Разврат в Чайнике

***

Удовлетворяться лишь тремя часами сна — для Камисато Аято совсем не проблема. Именно благодаря способности сохранять концентрацию даже на исходе сил, он умудряется поддерживать миф о лёгкости, с которой справляется с любыми поручениями в кратчайшие сроки — будь то запросы от самой Наруками, дела комиссии Ясиро или что-то более секретное. Но обычно выигрывает не тот, кто первым собрал нужные данные и сделал из них выводы, а тот кто первым доложил о результатах. — О, господин Камисато! Благодарю! Я знал, что всегда могу на вас положиться! — Господин Камисато, мы не вправе делиться с посторонними внутренней информацией, но учитывая, сколько вы сделали для нас… — Господин! Клан Кукибарай опять прислал подарки! Как прикажете поступить с ними на этот раз? Всё своё время Аято посвящал клану, понемногу восстанавливая его репутацию и поднимая всё выше, и сейчас наконец-то может обернуться и признать — у него многое получилось: слугам больше не приходит в голову искать новых хозяев, на собраниях ему уделяют достойное место и прислушиваются к советам, в последнее время Аято даже начал выбирать, кому из достойных кланов оказывать поддержку, а каким нет… хотя он всегда руководствовался той пользой, что они могут оказать в ответ, просто сейчас может позволить себе быть более избирательным — подобно нищему, что раньше хватался за каждую обронённую корку, а теперь оценивает приглашающих на обед по известности выбранных ими ресторанов. Да, больше никто не посмеет назвать Аято «никчёмным молокососом». Вроде бы всё хорошо? Он не предал заветов предков, хранит верность сёгуну, заботится о вассалах… так откуда же взялось это разочарование? Аято уже давно не находит времени на фехтование, не считая коротких утренних тренировок, забросил каллиграфию и отказался от каких-либо иных развлечений… а если позволяет себе какую-то мелочь — старается не слишком увлекаться, избегая зависимости и сожалений. Пройтись до имения пешком, повстречав бакэ-дануки, отведать новый экспериментальный коктейль, да разок другой сразиться с багровым о́ни — вот из чего обычно состоит короткий досуг Аято. Разве может он позволить себе какую-то особую страсть? Особое желание? Нет. Но каждый раз, подшучивая над другом, служащим в имении Камисато управляющим, Аято чувствовал, что преступает очерченную самим же собой границу. Однако считал, что в любой момент сможет остановиться… и доигрался. Сегодня ближе к утру он собирался поспать — и не смог, а всё из-за слабости духа и тела. «Тома не виноват… это я слишком увлёкся, подшучивая над ним… Не удивительно, что в пылкой душе уроженца Мондштадта вспыхнул протест…» «Что ж, поздравляю! Тебе удалось меня проучить!» Даже опустошив разум и заставив себя дышать в специальной успокаивающей технике, Аято не смог погрузиться в сон — напряжение в теле не желало уходить, хоть и казалось незначительным, а в голову лезли разные, порой совершенно не связанные друг с другом, мысли… например, почему при взгляде на портрет Шестого Предвестника у Томы появилось такое странное выражение на лице? Умывшись в бадье, в которой обычно ополаскивается после утренней тренировки, Аято упирается руками в деревянные края и ждёт, пока вода успокоится. Смотрит на своё унылое отражение. Вздыхает. За спиной раздаются шаги — это Аяка вышла на тренировку. — Уважаемый брат, вам не здоровится? — Всё в порядке. Прости, я не смогу сегодня к тебе присоединиться. — Ничего страшного… Сестрёнка заметно грустнеет — не так уж часто им удаётся побыть вместе: у Аяки свои обязанности, в основном связанные с непосредственным управлением кланом и внешними семейными связями, а у Аято свои — важные государственные дела. — …тогда, может, хотя бы позавтракаете со мной, Аято онии-сама? Предложение заставляет улыбнуться — его младшая сестрёнка безмерна мила, но и так же безмерно хитра. Никак Фурута пожаловалась на нетронутый вчера завтрак и недоеденный обед? «Если я признаюсь, что меня тошнит от еды, только вызову излишнее беспокойство…» — С удовольствием, Аяка. Некоторое время Аято наблюдает за сестрой в тренировочном кимоно, размеренно размахивающей мечом, словно прилежный ученик, хотя уже достигла уровня мастера. В этом она вся: всегда основательна, не упускает деталей и не считает ниже своего достоинства вспоминать основы. «Она тоже очень старалась все эти годы… Другие в её возрасте уже думают о ком-то или даже выходят замуж…» — Кхм. Почему-то сама идея отдать кому-то Аяку кажется дикой. Но и держать её при себе, основываясь лишь на полезности… «Что я за брат такой, а?» Топ-топ-топ В противоположенном конце заднего двора мелькает красная рубашка. «Тома? Куда это он с утра пораньше?» Аято сам не замечает, как отправляется следом и доходит до уличных ворот. Вообще в том, что управляющий покинул поместье, нет ничего особенного — Тома не обязан отчитываться о каждом своё шаге — однако что-то беспокоит. Вчера Аято поручил ему опасную задачу: даже если слухи о возвращении в Инадзуму Шестого Предвестника ошибочны, продажа поддельных Глаз Бога — это вам не спекуляция кристальным костным мозгом и не мошеннические схемы с ритуальными принадлежностями… Тома может попасться на глаза действительно опасным людям, готовым пойти на всё ради сохранения своих тайн. Возможно стоило обратиться к Путешественнику? Не то чтобы Итэра не жалко, просто тот уже имел дело с Предвестниками и Глазами Порчи. — Кхм-кхм… И всё-таки… — …господин? — непонимающе хлопает глазами дежурный, стоящий сегодня на воротах. — Нет, ничего. Вернувшись к дому, Аято кивает юной служанке, подметающей у крыльца: — Кохару, надо присмотреть за Томой. — …как прикажете. Девушка — его связной с тайной организацией, доставшейся по наследству вместе с местом главы клана — оставляет неубранным пятачок у двери и удаляется вместе с метлой. Проводив её взглядом, Аято возвращается в свою комнату и переодевается в свежий костюм. Он так часто злоупотреблял добротой управляющего, заставляя помогать себе с утренними делами, словно обычного слугу, что сегодня умудряется дважды неправильно застегнуться: один раз пропустив пуговицу, а второй — и вовсе перепутав петли на рубашке и жилете. «Да что со мной такое?» Он всё ещё продолжает возиться с жилетом, когда раздаётся тихий условный стук. — Слушаю. — Имение Каэдэхара, — доносится из коридора. Так вот куда направился Тома? И, судя по краткости отчёта, он до сих пор там. Но зачем ему понадобилось здание, выставленное на продажу? — Что-то ещё? — …есть вероятность, что шестая мышь свила гнездо, пока хозяев не было дома. «Вероятность»? Нехорошее предчувствие усиливается. Аято уверен, что упомянутая мышь действительно шестая… Тома вчера встретил Скарамуччу? Но лишь поздно вечером, увидев портрет, понял с кем имел дело? И почему-то ни слова не сказал об этом своему господину. — Понял. Продолжайте наблюдение, и если мышь попытается улизнуть- — Похоже, что мышь сбежала из мышеловки и потеряла способность кусаться. «Шестой Предвестник ранен?» — …очень хорошо. Повесив на пояс катану, Аято позволяет ей выглянуть из ножен с тихим щелчком. Отрезок тонкого блестящего лезвия в палец шириной отражается в зеркале, словно любопытно подглядывая за ним одним глазом. Или укоряюще? Не к лицу главе клана лично участвовать в аресте преступника, рискуя собственной жизнью… но такими темпами меч может и заржаветь.