«Головы сияют на моей едкой катане Голоса этих ублюдков по пятам бегут за нами»
Он улыбается, давит на газ, в глазах читается азарт. А в моих потихоньку начинает нарастать страх, что мы разобьёмся.«Погруженный в Изанами, все колеса под глазами Её взгляд убьет любого, её взгляд убьет цунами»
Вжимаюсь в кресло, сердце бешено стучит. Никогда не верил в Бога, но, кажется, что если выживу — стану верующим.«Ваши головы — мишени, я снесу их в один миг Никаких резких движений — Ваш health bar на один hit»
Спидометр приближается к делению с цифрой «200» и продолжает расти, а меня, кажется, сейчас стошнит. — Сбавляй, придурок! — Что? — убавляет громкость. — Что слышал! Говорю, скорость сбавляй. Фэнг убирает ногу с педали газа, а потом начинает давить на тормоз. Машина продолжает ехать на общепринятой скорости. Въезжаем на территорию частного сектора, становится немного не по себе. Пока открывались огромные ворота, я написал виновнице произошедшего.Эдгар: — «Он завёз меня куда-то, если я умру, то это будет на твоей вине. А ещё он ездит, как псих!».
Колетт: — «Не переживай, твоя геолокация у меня есть, труп заберу)». Цокаю, убираю телефон. Фэнг выходит из машины и просит подождать. Он заходит в огромный двухэтажный дом, хотя, скорее всего, это называется «коттедж». Архитектура меня не интересует, просто наблюдаю как в каких-то окнах зажигается свет, но вскоре мне это надоедает. Открываю бардачок. Пачка сигарет, жвачка, наличные. Ничего примечательного, если бы не упаковка презервативов. Тут же появляется отвращение, мало ли, что он устраивал в этом салоне. Стараюсь не думать об этом, беру телефон и включаю камеру. Делаю несколько снимков: его дома, бардачка, самого салона. Переключаю на фронтальную, закрываюсь шарфом, волосы уложил так, чтобы моего лица почти не было видно. Нажимаю на дисплей, раздается звук успешно сделанной фотографии. Хотел же разнообразную галерею, а не коллекцию конспектов. Захожу в беседу и отправляю своё селфи. Думаю, Эмз оценит. Вздрагиваю от открывающейся двери и снова прячу телефон в карман. Фэнг кидает на заднее сиденье плед, какие-то закуски, и, что меня смутило, бутылку вина. Садится за руль. — Выбирай крышу, только не мою. Меня это сбило с толку, но спрашивать причину не стал. — Ты там пикник собрался устраивать? Фэнг смеётся и кивает, мол, почему нет. Долго думать не стал, назвал свой адрес. Решил и рыбку съесть, и… чтобы меня подвезли до дома: метро давно закрыто. Поднимаемся на пятый, последний этаж, идём к люку ведущему на крышу. Лестница стоит на прежнем месте, что радует, иначе пришлось бы идти ко мне и брать стремянку, а показывать местонахождение своей квартиры я не собирался. К слову, ключ от крыши у меня есть давно, благодаря Колетт, а вот причина наличия его у самой девушки мне неизвестна. Решаюсь лезть первым, дабы открыть нам путь. Фэнг стоит сзади и светит телефонным фонариком, потому что в подъезде полная темнота. — Готово, — отчитываюсь и пролажу в квадратное отверстие. Он залезает следом, с моим, любезно одолженным, рюкзаком. Светит на последнюю преграду — тяжёлую дверь на таком же замке, но, видимо, её кто-то забыл запереть. Съёживаюсь от холода, хочется развернуться и пойти домой, в тёплую кровать. — Красиво, — парень подходит к краю и начинает обустраивать место, на котором мы будем сидеть ближайшие пару часов. — Чего застыл? Подхожу к нему, но стараюсь не смотреть вниз, коленки начали подрагивать, делаю шаг назад. — Почему именно сегодня? Могли бы выбрать погодку получше. — Не люблю откладывать на потом, да и днём было жарко. Закатываю глаза. Это ему не лето, когда круглые сутки тепло. Расстелил плед и усаживается, хлопает рядом, приглашая сесть. Сажусь и открываю пачку чипсов. — Вино будешь? Качаю головой. — Я не пью. Вопросительный взгляд в мою сторону. Поднимаю голову и смотрю в тёмное небо. Сотни тысяч маленьких точек ярко горят, собираясь в разные узоры. О космосе знаю немного: расположение планет в правильном порядке и пару заезженных названий созвездий, по типу Малой и Большой Медведицы. Помню, как Колетт бредила астрологией и смотрела какие же были звёзды в мой день рождения, будто бы это повлияло на мой характер. Радуюсь, что она переключилась на другое хобби — скрапбукинг. — Может выпьешь? Согреешься, — Фэнг наливает в пластиковый стаканчик алкоголь и протягивает мне. Снова отказываюсь. — Мы так и будем сидеть или, может, что-нибудь интересное есть на примете? — сидеть молча как-то не хочется. — Можно сыграть в правду или действие. Мне никогда не нравилась эта игра, ибо вопросы, когда ты выбираешь правду, особо не отличаются по своему содержанию. То и дело людей интересует с кем ты целовался или количество твоих половых связей. Делать больше нечего, до рассвета около двух часов. — Ладно, только давай без странных вопросов. — Хорошо, тогда я начну, — он делает глоток из своего стаканчика, — правда или действие? — Правда. — Тебе кто-то нравится? Не удивляюсь, ожидая такого вопроса. — Нет, — никакой реакции на его лице не последовало, теперь я прошу выбрать его один из вариантов, на что он отвечает второе. Задумываюсь, так как взаимодействовать на крыше не с чем, а себя точно не выберу. — Покажи последнюю фотографию в галерее. Он удивлённо хмыкнул, протягивая мне телефон. Щёки тут же вспыхнули и я закрыл глаза, потом снова открыл, посмотрел последний раз и вернул гаджет хозяину. Слишком хорошее фото отпечаталось в моей памяти: юношеское голое тело, ярко выраженные ключицы, мокрые капли на кубиках пресса, вставшие розоватые соски и какая-то дьявольская улыбка, из-за которой стало понятно, что это тело Фэнга. Зачем ему это делать? Отправляет кому-то свои интимные фото? На душе начали кошки скрести, отчего-то стало неприятно. Сколько всего он скрывает? Почему именно мне предоставилась возможность стать его другом и разгадать все тайны? Хотя, если подумать, я мог не соглашаться, развернуться и уйти из того кафе. — Понравилось? Утром сделал, — как-то гордо смотрит в экран, вероятно, на свою фотографию. — Нет. Твоя очередь. — Очень жаль, — он принял позу лотоса и стал наливать очередную порцию вина. И тут меня осенило, не даю ему договорить. — Много не пей, ты ведь за рулём, — выхватываю из его рук пластик и хочу отставить в сторону, но он тянется за ним и я снова оказываюсь в положении лёжа, как тогда, на тренировке, а надо мной нависает парень с наглой улыбкой. — Ты так переживаешь за меня? — он наклоняется ко мне, опаляя лицо горячим дыханием. — Фу, от тебя несёт, — отворачиваю голову в сторону, но тут же чужая рука берёт меня за подбородок и возвращает обратно. — Хочешь ещё раз получить по своему достоинству? — меня отпускают. — Так правда или действие? — как ни в чём не бывало продолжает. — Правда, — не рискую и надеюсь на обычный вопрос. — Ты гей? — меня как током бьёт, он смотрит на мою реакцию и смеётся, держась за живот. — Я же пошутил, чего такие глаза напуганные? — Слушай, почему ты так любишь зрительный контакт? — решаюсь спросить, закидываю в рот остаток пачки чипсов. — Просто нравится наблюдать за реакцией людей. Каждый делает это по-своему, и так я узнаю их лучше. Например, ты всегда поначалу смотришь в ответ, будто с вызовом «кто кого переглядит», но не выдерживаешь и отводишь взгляд. — Ты странный, — озвучиваю свой вывод и смотрю на время. — Твоё право так думать, однако мне кажется, что нет понятия «странный»: все люди ведут себя по своими же созданными правилами, загоняя общество в рамки. Те, кто становятся так называемыми «белыми воро́нами» всего лишь следуют собственными желаниями самовыразиться, но это не значит, что они пытаются привлечь к себе внимание. Они такие, какие есть. Но и с этим можно поспорить, ведь общество, так скажем, лепит из нас людей, как из пластилина. В общем, всё в этом мире влияет на нас. Кажется, я уже путаюсь в мыслях, — он улыбнулся, но это была совсем не радостная или шутливая улыбка, в ней таилось что-то очень грустное, тоскливое, даже уставшее. Его слова заставили меня задуматься. Из своей короткой жизни я бы мог привести много примеров как общество повлияло на меня, но это ничего не изменит. Сам факт принятия неизбежного — уже большой труд. Как бы ты не захотел поменяться, ты меняешь уже изменённого ранее себя. Выражение «быть собой» стирается, сгорает и оставляет всего лишь пепел, который подбирает ветер и уносит вдаль. Мы сидим в тишине, каждый в своих мыслях, совсем позабыв про игру, пока на горизонте не появляются первые светлые тона от встающего солнца. Оно мигом освещает многоэтажки, лучики отбиваются от стёкол и всё дальше растекаются по городу, словно морской волной. — Это мой первый рассвет в компании друга, — Фэнг придвигается ближе и я смотрю на его умиротворённое лицо. Он прикрывает глаза, вытягивает ноги и сидит, оперевшись на руки за своей спиной. Его длинные ресницы подрагивают, грудная клетка медленно поднимается и опускается. Такое чувство, что он сейчас заснёт. Ложусь на спину и тоже закрываю глаза. Наверное, впервые чувствую себя спокойно рядом с ним. После философского монолога Фэнга становится всё сложнее составить полную картину его личности. Меня опустошает внутри, будто он высосал все жизненные силы и всё, что я могу, так это лежать с закрытыми глазами, слушая его дыхание. Хочется, чтобы этот момент длился вечно, не заканчивался, чтобы я погряз по горло в зыбучем песке и не мог выбраться. — Просыпайся, а то опоздаешь, — меня толкают в бок и я с трудом продираю глаза. Чувствую себя отвратительно: почти не спал и до жути замёрз. Фэнг встаёт и начинает собирать наши вещи. Ничего ведь не случится, если прогулять один день в университете? — Не хочу идти, лучше посплю. — Тогда я тоже не пойду. Друзья ведь прогуливают вместе? — да, точно, теперь он имеет полное право называть меня другом, потому что посмотрел со мной на то, как утро сменяет ночь. Другой человек бы назвал это полным бредом. — Можем зайти ко мне выпить чай, если хочешь, — предлагаю ему это чисто из-за воспитания, он, наверное, тоже замёрз. Проделываем тот же путь, спускаемся на второй этаж, и я пропускаю его в тёплую квартиру. Он с интересом изучает всё, что увидит, а я быстро разуваюсь и направляюсь на кухню. Квартира у меня небольшая, но я не жалуюсь. Ставлю чайник и достаю чашки. Они мне достались от Гриффа, так как их, почему-то, не брали. — Тебе с сахаром или без? Он проходит на кухню и садится за стол. — Три ложки, пожалуйста. Почему-то улыбаюсь и сыплю ему так же, как себе — три ложки. Пока чайник кипит, пытаюсь найти что-то в холодильнике, на глаза ничего дельного не попадается, но быстро успокаиваюсь, когда он кладёт на стол коробку конфет. Не заметил их на крыше, но да ладно. Мы в приятной тишине наслаждаемся чаем, пока я снова не зацикливаюсь на часах, которые теперь тикают и мешают мне жить. Большая стрелка подходит к восьми, пары уже начались. Странно чувствую себя, ведь до этого не пропускал занятия, только если по болезни. Вспоминаю, что нужно предупредить старосту и коротко бросаю сообщение Колетт, что я заболел и меня не будет. — Чувствуешь себя гангстером? — Фэнг расплывается в улыбке. — О да, я такой плохой парень, прогуливаю лекции со звездой университета, — мою чашки и убираю их в шкаф над раковиной. — Тебя это заводит? — он подходит сзади, прижимается к моей спине, оборачиваюсь и меня зажимают сильные руки. Они опираются на кухонную тумбу сзади меня. Я в ловушке. Больше не слышу противные настенные часы. Сердце уходит в пятки от ощущения чужих сладких губ на моих.