Всё дело в папе. Том 1.

      После службы Рим с Армом решили пойти к озеру, как и договаривались. Малыш взялся старшего за руку и уже был готов идти. До водоёма где-то километр ходьбы, по пути которого они продолжали о чем-то общаться, а как дошли, сели у красивого берега.       —Я с собой взял пару листов… — Тихо сказал Римус, предлагая порисовать.       —Я всегд-да с собой блокнот-т таскаю. — Мило улыбнулся и полез в рюкзак, чтобы достать, а также заметил свой завтрак, который тоже вытащил, но положил рядом не разворачивая. Помельтешит перед глазами и малой съест. Всегда так делает. Достал карандашик с ластиком. Римус сделал почти так же, только без завтрака.       —Кст-тати, а покажешь свои рисунк-ки? — На чужие творения примерно своих ровесников Арм смотрел только один раз и несколько лет назад, так что почти не помнит этого.       Рим немного смущённо протянул ему блокнот, где был просто неописуемо красивый пейзаж. Казался даже реалистичнее фото, только карандашом и углем.       —Я самоучка. не суди строго. — Тихо сказал Рим, которому явно неловко показывать это всё.       —Я т-тоже нигде не уч-чился. — Чуть улыбнулся малыш. Только по книжкам, но всё сам, даже читать сам пытался. — Но они прек-красны. — Ещё больше засиял мальчишка. Рассматривая очень внимательно, не как остальные. Сам же для себя подчёркивал какие-то детали, которые возможно потом постарается повторить. — А т-ты чем рисовал?       —Углём и простым карандашом… И я бы не сказал что это хорошо выглядит. — Стесняясь сказал Рим, отводя взгляд.       —Это чуд-десно! — Арм говорил искренне. Только что покаялся, что обманывал, потому помнит об этом сейчас лучше всего. Малыш продолжал смотреть, а в глазах читается только восхищение и восторг.       —Ты всё ровно рисуешь лучше меня. — Рим посмотрел ему в глаза, чтобы показать свою искренность.       —Не п-правда. — Ну, по крайней мере сам так не считал. Хотя учитывая их разницу в возрасте и то как много рисует Арм, то он действительно лучше. Хотя всегда найдёт тому оправдание со словами, что кто-угодно мог бы достичь такого уровня, жил бы так же как он.       —Правда, Арм. И пока ты это не примешь, я не приму, что мои работы хороши. — Упрямо сказал Рим.       Арм смутился и издал недовольные звуки, отводя взгляд.       —Лад-дно… — Он чуть хмурился, поскольку не любил подобный шантаж. — Они одинак-ково хороши…       —Хорошо. Сойдёмся на этом. — Со слабой улыбкой сказал Рим.       Малыш же свои работы таковыми по-прежнему не считал. Он осторожно протянул блокнот обратно и взял всё же бутерброд в руки, откусив немного и снова отложил. Совсем немного съел, а если учесть, что до церкви есть нельзя, а причастие не слишком большое, то совсем ничего практически. А под толстовкой худобу не видно, только если по щекам и рукам смотреть, но по ним трудно понять, если не знать. Может просто худенький. Римус взял чистый лист и стал зарисовывать пейзаж.       —Почему ты не ешь? — Спокойно спросил он, смотря на природу, которую зарисовывал.       Малыш немного вздрогнул и опустил взгляд, начиная рисовать какое-то существо. Не знал как подобрать слова, да и Арму всегда говорили, что рассказывать о проблемах не члену семьи, очень плохо.       —Н-ну… Мне зач-частую просто не хочет-тся… — Но несмотря на это, заметно, что часто заставляет себя. Например оставляя еду на видном месте.       —Почему? Ты выглядишь довольно худым. — Посмотрел на его лицо парень, чтобы убедиться.       Арм поджал губы немного помолчав, а потом тихо сказал:       —П-папа сказал, что у мен-ня анорекс-сия… — Малыш всё же сказал и надеялся, что друг знает что это.       —Ох… Тебе надо есть и пережить это. — Рим сочувствующие глянул на Арма. Он знал, что это серьезно.       —Я зн-наю… — Покивал малой, утыкаясь в рисунок. — Я потому ем т-только через силу. — Вот почему он так мало съел блинов и медленно. — Прост-то кладу так, чтобы я видел и пот-тихоньку съедается…       —Не плохой способ… — Кивнул парень, поддерживая его.       Арм чуть улыбнулся, расслабляясь. Радуясь, что его приняли.       —Правд-да, иногда всё равно заб-бываю… — Снова взял свёрток и откусил ещё немного. Осталось только узнать, он носит толстовки, потому что считает себя слишком худым или слишком толстым?       —Но худоба это не здорово, Арм. — Переживая сказал Рим, который между прочим тоже в толстовке.       —Зн-наю… Хоть мне и п-по прежнему не нравится моё тел-ло… — Малыш сжался, прячась в толстовку.       —Почему оно тебе не нравится? — Заботливо спросил Рим, а взгляд такой понимающий.       —В-важный мне челов-век говорил так… — Сейчас то понимает, что его словам лучше не верить, но трудно не верить, когда тебе такое говорят лет 5, а то и больше…       —Он не важный, если такое говорил. Это твой биологический отец, верно? — Догадался Римус.       Арм слабо кивнул, немного сильнее сжавшись. Не любит говорить о нём, что очень заметно.       —Я д-до последнего считал себ-бя во всём виноват-тым… Да и… д-до сих пор не могу прин-нять обратного… — Признался Малой, поджимая губы.       —Ты ни в чем не виноват, Арм. Виноват только он со своим скотским отношением к тебе. — Осторожно обнял его, прижимая к себе. А он между прочим тоже худой, что почувствовал малыш, когда прижался сильнее.       —Т-ты тоже худой… — Тихо заметил Арм. Не спрашивает почему, хотя хотел бы узнать. Просто если спросит, а человек не хочет отвечать, то поставит в неловкое положение. А так это просто факт произнесённый вслух.       —Да. мне не всегда есть, что поесть и я на работе все время, так что мне некогда. — Неловко сказал Рим.       Малыш вдруг отстранился и посмотрел ему в глаза, стараясь найти там найти ответ на свой вопрос.       —Хоч-чешь я буду тебе прин-носить поесть? — Ох, прям добрая душа, готовая всем помочь.       —Ты сам сначала питаться начни. — Рукав большой толстовки задрался и показалась черная водолазка в обтяжку. Он быстро вернул рукав обратно.       Но малыш внимательный и заметил это странное движение и сделал свои выводы, о которых тихонько спросил:       —Т-ты реж-жешься?       Парень сглотнул и отвёл взгляд, поспешно отстраняясь от Арма. Неужели его так быстро расскрыли? Никто раньше не догадывался, особенно так быстро. Арм неловко поджал губы.       —Прост-ти… — Чувствует себя виноватым. Видимо опять сказал что-то лишнее и не то. Очень хотелось ударить себя по губам, как делал в такие моменты отец, но не стал. Просто опустил голову и тихо карает себя внутри, стараясь не заплакать.       —Ничего. Просто я не думал, что это так заметно. Но не только я себя режу — Он задрал рукав по локоть. Очень много глубоких порезов и два раза попытка вскрыть вены. Ещё шрамы от ремня и швов. И все крайне заметное. Показал это Арму, ибо доверяет.       —Не т-тольк-ко т-ты? — Арм ужаснулся, поскольку у него не так много было, благодаря брату. Вероятно у Римуса нет никого, кто был бы на его стороне.       —Отец… Оставил большую часть. — Парень поджал губы и отвёл взгляд. — Некоторым шрамам ни один год.       Малыш понимающе отвёл взгляд.       —Я пон-нял это, пот-тому что сам один раз рез-зался… — Он тоже нерешительно поднял рукав, но там уже только старый шрам, даже зашитый. Только на попытку вскрыться, сразу и решительно.       —Мне иногда опять хочется и… Но я больше не трогаю руки. — потому в джинсах, а не в шортах. Вообще очень закрытая одежда на нём, несмотря на погоду.       Арм поджал губы. Сердечко то забилось. Волнуется за Римуса. Малыш кстати тоже в джинсах, но просто потому, что стесняется своего тела.       —Мне иног-гда кажется, чт-то моя жизн-нь сложилась получше. — Не хорошо сравнивать проблемы друг друга, но он не знал что ещё сказать.       —Нам обоим не повезло, но есть же будущее, верно? — Невесело усмехнулся Рим.       —Я когд-да жил с ним, даж-же не думал о буд-дущем… Ст-тарался жить настоящим. — Потому что боялся будущего, которого могло и никогда не наступить в один вечер.       —Я стараюсь думать, что будет лучше. Я стараюсь не оставаться дома больше.       Арм сам обнял его, прижимаясь к нему, отдавая всего себя в поддержку. Римус обнял в ответ, успокаивающе. Опять самые успокоительные объятья. Малыш прижался к нему сильнее, стараясь предать это спокойствие ему.       —Я ув-верен, что Бог смил-луется и дар-рует нам светлое буд-дущее… — Сказал искренне малыш, подняв голову.       —Я тоже очень надеюсь. — Но Рим осторожно положил подбородок на его голову, полностью поймав в объятия. Армми улыбнулся. Приятно было, даже теперь счастлив.       —И вс-сё же, я буду теб-бе что-нибудь принос-сить… — А может и сам готовить будет специально для него.       —Если тебе не сложно, я думаю. — Риму очень сложно принимать помощь.       —Буд-ду готовить иногд-да что-ниб-будь. Думаю, что вс-сем. — Любит делиться своей готовкой. Да и готовит вкусно.       —Хорошая идея, Арм. Давай сейчас порисуем вместе?