Полгода спустя…
Алан
Уже прошло немало времени, как мы начали жить с Джули. Вдвоем в уютной квартире с кучей цветов. Наверное, большего счастья я никогда не испытаю как сейчас. Но в один момент Шип дал о себе знать. Я только хотел улыбнуться и посмотреть на Джули, как все внутри сжалось. Господь мой Бог… Опять?Джулия
Я обеспокоенно взглянула на Алана — в нем прослеживалась скованность. Во всем: во взгляде, в движениях… в голосе. И потом поняла. — Нет! Алан тихо стонал, словно сдерживался как мог. Я окликала, но он меня не слышал.***
— И что, так и не пришел в себя? — осведомился еще раз Грелль. Мы были в больнице, куда поместили Алана. — Теперь всё стало только хуже… — ответила я. С той поры, когда я стала Призрачным Жнецом и продолжила работать в Департаменте, Грелль Сатклифф стал часто уделять мне внимание. Много умилялся, оказывал гипер заботу, одаривал подарками и называл доченькой или малышкой Джули. И на самом деле мне было приятно. Ведь когда-то, будучи человеком, он был моим кровным далеким родственником. Уильям пытался отговорить меня от идеи остаться здесь, но я заверила, что меня не нужно возвращать домой. С тех пор мы дружны с Греллем. Даже сейчас, в трудный момент, когда Алана охватил приступ Шипа, он был рядом, и даже не вел себя, как он обычно любит. Я слышала стоны и тяжелое дыхание. Алана спасали врачи за стенами напротив. — Бедный Алан… — прошептал Сатклифф. — И что его теперь ждет? Этот вопрос очень задел меня. Я не хотела плохого исхода. Осознавать на то, как мучается Алан, было выше моих сил. Не выдерживала. Не получалось. Вскоре нам разрешили пройти в палату. Подойдя к кровати, на которой лежал Алан, я опустилась на колени, обхватив пальцами его бледную руку. Через время, когда он увидел меня, то слабо улыбнулся. — Может, не стоит беспокоить его? — спросил меня Грелль. — Нет. — Мои глаза были влажные от слез. — Я хочу побыть с ним. Я знала, что время Алана на исходе. Сговорившись с превратностями судьбы, это время убегало в пустоту, сбивало страхом, отбивало в груди стуком потери и невозврата. И все равно продолжало бежать. Но стоило оглянуться на Грелля, как сразу же я замерла. Вернулось прошлое и встало передо мной. Оно зрело меня с головы до ног, всю напряженную, как от судорог, и полную негодования. Как несколько месяцев назад… В том же обличии, с тем же огнем в зорком взгляде среди пустоты Я слабо выдохнула, пытаясь что-то сказать. Страх больше не прожигал грудь, а вместе с ним растворилось и волнение. Я понимала, что разрушаю стереотипы; что уже другая. И Грелль прочел это в моих глазах…***
Было решено: мы должны найти способ спасти жизнь Алана. И Грелль знал один очень рискованный, но действенный способ: нужно найти человека, который выжил во время изъятия пленки жизни. Когда Алан был поражен Шипом, душа человека сопротивлялась, боролась и в итоге выиграла, продлив свой короткий век. Нам предстояло забрать воспоминания этого человека и вырезать из памяти момент, где он видит Алана и потом продолжает жить. Только так можно будет спасти его. Только есть проблема: согласно Уголовному Кодексу Шинигами, забирать жизнь без причины запрещено. Но Грелль пообещал, что сохранит нашу тайну, и если что — возьмет удар на себя. Как он сказал: «Я не могу позволить, чтобы моя малышка Джули была несчастна…» Видимо настолько значила в его жизни любимая и маленький ребенок, которых он больше никогда не увидит. И видимо я (его продолжение через века) стала очень дорога Греллю. И он мне — тоже. Тоже стал дорог.***
Неделю спустя… Замерев, но вскоре опомнившись, я опустила испуганный взгляд на таймер. Цепенея снова. Пятьдесят три… пятьдесят один… Эти секунды стоили мне большего, чем шанса все исправить и поменять. Грелль ринулся ко мне, хватая за локоть. — Бежим! — Стой, — затормозила я и кивнула на проем, — а вещи? — Мать твою, пропади эти вещи! БЕЖИМ! Он бросился стремглав, не отпуская мою ладонь, тянул за собой, дергал за руку, от чего плечо простреливало болью. Я спешила за шинигами как могла. Мы неслись вперед, и нас ловили одноглазые камеры. Когда мы завернули за угол, подобно машинам на повороте, то я чуть не столкнулась со стеклом зеркал. — Я сейчас упаду! — Потом падать будешь! До выхода осталось совсем немного, но сзади уже отзвучал оглушительный взрыв, выбрасывая пламя, отсвечиваясь на стенах. Он распространялся, потянув за собой потоки горячего воздуха и дыма. Шинигами перемахнул через еще преграду, и мы оказались за пределами пожара. Все неслось мимо меня, и я толком не могла понять, куда именно мы направляемся и что будет потом. Совсем скоро очаг огня мерцал вдали маленькой точкой и копил себе свидетелей.