В холодной воде

Олег пахнет восхитительно. И в первый раз Сережа сообщает ему об этом в шестнадцать, когда добрый, хороший, милый, теплый Волче ведет его в детдом (пьяного после двух стаканов дешевого вина на заброшке в честь дня рождения этого самого доброго, хорошего и прочее). Они пробираются в оставленное открытым окно (или, скорее, Олег затаскивает через него Сережу). Пытаются бесшумно добраться до комнаты (Сережа все порывается пролезть в кабинет Эдуардовны и стащить оттуда чего-нибудь). Но, к счастью, Олег наконец скидывает безвольное Сережино тело на койку и хочет отправиться к себе, когда Серый вдруг хватается за его шею. Тянет на себя и вжимается в нее носом, громко-громко вдыхая. Олегу приходится упереться руками в кровать, чтобы не рухнуть на Сережу совсем, а тот обнимает только крепче. Щекоча губами, бормочет что-то прямо в чувствительную кожу. Олег не уверен, что дрожь в собственном теле — это последствия алкоголя. — Серый, отцепись, нам же спать нужно. Но Сережа жмется лишь сильнее и поразительной для пьяного хваткой держит Олега. — Оле-е-ег, — нараспев произносит он, чуть отрываясь от шеи. — Ну? — Олег, ты та-ак вкусно пахнешь. Ты знал это? — Нет, Серый, — говорит, а сам дрожит еще пуще. У пьяного Сережи язык совсем без костей, и несет он всегда какую-то бессвязную чушь. Но у Олега от его сегодняшней чуши покалывает во всем теле, и даже там, где от слов лучшего друга покалывать точно не должно. — Серый, давай спать уже. — Ляжешь сегодня со мной? Я всю ночь буду нюхать тебя, Олег. Везде-везде. Можно? У Олега что-то лопается в груди от этих слов, но он уверяет себя, что это все пьяный бред и нет, он точно не ляжет с Сережей. И уж тем более не для того, чтобы тот его… нюхал? Это еще откуда взялось? Серый снова тянет его на себя и горячим алкогольным шепотом заявляет: — Если ты не ляжешь со мной, я просто умру, Волче. Пожалуйста. На соседней койке возится Валька, но вроде не просыпается. У Олега мурашки бегают от того, что их могут увидеть. Ну то есть… они не делают ничего такого, за что можно было бы схлопотать что-то похуже «педиков» (прилетало уже не по разу, но с этим вроде как разобрались), и все же Олегу кажется, что что-то эдакое тут явно происходит. И Сережино сбившееся дыхание возле его уха будто подтверждает догадки. — Ладно, Серый, я лягу на пять минут и уйду. Но только пять, хорошо? Олег чувствует, как ослабевает хватка, и ложится рядом (места для них, шестнадцатилетних, маловато, но пять минут, Олег уверен, он выдержит). Серый снова лезет носом в шею, закидывает свою руку на грудь и, двигая губами около плеча, сообщает: — Буду нюхать тебя всю ночь. Засыпает, конечно, тут же. А Олег полночи лежит и борется с нестерпимым желанием прижаться к Сережиным красным (как всегда после алкоголя) губам.

***

Когда восемнадцатилетний Сережа забирается на Олега и слишком очевидно трется о него пахом, Олег теряется. Не то чтобы до этого тот никогда не выказывал своих намерений (да и вообще, они уже даже дрочили друг при друге!), но это откровенное действие смущает намного сильнее. А еще Сережа проходится губами и носом по его скулам, подбородку, спускается на шею и шепчет: — Боже, Олег. Если бы ты только знал, как потрясающе пахнешь. У Олега возникает чувство дежавю и желание ответить: прекрати свои шуточки, Серый, я пахну обычно, я даже еще не мылся сегодня, пусти в душ. Сережа считывает его вмиг напрягшееся тело по-своему и уверяет: — Мы не будем ничего делать, Олег, если ты не хочешь. Просто посидим так, хорошо? Пожалуйста. А сам снова втягивает воздух, будто действительно кайфует от запаха. Олег, откровенно говоря, очень хочет, чтобы они сделали хоть что-то, но… А вдруг он раньше времени ладонью заденет Серого там! Боже, это же сумасшествие, он точно спустит в ту же секунду, как почувствует его_твердую_плоть_в_своей_руке. У Олега от одних мыслей об этом внизу все скручивается и закипает. — Олеж, — шепчет Сережа, чуть отстраняясь и глядя прямо в глаза. — Ты боишься? Что не так? Олег не знает, как сказать, что вообще-то уже года три как дрочит на лучшего друга, и раньше даже подумать не мог, что у них что-то получится. И вот, когда они правда начинают встречаться, теперь не хочет испортить все своей неопытностью и неумелостью. Ну и да, боится, что постыдно кончит куда быстрее Сережи — а так скорее всего и будет. — Ладно, я готов подождать, — мягко улыбается Сережа. — Давай начнем сегодня с малого. Можно просто сниму с тебя футболку? Олег только кивает. Думает, что, возможно, не стоит соглашаться даже на это — но чувствует Сережины руки, пробирающиеся под ткань и оглаживающие пресс, и мычит. Откидывает голову назад, на спинку дивана, и может теперь только несмело шарить собственными ладонями по Сережиным бокам. А Сережа лезет все выше, задевает его соски, сам снова прижимается к шее и проходится по ней горячим языком. — Серый, — Олег слышит свой (а точно ли свой?) слишком высокий голос будто со стороны. — Мне остановиться? — Нет, — выстанывает Олег и поднимает руки, чтобы помочь Сереже стянуть футболку — она летит куда-то в сторону. Собирается было опустить их обратно, но Сережа вдруг перехватывает его правый локоть, удерживает на весу и лезет носом прямо в местечко ниже подмышки. — Серый, ты что делаешь, я не… Олег дергается слишком резко, кажется, даже собирается сбросить с себя Сережу и остановить это все, пока еще можно. Ему хочется быть чистым для Серого, пахнуть его любимым гелем для душа, соответствовать ему, такому благоухающему и нежному. Но Сережа притирается носом в волоски, ведет им выше по руке до локтя и кусает за выпирающую косточку. — Олег, я с ума схожу от твоего запаха, — толкается пахом снова, и Олег только сейчас осознает, что не один здесь возбужден до предела. — Серый. Давай я в душ, правда… Сережа смотрит, вглядывается, пытается понять. — Давай вместе? — предлагает компромисс. Олег кивает. На деревянных ногах следует за Сережей в ванную и, как и подозревал, кончает в его руках (под льющимися струями горячей воды) почти сразу. Серый лишь сладко стонет в его губы и мурлычет: — Мне это очень льстит, Олег… Моет его без всяких арома-средств (где-то тут же успевая подрочить и себе), а после тащит в постель и сладко утыкается в грудь. Олег уснуть не может долго и все вспоминает Сережины прикосновения под мышками, краснеет в темноте и думает: неужели Серого и правда заводит его запах?

***

Восемнадцатилетний плюс один день Сережа спрашивает: хочешь сегодня еще что-нибудь попробовать? А у самого глаза горят ярче спички, которой он зажигает плиту. Поясняет: — Секс, я имею в виду. Как будто стремительно краснеющему Олегу и так не ясно, о чем идет речь. — Если не хочешь, Олег, скажи, пожалуйста. Я правда готов подождать. Олег собирается с мыслями и думает, что, наверное, сможет продержаться сегодня чуть дольше, чем вчера. Опускает голову вниз, теребит пальцами штаны на коленках и давит из себя: — Я хочу, Серый. Но не знаю, что именно. Сережа мгновенно отключает только что зажженный газ — чай подождет, — приближается к Олегу и за подбородок поднимает его голову. Глаза в глаза. — Можно тогда мне кое-что попробовать? Олег сглатывает и соглашается не раздумывая — думать рядом с Сережей вообще получается откровенно плохо. Просит: — Я только в душ схожу. Серый опускается к нему на колени и гладит по щеке. — Без геля, пообещай. Вообще ничего не используй. Только вода. Хорошо? Олег обещает. Моется быстро и уже через пять минут выходит в гостиную в футболке и трусах. Натыкается на недовольный Сережин взгляд — наверняка надеялся, что Олег появится голым. Вообще-то он и правда собирался, но… Все еще стеснительно. — Сядь на диван, Олег. Придется самому тебя раздеть. Волков подчиняется. В теле покалывает от предвкушения. Сережа забирается сверху, тянет с него футболку и, совсем как вчера, удерживает его руки на весу. Лезет сначала под правую, проходится носом, совершенно пошло облизывает подмышку и недовольно бурчит: — Ты слишком чистый. Олег непонимающе хлопает ресницами. — Я помылся. — Да, — коротко отрезает Сережа. И больше не говорит ничего, оставляя Олега в неведении. Зато накрывает его губы своими и целует, проезжаясь одновременно по паху. Кусает вдруг шею, дует и трется носом о место укуса. Олег дуреет от этого и руками, мало соображая, вцепляется в ягодицы. Не думает ни о чем таком, но слышит громкий Сережин стон где-то над ухом и теряет остатки разума совсем. Сумасшествие какое-то. Сережа лезет языком по мочке и раковине, заставляет хрипеть, ерзать и плавиться под своими горячими пальцами. А потом сверху докидывает: — Знаешь, что хочу попробовать сегодня? — М? — единственный ответ, на который Олег способен. — Буду тебе сосать, Волче. Я учился. Олег думает, что умрет прямо здесь и сейчас от этих пошлых слов и этой информации. Подождите… То есть как это? Он… учился? Это где? Когда? На ком?! — На бананах, дурак, — хрипло посмеивается Сережа (то ли шутит, то ли всерьез), видя весь мыслительный процесс на его лице, в последний раз целует под подбородком, сползает вниз к его коленкам и разводит их в стороны. Олег вспоминает, что планировал продержаться сегодня чуть дольше, чем вчера. Что ж, теперь миссию считает заведомо провальной. — Приподнимешься? — вкрадчиво просит Серый, смотрит из-под ресниц своим невинным взглядом и закусывает губу. Боже. Олег глядит в эти бесстыдные глаза, понимает, что назад пути нет, и приподнимает таз, позволяя Сереже оставить себя полностью обнаженным. Волков ежится от жесткой диванной ткани под голой задницей и от голодного взгляда перед стояком. Ну и что дальше? А дальше Сережа довольно усмехается и дует на головку, глядя на реакцию. Олег руками упирается в диванные подушки, потому что… черт. Это что-то запредельное. Сережа доволен. А еще доволен тем, что видит: — Ох, Олег, он такой… Нет, Серый, это ты такой. Соблазнительный и невероятный, не смотри на меня так, я такого не заслуживаю. Сережа склоняется над его членом, долго и медленно рассматривает каждую венку, взглядом проходится по всей длине, дышит, пуская теплые струи, но не трогает. Изучает. И носом вдруг трется о головку, вдыхает в себя воздух и прикрывает веки. Олег забывает, как и, собственно, зачем обеспечивать себя кислородом. — Ммм, — тянет Сережа, а потом все так же с закрытыми глазами, шепотом сообщает. — Олег, ты пахнешь божественно, особенно здесь. И снова проходится носом туда-сюда, а губами невесомо задевает ствол. У Волка прошлое проносится перед глазами. Когда в шестнадцать лет Сережа сообщил, что Олег вкусно пахнет, мог ли Олег подумать, что все в итоге придет к этому? — Если бы ты только знал, Олег, как я люблю твой запах, — почти стонет Сережа и кончиком языка касается уретры, придерживая член рукой. Олег не знает уже ничего. Особенно, как после такого жить. Потому что все, это конечная, он приехал, всем спасибо. А Сережа продолжает водить языком и смелеет с каждой секундой. Самое страшное происходит, когда он открывает глаза и безумным взглядом впивается в Олега — нравится? — и дрочит рукой чуть активнее. Ртом насаживается неглубоко — и слава богу, думает Олег. Дрожит, представляя, что будет, если оказаться в его горячем мокром рту полностью, толкаться до глотки, чувствовать ее стенки… Бля-я-ять. — Я… сейчас. Сережа успевает вытащить изо рта, ускоряется рукой и разбрызгивает капли по Олеговому животу. Это точно конечная. Олег без сил падает на диван и пытается отдышаться, когда Сережа вдруг тянется к его сперме, цепляет пальцем немного и подносит к лицу. Олег глядит на это с ужасом, каменеет всем телом и сказать не может ничего. Хочет остановить, хочет удержать — но Сережа упивается запахом, шепчет «Олег, ты точно сведешь меня с ума» и вылизывает палец полностью. У Олега искры сыпятся из глаз и мир переворачивается. Сережа такой… — Ты вкусный, — шепчет он. …невероятно сумасшедший и любимый. Себе Сережа додрачивает быстро, говорит, что примет помощь Олега в следующий раз (опять), а сейчас — лишь просит разрешения поцеловать. Виновато глядит в ответ на немой вопрос и поясняет: — Я же ну… только что был на твоем члене. Может тебе неприятно. Олег из последних сил тянет его на себя (размазывая при этом сперму — и плевать, сейчас пойдут в душ), прижимает к телу и сам лезет ему языком навстречу. Целует самозабвенно, ощущая собственный вкус. И от этого почему-то заводится снова. Сережа потирается о его нос своим, чмокает в губы, подбородок, а после и шею. Говорит шутливо: — Думаю, не мыться теперь несколько дней. Хочу пахнуть тобой. Вообще к воде не подойду. Олег смеется вместе с ним. Какой же он дурак. — Давай лучше все-таки помоемся, Серый. — Ладно, ладно. Но после этого тебе снова придется пропитать меня собой, Олег. Олег хохочет и смущается от того, как глупо это звучит, легонько щелкает его по носу и нежно целует. А сам думает: ну не может же у него и правда быть настолько потрясающий запах, да?