Гарри Поттер и Боги Магии

      Мадам Помфри уже несколько месяцев была абсолютно слепой. Не то чтобы это мешало её работе — нет, она прекрасно видела болезни внутренним зрением, через магию, и никто даже не догадывался о недуге, просто ведьму угнетал сам факт. Нет, слепота никогда не была противопоказанием к целительству — даже наоборот, это помогало видеть потоки чётче. Мадам Помфри было тяжело по другой причине: она ещё помнила, каково это — видеть. Женщина скучала по цветам, по картинам, по своему отражению.       И она прекрасно знала — единственный, кого надо винить в её слепоте, это она сама. Тогда, в конце предыдущего учебного года, мадам Помфри попыталась вытащить философский камень из руки Гарри Поттера. Она тщательно ощупала конечность магией и наткнулась на мощный барьер. Немного подумав, мадам Помфри обнаружила странный браслет. Тогда женщина, охваченная неожиданным азартом, попыталась снять украшение. Ощутив лёгкое покалывание в руках, лекарь не придала этому значения, а потом внезапно утратила интерес к безделушке. Потом, через несколько месяцев, когда в первый раз перестала видеть — в тот раз на несколько секунд — она вспомнила. А, вспомнив, ужаснулась. Похоже, женщина попала под некое родовое проклятье, иного объяснения не было. И, самое ужасное, выхода тоже.       Конечно, решение имелось — снять подобное проклятье мог тот, кто принадлежит роду. Увы, тут крылась ещё одна проблема — мадам Помфри не видела магию Гарри Поттера. В прошлом году она была жутко нестабильной, но всегда раскинутой вокруг, и больше всего мальчик напоминал спрута. В этом мадам Помфри в принципе не ощущала мальчика — только иногда он мелькал на периферии сознания, и женщине в такие моменты казалось, что весь Хогвартс пронизывает паутина, а этот мальчик — огромный паук, безучастно наблюдающий. Иногда мадам Помфри ловила себя на совсем странных мыслях — будто бы это магия не Гаррета Джеймса Поттера, а кого-то другого. И что этот кто-то иногда выглядывает из ребёнка, смотрит на мир его глазами — и развлекается.       Однако, подобное невозможно.       Нет такой силы, способной на подобное.       Мадам Помфри подошла к кровати окаменелого Криви. Мальчик лежал здесь больше месяца, и женщина просто не понимала, что именно может обладать подобной силой. В то, что это живое существо, ведьма не верила — нет таких животных, это проклятье. Осталось узнать, кто его наложил. Увы, здесь мадам Помфри была столь же слепа, сколь и в жизни — все магические потоки, казалось, окаменели вместе с ребёнком, и целительница точно знала, что ни одно проклятье из известных ей не даёт такого эффекта. Мадам Помфри видела только два варианта развития событий: либо это какое-то аномальное животное, что невозможно в принципе, либо новый вид проклятья. Но зачем кому-то надо было создавать подобное? И почему надо было применять это в школе? Экспериментальное? Испытание? Полигон?       — ...мадам Помфри?       Профессор Стебль подошла тихо, но громкостью шагов не скроешь магию. Женщина быстро прошерстила мысли коллеги: ужас, стыд, недоумение, гнев. Но больше всего был страх. Похоже, профессор чего-то боялась.       — Что произошло, профессор?       — ...       — Профессор?       — Произошло нападение. Снова.       — Ужасно. Кто на этот раз?       — Мой студент. Второкурсник. Его сейчас... несут.       Мадам Помфри кивнула и засуетилась, готовя новую койку. Сменить простыни, подвинуть ширму...       — Где его нашли?       — Около гостиной. Рядом с призраком Толстого Монаха.       — Прекрасно, мы сможем наверняка узнать, что произошло — у призраков фотографическая память.       — В этом вся загвоздка... Профессор Стебль выглядела смущённой.       — Что-то не так?       — Да. Видите ли... Призрак тоже окаменел.       Мадам Помфри замерла. Только экзорцизм может воздействовать на призрака! Проклятия просто не прикасаются к ним. Что же это такое?! Или... или у всех жертв отняли душу каким-нибудь экзорцизмом?!       Волна панического ужаса стала сильнее — это профессор Стебль напряжённо наблюдала за лицом ведьмы. Огромным усилием воли мадам Помфри взяла себя в руки — у неё будет время подумать об этом позже.       — Что ж... Значит, надо приготовить ещё одну койку. Попросите кого-нибудь из своих ребят пригнать мне призрак.       — Уже. Они почти пришли, ещё минуты две...       Мадам Помфри кивнула, начав приготовление ещё одной кровати. Сменить простыни, подвинуть ширму... Пусть призраку всё это не важно, порядок должен быть во всём.       Наконец, оба пациента прибыли — мадам Помфри ожидала, что магия призрака будет ужасна, но нет — такие же застывшие, будто каменные потоки. Наконец, все разместились. Профессор Стебль, убедившись, что всё в порядке, удалилась. Мадам Помфри почувствовала присутствие Гарри Поттера.       — Мадам?       Женщина замерла от ужаса — это был женский голос! Краем мозга Помфри уже замечала детали — другие потоки, этот человек гораздо слабее и как бы живёт на магии Поттера — и находится под его пристальным наблюдением.       — Кто ты?       — Луна. Луна Лавгуд. Простите, я не смогу исцелить вашу слепоту — с Темнейшим не шутят.       — Как ты...       — Гарри этого не простит.       Странное ощущение исчезло, и мадам Помфри, твёрдо решив всё это обдумать, направилась к своему последнему пострадавшему. Ведьма подошла к койке, на которой лежал Захария Смит.