Гарри Поттер и Боги Магии

      Гарри был счастлив. После того дня, как он стал учеником Снейпа, многое изменилось. Пуффендуйцы перестали его задирать. Они, казалось, просто забыли о его существовании, за исключением Захарии Смита. После того, как Гарри вернулся в гостиную, он увидел однокурсника с фингалом под глазом и узнал, что блондин бросился на Трумэна с воплем "Гарри хороший!". В общем, бывают в жизни моменты, после которого становятся настоящими друзьями. Подобное проявление пуффендуйской верности это, без сомнения, именно тот случай.       А ещё Гарри прекратил занятия с профессором Стебль, к их обоюдной радости. Снейп, после того как увидел тетрадь по дополнительным занятиям, сжёг её в камине. "Это полная чушь. Растения систематизируются по-другому. Что-то подсказывает мне, что эта женщина ни разу в жизни не открыла ни одного справочника" — Так фыркал профессор, наливая себе своё варево — цикорий, как говорил зельевар. Теперь каждый вечер мальчик приходил в комнаты профессора, и они учились. Травология, зельеварение, ЗОТИ... Северус Снейп мог объяснить всё. Пожалуй, единственным бичом Гарри Поттера оставалась трансфигурация, но мужчина, выслушав сбивчивые объяснения мальчика, махнул на это рукой. "Ты прирождённый мастер пространственной трансфигурации. Если Минерва неспособна разглядеть подобный потенциал, не мне раскрывать ей глаза" — Северус Снейп ухмыльнулся и продолжил объяснять материал ЗОТИ, который профессор Квиррелл пробормотал своим башмакам в тот день.       Гарри вообще напрягал Квиррелл. И дело было не в заикании, дурацкой одежде или нервном тике — при взгляде на профессора у Гарри начинала раскалываться голова. Мальчик был уверен — это аллергическая реакция на тот сорт чеснока, который использовал мужчина. Поттер шарахался от профессора, как от чумного — впрочем, это было нетрудно, потому что профессор делал то же самое. Стыдно сказать, но мужчина даже от Мрачного шарахался — так шептались в гостиной Пуффендуя.       Сам крысюк прекрасно жил в подземельях — крыс там водилось немерено, ибо слизеринцы иных животных, кроме как сов, не признавали. Мрачный мог спокойно поедать хогвартских крыс, не боясь сожрать чью-то собственность. Гарри был счастлив — крысиный волк почти не появлялся в гостиной, и все, даже декан, прекратили разговоры о "таком опасном животном на территории школы".       — Гарри, ты снова витаешь в облаках! И о чём ты только всё время думаешь?!       — Зак, тебе делать нечего?       Захария Смит надул губы, как умел только он. Гарри тихонько посмеивался и продолжал спускаться на ужин, непроизвольно замедляя шаг — сегодня был Хэллоуин, а значит, кормить будут тыквой. Гарри ненавидел тыкву. Что же до ассоциаций, связанных со смертью родителей — Поттер не знал их, а значит, как бы кощунственно это не звучало, не тосковал. Семью давно заменили Вера, Клеймо и Бог — ну и Габриэль со Снейпом, местами — так смысл тосковать об умерших?       — Гарри!!       Зак крикнул это другу прямо в ухо, и мальчик подскочил на месте от неожиданности.       — Да?       — Что да?! Мы, между прочим, уже минут пять как пришли! Ты решил поселиться у дверей Большого Зала?       И, не дождавшись ответа друга, Захария Смит толкнул двери и вошёл. Гарри с опаской двинулся следом. И пусть летучие мыши были наколдованы, а воск исчезал где-то за метр до голов учеников, мальчику всё равно было как-то неуютно. Взгляд Гаррета скользнул по гриффиндорскому столу — все уже сидели и поедали тыквенные блюда.       — Зак, где Гермиона?       — Не знаю. Плачет, наверное.       Гарри кивнул и выкинул девочку из головы — сегодня на чарах она закатила целую бессмысленную лекцию о чарах левитации, первая подняла перо и гордо поучала Рона Уизли. В конце-концов Рыжий не выдержал и наорал на однокурсницу. Дело было утром, и Гарри оно не было интересно. Сейчас, не увидев Гермиону, он снова вспомнил об этом — и снова забыл. Какое ему дело до глупой зубрилки, отказавшейся от Дара?       — Как твоя история магии?       — Гарри, Мерлин тебя задери, как может быть предмет, который ведёт призрак?! Готов поспорить, ты единственный ученик во всём Хогвартсе, кто и в самом деле учит историю. Думаю, даже твоя ненаглядная Грейнджер так не налегает на предмет, который всё равно никто не сможет проверить.       Смит ненавидел Гермиону со всей силы, смакуя каждый миг. Особенно радовало его то, что Гарри в конце-концов выбрал его, а не глупую гриффиндорскую заучку — естественно, Зак не знал подлинной подоплёки дела, Гаррет не мог допустить такой сильной утечки информации — и драл нос ещё сильнее.       Трумэн, после того случая ставший слегка дёрганным, учтиво кивнул мальчикам, и друзья сели. Гарри начал радостно поедать тыквенные пирожные — одну из немногих съедобных вещей на этом празднике. Впрочем, идиллия длилась недолго.       Профессор Квиррелл вбежал в Зал, и Гарри привычно отвернулся.       — Тролль в подземелье!!! Тролль! Тро-о-о-олль!!!       Проорав это, как футбольную кричалку — впрочем, правильнее думать квиддичную, раз уж я здесь, решил Гарри — профессор рухнул лицом в начищенный пол. Все повскакивали со своих мест, началась паника. Гарри спокойно и даже как-то отстранённо шёл за Трумэном в сторону гостиной, пока одна мысль не вспыхнула в его голове — профессор Снейп! Мужчина не любил шумные мероприятия и не вышел к ужину. Он ведь не знает о тролле!!!       — Зак, я быстро.       Гарри и сам не знал, чем думал в тот момент — он просто рванул назад, к подземельям. Дорогу в комнаты зельевара мальчик мог найти и с закрытыми глазами, но от сильного волнения сейчас сбивался, всё время падал и пропускал нужный поворот. В результате Поттер окончательно заблудился и метался уже просто в надежде выйти хоть в какой-нибудь знакомый коридор — у него было всё меньше времени предупредить Профессора.       От метаний Гарри отвлёк плач. Мальчик рванул в сторону звука, и с облегчением обнаружил знакомую дверь женского туалета. Поняв, где находится, маленький Поттер собрался рвануть назад в подземелье, но резкий смрад остановил его — так может пахнуть только тролль.       В ужасе Гарри рванул дверь и запрыгнул в туалет. Гермиона стояла над раковиной, и её лицо некрасиво опухло, придавая девочке сходство с бобром. Она обернулась на шум, и лицо её изогнулось в той самой противной гримаске, с которой она читала нотации.       — Гарри, что ты...       — Заткнись!...       Гарри и сам не знал, что умеет орать шёпотом. Похоже, это умение у него врождённое, как и знание парселтанга. Смрад усилился — тролль проходил мимо уборной. Поттеру было страшно до липкой спины и привкуса желчи. Он засунул себе в рот запястье, чтобы не стучать зубами. Тролль, даже не притормозив, прошёл мимо. Гарри, с облегчением выдохнув, опустил дрожащую руку.       Вскрикнула Гермиона.       То, что тролль вернулся, Гарри понял сразу. Дверь, такая ненадёжная и хлипкая, развалилась на неравные части. Тролль бросился внутрь — Гарри, с девчачьим визгом, тоже. Гермиона осела на пол — раковина над её головой проломилась от удара дубинкой. Гарри оказался загнанным в угол — второго выхода у туалета не было. Тогда он встал, уродливо сгорбив спину и даже не доставая палочку — и ударил. Волна чистой, ничем не сдерживаемой магии нахлынула на тролля, заставляя того пошатнуться — чтобы полуразумный тут же взревел и рванул Гарри за ноги. В бедре противно и больно хрустнуло, Поттер завизжал и выпустил всю свою магию. Тролль снова пошатнулся, но его это злило, и злило всё сильнее.       — Вингардиум Левиоса!       Это Гермиона надрывно прокричала первое пришедшее в голову заклинание — тролль собирался размазать Гаррины мозги по стене одним ударом. Миг — и ничего не произошло. Поттер ничего не соображал от ужаса — он так не хотел умирать, тем более вот так — в женском туалете, от удара об стену! И мальчик снова и снова бил своей магией, но всё было бесполезно — тролли вообще почти невосприимчивы к магии. Тролль взревел, другой рукой обхватив Гарри за вторую ногу. "Меня разорвут пополам. Нуитари, прими душу мою в свиту свою!" — Гарри всхлипнул, почувствовав, как больно напрягаются связки.       — Сектумсемпра Троглодитарум Максима!       Заклятие попало точно между глаз, и тролль, взревев, упал на пол и забился в стремительно увеличивающейся луже собственной крови. Гарри поднял глаза — на них каким-то чудом ещё держались очки — и встретился взглядом с бледным и тяжело дышащим профессором Снейпом. Зельевара трясло, по виску стекал пот.       — Живой?...       Почему-то шёпотом спросил Профессор.       — Да...       Таким же шёпотом ответил Гарри.       За спиной тоненько, тихонько и как-то удивлённо завизжала Гермиона.       — Почему оно не сработало?! Я так хотела заколдовать дубинку... Так хотела... Профессор, моя палочка больше не работает, правда?... Это ведь всё она... Всё палочка...       Гарри, даже сквозь мутную пелену боли — в бедро просто загоняли раскалённые щипцы, не иначе — нашёл в себе силы грустно улыбнуться и пожалеть бедную девочку — не важна скорость заклинания, важна мощь. Гермиона Грейнджер может хоть тысячу раз освоить все заклинания первой — она никогда не сможет их использовать. Её Вингардиум Левиоса не поднимет ничего тяжелее пера, Диффиндо порвёт только нитку, а Аква Эрукто получится не толще иголки.       — Грейнджер, с вами ваш декан разберётся. Сказать по правде, будь вы у меня, вы были бы уже отчислены. Ужины, они обязательны, Грейнджер.       Всё остальное Гарри помнил как в уже знакомом чёрном дурмане — суетились учителя, смердел тролль и мир покачивался — это Северус Снейп нёс его в больничное крыло.       Уже там, выдав мальчику несколько порций зелья и поколдовав, медсестра — мадам Помфри — огорчённо покачала головой.       — К несчастью, повреждения проходят по одному из магических узлов вашего тела — медицинское вмешательство невозможно. Я вылечу вашу ногу, вы сможете ходить, она даже будет расти вместе с телом, но со спортом и активным образом жизни можете попрощаться. Вы на всю жизнь останетесь хромым, мистер Поттер.