Гарри Поттер и Боги Магии

      Невилл Лонгботтом выкинул ещё один лист бумаги и отодвинулся от стола. Полная гриффиндорская спальня резала глаз и мешала сосредоточиться. Свет тоже толком нельзя было зажигать, и волшебник изворачивался, пытаясь удержать палочку, чернильницу, пергамент и перо всего двумя руками. Парень с завистью покосился на Рона Уизли — тот уже давно всё решил и теперь мирно спал на своём месте, свернувшись клубочком и обняв подушку.       Не так давно они с профессором Люпином перешли на новый уровень. Раньше ребят ожидал подробный разбор политической ситуации в магической Британии за последние пятьдесят лет, всесторонний анализ мотивов тех или иных поступков и беспристрастный вывод о всех итогах. Невилл, натасканный Бабушкой, первое время пытался дискутировать со старшими мужчинами на равных, но со временем оставил эту затею и, открыв рот, всё глубже погружался в странный мир Морайдес, где правила это пустой звук, а карается только тот, кто проиграет.       Позиция старой политической акулы радикально отличалась от идей неудавшегося союза, и Лонгботтом, к своему ужасу, всё сильнее проникался именно теми, неправильными мыслями амбициозных студентов. Ремус Люпин умел зачаровывать — немигающий тяжёлый взгляд, мелькающее в неровном свете лицо и этот непередаваемый звериный голос. Один вечер в такой обстановке, и ты уже готов доставать флаги, брать оружие и идти умирать за своего кумира. То ли магия оборотней — Рон рассказал после третьей встречи — то ли врождённая харизма поставили профессора ЗОТИ на один уровень с Бабушкой, а это дорого стоит.       Теперь же неудавшийся Министр — а Невилл бы с радостью за Люпина голосовал — в первый раз за долгое время дал своим подопечным домашние задания. На первый взгляд всё просто — описана некая ситуация, которую надо решить. Лонгботтом не переживал вовсе — это напоминало их с Бабушкой игры, когда она вспоминала что-то из своих политических авантюр и предлагала внуку влезть в свою шкуру.  Такое легкомыслие парня и погубило.       Поскольку  задачка была придумана Блэком, она отдавала безумием, и каждая мысль отравлялась предчувствием ошибки. Никакого контекста, никаких намёков — голые корабли, которые надо расставить и сыграть.       Собственно, последние часа четыре именно этим Невилл и занимался — чертил поля для игры, расставлял свой флот, моделировал ситуации и итоги... Но всё заканчивалось крахом. Проверенный Бабушкин метод почему-то не работал.       Мысль, что что-то не так с самой задачей, парень отверг сразу — Ремус Люпин проверял за своим ненормальным соратником, и ошибочного варианта дать просто не мог.       Так что можно сделать?       Парень перечитал условия, которые и так уже вызубрил наизусть. Нет, это невозможно. Лонгботтом несколько минут думал о том, чтобы малодушно бросить всё и пойти спать, но гордость победила — решить мерлинову задачку стало делом чести.       Невилл решил прочистить мозги и вышел из спальни. Гостиная Гриффиндора встретила его гудением камина и заснувшим в кресле пятикурсником. Не то, всё не то. Выход, портрет, доспехи, площадка, лестничный пролёт, ещё один, ещё...       Хогвартс приветствовал своего ночного гостя, горделиво выпячивал кованые решётки, тёрся о руки перилами и с гуляющим ветром делился последними сплетнями. Шаг, ещё, ещё... Причудливая мелодия вела мысли по странному, словно пересохшему руслу. Этого сюда, этого туда, тут подправить, тут сместить...       Нога запуталась в незнамо как попавшей на пол мишуре - в последний раз замок украшали к четырнадцатому февраля, Мерлин знает сколько времени назад. Весна уже на дворе, апрель. Мысль ускользнула, и пришлось делать лишний круг по замку, чтобы пустить модель в другое, верное русло.       Он вернулся в гриффиндорскую башню на рассвете. Весь в паутине, без тапочек, с покрасневшим носом. Чуть позже он свалится с жутким воспалением лёгких, и задержится в Больничном Крыле до самых последних экзаменов.       Сейчас он тихо фыркнул и твёрдо взялся за перо.       Поставленная задача решена.