***
Тома долго колебался, постучать ли в ворота, рискуя чему-то помешать (сказалось проживание в Чайнике), или сначала всё же попробовать разведать обстановку. Но если ночью он смог тайком забраться на крышу дома напротив, то делать это сейчас довольно рискованно — в том смысле, что даже тренированному ниндзя не легко скрыть своё присутствие при ярком солнечном свете. А Предвестник Фатуи — не тот, к кому можно отнестись легкомысленно. «Хотя ещё раннее утро, улицы почти пусты…» И вот Тома стоит, задумчиво рассматривая щель между неплотно закрытых створок ворот, когда те вдруг вздрагивают и одна медленно отворяется внутрь двора. — Доброе утро. Каэдэхара устало улыбается. Он выглядит не так плохо, как Аято, но совершенно точно тоже не выспавшимся. «Хоть кто-то нормально спал этой ночью?» — Простите, — Тома невольно оглядывается по сторонам, проверяя, нет ли поблизости любопытных ушей. — У вас всё в порядке? — Благодарю за беспокойство… не думал, что вы и правда вернётесь так рано. Кадзуха не ответил прямо. Похоже, у него не «всё в порядке». — Каэдэхара-сан, вы не против, если я зайду? Хозяин поместья задумчиво косится куда-то в сторону, явно колеблясь, однако всё-таки отступает назад и приглашающе кивает. Едва Тома заходит в ворота, Кадзуха поднимает на него серьёзный взгляд: — Вы ведь пришли не только для того, чтобы проверить мои дела? — …он ещё тут? — «Он»? Вместо ответа Тома указывает взглядом на окна чердака и только потом осторожно продолжает: — Я не собирался вмешиваться, но всё же должен убедиться, что вы понимаете с кем связались. — А вы? — прищуривается Кадзуха. — Понимаете? Томе хорошо знакома такая манера разговора, когда каждый пытается побольше выведать у собеседника, при этом не раскрыв степень собственной информированности. Они с Кадзухой не родственники и не друзья, и хоть клан Каэдэхара издавна служил комиссии Ясиро, сейчас Аято не является его господином… Тома не знает этого парня и учитывает вероятность, что Кадзуха связался с Фатуи по собственной воле. И всё же его нужно предупредить. — Если не хотите быть обвинёнными в укрывательстве Шестого Предвестника, Каэдэхара-сан, лучше покиньте это место, как можно быстрее. Совсем чуть-чуть, но красные глаза Кадзухи расширяются в удивлении. — Как скоро за ним придут? — следует быстрый вопрос. — Вы уже доложили комиссии или досинам? — Нет. Но обязан сделать это. — …да, конечно, — Кадзуха прикусывает немного припухшую губу, вновь рассеянно оглянувшись на двор. Если он сейчас нападёт, раскрыв свою истинную сущность, Томе, возможно, придётся сражаться не только против ронина, но и против Предвестника. — …вы подвергли себя опасности, придя сюда, — наконец вздыхает Кадзуха. — Мне нечего терять, а вот вам… — Всем есть, что терять, — перебив, мотает Тома головой. — Лучше скажите, что собираетесь делать дальше? Поможете Ему? — Зачем? — всё ещё параллельно думая о чём-то, Кадзуха пожимает плечами. Он имеет в виду, что Предвестник и сам прекрасно справится со стражниками? Или что не против ареста преступника? — Господин Каэдэхара. — Да? — Если у вас есть информация, которая может быть полезной при захвате… прошу, поделитесь ею. — Захвате… Вдруг Кадзуха резко оборачивается, и Тома следом за ним. «Как долго он там стоит?!» Главный вход в здание совершенно точно был закрыт, когда Тома зашёл в ворота, но сейчас в тёмном прямоугольном проёме угадывается невысокая фигура, привалившаяся плечом к дверному косяку и, скрестив руки, внимательно вслушивающаяся в их разговор. — Не стесняйтесь, голубки, продолжайте, — хмыкает Скарамучча. У Шестого Предвестника высокий юношеский голос, полный ядовитого сарказма. Тома невольно призывает копьё. От Скарамуччи исходит опасность, хоть парень и стоит неподвижно. Похожее невидимое давление Тома ощущал в присутствии Сёгуна Райдэн. Если подумать, временами прохлаждающийся в Чайнике Тарталья — тоже Предвестник, но он ни разу не демонстрировал подобной угрожающей ауры, так что Тома даже забыл, что друг Итэра принадлежит к руководству Фатуи. — Да не трясись ты так, — снисходительно кидает Скарамучча. — Кстати, кто ты такой вообще? Странный вопрос, отвечать на который совершенно не хочется. Тома отступает к воротам. Расслабленный вид Предвестника не внушает доверия — того и гляди учудит что-нибудь. Итэр как-то упоминал, что поддался на провокации Шестого Предвестника и что ничего хорошего из этого не вышло. — Он только лает, но не кусает, — неожиданно грубо заявляет Кадзуха. — Ой ли? — почему-то хмыкает Скарамучча, покосившись на парня со странно-знакомым испытывающим прищуром. «После Чайника мне теперь везде чудятся двусмысленности…» — Я серьёзно, — оглядывается Кадзуха к Томе. — Вам не составит труда арестовать этого человека самостоятельно. Его силы запечатаны. — Как мило, — вновь хмыкает Скарамучча. — И как подло. Родители не научили тебя беречь чужие тайны? …вот и доверяй после этого выходцам из школы Иссин. Тома замечает, как недовольно Кадзуха поджимает губы при этих словах, но сдерживается и даже не отвечает на подначку. Похоже, он сказал правду — Шестой Предвестник не способен сейчас оказать сопротивление. Но почему-то не пытается даже сбежать. Понимает, что не сможет скрыться? Или… у него свой расчёт? — Давай, рыжий, не тяни, — Скарамучча отталкивается от дверного косяка и, заметно споткнувшись на ровном месте, всё-таки выходит из-под козырька над входом. Щурится на солнце. — Или так трусишь, что боишься приблизится ко мне без своих друзьяшек? Толпой, оно, конечно, сподручней, но не лучше ли заработать побольше очков, присвоив себе захват великого меня в одиночку? — Боюсь, это невозможно. Сначала рядом с Томой появляется полупрозрачный водяной силуэт, однако всего за несколько секунд значительно плотнеет, пока не превращается в человека. — Г-господин… Аято выходит вперёд, держа руку на мече. — Приятно познакомиться с вами, Шестой Предвестник. Меня зовут Камисато Аято, я руковожу комиссией Ясиро — а так как вы обвиняетесь в подрыве репутации пяти великих кузнечных школ, находящихся в нашем подчинении, я беру вас под стражу. — Другого предлога не нашлось? — Скарамучча поднимает одну бровь, от чего его красивое кукольное лицо перекашивается. Он прав. Шестой Предвестник много чего натворил, но чтобы не отдавать его другой комиссии, Аято использовал единственное обвинение, позволяющее комиссии Ясиро взять этого преступника под свой контроль. — Вас я тоже попрошу пройти с нами, — косится Аято на Кадзуху. — Конечно. За воротами их встречает целый конвой из не менее, чем пятидесяти стражников. И когда только господин успел подготовиться? Неужели Кадзуха уже сам доложил о Скарамучче? «Или… Аято заподозрил что-то по моему поведению?» — Господин, — пробует Тома заговорить снова. — Обсудим всё дома, — бросает Аято. — Сначала дашь показания. — …понял.***
— …что, простите? — Он требует, чтобы вы прислуживали ему, Каэдэхара Кадзуха. Аято и сам понимает, насколько это абсурдно, но выдержав многочасовой бой на заседании сёгуната и получив дозволение самой Наруками на распоряжение преступником, он вынужден просить постороннего о содействии, ибо ни специальные препараты, ни специальные техники на Шестом Предвестнике не сработали. Ведь он не человек. А как раскалывать существ, не способных испытывать боль и не имеющих близких? Скарамучча расположился в отведённой ему камере, словно в доме отдыха. И выставил два требования взамен на обещание ответить на любые вопросы: встретиться с Наруками и поручить уборку в своей камере и прочие обязанности слуги отпрыску клана Каэдэхара. Если о первом не может идти и речи, то о втором… это не плохой шанс проверить искренность Предвестника. Если Скарамучча пойдёт навстречу следствию после выполнения половины своих требований, возможно, Аято подумает и о его встрече с Сёгуном — тем более, что мастера, исследовав печать на теле Предвестника, подтвердили, что тот сейчас не сильнее обычного человека. Хоть и не является таковым. — Я… Кадзуха довольно сухо рассказал следователям о ночи, проведённой с преступником, утверждая, что не подозревал, с кем имеет дело, но собирался выяснить это. Аято нетрудно понять желание бывшего опального беглеца разобраться, действительно ли неизвестный заслуживает быть сданным властям. Но с точки зрения закона Кадзуха причастен к укрыванию преступника, а потому вот уже несколько дней заключён под стражу. И Аято пришёл к нему с предложением, от которого парню не выгодно отказываться: — С вас будут сняты все подозрения в пособничестве Фатуи, если согласитесь пойти нам навстречу. — Похоже, у меня нет выхода? — Похоже на то.