Он был... совсем не против

Миша крепко сжимал руль. Осталось совсем немного, и он остановится. Остановится и подойдёт к дому. Поднимется на свой этаж. Постучится в дверь. Пройдёт несколько секунд, может, минут, и дверь откроется после щелчка... Господи, какой ужас! Радио, надо включить радио! Тогда волнение оставит Мишу хоть на несколько минут. Пару секунд, поворачивая кнопку, он ни на что не надеялся. Но чудо произошло - от включённой волны повеяло положительной энергетикой. Вроде бы положительной. С другой волны заиграло что-то красивое. Почти спокойное и незнакомое. Из сообщения диктора после проигрывания Миша узнал, что песня выпущена не так уж и давно. А вот на название он не сильно обратил внимание, поэтому вскоре забыл о нём. Но это было что-то, напомнившее ему Маргариту. Преодолев все продуманные пути, так тщательно проиллюстрированные в дороге, Михаил застал супругу в молчании. Не то, чтобы он сильно удивился... но обрадовался, что ничего плохого не происходит. Снова ночевать на улице ему не светит, а дома ничего плохого не случится. Так что с более-менее спокойной душой он провёл остаток вечера, глядя в зеркало - единственно подозрительную вещь. Поверхность странно переливалась и "выходила из берегов", словно волнующееся море. Списав все глюки на многочисленные волнения, Михаил оторвался от наблюдения уже под покровом ночи. Саму ночь он провёл, как и полагается, сладко посапывая в кровати, под влиянием странных сновидений. Все сны, как водится, были лишёнными здравого смысла, но наделены пугающей реалистичностью. Так что проснувшись, Житняков ещё какое-то время убеждал себя, что все части тела на месте. Несколько раз проверил. Убедился и успокоился. День тоже прошёл без видимых особенностей. В последний день марта Миша наслаждался простецким сидением дома и предвкушал первый день апреля совсем нерадостным. Каким-то невероятным образом день дурака пришёлся на середину недели. Это успокаивало, ведь там через несколько дней уже заветные выходные... Но жить надо сегодняшним днём. Тем более, сегодняшний день пока радует. Аня так и не высказала мнения о вчерашнем, предпочитая делать вид, что ничего не видела. Или видела, но забыла. Или это совсем не Миша вчера был. В общем, ничем не напоминала о конфузе. И это тоже было, в общем-то, хорошо. Отпинав балду, Житняков вернулся к занятию, оставленному накануне - гляделкам с отражением. Заботливо протёртое супругой зеркало отливало чистотой и сверкало, как и полагается чистой зеркальной поверхности. Но чистое - ещё не значит ровное. Вчерашние глюки вернулись, гипнотизируя Мишу. Поверхность плавно переливалась, перекатывалась неспешными волнами. Такими нежными и красивыми... Вот и собственное отражение плывёт, перекатываясь вместе со стеклом. Его размыло и почти не видно. Сонливость накрыла так же плавно и незаметно. Он ведь и не подозревал, что и реальность может быть такой гибкой и настоящей. Как тут поверить в это, если отражение исчезло, а в зеркале замаячило изображение: просёлочная дорога посреди деревьев и обильной зелени кустов и травы. Заворожённо он протянул руку, дабы пощупать этот трогательный пейзаж. Волны были такими И словно чьи-то руки исполнили его желание, затащили внутрь картины, протаскивая сквозь слои расстояния. Ледяной шок или неожиданность пронзила каждую клеточку тела. Миша закрыл глаза, опасаясь происходящего. Такого раньше никогда не было, поэтому поверить в происходящее было очень трудно. Очнулся он уже лёжа на той самой дороге и вдыхая чистый, лишённый одомашненности, воздух. Что это было!? Какого чёрта произошло? Миша огляделся в поисках резкого движения или случайного шороха. Зря он сюда пошёл. Он не дрожал, наоборот, застыл без какого-либо движения. Он очень боялся. Правда, пока не мог понять, кого - в лесу было пусто. Так, стоя посреди просёлочной дороги в окружении деревьев, Михаил чувствовал, что находится в странном положении - он чувствует себя дома. Совершенно один в большом доме. Но от этого не становилось тоскливо. Наоборот, было очень приятно, что кто-то отвёл ему так много пространства. Словно весь лес принадлежал только ему. Миша посмотрел на тропинку, ведущую в сторону воды. Несильный поток было слышно даже отсюда. Поддавшись мании, он свернул туда, совершенно забыв о тревоге. Миша ощущал тишину. Казалось, даже ручей застыл. Но в нём чувствовалась жизнь - он отдавал прохладой, а прохлада несла запах жизни. Здесь Житняков был в безопасности. Однако, он должен был возвращаться домой. С сожалением он окинул взглядом журчащий ручеёк. Даже сейчас он не осознавал, где и когда находится. Уже не веря в то, что просыпался утром, Миша обласкал сознание тем, что гуляет по сонным просторам. В конце концов, он помнил, как глаза слипались перед зеркалом... "Так не это ли повод для сомнений? Ты это помнишь!" Он строго присёк любые сомнения и отправился обратно. И вот Михаил карабкается обратно к широкой дороге. К ручью вёл спуск, а обратно пришлось подниматься в горку. Тихонько оттряхнув штаны от пыли, вокалист уверенно встал посреди дороги, как вдруг услышал напрягающий звук. Шорох, будто кто-то сломал ветки. Он мгновенно застыл, уставившись в ту сторону. Клок волос упал на лицо, но Миша не потрудился его убрать. Как можно тише и скованнее он шёл в обратную сторону. Поднявшись на пригорок, он ожидал увидеть нарушителя. Хотя, шепнул голос в голове, нарушителем мог быть и он сам. А этот пугающий неизвестный мог быть кем-то большим. Например, хозяином. Владельцем территории, в которую Михаил беспардонно вторгся. Завидев в стороне густые заросли ивы, Миша мгновенно заполз под роскошную крону печального дерева. На этом склоне не было тропинки, ведшей к воде. Были только заросли высокой травы, цветов и колосьев. Неподалёку, с той же стороны вновь послышалось шуршание. Ступая в сторону воды, Миша постоянно глядел туда, боясь упустить, потерять из виду. Ему показалось, что кусочек чёрной шерсти промелькнул между деревьями. Отчаянно выискивая глазами потерянный объект, он машинально тянулся в ту же сторону. Вдруг сзади что-то зашелестело, и он моментально забыл о своей слежке. Сердце пропустило удар как раз в тот момент, пока Миша поворачивал голову в полном неведении. На просёлочной дороге в боевой позе стоял чёрный пёс, с готовностью махая хвостом. Выждав несколько секунд в напряжении, пёс подался назад и потихоньку начал отдаляться, пока не понёсся прочь. Он убежал, а Миша остался в скрюченной позе, провожая взглядом животное. Фу-ух, это всего лишь собака. Теперь он понял, кого боялся. Это было глупо, но если учитывать все поступки того... Михаил колебался, не а силах дать ему название. Для человека он слишком поддавался животным инстинктам, а для животного ещё не оброс шерстью и не лишился разума. У страха было только имя, в общем-то просто формальность... но наименование - это тоже очень важно. Одно коротенькое слово. Серёжа. Что за кошмар... Миша вздрогнул. Перед глазами будто бы вновь пронеслись чёрные кудри и похотливая улыбка. Он будто снова почувствовал желание и нетерпение. И теперь назвать эти чувства чужими было не так легко. Серёжа крепко приелся к нему, став какой-то частью. Не очень понятной, но частью. Привыкший к мирной среде обитания, Миша чувствовал сходство с привычным. Но здесь всё было диким. Тем самым диким, что смотрело на него каждый раз серёжиными глазами. Что так поблёскивало из глубин сознания одиноким светом, призывая вернуться к тому первобытному, что когда-то составляло бОльшую часть человеческих душ. И это настораживало. В конце концов, самым странным на сегодня была признана музыка в голове, хотя как раз такое явление было проще всего объяснить. Правда, вокалист не помнил, где её слышал. Но что-то связывало мотив с Маргаритой. А при воспоминании о Рите и на душе становится как-то спокойнее, безопаснее. Получив порцию удовлетворения и весь такой мотивированный, Миша принял решение идти дальше. Кто знает, сколько сюрпризов он поймает, стоя на месте? Правда, их может быть больше в пути, но он хотя бы куда-нибудь да продвинется. При случае, Михаил - существо, по его собственному мнению, далеко не беззащитное и вполне может справиться с неприятностями. Серёжи тут всё равно нет, значит панический страх здесь не посетит. Насчёт сюрпризов Миша оказался не прав - он не встретил ни одного. Дорога оказалась совершенно пустой. Правда, чем далее Михаил шёл, тем более тихим звучал его шаг, и тем гуще дорога обрастала травой, будто дичая. Это должно было намекнуть на то, что нужно двигаться в обратную сторону, и чем скорее, тем лучше. Намёк был, и не один: то болотце на пути встретится, то тропинка совсем узкая становится. Но даже таких подсказок Миша не принял - слишком уж сильно в голове перемешались чувства. И сейчас он был совершенно неспособен отличить одно от другого. Своё от чужого. И это было плохо. Ему показалось, или за ним кто-то шёл?.. Житняков плавно развернулся, но никого не увидел. На всякий случай, поворачиваться обратно не стал - уж лучше наткнуться на неизвестного, чем увидеть его. Но когда через пару метров он убедился, что его никто не преследует, Миша перестал страдать ерундой и снова обернулся, собираясь двинуться вперёд. Но на этот раз всё же наткнулся на кого-то. Вернее, на что-то. Отскочив назад, он уставился на... дверь. Высокую и узковатую деревянную дверь, буквально выросшую из-под земли. Несколько секунд назад её не было, а сейчас - раз, и вот она! Житняков не горел желанием узнать, что же будет, если он её откроет. Даже прикасаться к сомнительному объекту не очень-то хотелось. Но любопытство пересилило. Дверь только выглядела ветхой, ведь она не открылась ни когда Миша дёрнул в первый раз, ни когда он сделал это посильнее. Да что там не открылась - не шелохнулась. Он не представлял, что же надо с ней делать чтобы она открылась. Но действия вынуждали поторопиться - Миша почувствовал, что он больше не один в лесу. То есть, были конечно разные твари - от жучков до птичек, даже чёрная собака была составляющей живой среды. Но это было не то, это было естественно. А Житняков почувствовал что-то чужое. Неприятный запах скользанул под носом, не даваясь в понимание. Плохо, учитывая, что дверь не открывается, а в другом случае Михаил понятия не имеет, куда надо идти, чтобы хотя бы отдалиться от неприятности. Ещё раз поколотив в дверь, он только убедился, что и в самом деле не сможет её открыть без подсказки в ближайшем будущем. Словив панику, он уже собирался биться головой об землю, уже и на колени встал. Но земля, видимо, испугавшись ударов такой крепкой головы, скоропалительно одарила её воспоминаниями. А может, Миша сам не к месту вспомнил. А вспомнил он вчерашний день и тот самый мотив из радио в машине. Такой не тяжёлый и не тревожный, до поры до времени. Что-то связанное с Маргаритой... Решив, что перед неизбежным он всё равно бессилен, вокалист присел на сухую травку, прохладную, ведь её скрывали многочисленные слои крон деревьев и кустов. А он присел и начал думать. Усилием воли Миша напряг память, вытягивая из головы хрипловатый голос диктора. Сама песня у него ну никак не вязалась с названием. Какой-то рокот пронёсся над землёй. Так чётко, что Михаилу показалось, будто его уже настигли. Волна мурашек моментально пробудила странную ассоциацию с прялкой... Точно, прялка! Чёрт!.. – Гретхен за прялкой! – восторженно произнёс Миша. Нет, не закричал, именно произнёс, очень тихо, буквально себе под нос. И даже, скорее, не специально. Дверь, как ни странно, прислушалась к случайному лепету человека. Злобно скрипнув, немного рассерженная пробуждением, дверь намекающе отворилась. Не долго думая, Миша вскочил и подошёл вплотную, заглядывая внутрь. Очень странно... Неужели, это был пароль? Тогда кто открыл её? Чувство опасности предупреждало, становясь всё ощутимее. Они уже близко, надо торопиться. Внутри помещения за дверью его встретила абсолютная темнота. Ну, или не совсем абсолютная - есть ощущение всех четырёх стен; а вон там, в углу, видимы очертания чего-то большого, навроде шкафа. Вокалист не брезговал, просто привыкал к удивительному. Спохватившись от визга в собственной голове, Миша захлопнул за собой дверь. Нащупав щеколду, панически защёлкнул её, морща нос от ужасного скрипа и крошащейся краски, оставшейся на руках. Обернувшись, он увидел линию света в противоположной стороне. Должно быть, там тоже есть дверь. До стенки было рукой подать - от силы два метра. Но преодолеть их оказалось не так уж и легко - мешал хлам, лежащий под ногами или возвышающийся высокими башенками. Будто чья-то кладовка, ей-богу! Перед противоположной дверью Мишу затерзали сомнения: он же выйдет с другой стороны и столкнётся прямо лицом к лицу с преследователями. Они ведь наверняка поняли, как можно легко поймать жертву. Ожидая затишья, он напрягся, услышав ещё более усердные попытки проникнуть внутрь. Сзади. Спереди же никаких звуков не было. Сердце в бешеном ритме билось в груди. Трудно было убедиться в этом, но оно было на месте. Непослушными руками отворив дверь, он открыл её и чуть не закричал от дикой неожиданности. "Гретхен" сидела не за прялкой, - Миша точно знал, что таковой нет в доме, - а за обыкновенным письменным столом. И что-то строчила ни листке бумаги. Листок тоже не менее обыкновенный - просто "А четыре". И шариковая ручка в крепкой хватке мелькала очень даже обыкновенная. Эта самая ручка и выпала из рук женщины, когда она увидела Мишу в проёме двери, ведущей в кладовку. – Ой!.. Несдержанный вопль таки огласил полумрак квартиры, нарушая её загадочный покой...