Гарри Поттер и Боги Магии

      Дьявольские силки обеспечили мягкую посадку и тут же расползлись в стороны — мальчик так и не вымылся после травологии, и запах сока тех кустов и плодов отпугивал хищное растение — кустики питались ими, и силки просто никогда не связывались с подобными врагами.       Гарри встал, отряхнулся, порадовался растению — нога даже не хрустнула — и пошёл вперёд. Шёл он, правда, недолго — наступил откат. Ещё одним минусом магов в сравнении с волшебниками было то, что любая магия действовала в противовес, забирая силы и даже калеча. С другой стороны, даже средненький маг мог то, что волшебники считали невозможным. Например, создать настоящую еду.       Гарри тихонько растянулся перед выходом из зала и начал терпеливо ждать, пока чёрные мушки перестанут скакать перед глазами, и он снова сможет идти. Дурнота улеглась, и чёрные мушки исчезли — на их место пришли белые и жёлтые. Гарри недоуменно нахмурился — он и раньше выжимал из себя больше, чем требовалось, но вот таких мушек ещё не видел. Поттер встал на четвереньки, поднял очки — и обомлел. Вокруг него летали ключи. Тысячи, десятки тысяч, сотни тысяч ключей. Маг потрясённо уставился на них, а потом побрёл, постепенно набирая скорость, к другому концу зала — мальчик не хотел рисковать, связываясь с какими-то странными ключами. Мало ли что? Дверь оказалась заперта, рядом парили мётлы. Мальчик застонал. После тех трёх недель больничного крыла Поттер точно понял, что боль в ноге — не лучший способ прочистить мысли, и больше к мётлам даже не подходил. Мальчик сосредоточил свои силы на магии и призвал нужный ключ. Помятый серебряный прилетел, Гарри вставил его в замок — и рухнул снова, слишком много магии, по-настоящему сильной магии. Поттер прекрасно понимал, что для 11-ти лет творить такое, да без перерыва — самоубийство. Вот будь ему хотя бы 13... Но ему 11, в конце пути лежит богомерзкий камень, и надо идти.       Гарри на четвереньках вполз в следующую комнату и простонал — огромная шахматная доска начиналась прямо у одной стены и тянулась до другой. Проползти мимо, не ввязавшись в игру, возможным не представлялось. Играть — Гарри прислушался к себе и на редкость точно понял, что ничего не соображает — тоже не вариант. Поттер скосил глаза на мётлы. Похоже, особого выбора нет. Мальчик подполз к одной, с кряхтением оседлал и на максимальной скорости понёсся к другой двери — Гаррет надеялся, что нога не успеет заболеть, а там можно метлу и бросить.       Почуяв тролля, бросать метлу Гарри, понятное дело, не стал. Вместо этого он поднялся ещё выше, пролетел мимо взревевшего и замахнувшегося животного — по спине ползли бисеринки пота, перед глазами мелькал тот день — и снова влетел в другую комнату — двери, почему-то, открывались перед ним сами, когда он приближался.       Поттер увидел стол и какие-то скляночки. Мальчику было не до того — чёрный огонь начал разгораться, и Гарри поднажал, в последний момент успев проскочить в дверной проём.       Нога тут же взорвалась — мальчик неловко свалился с ещё летящей метлы и протёр собой пол. Он колбаской пролетел по камню, стукаясь всем, чем можно, но мальчика это не волновало — казалось, нога собралась взорваться. Гарри свернулся в клубок и заскулил. Боль невидимыми зубами вгрызалась в бедро, разнося волны по всему телу, иногда колено непроизвольно дёргалось, усиливая боль. Поттер почувствовал, как горячая влага текла по его виску, переносице и щеке — похоже, он плакал. Гарри тихонько всхлипнул. Сейчас особенно хотелось, чтобы хоть кто-нибудь обнял его. В голове Гарри всё смешалось — больше всего он хотел, чтобы пришёл кто-то в чёрном, обнял его, сказал ласковое слово на ушко и погладил по голове.       Северус Снейп, Габриэль или Нуитари — Гарри и сам не знал.

***

      — Какая красота! Я всё думал, как же мне заманить тебя, а ты пришёл сам.       Гарри с трудом разлепил глаза и посмотрел на говорившего мужчину. Профессор Квиррелл премерзко улыбнулся в ответ. Поттер попытался пошевелиться и тут же, вздрогнув, оставил это бесполезное занятие — за то время, что он проспал, свернувшись клубком на каменном полу, всё тело затекло.       — Мистер Поттер, раз уж вы здесь, скажите мне одну единственную вещь. Где камень, Поттер?       Гарри всё-таки задёргался, пытаясь встать. Вопрос профессора застал его как раз, когда мальчик стоял на четвереньках. Гаррет поднял голову и посмотрел в глаза Квирреллу.       — Не знаю. Я не успел осмотреться.       — Понимаю. Полагаю, нога? Впрочем, это неважно.       Профессор прошёл мимо поднявшегося мальчика к зеркалу, что-то забормотал, поводил пальцами по стеклу — и с силой ударил.       — Почему оно не слушается?!       Потом замер, как будто что-то слушая.       — Почему, я ведь...       — ...       — Хорошо...       — ...       — Да, конечно...       — ...       — Прямо сейчас. Поттер!       Гарри вздрогнул. Квиррелл поманил его, и мальчик подошёл — он решил, что сопротивляться сейчас глупо.       — Что ты видишь?       Мальчик видел себя в чёрной мантии с посохом в комнате Башни. Он и так знал это.       — Свою мечту.       Гарри-отражение на секунду мигнул, потом открыл ящик стола, вытащил кроваво-красный камень и положил себе за пазуху. Под рубашкой сразу стало холодно и твёрдо. Гарри спасла только жреческая выдержка — подумать только, камень у него!       — Какую мечту?       — Я сижу в чёрной мантии в своей комнате.       Гарри сказал чистую правду, но профессору ответ почему-то не понравился. Тот снова к чему-то прислушался и начал разматывать тюрбан.       На свет показалось лицо.       — Вот мы и встретились, Гарри Поттер...       Гарри уже не слушал. Тоненько взвизгнув, он со страху ударил своей магией по лицу. Оно завопило, а Гарри кинулся бежать, на ходу думая, что же делать. Как что, у него же есть палочка! Поттер полез в карман штанов — и тут же слёзы подкатили к глазам. Он ведь оставил свою палочку там, вместе с вещами, в коридоре!       Квиррелл же очнулся, достал палочку — он-то свою не забыл! — и начал под вопли своего затылка кидать в мальчика какие-то лучи. Поттер споткнулся, и камень вылетел из-под рубашки. Торжествующе захохотав, профессор кинулся к нему. Гарри подпрыгнул — и оказался подмят под мужчиной.       Всё это заняло никак не больше минуты, и Гарри показалось, что всё это неудачный фарс, а он — просто зритель плохой пьесы.       Но всё было реально. И руки на шее, клещами вцепившиеся и пытающиеся задушить, хрип профессора и хохот его затылка — и богомерзкий камень напротив лица. Гарри пытался дотянуться, но не мог повернуться набок. Потом его осенило — у него ведь есть левая рука!       Кисть змеёй метнулась и сжала камень. Браслет для связи с Храмом, также находящийся на левой руке, вдруг взорвался светом и огнём — Квиррелл, отпрянув, песочным замком осыпался на пыльный пол.       Гарри уже давно не видел этого — от удушья он потерял сознание.