evil.

сонхва выругался и выбил из чужой руки нож. столовый прибор упал с тупым звоном на дорогой ковер. хонджун сосредоточенно смотрел на кровь, стекающую в его ладонь. — вы сошли с ума? — виконт взял со стола тканевую салфетку, встал и подошел к нему. схватил за руку и грубо дернул вверх. он вытер кровь, осмотрел порез — длинный, но, к счастью, неглубокий. пак вложил ткань в его ладонь и отпустил руку. — держите это, дурачок, — приказал он. хонджун молча сжал руку, глядя, как импровизированная повязка приобретает алый цвет. «он просто устроил сцену. этого следовало ожидать. он жил один многие месяцы и ничего не сделал с собой», — грубо заметил пак про себя, доставая графин с бренди из бара. но на сцену это не походило. он мысленно проиграл заново, как все произошло и как ужасающая бледная красота этого парнишки приобрела жуткое очарование, когда он резанул себя по руке… сонхва резко повернулся к нему, пытаясь отогнать эту картину. пока он стоял, отвернувшись, ким успел встать, беззвучно отодвинув стул, наклониться, и теперь пытался дотянуться до ножа, лежащего на ковре. — черт побери! — крикнул лорд, поставив графин на стол со стуком. хонджун быстро выпрямился, повернулся, держа в руке нож, но мужчина бросился к нему. снова схватил за руку, рванул назад, так что юноша всей тяжестью своего тела ударился об стену. его рука, прижатая к этой стене, медленно разжалась, и нож выпал. сонхва прижал его всем своим телом. хон отрывисто рассмеялся ему в лицо. их губы встретились, и непонятное чувство взяло над ними верх. сонхва ответил на поцелуй, все еще прижимая его к холодной поверхности. губы у хонджуна были горячие и жадные, они брали все, что он давал ему, требовали большего, и его бедра терлись о ноги пака. наконец сознание сонхва послало приказ телу, и он оторвался от своего гостя, глядя на него, прислонившегося к стене, грудь его вздымалась и опускалась. глаза блестели, но в лице по-прежнему не было ни кровинки. — вы сошли с ума, — сказал сонхва. он тоже сошел с ума, потому что больше всего ему хотелось не воспользоваться сложившейся ситуацией, чтобы получить от него необходимые ответы, нет, самая существенная, иррациональная часть его существа хотела только одного — спасти этого странного парня. от чего спасти, он и сам не знал; но у него появилось внезапное нелепое убеждение, что спасти его нужно и что медиум предлагает взамен спасти его самого. — хотел бы я сойти с ума, — глаза хона устремились на нож, лежащий у его ног. — я ведь просто хотел подобрать его. — его лицо было совершенно, до ужаса, лишено всякого выражения. — вы меня извините, если я не совсем вам поверю, — возразил лорд. — не все ли вам равно? не было ли все гораздо проще, если бы я просто… исчез? — перерезать себе горло на моем дорогущем ковре не означает просто исчезнуть. — а, понимаю. — едва заметная улыбка мелькнула на его губах. — отпустите же меня, лорд пак. если только вы все еще не думаете, что сможете выбить из меня ответ. сонхва отошел, убрал нож и салфетку, пропитанную кровью. хонджун остался стоять у стены, глядя на старшего, пока тот смачивал ткань в бренди, а после протянул ему. — дайте руку. ким послушался, и сонхва старательно промыл порез, сам не зная, хочется ли ему быть грубым или нежным. когда спирт коснулся раны, молодой человек слегка напрягся, пальцы его невольно сжимались, но почти сразу же он расслабился и молча покорился. сонхва перевязал рану носовым платком, который достал из кармана своего пиджака, и завязал его аккуратным узелком. потом снова взял графин, поставил его в бар и вынул оттуда бокал. его руки дрожали от выброса адреналина, и графин дребезжал по краю бокала. проклятие. это потрясло его. он запер его в своей квартире и при этом чувствовал, что меньше владеет положением, чем когда-либо. он не был даже уверен, что хонджун не попытался убить его — или себя — прямо здесь, в его кабинете. сонхва сжал челюсти и налил в бокал щедрую порцию бренди, проглотил все залпом, а потом налил второй бокал. насколько бы ни казался безразличным ким хонджун, он должен страдать от какой-то незримой тревоги, чтобы так обойтись с собой. в самом дальнем углу бара он заметил маленькую бутылочку с настойкой опия [1], которую его мать решила спрятать здесь. если бренди не подействует успокаивающе на этого человека, находившегося в опасном состоянии, это сделает опий. сколько капель обычно принимает его мать? в последнее время она уже не капала, а просто лила настойку в то, что пила, примерно капель тридцать. леди пак была ниже ростом, чем хонджун, но долгие годы злоупотребления не могли не ослабить действие наркотика. сонхва встал так, чтобы хон не видел его действий, поскольку был уверен: он будет возражать против бренди, не говоря уже о дозе опиума. он осторожно наклонил пузырек и внимательно смотрел, как несколько капель растворяются в алкоголе, а потом снова поставил в бар и настойку, и бренди. он подал ему бокал. — выпейте. младший взял бокал, и его хрустальные грани сверкнули в свете люстр. — надеюсь, вы даете это мне для того, чтобы я опьянел. — я пытаюсь пробудить в вас здравый смысл, — сказал мужчина. — вы — самый странный и истеричный человек, которого я когда-либо видел. эти слова вызвали у хона улыбку, но глаза его не улыбнулись — только губы. — уверяю вас, лорд пак, что я совершенно спокоен. — и, не сводя с него взгляда, он выпил бренди двумя быстрыми глотками, закинув назад голову и показывая длинный изгиб своей шеи. — а теперь давайте поговорим.