Atacarme

      Делегации отправились в путь и вскоре достигли Казад-Дума. При поддержке Эрегиона царство гномов за последний век вновь ожило и постепенно расцветало. Оно ещё не набрало пышного великолепия легендарной Мории, но уже сейчас любой залюбовался бы богато украшенными золотом залами, роскошными, словно парящими в воздухе, лестницами, просторными галереями с резными гигантскими колоннами и статуями из лучших полудрагоценных камней.       Вся эта красота удивительно гармонично сочеталась с естественным убранством пещер: огромные светящиеся минералы вырастали прямо из стен, сталактиты и сталагмиты сливались в колоннады или сверкали столбами и пиками, усыпанные блестящей солью, словно бриллиантами, под ногами россыпью мерцали аметисты, кварц, топазы. И это при том, что конная колонна шла нижним этажом, где были более широкие переходы и крепкие лестницы, удобные для лошадей. Как украшены верхние, жилые, этажи оставалось только с замиранием сердца догадываться.       Хотя местные гномы были дружественны Гондору и даже вели торговлю между государствами, но разрешили пройти делегации только по личной просьбе Келебримбора и под его ответственность. И даже в этом случае гномий король отправил конвой из своих воинов, формально для безопасности путешествующих. Но все понимали, что скорее для безопасности своего государства и собственного успокоения.       Арагорн больше других дивился чуду. Он был здесь сто лет назад, когда совершал в составе Братства поход до Мордора. Он запомнил эти пещеры темными, разрушенными и полными гоблинов.       А Эльдарион не видел красот подземного дворца, не глядел на таинственные голубые озёра и драгоценные минералы. Он смотрел только на всадника, что ехал впереди. Как он был красив! Келебримбор гордо и немного расслаблено сидел на своём вороном коне, грива, что чернее самой долгой ночи отражала разноцветные блики. И волосы короля тоже горели отсветами драгоценных камней, словно он был венчан волшебной короной. Плащ его легко шелестел, встречаясь с упряжью. Была во всем образе нолдо истинно королевская стать. Эльдарион ловил все движения Келебримбора, и находил каждое из них совершенным, точным и уверенным.       Они вышли из-под горы и сразу же очутились на залитой вечерним солнцем широкой речной долине. Вдалеке уже виднелись горящие серебром шпили города.       «Наверно, это дворец властителя», — в восхищении подумал Эльдарион.       Как и обещал Келебримбор, они достигли Эрегиона засветло. При подъезде стало встречаться все больше и больше оборонительных сооружений. Тут и там были деревца, видно, специально высаженные в открытом поле в шахматном порядке. Их пригнули к земле толстыми стальными засечками — получилось удобное место засады. Ближе были расставлены длинные и высокие рогатки с металлическими наконечниками против конниц, «волчьи ямы» с острыми кольями на дне, ещё ближе — насыпные валы со ступеньками для стрельбы. И казалось, что за путниками следят сотни невидимых глаз. Везде были дозоры.       Лошади делегации ступали шаг в шаг. Арагорн шепнул сыну, чтобы был осторожнее и не сходил с дороги — поле кругом было усыпано подпочвенными пороховыми бомбами.       У самого порога столицы красивые шпили скрыла из виду мощная и высокая каменная стена с бастионами, дозорными башенками и окнами-бойницами. Стены уходили прямо в широкий и глубокий ров, наполненный водой, так что ни таран, ни осадную башню к столице Эрегиона было не подвезти и подкоп не произвести.       «Эрегион охраняет свои секреты, словно готовится к войне», — поразился размаху фортификации принц, проезжая в огромные, окованные сталью ворота, которые приводились в действие особым механизмом.       Но только они въехали в город, как внимание Эльдариона тут же переключилось на красоту Ост-ин-Эдиль. Несмотря на внешнюю угрюмость пригорода и крепостных стен, сама столица была светлая и прекрасная. Везде была стройная и выверенная геометрия, деревья здесь росли не хаотично, как в лесных эльфийских государствах, но в строго установленных местах, дороги были широкие и прямые, линии зданий не такие плавные, как, например, в Гондоре — больше тяготели не к овалам, а к прямоугольным и стрельчатым формам. Крыши многих зданий рвались в небеса острыми шпилями.       Наконец, они доехали до того красивого здания, которое так понравилось издалека принцу. Лучи заката плавили витражную розетку над входом, отчего она казалась выполненной не из разноцветного стекла, а из чистого рыже-алого пламени. Но это оказался не дворец, а башня гильдии. Как пояснил Келебримбор Арагорну, именно там завтра продолжатся переговоры.       Сам же дворец правителя был не столь роскошный, как здания, принадлежащие союзу мастеров. Он был небольшой, всего в два высоких этажа, отделанный скромными скульптурными украшениями и располагался в конце тенистой улицы. Вокруг был уютный сад в густых зарослях падубов.       Последний луч скрылся за горизонтом, когда Эльдарион зашёл в отведённые для него покои. Принц засыпал, предвкушая завтрашний день, что готовился стать самым интересным в его жизни. На раннее утро у альф был назначен совет, а Эльдариону представили нолдо, который покажет принцу город и производство.

***

      Едва только башенные часы гильдии окрасились первым румянцем рассвета, в дверь покоев короля Гондора негромко постучали. Арагорн уже несколько часов был на ногах. Он ощущал невнятную тревогу, сердце колотилось в предчувствии, что переговоры на территории Эрегиона будут идти сложнее, чем в Лориене.       Посыльный нолдо сообщил, что правитель Эрегиона и его советники уже ожидают делегацию гондорцев в башне. Переговорщики людского королевства собрались на мостовой перед дворцом. Арагорн улыбнулся, увидев на ступенях сына. Эльдарион был таким же светлым и лучистым, как и это разгорающееся утро. Он грациозно спустился к отцу и взял его за руки.       — Адар, я желаю удачи на совете и верю, что с Эрегионом удастся достичь компромисса, устраивающего обе стороны.       Король Гондора сжал руку принца. Он посчитал эту утреннюю встречу добрым знаком.       Главная башня гильдии Гвайт-и-Мирдайн была без преувеличения самым высоким зданием во всем Средиземье. Шпили ее пронзали низкие облака, которыми всего за полчаса затянуло такое чистое на рассвете небо. Людям повезло, что зал для советов располагался не под самой крышей, а всего-то на пятом этаже.       Двое воинов в мифрильных сверкающих доспехах и синих плащах распахнули перед гондорцами высокие створки дверей, приглашая в ярко освещённый звёздными фонарями зал. Келебримбор и его помощники встали из-за круглого мраморного стола.       Арагорну показалось, что пол ушёл из-под ног или что он по колено провалился в мягкий ковёр и не может сделать даже шага. В глазах потемнело. Приходилось изо всех сил напрягать обмякшие разом мышцы, чтобы достичь, наконец, стула, который учтиво отодвинул для него какой-то служащий нолдо.       — Ваше величество, король Элессар, — Келебримбор ещё раз слегка склонил голову. — Надеюсь, что вы хорошо отдохнули с дороги, и мы можем все силы положить на достижение наших соглашений. Прошу, позвольте представить моих помощников: лорд Анар, первый советник…       Дальше Арагорн уже не слушал или не слышал. Он не мог поверить своим глазам. Напротив него сидел эльф, и красота его затмевала весь свет мира. Его лик был лучист и прекрасен, заплетенные по эрегионским традициям волосы спускались струями золотого водопада на плечи. И мерцающее сияние плясало переливами на темно-синем шёлке эрегионской мантии. А глаза были невероятного цвета, такого светлого и нежного оттенка охры с едва заметной капелькой патины. Эти глаза он узнал бы из сотен тысяч. Век назад он уже смотрел в эти очи. И в довершение всего чувствовался едва уловимый пудровый аромат старинных фолиантов. Не осталось сомнений: это был тот самый омега, которого Арагорн не смог спасти, его невымоленный грех, его проклятие и наваждение!       Совет длился несколько часов. Келебримбор и его помощники что-то вещали, советники Арагорна отвечали, уточняли и парировали. Смысла переговоров король Гондора не мог уловить. Он видел лишь одно единственное светило, чей взор озарял туманность сознания.       Первый советник Эрегиона тоже что-то говорил. Но даже его речь Арагорн не мог разобрать сквозь оглушительный, как раскаты грома, звук собственной крови в ушах. Он улавливал только лёгкий восточный акцент, что делал голос прекрасного омеги нездешним и томным, словно дорогой заморский бархат.       Управленцы Гондора, недовольные позицией Эрегиона, просили продолжить совет после обеда. Но король Элессар внезапно под их удивлённые взгляды сообщил, что он согласен с доводами нолдор и готов подписать документы.       После этого Арагорн с трудом добрался до покоев и рухнул навзничь на ложе. Он вцепился зубами в подушку в безумстве и исступлении. Мрак прошлых дней снова терзал короля. Огонь и зной сжигали тело и душу дотла. Все чувства в нем заговорили давно забытым языком страсти. Он, как в бреду, видел под собой это совершенство красоты в сводящих с ума позах, сквозь года жёг его этот горячий непокорный взгляд глаз в сотни раз ярче сияния солнца.

***

      Принц вернулся с прогулки по прекрасному Оси-ин-Эдиль в наилучшем расположении духа. Его настроение ещё больше подняли и свежие новости: договоры, наконец-то, были подписаны, и в честь этого владыка Эрегиона устраивает парадный ужин.       Нолдор и правда были очень довольны соглашением с Гондором. Как рассказал принцу Арагорн, ему пришлось уступить мордорские земли в полное владение Эрегиона. В обмен на заверения в вечной дружбе и торговле эльфийскими изделиями по самой низкой исключительно для Гондора цене. Больше этого юного эльфа поразила бледность отца и его болезненно блестящие глаза. Видно, переговоры, как и обещали, действительно, дались нелегко.       Однако все сочувствие родителю в один момент перекрыло другое чувство: завораживающий восторг, когда на соседнее место с Эльдарионом сел сам Келебримбор. Это был словно подарок небес! Быть может удастся перекинуться с божественным владыкой хотя бы фразой. И свершилось! Келебримбор с очаровательной радостной улыбкой сразу спросил Эльдариона, где он сегодня гулял, что видел, и что ему больше всего понравилось. Юный принц, краснея, запинаясь и путаясь в словах, отвечал. Келебримбор рассказывал ему историю возведения Ост-ин-Эдиль, про архитектурные особенности зданий, и что обязательно нужно посмотреть в следующий раз. На всем белом свете в эти минуты не было никого счастливее Эльдариона. Разговор был дружеский, лёгкий и ни к чему не обязывающий. Эльдарион прекрасно понимал, что такие беседы велись повсеместно хорошими хозяевами для гостей. Но фразу «в следующий раз» он возвёл на пьедестал, как обещание новой встречи. Келебримбор разговаривал и с другими представителями людского королевства, поднимал кубки в честь вечной дружбы Эрегиона и Гондора, был весел и улыбчив. А принц не сводил с него взгляда, находясь в блаженном соседстве со своей мечтой.       Тут в центр зала вышел один из советников Келебримбора. Эльдариона поразила утонченная красота белокурого эльфа. Он был весь словно пронизан светом. Весь его облик казался принцу полным нездешней поэтичности и возвышенности, а в его глазах была какая-то тайна. Принц обладал врожденной добротой, и по молодости, был наивен. Он сразу влюблялся в прекрасных существ. И этого омегу всего с одного взгляда успел полюбить всей душой. Он подумал, что очень хотел бы подружиться с таким невероятным существом.       С особенной лёгкой грацией восхитительный эльда прошёл за арфу, приподнимая широкие рукава белоснежных парадных одеяний. Его красивые руки провели по струнам, извлекая неземные звуки. Голоса и тосты в зале тут же стихли. Он запел. И голос, глубокий и бархатный, возвышался до самых надзвёздных вершин, чтобы тут же упасть в низкие октавы, переливался золотыми колокольчиками, и уже на следующей ноте был сильным, требовательным, а затем сменялся томными, как будто просящими нежности, тональностями.       Эльдарион восхищался этим божественным голосом и его обладателем. Ровно до тех пор, пока не взглянул украдкой на Келебримбора. Хотя на него в этот момент можно было бы невозбранно и смотреть во все глаза, и даже указывать жестом. Правитель Эрегиона все равно бы ничего не заметил. Он весь обратился в слух и зрение, его глаза светились, всегда несколько суровое лицо с тревожной морщинкой между гордых бровей часто хмурящей его прекрасный облик и придающей несколько столетий сейчас разгладилось, стало таким юным, а зрачки заполонили всю глубину его карих очей. Он безотрывно смотрел на поющего эльду и жадно ловил каждую ноту волшебной мелодии. Келебримбор глядел на своего советника так, как будто тот всецело принадлежал ему.       Впечатления Эльдариона сменялись одно быстрее другого. Сначала он сожалел о том, что Эру не наделил его таким прекрасным голосом, потом с обидой на ту же судьбу подумал, почему не ему дано ублажать слух прекрасного короля, и вдруг с ужасом осознал: Келебримбору не одна тысяча лет! Он старше Арвена и даже деда Элронда! За столько веков он уже наверняка нашел своего омегу. Быть может избранник короля гостит сейчас у родичей, или ждёт его в Валиноре, или прямо сейчас дарит ему светлую улыбку в поклоне на аплодисменты своей песне.       Возможность счастья, которая за эти дни кардинально изменила жизнь Эльдариона, выскользнула из рук и разбилась на полу, как цветное стекло. В последние умозаключения он поверил ничуть не менее твёрдо, а быть может даже более уверенно, чем в воздушные замки своих глупых мечтаний. Вся его жизнь показалась такой бесполезной, ведь в ней не будет теперь этого альфы. Зря он напросился на эти переговоры, зря поехал в Эрегион. Лучше бы он никогда не видел этих глаз и не чувствовал бы аромата серебра.