Meine Fotze

Когда Слава заходит в номер отеля, хозяина он не застаёт. Аккуратно прикрыв дверь и будто боясь издать хоть звук, он закрывает входную дверь, медленно нажимая на золотистую металлическую ручку и плавно убирает пальцы с неё. В условной прихожей он видит зеркало, а в нём — своё отражение. Оценивая свою привлекательность, он поправляет рукой слегка смазавшийся блеск для губ. За спиной открывается дверь ванной: — Смотрится хорошо, — Мирон, оперевшись локтем на дверной косяк, вызывающе довольно улыбается, — Но мне бы хотелось, чтобы этого не было. Смой макияж. Слава опешивает, но проходит в ванную и умывается проточной водой, стирая слой блеска, лёгкие матовые тени и избавляя от чёрной туши аккуратно подкрашенные ресницы. Поведение хозяина несколько смущает Славу, он чувствует что-то неладное. Он ожидал, что его сразу потащат в кровать, не желая терять время, или попросят раздеться прямо на пороге. Это странное спокойствие и неторопливость заставляют насторожиться. В зеркале над раковиной Слава замечает его. Все это время Мирон смотрел на него и Славе показалось, что даже читал его мысли. — Как зовут? — клиент кивнул головой вверх, но Слава не заметил этого, вытирая лицо белоснежным полотенцем. — Соня. — А если нормально? Этот вопрос явно ставит в тупик. Обычно парней (в этих широтах) заказывают исключительно фетишисты, которые просто тают от мыслей о гермафродитах. И таким обычно нужно женственное личико, манеры и иногда шмотки, но при этом узкая задница, плоская грудь и выпирающий из-под нижнего белья член. — Слава, — уверенности поубавилось. — Я бы хотел, чтобы ты принял душ. Сделаешь это для меня? Сделает, конечно сделает. Слава получает в руки несколько полотенец, на полке замечает единственный гель для душа, обычный, с каким-то пафосным мужским ароматом мяты. Закрыв за собой дверь и в очередной раз проверив работоспособность замка, Слава стянул с себя джинсы, сбросил на пол футболку, боксеры. Из кармана штанов показалась синяя пачка презервативов на шесть штук. Поглядев на неё и тяжело вздохнув, Слава включил воду, наспех намыливая кожу. Он провёл пальцами по ложбинке между своих ягодиц, слегка надавил ими на основание анальной пробки. Приятно. Обмотав полотенце вокруг пояса, Слава выходит из ванной. После тёплой воды даже комнатная температура воздуха кажется прохладной. Мирон всё так же стоит у двери и рассматривает свои пальцы, делая вид, что не замечает гостя. Наверное, просто специально давал себя рассмотреть, и Слава не мог упустить такую возможность, вид был что надо: кофейного цвета рубашка расстёгнута и обнажает рельефный пресс, чёрные брюки (без стрелок, но идеально отглаженные) тоже расстёгнуты и держатся на бёдрах так, что Слава видит выпирающие тазовые кости. В кои-то веки, красивый мужчина. И в кои-то веки реально обоюдное согласие. — Встань на колени лицом к кровати и закрой глаза. Не открывай их пока я не скажу. Будь послушным мальчиком. Эти слова вызывают ощущение мурашек на спине, оно так же быстро исчезло, как и появилось, но Слава готов слушаться и, упираясь руками в пол, закрывает глаза, ожидая дальнейших действий. В какой-то степени, удобно быть снизу. Нижнему прощают отсутствие инициативы. Слава не может понять по звуку, что сейчас делает Мирон, но он точно всё так же ходит вокруг кровати, щёлкает замками, стучит ящиками и говорит со Славой: — Я хочу, чтобы ты уяснил несколько правил. Сейчас и ближайшее время я являюсь твоим единственным и полноправным хозяином, — на шее смыкается и туго затягивается ошейник, на спину Славы Мирон кладёт ровной полосой короткий кожаный поводок, — Разговаривать ты можешь только с моего позволения, кончать тоже. Слава сглатывает. Это уже звучит как бред тирана, но его любопытство обязывает подождать своей дальнейшей участи. — Тебе разрешается стонать, скулить, выть, кричать, плакать, издавать любой естественный звук, но не разговаривать. Ты должен выполнять все мои команды. Если ты будешь хорошим мальчиком, получишь удовольствие. За любое сопротивление я наказываю и, поверь, это действительно будет причинять тебе боль. На затылке щёлкает металлический навесной замок — Слава чувствует его кожей головы, а лицо встречается с неприятным холодом металла. Мирон, довольный своей работой, оглядывает новую игрушку. Намордник Славе идёт, прекрасно подчёркивает его угловатые черты. На местах его прилегания к лицу, скорее всего, останутся натёртые мозоли. Отметин на Славе будет очень много. — Прекрасно выглядишь, — хвалит Мирон его внешний вид, — Открой рот, — Слава слушается, — Открой ещё шире, как ты собрался принимать мой член, если ты везде такой узкий? Мирон поднимает его голову за подбородок и рассматривает язык, непроизвольно шевелящийся во рту; просовывает один палец через прутья и надавливает пальцем, чувствуя, как мягкие ткани языка прогибаются вниз; водит по ним подушечкой пальца. От этих манипуляций рот Славы наполняется жидкой слюной и Мирон не прикажет ему сомкнуть губы, пока она не потечёт по подбородку. Толкая палец чуть глубже, Мирон гладит его мягкое нёбо и говорит: — У тебя прекрасная глотка, — от таких комплиментов у Славы трясутся коленки, — Умеешь делать глубокий минет? В ответ — медленный кивок головой. Слава действительно имеет опыт в горловом минете. Он превосходно справляется с этой задачей не кашляя и удерживая рвотный позыв, втягивая щёки и используя самые разнообразные приёмы для того, чтобы принимающий эти ласки бурно и быстро кончил. — Ты любишь, когда тебе кончают на лицо? Слава смекнул: наверняка Мирон руководствуется методом "спроси, что не нравится и делай именно это", все садисты так делают, им надо просто подыгрывать, поэтому он снова кивает головой. — А глотать любишь? Ты глотаешь сперму после минета? Опять Слава кивает. На самом деле, проглотить — не такое уж и неприятное событие. Можно сделать это быстро и не почувствовать совершенно никакого вкуса, а соответственно и отвращения; вряд ли кто-то потребует прополоскать полость рта его кончой. Сам Слава в рот никому не изливался, да и не проявлял интереса к этому. Рука Мирона ложится ему на голову и треплет влажные после душа волосы. — Держи рот открытым. Залезай на кровать, в ту же позу, — Мирон больше ничего не говорит, это значит, что больше Славе ничего не надо знать. Вслепую Слава взбирается на высокий и довольно твёрдый матрас, по его спине волочится жёсткая кожа поводка и это неприятно щекочет. Он занимает прежнюю позицию, но уже на кровати, и ждёт. Уже не со страхом, а со стабильной тревогой. Мирон не разрешает ему открывать глаза, а значит, ожидать можно чего угодно, но быть наказанным Слава, так или иначе, не хочет, поэтому продолжает подчиняться. Он прислушивается к шагам клиента: размеренные, неторопливые шаги чувствуются то слева, то справа — со всех сторон. Это значит, что Славу сейчас внимательно рассматривают во всех ракурсах. — Я хочу попробовать уникальный приём, — важным голосом, но без напускного пафоса сообщает Мирон, естественно, не планируя рассказывать обо всей сути. Слава напоминает о своём присутствии тихим стоном. Слава ничего не видит, это обостряет слух и тактильную чувствительность: чужая рука заставляет его вздрогнуть, ложась на спину, оглаживая его. Пальцы, ещё влажные от его собственной слюны, проходят по позвоночнику, нажимая на позвонки и ослабляя давление на участках между ними. Затем Мирон ведёт по ребрам, после — перемещается на кадык. Слава облизывает намордник, ожидая более активных действий. Извлечение пробки — гораздо более быстрый и лёгкий процесс, чем её введение, Слава не понаслышке об этом знает. Носить эту штучку внутри ему нравится, это даёт ощущение какой-то наполненности, лёгкого давления, хоть и не сравнится с тем великолепным чувством, которое дарит член. Пробка у Славы довольно большая, он прекрасно растянут, и Мирон об этом знает, но едва ли силиконовая игрушка выходит из анального отверстия Славы, он тут же заменяет её двумя пальцами. Слава выдыхает — естественно, этого мало, но пальцы внутри двигаются, сгибаются, поворачиваются и даже без стимуляции простаты это всё равно невероятно. Но, наверное, стоило бы быть довольным таким раскладом, потому что перед ним (а точнее, уже за ним) настоящий извращенец, и через несколько секунд Слава в этом убеждается: Мирон плавно погружает в его анус другую игрушку. Она холодная и не очень толстая, но явно длинная: один за одним внутрь входят её сегменты. Поводок натягивается и Слава запрокидывает голову, вздрагивая от слабого, но неожиданного импульса, резко втягивает ртом воздух. — Электростимуляция оказывает на тело поразительный эффект, — поясняет Мирон, и Слава снова получает небольшой разряд от игрушки, — Тебе нравится? Получив утвердительный ответ в виде кивка, Мирон снова бьёт Славу током, уже посильнее; проводит пальцем по головке его члена, будто измеряя степень возбуждения. Оба знают — этого недостаточно. Но смотреть, как Слава ещё сильнее открывает рот, издавая короткие стоны от неожиданных импульсов, можно долго. Мирон ещё немного увеличивает разряд, проскочив два режима мощности пробки, и начинает ритмично запускать и останавливать работу электрической штучки. Слава стонет всё громче и дольше, покачивается вперёд-назад, имитируя фрикции и захлёбываясь слюной. Продолжая щёлкать кнопки почти в случайном порядке одной рукой, второй Мирон снимает со Славы намордник и снова занимает его рот пальцами, которые тот принимает с прежней и даже большей охотой. Дав своей сучке небольшую передышку от постоянных электрических импульсов, Мирон достаёт из тумбочки другую игрушку — довольно крупный член из фиолетового силикона — и вкладывает её в намордник, который снова надевает на Славу. Длина собачьего аксессуара оказывается подходящей — почти ровно в половину длины интимной игрушки, поэтому Славе приходится взять резиновый член в рот, а вот вытащить его без помощи и разрешения Мирона уже не получится. Слюна скапливается во рту, проглотить её не получается, полимерная головка щекочет нёбо и упирается в заднюю стенку — Слава начинает сосать. Мирон же садится сбоку, облокачиваясь на изножье кровати спиной, и, выкрутив мощность работы анального девайса до предпоследней, снова запускает его, ставит в автоматический режим. Слава громко вскрикивает, насколько это позволяет игрушка во рту и продолжает двигаться, не в силах сопротивляться рефлекторному желанию застонать. Мирон оказался прав — поразительно. Очевидно, Слава связался с очень непростым человеком, который вместо того чтобы трахать его во все отверстия, затыкает их разнообразными секс-игрушками и даже не дрочит на это зрелище. — Громкий мальчик, — то ли хвалит, то ли снисходительно осуждает его Мирон, — Открой глаза. Повинуясь, Слава поворачивает голову на клиента. Он сидит и улыбается так, словно смотрит на экран телевизора с каким-то лёгким для восприятия сериалом. А перед ним парень с электростимулятором в заднице и большим резиновым членом во рту; на нём ошейник с поводком и двигается он так пластично и пошло, словно его реально трахают. — Сука, тебе нравится? — Слава опять кивает, — Обе дырки заняты, — Мирон включает последнюю мощность и встаёт с кровати, подходит к Славе спереди, — Наверняка хочешь кончить уже сейчас. В знак подтверждения Слава взвывает и начинает двигать бёдрами ещё быстрее, умоляюще глядит на своего клиента снизу вверх. Ток продолжает пронизывать кожу, колечко мышц сжимается, из-за чего импульсы ощущаются лишь сильнее. Великодушие Мирона, конечно, очень сомнительное, но он подносит пальцы левой руки к своему лицу, фиксируя внимание на них, и продолжает: — Я хочу иметь воспитанную сучку, — проговаривает он, — Поэтому придётся заняться твоей дрессировкой. Возьми свой член в одну руку, не падай. Подрочи себе, но не заканчивай, пока я не велю. С превеликим облегчением Слава выполняет приказ, не прекращая движений тазом; дрочит в такт ударам тока, быстро и резко; толкается в сильно сжатый кулак. Пальцы, обернувшиеся вокруг головки, размеренно двигаются и он чувствует, как оргазм начинает формироваться сразу во всех частях тела, расположенных ниже пояса. — Я хочу, чтобы ты подал голос за пару секунд до того, как кончишь. Я разрешаю. Не уверенный в том, что "подать голос" это что-то сказать (да и не сумевший бы это сделать из-за занятого рта) Слава тут же протяжно взвывает; чувствует, как из-за этого звука вибрирует его горло. Мирон хватает Славу рукой чуть ниже ошейника и с силой сдавливает, удушая и оставляя красные пятна. Вздрогнув от страха, Слава кончает в свой кулак и, увязнув в трясине оргазма, он не чувствует боли, лишь продолжает рефлекторно двигаться, по инерции, даже после того, как Мирон выключил пробку. Стараясь не потерять равновесие, Слава смотрит на свою сперму, оставшуюся на руке. Мирон доволен собой. Замок снова щёлкает, наконец разрешая Славе вынуть резиновый "кляп" изо рта и отдышаться. — Не вытирай об простыню. Открой рот снова, — Мирон последовательно отдаёт команды по мере их выполнения Славой, — А теперь оближи ладонь. Кому-то кажется весьма эротичным, когда его сперму слизывают, но так, чтобы попросить кого-то слизать собственную... на практике редко встречается. Тем не менее, потупившись, Слава это делает: собирает каждый брызг языком, едва держа равновесие. "Глотай" — короткий приказ, и его тоже надо выполнить. Впрочем, ничего особенного, но ощущается грязно. Не столько в плане пошлости, сколько в плане этики и эстетики. Мирон в очередной раз гладит его по голове, сухо бросает: "Умница" и опять защёлкивает намордник вне поля зрения Славы. Слава ставит руку на матрас и выгибает спину, намекая Мирону на то, что игрушку уже можно вытащить и из его задницы. Долгих передышек между оргазмами для него Мирон не планирует, нужно возбудить Славу заново. Идей, которые стоит реализовать этой ночью, ещё много осталось. И легче всего заново поднять его член словами, Мирону кажется, что Слава впечатлительный. — Если бы ты не был таким послушным мальчиком, я бы ещё долго не позволял тебе вытащить член изо рта. Я должен быть уверен, что ты сможешь принять мой достаточно хорошо, чтобы мне не пришлось нарочно повредить тебе гланды или разочароваться в твоём горле. Почему-то по Славе видно, что помимо впечатлительности он обладает хорошим воображением, особенно если дело касается сексуальных фантазий. Наверняка он спит и видит, как его трахают в самых разных позах самые сексуальные мужчины. Но теперь всё изменилось. Теперь во снах Славы надолго будет только один сексуальный мужчина. Хотя, о ближайших сутках он вообще вряд ли уснёт.