поймет его мотивов. Как раз потому, что слишком хороший, и не поймет. — Не цепляйся к нему, пожалуйста, — одернул Чжуан Тина Юйци. — Расстались и расстались, нам же лучше. Сами разберутся в своих делишках, у нас тут вопрос посерьезнее. Тин повел плечами, не желая вступать в споры. Его мнение явно отличалось, но он не стал его высказывать. Сейчас, и правда, было ни к чему — все едва успокоилось. Только когда садился в такси, Чжуан Тин, все же, озвучил то, что, по-видимому, не давало ему покоя: — Парни, вам не кажется, что они разбежались из-за нас? Сюэцяо нервно дернулся на его слова. — Нет, не кажется, — резко сказал он. — Вчера они друг за друга чуть глотки нам не перегрызли! Так что успокойся — что бы там ни случилось, это только между ними. — Согласен, — кивнул Юйци. — Тин, мы же все обсудили вчера, когда я тебе звонил. Ты, вроде, подтвердил, что у нас есть причины психовать на этих двоих? — Подтвердил. — Тин не спешил забираться в машину, ковыряя пальцем краску на двери. — Но и у них были причины. Не надо смотреть на все только со своей колокольни. Вы же понимаете, что нам все равно с ними работать? И таких талантливых, как Ибо и Чжань-гэ, еще поискать. Скривившись на «Чжань-гэ», произнесенное без так полюбившейся Сюэцяо язвительности, тот не счел нужным отвечать. А Юйци нахмурился. — Именно потому, что понимаем, мы и приняли условия Ю Хоу. Будем работать, обещаем стараться. Больше ничем тебя порадовать не могу, Тин, извини уж. Тот вздохнул и оставил, наконец, несчастную дверь в покое. — Ладно… Надеюсь, все встанет на свои места. Когда такси отъехало, Сюэцяо выплюнул: — Оно как раз и встало, только на те места, о которых мы и не подозревали. Но, к его удивлению, дело действительно постепенно пошло на лад. После того, как на первой сходке Чжуан Тин высказал свое мнение насчет Сяо Чжаня напрямую, Сюэцяо счел возможным почти что извиниться. Перед гитаристом, конечно, не перед Ван Ибо. Сюэцяо до сих пор выкручивало изнутри, когда он смотрел на бывшего друга. Постоянное раздражение и злость утихомиривало только одно, крайне важное, обстоятельство — Ван Ибо получил по полной программе. Сяо Чжань шарахался от него, как от чумы, Сюэцяо и Юйци его не замечали, пока этого не требовала работа. Только Чжуан Тин продолжал с ним общаться, да и то, не горел особым рвением. Впрочем, они с Ибо никогда близко не общались. Если подумать, то лидер всегда был сам по себе, безгранично самоуверенный и крутой. Смотреть, как рухнул его привычный мир, было удивительно приятно. Сюэцяо был бы рад, не оставаясь у него одного личного, но очень важного обстоятельства по имени Чжай Цзосян. После случившегося даже думать о нем было больно. Сюэцяо слишком остро воспринимал новости о своих одногруппниках, чтобы позволять себе вернуться к прежним мыслям об этом парне. Не для того он бил Ибо и кричал ему в лицо, что он больной гомик, чтобы самому делать то же самое. Переживания в группе помогали отвлечься, как нельзя лучше. До того момента, когда Сюэцяо снова его увидел. Они собирались в тур, грузились в автобус, когда подъехали поиметые «Torcher». У Сюэцяо все внутри сжалось, едва Цзосян появился в поле зрения. Жаркой волной окатило тело, сердце снова сбилось с привычного ритма. Красивый, легкий, гордый, Цзосян прошел мимо, и Сюэцяо не смог отвести от него взгляда. Он бы вырвал свои глаза, сердце, что угодно, лишь бы вытравить из души этого парня, но, похоже, эта область оставалась ему неподвластной. Сам Цзосян не облегчил задачи, сверля его точно таким же пристальным взглядом, в котором не было и намека на тепло. При их последней встрече Сюэцяо едва не поцеловал его, а сейчас, готов был поклясться, его заморозило инеем от суженных глаз Сяна. Все по-прежнему. Вашу мать, когда уже это закончится? Он почти ничего не говорил, пока они не сели в автобус, а настойчивый влекущий аромат все еще стоял в носу. Наверное, больше в голове, где застрял не только парфюм Цзосяна, но и он сам, прочно вцепившись обеими руками. Такими изящными и прекрасными… Сюэцяо плюхнулся на сиденье у окна и бездумно залип в телефон, пытаясь ничем не выдать своего раздраенного состояния. Рядом опустился Юйци, о чем-то вполголоса переговариваясь с остальными. Метнув взгляд в проход, Сюэцяо убедился, что Ван Ибо среди его собеседников нет, а остальное его мало интересовало. Автобус двинулся с места, за окном замелькали дома и улицы, и Сюэцяо потихоньку отошел. Тур… Он же так хотел скорее поехать! Скоро будет столько впечатлений, что можно забыть о мучившем его человеке. Главное, не вешать нос. В руку ему ткнулся пластиковый стаканчик, и Сюэцяо машинально принял, поймав подмигивающий взгляд Юйци. Принюхался — точно, бухло. Очень вовремя, надо сказать. — Только тихо, — прошептал ему друг, предупреждающе кивнув в сторону передних сидений, где задрых менеджер. Сюэцяо закатил глаза — нашел, кого учить жизни. Компанией из четверых они вполголоса переговаривались, пили, закусывали тем, что оказалось под рукой, и сжавшаяся пружина в груди понемногу отпускала. Сюэцяо, наконец, почувствовал, что ему хорошо — как не было уже давно. Надо же, он и не надеялся. Сяо Чжань не раздражал, напротив, воспринимался как нечто, само собой разумеющееся. Сюэцяо, по правде сказать, давно на него не злился. Не он был его другом, не он предал доверие. Мысль об Ибо цепанула сильнее, чем хотелось бы. Как нарочно, в памяти всплыли их гулянки, когда они с Ван Ибо веселились, отрывались на всю катушку, запоем обсуждали планы и идеи. Даже сейчас Сюэцяо, временами, чувствовал, что ему не хватает общения с лидером. Они слишком долго были рядом, чтобы вычеркнуть все из памяти по щелчку пальцев. И это злило еще сильнее. Как Ибо мог все разрушить? Неужели ему совсем не дорога их дружба? Что ж, пусть тогда едет один, как сыч. Ничего другого он не заслуживает. Ехать было прилично, но спать они так и не легли, тусили, как в старые добрые времена. Когда за окном показался Циндао, Юйци сделал знак, и они принялись собирать посуду и мусор в пакет — палиться не стоило. Впрочем, Ибо, как ни странно, предупредил их, закурив. Дебил, что ли? У тур-менеджера аллергия на табак! Попытка примазаться не зачлась, Сюэцяо было плевать на эти жалкие потуги вернуть себе былое. Он не представлял, что должно случиться, чтобы его мнение о Ван Ибо поменялось в обратную сторону. Впрочем, тяжелые мысли мгновенно развеялись, стоило ему и остальным увидеть толпу фанатов у комплекса, где они будут выступать вечером. Автобус очень удачно проехал мимо, и у Сюэцяо мурашки побежали от восторга. В кои-то веки дыхание перехватило не от позорного скрываемого желания, а от счастья, что их ждут. Еще как ждут! Они принялись махать в окно, а поклонники трясли плакатами, кричали и махали в ответ. Потрясающее, ни с чем не сравнимое чувство! Сюэцяо уже почти успел забыть, каково оно. Воодушевившись, он буквально чувствовал, как его переполняет энергия. Вот и первый этап тура, которого они так ждали, а впереди еще столько… Сегодняшний вечер непременно станет особенным! *** Когда они вышли на сцену, пусть без того единства, что прежде, у Сюэцяо все равно словно ток прошел по телу. Толпа зрителей, кричащая, неистовая, лучи света, прорезающие таинственный полумрак, предвкушение драйва — все это кружило голову сильнее, чем самый крепкий алкоголь. Он любил музыку всем сердцем и был счастлив от того, что Вселенная позволила ответить ему взаимностью. Где-то на подсознании скреблась мысль, что не все на этой сцене сейчас разделяют его чувства — Сюэцяо слишком хорошо знал Ван Ибо и Сяо Чжаня, чтобы не заметить их взвинченного состояния. Но ему не хотелось об этом думать. Разве он не заслужил отдачи от того, чему отдавался сам всецело? Концерт начался, и Сюэцяо казалось, что музыка проходит сквозь него. Сердце билось в такт с барабанами, пронзительные гитарные соло взрывали мозг, чистый кайф струился по венам. От зала шла такая волна обожания и восторга, что Сюэцяо словно сроднился со своей ударной установкой — ему хотелось дать им больше, ощутить все еще глубже, хотя, казалось, сильнее некуда… Он даже не сразу заметил, что свет над сценой странным образом задергался. Скорее, ощутил тревогу, прокатившуюся по залу, а следом раздался жуткий треск, неестественный и неправильный. Свет окончательно потух, и, вместе с тьмой, зародился всеобщий крик. От него стыла кровь в жилах, смывались, точно ледяным душем, последние частицы счастья, заменяясь чем-то неотвратимым и страшным. Он успел вскинуть голову, чтобы увидеть, как огромная осветительная балка отрывается от крепления и летит вниз. Прямо на их головы. Время словно замедлилось. Сюэцяо ясно осознал, что он не успеет выскочить из-за установки и отбежать, но не успел даже испугаться — балка рухнула с оглушающим грохотом, не задев его. Как и Юйци, который стоял далеко, и Ибо, замершего на краю подиумного выступа. Чжуан Тин метнулся в сторону за пару секунд до того, как металлическая громадина расколотила синтезатор вдребезги. А вот Сяо Чжаня нигде не было видно. Сюэцяо похолодел. Испуг сковал тело, он с трудом вылез из-за барабанов, отчаянно пытаясь высмотреть друга в жутком месиве разбитой техники. Что, если Сяо Чжань не успел… Среди всей паники и суматохи Сюэцяо рассмотрел ясно только одну фигуру — Ибо, который рванулся к упавшей балке. Споткнулся, упал, вскочил снова и упрямо побежал вперед. Когда он, крича, принялся сражаться с неподъемной конструкцией, невидимые путы шока распались. Сюэцяо сорвался к нему. Но ему не дали сделать и пары шагов — плотные охранники мгновенно и жестко преградили ему путь, удерживая от дальнейших передвижений. — Туда нельзя, — рявкнул один. — Все стойте здесь! Пытаясь через их широкие плечи высмотреть Ибо и Сяо Чжаня, Сюэцяо не заметил, как рядом оказались друзья. — Пустите, я… — снова попытался он прорвать оборону, но его неумолимо оттеснили назад. — Стой, где стоишь, иначе я тебя выведу! — пригрозил один из мордоворотов, и Сюэцяо чуть с катушек не слетел. Там же его друзья! — Тихо, Цяо… — рядом раздался дрожащий голос Юйци, который, похоже, даже не заметил, как назвал его. — Мы там не поможем. Сяо Чжань, кажется, не пострадал сильно. Я надеюсь… Сюэцяо перестал, наконец, дергаться и всмотрелся. От увиденного мурашки мерзкой толпой побежали по коже. Сяо Чжань лежал на полу среди крошева стекла и разбитой техники, а рядом на коленях стоял Ван Ибо, поддерживая его голову. Гитарист не то плакал, не то стонал, и Ибо что-то успокаивающе говорил ему, сам дрожа всем телом. Даже с расстояния Сюэцяо разглядел, что ладонь лидера испачкана красным. Захотелось взвыть от ужаса, отчаяния и невозможности что-то сделать. — Скорая уже на подходе, — по-видимому, перехватив совершенно чумной взгляд Сюэцяо, проговорил один из охранников. — Им помогут, не переживайте. Вам там нечего делать, только мешать будете. Сюэцяо сжал зубы, чтобы не сорваться. Он видел, как Ибо пытаются увести, как неистово тот сопротивляется, а Сяо Чжань сжимает его руку. Ван Ибо был готов на все ради него, и до Сюэцяо внезапно, резко и абсурдно, с учетом происходящего, дошла мысль. Ибо любил Сяо Чжаня. Нельзя так сходить с ума, цепляться за человека, дрожать, теряя всю свою самоуверенность и сдержанность, если этот человек тебе не дорог по-настоящему. Сюэцяо тоже сильно переживал за гитариста, внутри словно прокручивали острый прут, но это не шло ни в какое сравнение с тем, как колотило Ван Ибо. — Оставьте его! — рявкнул он тем, кто пытался оттащить лидера от полубессознательного Сяо Чжаня, но Сюэцяо, разумеется, никто не слушал. Время тянулось вечность, рядом такой же нервной и встревоженной массой метался Юйци, мялся Чжуан Тин с огромными глазами, а Сюэцяо не мог оторвать взгляда от распластанного на изломанном полу Сяо Чжаня и прильнувшего к нему Ибо. В какой-то момент взгляд Ван Ибо заметался по сторонам, а когда наткнулся на них, больной и воспаленный, Сюэцяо словно по сердцу резанули. Ибо кивнул им, как бы говоря, что все в порядке, но Сюэцяо хотелось орать — все было совсем не в порядке! Куда-то исчезли, смылись все обиды и разногласия. Сейчас его друзьям, по-настоящему дорогим ему людям, было больно, а Сюэцяо ничем не мог помочь. От этого тоже было больно, где-то глубоко внутри. Когда появились медики, атмосфера тут же переменилась. Застывший ужас сменился волнением, Сюэцяо жадно всматривался за их спины, но ничего не было видно. Охрана решительно потеснила его, Юйци и Тина со сцены в сторону выхода. — Вам тут больше нечего делать, идите в гримерку. Как ни хотелось признавать этого, но охрана была права. Юйци потянул его за собой, и Сюэцяо на ватных ногах пошел следом. Голова отказывалась соображать, слишком резко его выдернули из почти счастливого состояния в кромешный ужас. Сяо Чжань, кажется, не сильно поранился, но… Самые жуткие травмы не всегда на поверхности. Сжав зубы, он попытался собраться с силами. Нельзя расклеиваться! Стоит довериться врачам, они сделают все, что смогут. Им самим же стоит позаботиться о себе и о том, чем помочь Ибо и Сяо Чжаню, хотя Сюэцяо пока не представлял, как это сделать. После жуткой атмосферы зала тишина в гримерке почти давила на уши. Сюэцяо огляделся мутным взглядом и плюхнулся в крутящееся кресло, Чжуан Тин опустился прямо на пол у стены, Юйци нашел бутылку воды и залпом опорожнил. Когда он закручивал крышку, руки у него дрожали. — Пиздец… — резюмировал он случившееся. — Как… что за херня, как так вышло-то? — Надеюсь, Ю Хоу выяснит, — мрачно ответил Сюэцяо. Ясность сознания понемногу возвращалась, и злость на организаторов резко захлестнула с головой. — Головы оторвать надо тем, кто это допустил. — Тин, ты-то как? — позвал Юйци, и клавишник кивнул из своего угла: — Нормально… Перетрясся уже. Сам не знаю, как успел отскочить… Чисто на рефлексах. Сяо Чжань вот не среагировал… Но он чуть в стороне стоял, его не сильно зацепило. — Будем надеяться. — Юйци тяжело опустился в соседнее кресло, но тут же встрепенулся: — Слушайте, надо хоть вещи передать ему! У него же ни телефона, ни черта с собой! Где его сумка? Чжуан Тин подорвался с места и устремился к вещам, лежавшим в стороне. — Так, блин, да где же… — бормотал он, роясь в куче. — Нашел, вот она! — Отлично, давай я отнесу, — потянулся к нему Юйци, но Чжуан Тин замотал головой, прижимая сумку к груди. — Я сам… Мне надо проветриться. Так, а вещи Ибо где? Он же с ним, наверное, поедет. — Некогда, — покачал головой Сюэцяо, — скорая уедет. — Ладно. — Тин выбежал за дверь, а Юйци и Сюэцяо снова откинулись в своих креслах. Доставать свои телефоны, кому-то звонить не было ни сил, ни желания. Голову еще кружило от пережитого, а тревога за друзей не отпускала сердце. Так и сидели молча, пока не вернулся Чжуан Тин, сообщив, что успел. — Сяо Чжаню что-то вкололи, он, вроде, в отключке, — нервно поведя плечами, рассказывал клавишник. — А Ибо колени разбил, все в крови. Видимо, упал на стекло, когда бежал к нему. Он тоже в шоке, но, думаю, справится. Даже думать не хочу о том, что он испытал, когда… Тин не договорил, а Сюэцяо, хотел не хотел, а подумал. Просто на миг представил себе, что чувствовал бы, если бы на месте Ибо и Сяо Чжаня оказались он и… Сян. Липкий ужас пробежал по позвоночнику, абсурдное желание узнать, все ли с ним в порядке, чуть не заставило броситься к телефону. Только номера Цзосяна он все равно не знал, стоит ли сейчас выяснять? Тот только пальцем у виска покрутит, если Сюэцяо, ни с того ни с сего, ему названивать начнет. Усилием воли подавив панические страхи, не имеющие под собой никакого основания, Сюэцяо выпрямился в кресле и переместил вес на согнутые руки. Спина отчего-то толком не держала. В голове крутилось столько всего, что, казалось, она сейчас лопнет. Будто кто-то порвал мутный занавес перед глазами, и вся яркость мира, искрящиеся чувства и острое понимание хлынуло отовсюду разом. Это стоило перемолоть и осознать, пока получалось плохо. Четко Сюэцяо понимал только одно — нет никаких надуманных обид, они жили только в его голове. Есть люди, которые ему дороги, и их счастье и благополучие — главное. Вскоре появился тур-менеджер и команда. Все засуетились, собирая остатки группы, бурно обсуждали случившееся, а Сюэцяо мог думать только о том, как бы Ибо не вышибли из больницы. Так-то не отель, кто ему позволит там отираться? Но Сюэцяо четко понимал, что нельзя сейчас разлучать Ибо и Сяо Чжаня, понимал, как никто другой. Ведь у него в жизни тоже был человек, ради которого он бы отдал собственную жизнь. Осознание этого пришло так ясно, словно кто-то с небес сказал ему об этом вслух. Что бы стало с ним, если бы с Цзосяном что-то случилось? Имело ли значение все, за что Сюэцяо так держался? Репутация, принципы, моральные устои. Какие, к чертям, устои? Предавать раз за разом свои чувства, человека, к которому он их испытывал — вот, куда привел его «правильный путь». Сюэцяо понимал, что, не будь Цзосяна где-то рядом, пусть и почти незримо, ему самому уже ничего не было бы нужно. Только что с этим делать он пока не знал. — Господин Чао, — обратился он к тур-менеджеру, уже выходя вместе со всеми из концертного комплекса. — Ван Ибо останется в больнице? — До утра — само собой, у него ноги поранены, — недовольно отозвался тот. — Наши юристы с этого балагана все сдерут, до последнего юаня! Сорвать тур в самом начале, чуть не угробить людей! Да они… Неприятно поморщившись на очередность проблемы — сначала тур, потом здоровье музыкантов — Сюэцяо уже не слушал остальное. Что ж, до утра у них время есть, а пока явно не стоило нервировать менеджера просьбами насчет Ибо. Повезло, если можно так сказать, что Ван Ибо тоже поранился, иначе скандал бы был на всю катушку. Сюэцяо отчего-то был уверен, что Ибо не дал бы вывести себя из клиники, пока там Сяо Чжань. Опустошенные, встревоженные, они добрались до отеля, и там, наконец, Чао Эру позвонили из больницы — сам Ибо, с телефона Сяо Чжаня, по-видимому. Выслушав его, менеджер хмуро кивнул, а, едва сбросил звонок, на него накинулись подпрыгивающие от нетерпения парни: — Ну, что там? Как Сяо Чжань? — Жить будет. У него сотрясение и ушибы, ну, и шок, само собой. Ничего критичного, врачи сказали, за неделю оклемается. Так что, похоже, сильно от графика не отстанем. Облегчение от его слов было таким сильным, что даже не дало Сюэцяо разозлиться на снова «верно» расставленные приоритеты. Он перехватил взгляд Юйци, такой же расфокусированный, и друг слабо улыбнулся ему. Они поняли друг друга без слов. У Чжуан Тина тоже отлегло. Он мгновенно ушел в себя, очевидно, переживая собственные страхи, но, похоже, справлялся. Сюэцяо знал, что когда тот молчит, его лучше не трогать, поэтому, когда все трое оказались, наконец, у дверей своих номеров, даже не сделал попытки позвать Тина к себе. Зато Юйци не отказался, явно не желая оставаться один. — Тут пиво есть? — пробормотал он, залезая без спроса в мини-холодильник, а Сюэцяо упал на кровать и вытянулся во весь рост. Каждая мышца ныла от напряжения, и двигаться не хотелось от слова совсем. — Надеюсь, есть, — пробормотал он, глядя в потолок. Такой крепкий на вид — как та балка. Как бы не рухнул на макушку. Впрочем, у Сюэцяо было ощущение, что потолок на него все-таки упал, потому что сознание сдвинулось по прямо противоположному вектору. Наверное, ему была нужна такая встряска, чтобы прийти в себя. Только, к несчастью, за счет здоровья близких ему людей. — Нашел… — облегченно простонал Юйци, доставая две бутылки. Сюэцяо, сжав зубы, чуть ли не со скрипом выпрямился и сел, принимая у него из рук пиво. Выпить сейчас точно стоило, иначе он с ума сойдет от всех мыслей, что бесновались в голове. Несколько глотков они сделали молча. Юйци уселся прямо на пол, возле ног Сюэцяо, и смотрел перед собой, а Сюэцяо хотелось сказать очень многое. Но он не знал, с чего начать. — Похоже, Сяо Чжань действительно очень дорог Ибо, — наконец, хрипло выдавил он, и едва не поморщился — его слова звучали бледной тенью по сравнению с тем, что он видел сегодня. Юйци чуть вздрогнул, но головы не повернул. — Согласен, — обронил он и снова сделал глоток. — Я раньше как-то не задумывался об этом… Хотя признаков было предостаточно. Да и Тин все время на мозги капал… Переживал, что они из-за нас расстались. — Каких признаков? — машинально спросил Сюэцяо, потому что молчать не мог. Юйци вздохнул. — Как они смотрят друг на друга. Как переживает Ибо… Я говорил себе, что это из-за нашей ссоры, не хотел замечать другого. Но, знаешь, в ушах еще стоит его крик, как он звал Сяо Чжаня в тот момент… Если бы… случилось что-то серьезное, я бы, наверное, себе не простил. Сюэцяо содрогнулся, не в силах додумать эту мысль. Он прекрасно понял, о чем говорил Юйци. Они не позволили Ибо и Сяо Чжаню быть вместе. Косвенно, скорее всего, но все же… И каким ужасом веяло от слов Юйци. Они все запутались в выяснениях отношений, а главным было совсем не это. — Слава Небесам, что обошлось. — Юйци залпом допил пиво и со стуком отставил бутылку в сторону. — Ты… ты же не против, если они будут вместе? Если, конечно, разберутся между собой. Сюэцяо едва сдержал нервный смех. Против? Да он готов лично умолять Сяо Чжаня простить Ван Ибо, чего бы тот там ни натворил. Только бы больше никогда не видеть слез в глазах друга, его остекленевшего от ужаса взгляда и трясущихся рук. В сознании Сюэцяо смешалась скрытая боль Ибо от стены отчуждения, которую они все тщательно воздвигли между ним и собой, и боль явная, которая перемалывала его внутренности, когда на его руках был окровавленный любимый человек. Юйци, не дождавшись ответа, повернул к нему голову, и Сюэцяо торопливо проговорил: — Нет, конечно… Кто я такой, чтобы одобрять или запрещать? Это их дело. Странно, ведь очевидная истина. Почему же дошла она до Сюэцяо только сейчас? Юйци кивнул, снова отворачиваясь. — Надо бы извиниться… — пробормотал он. — Потом, когда все наладится. Пока им не до того, поправиться бы скорее. Как думаешь, Сяо Чжань не захочет уйти из-за этого всего из группы? Предположение заставило сердце забиться сильнее. Нет, только не это! Куда они без Сяо Чжаня? А Ибо как же?.. Надо же, не Сюэцяо ли хотел ухода Сяо Чжаня больше всего на свете? Как давно это, казалось, было… Подумав, Сюэцяо пришел к выводу, что тот на такое не пойдет, их гитарист слишком любит музыку, да и стержень в нем есть, несмотря на кажущуюся мягкость. — Вряд ли, — покачал он головой. — Сяо Чжаня так просто не испугаешь. — Надеюсь, — невесело усмехнулся Юйци. — Мы, конечно, тогда от души психанули на них… Я и сейчас не считаю, что Ибо поступил правильно, скрывая от нас их отношения, но нам стоило их выслушать. Мы с тобой только с позиции интересов группы рассуждали, а ведь Тин был прав, когда пытался нас переубедить. Наверное, мы слишком любим свое дело, — хмыкнул он. — Такое себе оправдание, конечно. У Сюэцяо оправданий было еще меньше, ведь о группе он тогда думал только во вторую очередь. Первой была личная обида в ситуации, которая, самое смешное, его лично нисколько не касалась. Ван Ибо и Сяо Чжань просто хотели быть вместе, и им действительно было плевать на Сюэцяо, только совсем не в том смысле, в котором ему представлялось. Не их вина, что у него самого личная жизнь не сложилась. И что сейчас он даже не может позвонить тому, о ком не перестает думать долгие два года. — Ладно. — Юйци со вздохом поднялся на ноги. — Выпил бы еще, но завтра нужно встать пораньше, поедем в больницу. Еще вещи Ибо надо успеть собрать… Попросим Чжуан Тина — кто знает, захочет ли он, чтобы мы их касались. Сюэцяо невольно вздрогнул. Действительно, он-то такой молодец, все осознал, а что Ибо? Простит ли он свинское отношение к нему? Захотелось немедленно попросить у него прощения за все, только сейчас Ибо вообще не всрались его гнилые извинения. Его сердце рядом с Сяо Чжанем. Что ж, всему свое время, и, возможно, они еще сумеют наладить отношения. Сюэцяо, для начала, в своих бы чувствах до конца разобраться. — Да, лучше лечь спать, — кивнул он. — К себе пойдешь? — А ты хочешь, чтобы я тебя в объятиях погрел? — нервно хохотнул Юйци, и тут же поменялся в лице, ожидая взрыва на свою дурацкую шутку. Но Сюэцяо тоже рассмеялся, не менее нервно — стресс настойчиво искал выхода. — Нет, пожалуй, откажусь от такого соблазнительного предложения. — Он потер глаза — и правда, стоило попытаться уснуть, пока алкогольное расслабление не сошло под лавиной тяжелых мыслей. — Завтра разбуди меня, не уверен, что услышу будильник. Юйци кивнул, продвигаясь к двери. Уже взявшись за ручку, он обернулся: — Если вдруг тебе поплохеет, приходи, ладно? Сюэцяо даже стыдно стало от его заботы. Он ли ее заслуживает? — Спасибо, — ответил он, тем не менее. — Спокойной ночи. — И тебе. — За Юйци закрылась дверь, а Сюэцяо сгреб себя с кровати и побрел в душ. Он непременно подумает обо всем, когда успокоится. Сейчас главное, что забрезжил свет в конце бесконечного тоннеля обид и непонимания. Пусть и лучи его пробились через рухнувшую на их голову небесную твердь. *** Утро пришло нудной головной болью, усталостью от ночи, полной тревожных снов, но еще и решимостью. Вопреки прогнозам, Сюэцяо услышал звонок будильника и подорвался сразу. Прохладный душ смыл остатки тяжелой ночи и взбодрил. Обмотавшись полотенцем, Сюэцяо вышел из ванной и вздрогнул от дробного стука в дверь. За порогом оказался Юйци, и у Сюэцяо все внутри оборвалось. — Что-то случилось? — выдохнул он. Юйци вздернул брови, шагнув в номер. — Нет, с чего ты взял? — Тогда чего ты мне дверь выносишь? — буркнул Сюэцяо, отворачиваясь к шкафу. Нервы лечить надо, точно. — Ты же сам просил разбудить. На звонки не отвечал, вот я и подумал… — Ладно, понял. — Сюэцяо скинул с себя полотенце и переоделся, а Юйци, не обращая на него никакого внимания, залип в телефон. Странное дело, как оно бывает — насколько Сюэцяо нравился Чжай Цзосян, настолько ему было пофиг на остальных парней. Он оголился перед Юйци без малейшего сомнения, потому что они были друзьями. Чего стесняться-то? Сюэцяо никогда не задумывался о природе своих чувств к Цзосяну, но сейчас мысли невольно соскакивали к этой теме. Раньше он почему-то считал, что все должно быть, как с девушкой, и именно существенные различия не давали ему принять собственные эмоции. А было совсем иначе, но в этом оказалась своя притягательность. Равный ему партнер, который не словно с другой планеты, а близкий и понятный. Сильный, не уступающий ни в чем. Таким человеком хотелось обладать, и одна лишь мысль будоражила и вызывала неукротимое желание. А еще, пожалуй, не нужно много думать над тем, как доставить ему удовольствие. Ведь физиология у них одна, Сюэцяо отлично знает, как ему самому нравится. И в тот раз в подсобке бара, который случился словно сто лет назад, Сюэцяо тоже знал, как заставить Сяна стонать от наслаждения. Неуместные воспоминания мгновенно взвели, настолько, что Сюэцяо всерьез испугался шокировать Юйци своим стояком. Так, хватит мечтать… Их там Ван Ибо и Сяо Чжань ждут. Ну, по крайней мере, он на это надеялся. Выходя из номера, они столкнулись с Чжуан Тином, который держал в руке рюкзак Ибо. — Все необходимое собрал, — кивнул он Юйци. — Выдвигаемся? — Да, только пожрать надо куда-то заскочить, иначе я с голоду сдохну… — Сюэцяо чуть помедлил, но закончил: — И для Ибо надо еды купить. Не думаю, что ему вчера кусок в горло полез. Тин вскинул на него изумленный взгляд, но не стал комментировать, только слегка улыбнулся. Да, похоже, Сюэцяо предстоит всех ошарашить переменами в своем отношении к Ибо. Быстрый завтрак придал сил, и даже головная боль отступила. Не тратя времени, они подошли к стойке, чтобы заказать еду для Ван Ибо, и за дело взялся сам Сюэцяо. Он прекрасно знал, что тот любит больше всего, и не поскупился заполнить бумажный пакет. Юйци наблюдал за ним с мягкой улыбкой. — Сам и вручишь, — внезапно велел он, и Сюэцяо вскинул на него глаза. — Э-э-э… Не думаю, что… — забормотал он, но его прервал Тин: — Давайте быстрее, а! Хочу убедиться, что с ними все хорошо. — Не ссы, — жестко огрызнулся Сюэцяо, но нервничал он вовсе не из-за слов клавишника. Вдруг Ибо не захочет его видеть… Ладно, даже если так, Сюэцяо все равно сделает все, что от него зависит, чтобы помочь друзьям. Дорога до больницы пролетела незаметно, и Сюэцяо снова слегка затрясло, когда они вошли в приемный покой. Он не любил больничные запахи, и сама атмосфера действовала на него угнетающе. Пройдя невыносимо долгую процедуру регистрации посетителей, они, наконец, узнали местонахождение друзей и получили к нему доступ. Рассмотрев в коридоре Ибо, который разминал явно отсиженную задницу, Сюэцяо не сдержал улыбки, но тут же кольнуло — он, что, всю ночь просидел на стуле? Пиздец, и Сюэцяо еще думал, что он плохо спал — кое-кто, похоже, не спал вовсе. Впрочем, он не сомневался, что, случись нечто похожее с Цзосяном, тоже не оставил бы своих позиций под его дверью. Даже если «Torcher» в полном составе вздумали бы его вывести. Снова потянуло где-то внутри. Сян… Где же он сейчас? Как он?.. Эмоций было столько, что стоило огромных трудов держать себя в руках. Чжуан Тин поприветствовал Ибо, тот ответил, а Сюэцяо не мог отвести взгляда от его покрасневших и усталых глаз, в которых застыло нечто пугающее. Конечно, вчерашний нервяк у Ибо прошел, как только позаботились о Сяо Чжане, но случившееся явно не прошло мимо психики. Сюэцяо и Юйци как-то разом оробели, стоя чуть в стороне — слишком многое они вчера поняли. Ибо, казалось, нахмурился, скользнув по ним взглядом, но зацепился за пакет с едой, который Сюэцяо продолжал держать в руках. — Ты, наверное, не ел. Мы тут купили тебе перекусить, — сообщил Ибо Чжуан Тин, видимо, заметив, что Сюэцяо так и продолжать стоять истуканом. А Ван Ибо выхватил у него пакет, немедленно забрался внутрь и принялся поглощать принесенное угощение с таким явным удовольствием, что Сюэцяо снова разулыбался, как дурак. Он так скучал по нему! Скучал по другу, которого сам разжаловал из этого звания, но любить не перестал. И сейчас его искренне радовало, что Ибо рядом, живой, почти здоровый и уплетает за обе щеки. — Да не торопись так, подавишься, — не сдержался Сюэцяо — слишком уж жадно Ибо заглатывал еду. Юйци со смешком пихнул его: — Так он в больнице, ему помогут. Ибо, немедленно бросив на них страшный взгляд, показал им средний палец, а потом принялся жестикулировать, угрожая, если не перестанут шуметь. Немые угрозы, щедро разбавленные непрекращающимся жеванием, рассмешили до слез. Вместе со смехом из груди вырывалась скопившаяся тяжесть и таяла в воздухе, как мираж. Черт, они снова вместе, как и прежде… Голос Сяо Чжаня из палаты влился очень вовремя. Похоже, своим гоготом они все-таки его разбудили. Тин, как самый смелый — потому что ни в чем не виноватый — решительно скрылся за дверью, потом шагнул Юйци, и Сюэцяо устремился следом. Но замер на пороге, не почувствовав за собой движения. Ибо, опустив голову, сворачивал пакет и не торопился входить. И Сюэцяо понял, почему. Чувство вины укололо снова — насколько же им надо было все испоганить, чтобы Ван Ибо боялся даже зайти в палату к любимому человеку? — Чего тормозишь? — позвал его Сюэцяо, и Ибо поднял взгляд. — Залетай скорее! Чего бы там на эмоциях Сяо Чжань из себя не строил, в одном Сюэцяо был уверен — он ждал Ибо. Вид Сяо Чжаня, бледного, с темными кругами под глазами и бинтом на голове, снова всколыхнул вчерашние страхи. Жалость и сочувствие накатили волной. — Так и знал, что это вы гогочете. Кто ещё в такую срань припрётся? Больница, не больница, лишь бы балаган устроить. — Голос друга звучал глухо, да и выглядел он хорошо так шарахнутым. Что было правдой, в общем-то. Но находил в себе силы шутить, а еще явно радовался приходу друзей, даже глаза заблестели чуть ярче. — Старый ворчун, — подколол его Сюэцяо — только бы не начал грузиться. — Ну, как ты? Проверил голову на прочность? — Типа того. Теперь немного кружится, — устало улыбнулся гитарист. А потом пожаловался на голод, и Ван Ибо, кто бы сомневался, тут же сунул ему пакет, уверив, что принесли для него. Сюэцяо чуть зубами не скрипнул от досады — как же ему в голову не пришло, что Сяо Чжань тоже захочет есть? Глупо было надеяться, что больничная еда утолит голод. Друг ел, отвечал на вопросы, шутил, и всеми силами поддерживал разговор «ни о чем» — только бы не поднимать вчерашней темы. Сюэцяо прекрасно понимал, какого страху он натерпелся, и сейчас меньше всего хотелось снова тревожить его тяжелыми воспоминаниями. Мало-помалу, они заметили, что Ибо просто стоит и смотрит на Сяо Чжаня. Вот, на кого, похоже, накатило от души — застывший взгляд, в котором плескалась боль и пережитой накануне ужас, заставил Сюэцяо вздрогнуть. Одно дело бояться за себя, и совсем другое — за близкого человека. Для Ван Ибо такое потрясение не могло пройти даром. Когда губы Ибо задрожали, и с них сорвалось глухое: «Я так боялся тебя потерять», а потом он кинулся к Сяо Чжаню, обнял и прижал к себе, как самую большую драгоценность, у Сюэцяо зашлось сердце. Он понимал, он знал, что чувствовал сейчас Ибо, и от этого было так больно, что хотелось стать волшебником, чтобы отменить их глупую ссору и ее тяжелые последствия. Ван Ибо шептал Сяо Чжаню в шею, кажется, что-то обещал, но тот не спешил обнимать в ответ. Только опустил руку на сильное плечо лидера. Побледнел сильнее, закусил губу, а потом все-таки сказал: — Ибо, мне… Мне больно. У Сюэцяо все перевернулось внутри, когда Ибо мгновенно отлетел в сторону, страшно перепугавшись, что причинил тому боль. Пробормотав просьбу о прощении, стер слезы со щек и выбежал из палаты. Хотелось броситься за ним, но Сюэцяо ничем бы ему не помог. Все происходящее между Ибо и Сяо Чжанем его не касалось, как, впрочем, и всегда. Жаль, что понял он это слишком поздно. Какое-то время в палате стояла тишина. Тин явно смутился увиденному, Юйци переглянулся с Сюэцяо и отвел глаза. Он тоже чувствовал вину в происходящем абсурде непонимания между друзьями. Только когда со стороны кровати послышался глубокий вздох, Сюэцяо осмелился взглянуть на Сяо Чжаня. Тот, казалось, пришел в себя и явно не хотел обсуждать случившееся. Принялся расспрашивать, что сказал тур-менеджер, как им гостиничные номера, куда планируют пойти в вынужденные выходные и прочую дребедень. Парни с готовностью приняли его позицию, не поднимая острых тем, и потихоньку атмосфера стала разряжаться. И все же, несмотря на внешне отчужденную реакцию Сяо Чжаня на Ибо, Сюэцяо готов был поклясться, что гитаристу стало легче после такого бурного выплеска чувств Ибо. Наверное, он уже не верил, что тот его любит. Что ж, Ван Ибо ему докажет — в этом Сюэцяо не сомневался. Они просидели, пока Сяо Чжань не начал чуть растерянно моргать от усталости, после чего засобирались уходить. Взяли с друга обещание сообщить сразу, если что-то понадобится, от души пожелали выздоровления и, наконец, попрощались. Сяо Чжань проводил их теплым взглядом, в котором словно заново зародилась жизнь. С Ибо, который так и не вернулся, они столкнулись в коридоре. Юйци, не сговариваясь с Сюэцяо, тут же потянул лидера на улицу: — Пошли, перекурим. Ты весь зеленый, тебе воздухом надо подышать. — Никотиновым? — усмехнулся Ибо, но послушался. Ему, наверное, и самому было страшно снова посмотреть в глаза Сяо Чжаню. Но он с этим испытанием точно справится. Он все еще был бледен, веки покраснели. Сюэцяо очень хотелось похлопать его по плечу, даже обнять, но он не посмел этого сделать. Мог только смотреть, кусая губы от переживаний. Чжуан Тин вручил Ибо его вещи, и тот явно повеселел, почувствовав себя чуть увереннее. Юйци, словно не его идеей было собрать для Ибо рюкзак, шутливо изрек: — Ты будто сам в больницу ложишься. Лицо Ван Ибо вспыхнуло решимостью. — Я отсюда уйду только с Сяо Чжанем. Он тут же слегка стушевался, видимо, смутившись прямолинейности заявления. Сюэцяо захотелось взвыть. Как же они так умудрились загнобить его, что даже сейчас Ибо вздрогнул от упоминания гитариста при них?  — Хрена с два тебе разрешат тут тусить, — тут же выложил свои опасения Сюэцяо. И, наконец, сказал то, о чем думал со вчерашнего вечера: — Мы поговорим с менеджером, пусть добьётся разрешения. Приплатит, если надо. «Или я приплачу», — подумал он про себя. Ван Ибо нельзя отсюда уходить. У друга стал столь ошарашенный вид, что Сюэцяо снова чуть не рассмеялся, как псих. От души, конечно, он потрудился, чтобы довести Ибо до такого — тот едва верил тому, что услышал от него. Остальные поддержали, чем весьма порадовали Сюэцяо. Похоже, осколки начали собираться вместе. Может, волшебным образом им удастся склеиться и снова стать единым целым — их дружбой? Покинув больницу, они вяло переговаривались друг с другом, избегая того, о чем думал каждый. Да и что тут говорить — делать надо. Сюэцяо решил не нервировать Чао Эра звонками, а поговорить насчет Ибо по возвращении в отель. Такие моменты лучше обсуждать лично. Однако тур-менеджера в отеле не оказалось — наверняка, бегал по вопросу вытрясания денег с концертной площадки. Что ж, хорошее дело, только бы не трогал Ибо пока что. Договорившись встретиться через пару часов, парни разошлись по номерам — досыпать. Визит в больницу утомил и вымотал каждого, по своим причинам, хотя Сюэцяо подозревал, что его — больше остальных. Рухнув на кровать, он достал телефон. Едва успел удивиться количеству непринятых вызовов, как телефон снова ожил в его руках. На экране отобразился неизвестный номер, и Сюэцяо торопливо принял вызов — вдруг Ибо звонит? Голос сорвался, когда он отвечал, и на том конце, его видимо, не услышали. Потому что родной голос, услышать который было сродни чуду, нетерпеливо повторил: — Алло?.. Пульс задолбил в висках. Нет, ему кажется. Неужели, это правда?.. — …Сян? — почти прошептал Сюэцяо, чувствуя, как дрожит сжимающая телефон рука, а динамик взорвался ором: — Нет, блядь, Си Цзиньпин! Ты какого хера трубку не берешь?! Голова мгновенно закружилась от осознания. Чжай Цзосян звонит ему! Практически не соображая, Сюэцяо сбивчиво забормотал: — Без звука был, забыл включить… А ты… — С тобой все в порядке? — резко и требовательно вопросил Цзосян, но его голос, вразрез с тоном, слегка дрожал. — Да, все хорошо. — Сюэцяо едва понимал, что говорит в ответ. Пульс стучал так, что он почти ничего не слышал. — А почему ты… — Потому, что у вас концертный зал рухнул! Спрашивает еще! Ты точно не пострадал? Сюэцяо соскочил на ноги, меряя шагами номер — сидеть он не мог. — Точно… У нас только Сяо Чжаня зацепило, но ничего серьезного — сотрясение и царапины. И Ибо еще колени разбил… Остальных не задело. На том конце связи послышался шумный выдох, а следом повисло молчание. Сюэцяо умирал от переполняющих чувств, и лишь молился, чтобы этот невероятный разговор продлился подольше. Но Сян его молитв не слышал, потому что проговорил, ощутимо тише: — Ладно, мне пора… — Стой! — тут же вскрикнул Сюэцяо, задрожав от одной мысли, что на этом все закончится. — Подожди, Сян… Ты… как ты сам? — Да я-то что? — хмыкнул тот. — Во всех новостях про вас пишут, а информации никакой. Что случилось-то? Реально перекрытия обрушились? — Нет, просто осветительная балка упала на сцену, — сообщил Сюэцяо, а из телефона снова послышался вздох. — Неприятно, конечно, но не смертельно. Пронесло… — Неприятно ему, — нервно усмехнулся Цзосян. — Это же пиздец, Цяо! За такую халатность оргов передушить мало! — Наш тур-менеджер этим и занимается. — Сюэцяо не сдержал рвущейся на лицо улыбки. Цзосян волнуется за него, волнуется, вашу мать! И позвонил, чтобы узнать, не пострадал ли он! И снова называет его «Цяо». Значит, не все еще потеряно? — Стрясите с них все, что можете! — потребовал Цзосян, как будто подобное мероприятие зависело от ударника пострадавшей группы. — Вы чуть… чуть не… Он не договорил, а Сюэцяо до смерти захотелось обнять его и прижать к себе. — Все в порядке, — мягко повторил он. — Обошлось. И я жду ответа на мой вопрос — как у тебя дела? Весьма смелые речи, с учетом, что Цзосян мог отключиться в любой момент. Но не сделал этого, только долго молчал. — Нормально, — обронил он, наконец. — А у вас… тур отменят? О, Сюэцяо хотел бы этого сейчас больше всего на свете. Потому что каждый день в туре отдаляет его от момента, когда он снова сможет увидеть Цзосяна. И сказать ему, наконец, то, что давно должен был. — Нет, просто тормознули пока, — нехотя признался он. — Сяо Чжань поправится, и, скорее всего, продолжим. Не то, чтобы очень хотелось, но контракт… А вот чего хотелось, так это кричать о том, как сильно ему нужно увидеться с Сяном, но тот понял его желание по-своему: — Испугался? Сюэцяо прислонился спиной к стене и закрыл глаза. — Да, — честно ответил он. — За друзей испугался. Там момент был… Не из приятных. — А ты сам? — тихо спросил Сян. — Я тоже испугался. — Сюэцяо, наконец, позволил себе признаться, потому что прежде гнал эти мысли прочь. Но с Цзосяном не получалось быть сильным и несгибаемым, хотелось ощутить хотя бы крохи его тепла. — Балка упала в стороне, но если бы на меня, я бы не успел отскочить. Из-за барабанов это не так легко сделать, как от синтезатора. — Я видел фото в инете. — Голос Сян снова слегка задрожал. — Вашему клавишнику повезло. И… тебе тоже. Слава Небесам… Последние слова прозвучали так тихо, что Сюэцяо не был уверен, что они ему не послышались. Но сердце стучало часто, теплые жаркие волны омывали тело, и хотеть петь в голос. Он говорит с Сяном! Просто по-настоящему говорит, прямо сейчас. Разве такое возможно? — Я так рад тебя слышать, — проговорил он, кусая губы. — Ты даже не представляешь… — Представляю. — Голос Цзосяна снова дрогнул. — Вот какого демона я должен за тебя переживать? Почему ты никак не оставишь меня в покое, а? — Не могу. — Сюэцяо понимал, что он к мыслям Сяна о нем имел весьма слабое отношение, но говорил то, что было у него на душе. После того, как с нее сняли покрывшиеся пылью оковы, хотелось сказать слишком многое. — Не могу перестать думать о тебе… — Разве? — в голосе Цзосяна отчетливо слышалась горечь. — И давно ты это понял? — Всегда знал. — Сюэцяо вышел на балкон, вдыхая прогревшийся воздух, который, казалось, был напоен жизнью. Все вокруг заиграло другими красками, стоило в сердце зародиться надежде. В трубке послышался шум, после чего Цзосян торопливо проговорил: — Мне, и правда, пора. — Стой! — снова выпалил Сюэцяо. — Сян… Когда вернусь, можно с тобой встретиться? — Зачем? Если ты хочешь снова, как тогда… — мгновенно ощерился Чжай Цзосян, и Сюэцяо замотал головой, словно тот мог его увидеть: — Нет-нет, не за этим… В смысле, не то, чтобы я не хотел… Просто хочу поговорить. Я… устал без тебя… Он почти прошептал это признание, но Цзосян, похоже, услышал, потому что снова повисло молчание, нарушаемое фоновым разговором людей рядом с ним. — Ладно, я пойду… — Голос Сяна вновь зазвучал с прохладцей. — Можно тебе потом позвонить? Сюэцяо едва не взвыл, когда Цзосян ответил отказом: — Нет, это — не мой телефон. Кстати, реально, легче до правительства дозвониться, чем до тебя. Со вчерашнего вечера ищу твой номер, и… Цзосян замолк на полуслове, видимо, осознав, что ляпнул. А у Сюэцяо за спиной снова выросли крылья. — Мы увидимся? — неумолимо просил он ответа, и тот, наконец, коротко бросил: — Посмотрим. Мне нужно идти. И… будь осторожен. Сюэцяо хотелось стечь по стене и позорно разреветься. Слишком много на него одного… Но он будет ждать, сколько нужно, только бы получить свой единственный, последний шанс. — Буду, — пообещал он, смахивая слезу со щеки. Предательница, все-таки выползла. — И ты тоже пообещай мне. Пожалуйста… — Ладно. — Мягкий голос Цзосяна мурашками пробежал по спине. Не колкими вестниками ужаса, как накануне, а чистым счастьем, теплым и сияющим. — Мне пора, Цяо. На сей раз Сюэцяо не посмел его остановить. На Сяна не стоило давить, иначе все то волшебство, что зародилось в сердце от его заботы, рассыплется в прах. — Пока. Спасибо, что позвонил. — Голос снова сел. — Если вдруг захочешь, звони в любое время. — Еще бы ты трубу поднимал… — Цзосян хмыкнул. — Ладно… Пока. — Пока, — почти прошептал Сюэцяо, а потом звонок прекратился, снова погрузив его в пустоту. Только теперь он знал, что она не вечна. Дрожа всем телом и переживая в голове каждый миг случившегося только что разговора, Сюэцяо видел за перилами балкона не затянутые дымкой здания, а свое счастливое будущее. Которое еще могло случиться, и за которое стоит бороться изо всех сил.