Гарри Поттер и Боги Магии

      В свой первый учебный день Гаррет встал в восемь, как обычно, и снова лёг на молитву, думая, подойдёт ли камин в гостиной факультета для отправки отчётов Габриэлю? Честно сказать, Гарри вообще поразило, что Хьюго лично принял мальчика под своё покровительство. Теперь у Гаррета было только два начальника — сам пятисотлетний юноша и Бог. Так или иначе, отчёты, затребованные Хьюго, надо было отправлять, а значит, надо попробовать.       Камин был заблокирован для человеческих переносов, а вот от писем нет. Отправив письмо, Гарри с чистой совестью вернулся в спальню, чтобы натолкнуться на насторожённые мордашки своих соседей — однокурсников.       — Эрни Макмиллан.       — Джастин Финч-Флетчли.       — Захария Смит.       Гарри недоуменно склонил голову на бок. Что за чёрт? Что он должен ответить? Или эти трое не запомнили, как его зовут? Так или иначе, Гаррет решил, что хуже не будет.       — Гарри Поттер.       Соседи сосредоточенно кивнули и посторонились, пропуская мальчика в спальню. Гарри, собираясь, думал о том, что на Пуффендуй поступило меньше всего народа. И в самом деле, всего четыре мальчика да две девочки — разве подобное нормально? С другой стороны — это не его, Гарри, дело, пусть Распределяющая Шляпа сама разбирается. Гарри надел свою мантию, к которой за ночь домовики пришили чёрно-жёлтый значок, который пока что ярким пятном выделялся на его груди.       — Первокурсники!       Мальчики спустились в маленькую и довольно уютную гостиную, и долговязый шатен махнул им рукой.       — Сейчас я провожу вас на завтрак, поскольку, уверен, вы всё ещё не запомнили дорогу. Для тех, кто вчера не удостоил нас своим присутствием, сообщаю — моё имя Габриэль Трумэн, староста, 5 курс.       Гарри поражённо захлопал глазами. Габриэль? Что за чёрт?! Потом мальчик еле слышно вздохнул. Только сейчас навалилось осознание — до самого лета он не увидит никого из башни. Не простоит ни одной службы, не попадёт на Мессу Милости... Умом Гарри понимал — узнай кто-нибудь, что он маг — и прощай, последняя лазейка, но душа мальчика болела вдали от родных стен.       Путь из гостиной Пуффендуя оказался гораздо проще, чем можно было подумать — знай себе, иди по лестницам, никуда не сворачивая, потом пара поворотов — и вот он, Большой Зал. Юные пуффендуйцы стайкой пробежали между столами и сели за свой — уже полупустой, ибо первокурсники поздно вышли. Первый учебный день, в конце-концов, сегодня можно и припоздать!       Гарри скептически посмотрел на тыквенный сок и кашу. Мда, забавно. И они ожидают, что он будет это есть?! Гаррет постучал кончиками пальцев по столу и негромко произнёс:       — Дайте мне нормальный мажеский завтрак, пожалуйста.       Еда сменилась быстрее, чем мальчик успел моргнуть. Стакан с тыквенным соком заменил бокал с вином — Гарри понюхал, но сорт был ему незнаком — на месте миски с кашей тут же появились рёбрышки, и прямо напротив блюда раздвинулись, освобождая место для пиалы с салатом.       — Ого! Как ты это сделал?!       Гаррин однокурсник — кажется тот, который Захария Смит — восторженно уставился на новую еду. Остальные пуффендуйцы вежливо склонили головы, ожидая объяснений.       — У тебя не получится.       Смит обиженно насупился, взгляды пуффендуйцев сменились с заинтересованных на враждебные.       Гарри поспешил исправиться:       — Если тебя это успокоит, у Дамблдора тоже ничего не получится.       Какой-то семикурсник нахмурил брови.       — Это потому что ты ведёшь свой род от Гриффиндора?       Гарри поперхнулся. Вот уж чего не знал, того не знал, однако, пусть лучше думают так.       — Ну... да.       Пуффендуйцы кивнули и пододвинулись ещё ближе.       — Тогда ты можешь сменить еду нам всем?       За внешней доброжелательностью голоса какой-то девицы явно послышалась угроза. За столько лет жизни с тётей Петунией Гарри научился слышать этот подтекст в любой форме. Будь бы он уже жрецом, можно было бы попытаться сопротивляться... Но он всё ещё не жрец, Пуффендуй пусть и небольшой, но дружный факультет, да и вообще, Габриэль явно сказал — возлюбить волшебников. И, похоже, как бы сильно ни хотел Гарри оставить право питаться нормально за собой, придётся делиться. Он снова постучал кончиками пальцев.       — Мажеский завтрак всем, пожалуйста.       Пуффендуйцы радостно загалдели и накинулись на новое, непривычное меню, а Гарри тихонько вздохнул и взялся за свой салат с кусочками курицы, заправленный медово-горчичным соусом — любимое вкусосочетание всех магов, каких он только знал. Ему никто не сказал даже банального "спасибо" — самый дружный факультет, все как братья, всё в порядке вещей.       На самом деле домовики не были обязаны исполнять его поручение, но Гарри хотел попробовать. В конце-концов, связь домовик-хозяин была больше всего похожа на связь жрец-Бог, поэтому домовики магов обожали. Вообще, именно маги приручили домовиков, волшебники же пользуются ими, не понимая сути. Раз в 100-150 лет появлялся энтузиаст, жаждущий освободить эльфов, и довольно быстро исчезал. Ведь по своей сути, домовики — это первая линия обороны поместья. Мало кто может выжить от полноценной атаки существа, похожего на лысого оборотня, в холке достающего до нижнего ребра взрослого мага. Всё это Гарри узнал ещё в экспрессе, где успел поговорить с одним из домовиков, и тот просто бухнулся мальчику в ноги, моля магов вернуться. Воистину, пусть волшебники и отняли у магов всё, они больше потеряли, чем обрели!       — Первокурсники, первый урок у вас травология у нашего декана. Пойдёмте, доведу вас до теплиц.       Травология была одной из тех дисциплин, которые Гарри должен был изучать с максимальным усердием. Волшебники прекрасно развили травологию, зельеварение, уход за магическими существами и некоторые направления трансфигурации. Маги же были искуснее во всех остальных дисциплинах Хогвартса, а нумерология и древние руны были просто скопированы из учебников для магов времён четырёх основателей — волшебники оказались просто не способны постичь это и развить дальше! Так что Гарри, по плану Хьюго, должен вырваться вперёд именно по тем предметам, что магам, в силу обстоятельств, были недоступны.       И вот теперь Гарри, со свойственной всем жрецам тщательностью записывал все названия растений, которые профессор Стебль называла в порядке ознакомления. Гриффиндорцы смотрели на него с отвращением, правда, та самая лохматая девочка из поезда делала то же, что и он. Гарри же просто не понимал — он что, Когтевран, что ли? За что эти гриффиндорцы так ненавидят его? Впрочем, свои пуффендуйцы просто не обращали на него внимания.       После занятий Гарри подошёл к профессору и попросил о дополнительных занятиях. Надо ли было говорить, что декан была в восторге?       Трансфигурацию вела та самая женщина — профессор МакГонагалл, и Гарри даже начал бы ей симпатизировать, если бы не одно но — она продемонстрировала богомерзкую анимагию. Боги дали людям вполне определённый внешний вид, и изменение его было грехом. Стоило Гарри увидеть это, как уважение к профессору испарилось. Мальчик был настолько зол, что превратил спичку не в иголку, а в кольцо с острыми внешними краями. Профессор долго пыталась понять, что не так, и у мальчика на столе к концу урока был просто склад подобных колечек. МакГонагалл покачала головой и сказала больше тренироваться, и Гарри понимал, что она права, и даже знал, в чём его ошибка. Маги занимались трансфигурацией пространств, а волшебники — предметов. Пространство всегда надо было замыкать, и во время ученичества эта истина въелась Гарри в кровь — трансфигурацию надо замыкать! Вот он и замыкал. И понятия не имел, как это изменить.       На заклинаниях Гарри просто спал. Маги были мастерами любого мажества, и он уже сейчас мог сделать почти всё, что мог и профессор. Что говорить о том будущем, когда мальчик примет Клеймо? Когда маленький полукровка попытался попросить продемонстрировать умение, Гарри показушным взмахом и выверенным заклинанием поднял все перья в классе, заставив станцевать канкан. Маленький профессор был в восторге и подарил Пуффендую 30 баллов за "Оригинальность и точность". Когтевранцы глядели волками, пуффендуйцы ничего не замечали.       Зелья, по случайности снова с Когтевраном, Гарри ждал особенно сильно. Когда маленький маг впервые увидел Северуса Снейпа, то чуть не упал со стула. Мантия, поведение, взгляд, лицо и волосы — неужели само Неполное Воплощение Нуитари?! Уже потом, приглядевшись, Гарри понял, что и покрой мантии не тот, и на жреческое приветствие профессор не ответил, и голова слишком грязная, но благоговение никуда не делось. И теперь, когда профессор летучей мышью влетел в класс, Гарри изо всех сил сдерживал восхищённый вздох. Больше он благоговел только перед Хьюго, но тому поклонялась вся Чёрная Башня — пятисотлетнему статуэточному юноше вообще трудно не поклоняться. Снейп, как и Флитвик, начал занятия с того, что открыл журнал и стал знакомиться с учениками. И, как и Флитвик, он остановился, дойдя до фамилии Поттер.       — О, да, — негромко произнёс он. — Гарри Поттер. Наша новая знаменитость.       Гаррет покраснел. Хотел бы он, чтобы этот взгляд не пылал такой незамутнённой ненавистью! "С другой стороны, — тут же подумал мальчик — если меня ненавидят, значит, меня помнят!" И тут же довольная улыбка расползлась по всему лицу, и как Гарри ни пытался её убрать, ничего не получилось.       Профессор странно посмотрел на него и продолжил урок.       — Вы здесь для того, чтобы изучить науку приготовления волшебных зелий и снадобий. Очень точную и тонкую науку, — начал он.       Снейп говорил почти шёпотом, но ученики отчётливо слышали каждое слово. Как и профессор МакГонагалл, Снейп обладал даром без каких-либо усилий контролировать класс. Как и на уроках профессора МакГонагалл, здесь никто не отваживался перешёптываться или заниматься посторонними делами.       — Глупое махание волшебной палочкой к этой науке не имеет никакого отношения, и потому многие из вас с трудом поверят, что мой предмет является важной составляющей магической науки, — продолжил Снейп. — Я не думаю, что вы в состоянии оценить красоту медленно кипящего котла, источающего тончайшие запахи, или мягкую силу жидкостей, которые пробираются по венам человека, околдовывая его разум, порабощая его чувства… могу научить вас, как разлить по флаконам известность, как сварить триумф, как заткнуть пробкой смерть. Но всё это только при условии, что вы хоть чем-то отличаетесь от того стада болванов, которое обычно приходит на мои уроки.       Тишину можно было потрогать, Гарри же тихо млел. Хьюго тоже так умел — вроде, говорит тихо, а на самом деле каждое слово до костей пробирает. Мальчик даже счастливо и неслышно хихикнул — всё как в родной башне, как здорово!       — Поттер! — неожиданно произнёс Снейп. — Что получится, если я смешаю измельчённый корень асфоделя с настойкой полыни?       Гарри тут же подскочил и начал пожирать профессора глазами. Да, наверное, со стороны это казалось странно, но мальчику казалось, что он снова в башне. У них был один жрец — Ворчун — тот говорил почти так же, и вёл себя, как свинья, и пусть Гарри его недолюбливал — всё равно, так знакомо и просто!       — Я не знаю, сэр. Прошу, расскажите мне!       Звонкий и радостный голос, казалось, отразился ото всех стен сразу. Однокурсники глядели на мальчика с суеверным ужасом, профессор Снейп поперхнулся.       — Так, так… Очевидно, известность — это далеко не всё. Но давайте попробуем ещё раз, Поттер, — сказал профессор, стараясь излишне резким тоном сгладить неловкость. — Если я попрошу вас принести мне безоаровый камень, где вы будете его искать?       — ...       — Потт...       — В человеческом желудке, сэр?       Гарри слышал что-то такое от жрецов. Он, конечно, не был уверен, но совсем ударить в грязь лицом перед любимым — а Гарри уже твёрдо решил, что Северус Снейп именно любимый — профессором не хотелось.       — И в самом деле... Правда, я имел ввиду козий желудок, но радует, что вы хоть что-то знаете...       Профессор говорил так изумлённо, как будто котёл заговорил с ним о зельях, давая советы. Гарри зарделся, получив похвалу — мальчик был свято уверен, что это похвала — от своего волшебного кумира. Магическим кумиром был, как нетрудно догадаться, Габриэль, а Нуитари даже не обсуждался.       — Хорошо, Поттер, а в чём разница между волчьей отравой и клобуком монаха?       Вот тут Гарри откровенно поник. В полной изоляции у магов не было возможности изучать флору и фауну, и Гарри не знал даже этих названий. Ему стало так тоскливо, что он ответил, сдерживая слёзы.       — Я не знаю, сэр. В чём, сэр?       Профессор поперхнулся вторично и опёрся на спинку кресла, как будто ему вдруг стало тяжело стоять. С изумлением и детским недоверием посмотрел он на Гарри, и начал говорить даже резче, чем до этого.       — Поттер, запомните: из корня асфоделя и полыни приготавливают усыпляющее зелье, настолько сильное, что его называют напитком живой смерти, а волчья отрава и клобук монаха — это одно и то же растение, также известное как аконит. Поняли? Так, все записывайте то, что я сказал!       После чего Снейп разбил учеников на пары, дав задание сварить зелье от фурункулов. Гарри в партнёры достался Захария Смит, и маленький почти жрец отпихнул пуффендуйца от котла, послав за ингредиентами. Сам Гарри в это время тщательно переписал рецепт в тетрадь и сел за варку. Нужно ли говорить, что его зелье было одним из немногих, сваренных правильно, и единственным от всей пуффендуйской половины?       Уже вечером, после своего отчёта и молитвы, Гарри заметил — его значок потемнел, и вместо барсука там красовалась чёрная фигура с фонарём.