Гарри Поттер и Боги Магии

      Сова прилетела неожиданно. Гарри как раз готовил завтрак Дурслям — и обменивался свежими сплетнями с тётей Петунией, разумеется — как нечто бурое влетело в форточку и степенно село на мясорубку. Тётя побледнела и рванулась закрывать дверь — чтобы Вернон или Дадли, которые могли в любой момент начать спуск по лестнице, ничего не увидели. Мальчик спихнул сову с техники, но было уже поздно — помёт живописным пятном красовался на только что сделанном фарше. Гаррет по-людски выругался, сорвал с птичьей ноги конверт — сова обиженно ухнула — и буквально выкинул вестницу в окно. Тётя, заглянув в миску, брезгливо поморщилась и пошла спускать в унитаз полкило хорошего мяса, изгаженного волшебной птицей. "Вот поэтому маги и пользуются камином" — Гарри проворчал это себе под нос, бережно пряча заветное письмо за пазуху — у робы карманов не было. Надо признать, родственники довольно таки спокойно среагировали на смену цвета одежды и короткий ёжик волос — Гарри всё-таки сделал выбор в пользу практического жречества, а они стриглись коротко. Это была особенность жреческого деления всех, кроме слуг Белой Луны — у них существовал рыцарский орден для таких целей — все жрецы делились на два типа: жрецы-странники и жрецы-пастыри. Первые шатались по миру и славили Трёх Богов — а заодно искали последователей; вторые занимались бухгалтерией, службой и обучением. Как ни странно, ни первые, ни вторые не испытывали нехватки рабочей силы — желающих было много. Пожалуй, единственный, кто был и тем и другим, был Габриэль — но это и так ясно.       — Мальчишка, что это было?       — Наш пропуск в волшебный мир, тётя.       Петуния собиралась спросить что-то ещё — но увидела мечтательное, чуть туповатое выражение лица Гарри и промолчала, ограничившись хмыканьем. Мальчик пожал плечами и вытащил из холодильника яйца — раз с котлетками не получилось... это будет яичница.

***

      Габриэль задумчиво жевал сушёную клюкву, пристально глядя на пергамент с зелёными чернилами и печатью.       — Оно точно подлинное?       — Да, жрец.       Гарри сидел на самом краешке удобного кресла — он всё ещё ощущал себя неуютно в этой комнате. Хьюго взял старомодный нож для бумаг и одним точным движением вскрыл конверт. На стол выпали два листа. Гарри точно знал, что один это стандартное вступление, а второй — список учебников, потому что мальчик прекрасно помнил письмо за прошлый год. Габриэля ожидаемо не интересовали списки — он жадно вчитался в приглашение, стараясь установить точность формулировок.       — Они приглашают тебя... Приглашают... Можно ли считать это призывом?... Определённо да... риск велик... первый шанс, похоже, единственный... Какое уникальное совпадение...       Вдруг жрец замер, замолчал и уставился в стену. Его зрачки резко расширились, и красивая серая радужка почти целиком исчезла. Алебастровая кожа побелела ещё сильнее, лёгкий ветерок прошёлся по комнате без окон.       Хьюго встряхнулся, зажевал сразу целую горсть клюквы и недовольно поморщился.       — Хорошо. Я сейчас созываю Лунный Ход, и мы решим, что дальше. Никуда не уходи из башни.       Гарри оторопело кивнул и мышкой выскочил из комнаты. Подумать только, уже второй раз Лунный Ход — собрание самых влиятельных жрецов Трёх Богов — созывается из-за него. Мальчик счастливо гукнул и с ногами забрался на удобный диванчик в одном из Винных Залов. Взяв со столика бокал и книгу, мальчик приготовился ждать.

***

      Они стояли перед Дырявым Котлом — пятнадцать добровольцев-жрецов, согласных умереть во имя Веры. Пятеро от Белой Башни — старцы со спокойной уверенностью в глазах, Пятеро от Красной — трое юношей и две девушки, все с мечтательными и слегка безумными улыбками. Сам Гарри стоял среди чётырёх тёмных братьев-жрецов. Ни одной тёмной жрицы — пусть они и ходят по башне, Габриэль решил, что они слишком ценны — больно редко женщины соглашались посвятить себя Нуитари.       Они стояли перед Дырявым Котлом, без посохов — чтобы не достались врагам — и Гарри судорожно стискивал письмо-приглашение. Волшебники позвали — но можно ли считать, что и в самом деле позвали? Вдруг защита ещё есть? Эти пятнадцать согласились первыми вступить в волшебный мир — или погибнуть под защитными чарами в случае неудачи. Гарри бы с удовольствием отказался, но Габриэль сказал "Ты наша надежда. Шанс один — а без тебя и его нет", и Гарри кивнул. И вот сейчас он стоял перед Дырявым Котлом, не решаясь сделать шаг.       — Тьма в моём сердце... — прошептал Гаррет традиционное приветствие тёмных жрецов.       — Тьма в моём сердце... — отозвались его братья.       — Свет в моём сердце... — прогудели сильными голосами светлые.       — Грань в моём сердце... — выдохнули красные.       Гарри сглотнул и сделал шаг. Потом ещё один, ещё и ещё. Подбежал к двери, рванул на себя — и согнулся пополам, прошитый раскалённой иглой. Асфальт взвыл, плавясь — мальчика пришивало к нему фантомными, но от этого не менее реальными нитками из лавы.       — Тьма в моём сердце... — прохрипел мальчик. В глазах потемнело, где-то сзади послышался стон одного из корчащихся на асфальте жрецов.       — Вы... сами... позвали нас...       Игла двигалась всё быстрее — и вдруг, замерев, начала разрушаться. Письмо в руке Гарри вспыхнуло и, оставив на ладони мальчика жуткие ожоги, осыпалось. Жрецы, ещё немного полежав, тяжело встали и подошли к двери. Гарри снова взялся за ручку и надавил. Они вошли, не обратив внимания на изумлённого Тома, и вышли на задний двор. Гарри, прикоснувшись к нужному кирпичу, легко открыл проход.       Сделав первый шаг, жрецы ощутили, как с хрустальным звоном осыпаются защитные противомажеские заклинания.